Прецеденты Европейского Суда по правам человека, 2017, № 11 (47)

От редакции

ПРЕЦЕДЕНТЫ
ЕВРОПЕЙСКОГО СУДА 
ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА

№  1 1  ( 4 7 )  Н О Я Б Р Ь  2 0 1 7

ISSN 2411-5231

ТЕМА НОМЕРА:

ПРАВОВЫЕ ПОЗИЦИИ ЕВРОПЕЙСКОГО СУДА
В ВОПРОСАХ ОТОБРАНИЯ ДЕТЕЙ

Прецеденты№ 11 (47) НОЯБРЬ 2017
2  

От редакции

Научное электронное  
периодическое издание

Прецеденты Европейского 
Суда по правам человека.  
Специальный выпуск  
№ 11 (47) / 2017

Свидетельство  
о регистрации СМИ  
ЭЛ № ФС77-58098  
от 20 мая 2014 г.,  
выдано Федеральной  
службой по надзору  
в  сфере связи,  
информационных  
технологий и массовых  
коммуникаций  
(Роскомнадзор)

Учредители
ООО «Развитие 
правовых систем»,  
Ю.Ю. Берестнев,  
Д.Ю. Давыдов

Редакция и издатель
ООО «Развитие 
правовых систем»

Главный редактор
Е.А. Поворова

Дата подписания  
к использованию
30.11.2017 г.

Перевод текстов
Е.В. Приходько, 
Г.А. Николаев

Адрес редакции
127050 г. Москва, 
ул. Сущевская, д. 12, стр. 1
Тел.: +7  (499) 350–0015 
E-mail: info@echr.today
www.echr.today

Объем выпуска 1.0 Мб

Минимальные системные  
требования  
Windows 2000/XP;  
процессор с частотой 2,0 ГГц;
512 Мб ОЗУ;  
20 Мб свободного места  
на жестком диске

Свободная цена

Перепечатка материалов,  
а равно иное использование  
в коммерческих и некоммерческих целях возможны только 
с письменного разрешения 
редакции. 
Мнение редакции может  
не совпадать с точкой зрения  
авторов статей и аналитических 
материалов.

© «Прецеденты  
Европейского Суда  
по правам человека», 2017
© ООО «Развитие  
правовых систем», 2017

В оформлении дизайна 
издания используется 
символика Совета Европы и 
Европейского Суда  
по правам человека

© Совет Европы / Архитектура: 
Партнерство Ричарда 
Роджерса  
(Richard Rogers Partnership) 
(Европейский Суд по правам 
человека)

Уважаемые читатели!
Государство, решая вопросы надлежащего содержания и воспитания 
детей, вмешивается в частноправовую область – жизнь семьи, в полной 
мере выражая тем самым свое патерналистское начало. При этом задача социальных органов, в чью компетенцию входит выявление условий 
и особенностей жизни несовершеннолетних детей в семье, попавшей в 
фокус их внимания, заключается в первую очередь в содействии людям, 
переживающим определенные сложности нерядового характера. Европейский Суд занимает четкую и однозначную позицию, согласно которой 
власти государств – участников Конвенции должны «продемонстрировать 
особую старательность и обеспечить повышенную защиту» в отношении 
уязвимых лиц. Только при соблюдении этого принципа государство, реализуя патерналистские начала, не всегда однозначно оцениваемые общес- 
твом со знаком «плюс» в части вмешательства в семейные дела и отношения с детьми, будет показывать свою четкую социальную направленность.
Одновременно с оценкой работы социальных органов с теми семьями, чьи трудности в вопросах содержания и воспитания детей перестали 
быть делом частного порядка и перешли в публичную плоскость, суды 
также должны с максимальной тщательностью оценивать собственные 
усилия родителей по изменению ситуации. В таком случае Европейский 
Суд будет иметь возможность в полной мере учитывать при рассмотрении дела все те действия, которые предпринимались властями по соблюдению конвенционного обязательства по сохранению единства семьи. 
По мнению Суда, вопрос длительности решения вопроса об отобрании 
детей из семьи имеет большое значение. Позитивное обязательство государства действовать максимально быстро объясняется тем страданием, 
которое претерпевают дети, как самые незащищенные лица в ситуации 
неопределенности отобрания из семьи как временной меры. Время меняет отношение к происходящему у всех участников семейных событий. 
И в отсутствии постоянного общения, тесного контакта, настроенности на 
взаимопонимание и принятие друг друга такая радикальная мера, как отобрание, может при прочих равных условиях сыграть негативную роль.
Согласно позиции Суда при прохождении дела внутри судебной системы государств – участников Конвенции желательно получить подтвержденную информацию относительно фактического объема и достаточности оказанной социальной помощи родителям или существа 
конкретных рекомендаций, предоставленных в порядке консультирования, а также получения объяснения от сторон судебного процесса по поводу того, почему эти рекомендации ни к чему не привели.
Кроме того, следует обратить внимание на то обстоятельство, что понимание семьи, предлагаемое Европейским Судом, может отличаться 
от того, которое имеется в отдельных государствах, ратифицировавших 
Конвенцию о защите прав человека и основных свобод. Европейский 
Суд, в своих толкованиях применяя принцип эволютивного действия 
Конвенции, способен более гибко реагировать на меняющиеся реалии 
социального общества. И, соответственно, с позиции Суда в понятие «семья» могут быть включены лица, не связанные кровными узами или узами брака. Поэтому автор статьи, которую мы представляем читателям в 
рамках данного тематического номера, исследуя практику ЕСПЧ в упомянутом контексте, указывает, что в настоящее время «под семьей понимается любая семья, в которой ребенок провел достаточное для образования привязанности время при условии установления между ребенком 
и членами семьи тесной эмоциональной связи». 

Прецеденты № 11 (47) НОЯБРЬ 2017
3 

С одержание

СОДЕРЖАНИЕ

От редакции  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 2

Н.В. Кравчук. Практика Европейского Суда по правам человека относительно 
изъятия ребенка из семьи . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 4

Постановления (решения), вынесенные по жалобам в отношении  
государств – участников Конвенции (кроме Российской Федерации)

Ольссоны против Швеции (№ 1) . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .15
[Olsson v. Sweden] (№ 1) (жалоба № 10465/83)

Заявители, являвшиеся мужем и женой, жаловались на передачу всех своих троих детей 
под опеку, на их последующее раздельное размещение в приемных семьях достаточно 
далеко от места жительства заявителей, а также на установление ограничений  
на контакты с детьми. Заявители утверждали, что отсутствовали конкретные факты, 
свидетельствующие о том, что во время их совместного проживания они плохо 
обращались со своими  детьми и не могли надлежащим образом заботиться об 
их развитии. Заявители также считали, что примененное в деле законодательство 
было сформулировано весьма неопределенно и предоставляло слишком большие 
полномочия государственным органам по принятию решений об опеке.

Куцнер против Германии . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .45
[Kutzner v. Germany] (жалоба № 46544/99)

Заявители, являвшиеся супругами, жаловались на лишение родительских прав  
в отношении своих дочерей, поскольку они предположительно не могли заботиться 
о них надлежащим образом из-за умственной неполноценности. Заявители также 
жаловались на ограничение контактов с дочерями (первоначально один раз в месяц), 
которые в итоге были переданы в разные приемные семьи. Заявители также утверждали, 
что были нарушены их права на справедливое судебное разбирательство, поскольку 
суды при рассмотрении вопроса о лишении родительских прав принимали во внимание 
только доказательства и заключения, представленные государственными органами,  
не учитывая заключения экспертов, привлеченных заявителями.

Парадизо и Кампанелли против Италии . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .59
[Paradiso and Campanelli v. Italy] (жалоба № 25358/12)

Заявители, супружеская пара, воспользовавшаяся услугами суррогатной матери  
в Российской Федерации, жаловалась на изъятие у них родившегося ребенка  
по прибытии из России в Италию после того, как выяснилось, что заявитель не является 
биологическим отцом ребенка. В итоге ребенок заявителей был передан в приемную 
семью для усыновления. Заявители утверждали, что их действия соответствовали 
действовавшему в Российской Федерации законодательству о суррогатном материнстве, 
а меры, принятые властями Италии, разрушили их семью и привели к необратимому 
разрыву семейных связей при отсутствии оправдывающих такой результат обстоятельств 
и что власти не рассматривали возможных альтернатив необратимому изъятию ребенка.

Прецеденты№ 11 (47) НОЯБРЬ 2017
4  

Практика Европейского Суда по правам человека относительно изъятия ребенка из семьи

УДК 341.1/8
Н.В. КРАВЧУК 1,
Институт научной информации  
по общественным наукам РАН, Москва

N.V. KRAVCHUK,
Institute of Scientific Information for Social Sciences  
of the Russian Academy of Sciences Legal, Moscow
E-mail: natkravchuk@mail.ru

ПРАКТИКА ЕВРОПЕЙСКОГО СУДА ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА 
ОТНОСИТЕЛЬНО ИЗЪЯТИЯ РЕБЕНКА ИЗ СЕМЬИ

EUROPEAN СOURT OF HUMAN RIGHTS JURISPRUDENCE REGARDING  
A REMOVAL OF THE CHILD FROM THE FAMILY

Аннотация. Статья посвящена практике Европейского Cуда по правам человека по делам, связанным с изъятием ребенка из семьи. В статье рассматриваются дела, в которых основание изъятия 
ребенка (ограниченные психические и физические возможности родителей, бедность, возбуждение 
уголовного дела против родителя) были признаны Европейским Судом недостаточно серьезными для 
оправдания применения такой меры, а также дела, в которых он счел изъятие ребенка не нарушающим положения Европейской конвенции.

Ключевые слова: изъятие ребенка, отобрание ребенка, наилучшие интересы ребенка, ограниченные возможности, благосостояние ребенка, развитие ребенка, насилие, баланс интересов.

Abstract. The article is focused on the jurisprudence of the European court of human rights regarding a 
removal of the child from the family. Cases where the reasons for the removal (physical and psychological 
disability, poverty, institution of criminal proceedings against a parent) were considered not weighty enough 
to justify recourse to such a serious measure, as well as those where the Court considered its application to 
be in correspondence with the European convention guarantees are studied.

Key words: removal of a child, best interests of a child, disabilities, welfare of a child, development of a 
child, violence, balance of interests.

Вопросы, связанные с изъятием ребенка 2 из семейного окружения, являются предметом постоянного обсуждения как в российской академической среде, так и в сфере государственного 
регулирования защиты ребенка. По данным официальной статистики, количество таких случаев ежегодно увеличивается. Так, в родительских правах были ограничены в 2014 году 8 633 
человек, в 2015 – 9 375, а в 2016 году – 10 736 человек3. Количество приемных родителей, в отношении которых по инициативе органов опеки и попечительства были досрочно расторгнуты договоры, также увеличивается: в 2014 году – 324 человека, 2015 – 344, а в 2016 году – 364 
человека 4. Во всех этих делах дети были переданы в другие семьи или учреждения для детей, 
лишившихся родительского попечения. В ряде случаев изъятие ребенка из кровной семьи или 
семьи усыновителей были признаны Европейским Судом по правам человека (далее – Европейский Суд) нарушающими права человека.

1  Наталья Вячеславовна Кравчук – старший научный сотрудник отдела правоведения Института научной информации по общественным наукам РАН, кандидат юридических наук.

2  В Семейном кодексе Российской Федерации используется термин «отобрание ребенка (статья 73 «Ограничение 
родительских прав», статья 77 «Отобрание ребенка при непосредственной угрозе жизни ребенка или его здоровью»). Европейский Суд использует термин «removal» (изъятие).

3  Численность детей, родители которых лишены родительских прав. Данные Федеральной службы государственной 
статистики URL: http://www.gks.ru/wps/wcm/connect/rosstat_main/rosstat/ru/statistics/population/motherhood/#

4  Численность приемных родителей, с которыми досрочно расторгнуты договоры по инициативе органа опеки 
и попечительства по причине возникновения в приемной семье неблагоприятных условий для содержания, воспитания и образования ребенка (детей). Данные Федеральной службы государственной статистики URL: http:// 
www.gks.ru/wps/wcm/connect/rosstat_main/rosstat/ru/statistics/population/motherhood/#

Прецеденты № 11 (47) НОЯБРЬ 2017
5 

Практика Европейского Суда по правам человека относительно изъятия ребенка из семьи

Изъятие ребенка из семьи – мера, часто применяемая органами, уполномоченными государством на защиту прав и интересов детей как в Российской Федерации, так и в других странах 
Европы. При этом не всегда эта мера является необходимой и оптимальной, ведь она приводит 
к ослаблению, а иногда и к полному разрушению эмоциональных связей между ребенком и его 
родителями. Данный фактор отмечался и в докладе Комитета по социальным делам, здоровью 
и устойчивому развитию Парламентской Ассамблеи Совета Европы «Социальные услуги в Европе: законодательное регулирование и практика изъятия детей из их семей в государствах – членах Совета Европы» 1 и подтверждается практикой Европейского Суда.
В каждом конкретном случае изъятия ребенка из семьи необходимо оценивать целесо- 
образность и правомерность данной меры, принимая во внимание все обстоятельства дела, 
включая интересы изымаемого ребенка и других лиц. Ориентирами при анализе ситуации, 
в том числе, должны служить принципы, выработанные Европейским Судом при рассмотрении 
подобной категории дел.

ОБЩИЕ ПРИНЦИПЫ

Рассматривая принципы, сформулированные Европейским Судом относительно допустимости столь серьезного вмешательства в семейную жизнь, каким является изъятие ребенка 
из семьи, необходимо отметить, что его понимание семьи может отличаться от того, что понимается под семьей в отдельных государствах, ратифицировавших Европейскую конвенцию 
о защите прав человека и основных свобод (далее – Конвенция). В толковании Европейского 
Суда семья (семейная жизнь) может включать в себя лиц, не связанных кровными узами или 
узами брака. В контексте рассматриваемой проблематики под семьей понимается любая семья, в которой ребенок провел достаточное для возникновения привязанности время при условии установления между ребенком и членами семьи тесной эмоциональной связи. Так, в делах «Агеевы (Ageyevy) против Российской Федерации» 2 и «Куимов (Kuimov) против Российской 
Федерации» 3, анализируемых ниже, Европейский Суд рассмотрел вопрос об изъятии из семьи 
усыновленных детей.
Взаимное общение родителя и ребенка друг с другом является основополагающим элементом семейной жизни. При этом семейные отношения не прекращаются в силу того факта, что 
ребенок помещен под опеку государства («Ольссоны (Olsson) против Швеции (№ 1)» 4, § 59). В таком же контексте Европейский Суд тоже напоминает, что распоряжение о передаче под опеку в принципе должно рассматриваться как временная мера, подлежащая прекращению, как 
только обязательства позволят это сделать, и что любые меры, влекущие установление временной опеки, должны быть совместимы с конечной целью воссоединения родителей и ребенка («Ольссоны против Швеции (№ 1)», § 81). Таким образом, государство обязано не только 
воздерживаться, насколько это возможно, от вмешательства в семейную жизнь, но и в случае, 
если ему пришлось прибегнуть к этому, имеет позитивное обязательство предпринимать меры 
к воссоединению семьи так скоро, как только это более или менее возможно. Данное обязательство начинает довлеть над уполномоченными органами с нарастающей силой с самого момента установления опеки (см. «Куцнер (Kutzner) против Германии» 5, § 76).
Решение об изъятии ребенка должно быть обосновано достаточно важными и весомыми соображениями, выдвинутыми в интересах защиты прав ребенка. При этом на государстве лежит 

1  Social services in Europe: legislation and practice of the removal of children from their families in Council of Europe 
member States. Report. Committee on Social Affairs, Health and Sustainable Development. Doc. 13730. 13 March 2015. P. 6.

2  Постановление Европейского Суда по делу «Агеевы (Ageyevy) против Российской Федерации» от 18 апреля 2013 г., 
жалоба №  7075/10 (см.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2014. №  1 (примеч. редактора)).

3  Постановление Европейского Суда по делу «Куимов (Kuimov) против Российской Федерации» от 8 января 2009 г., 
жалоба №  32147/04 (см.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2012. №  9 (примеч. редактора)).

4  Постановление Европейского Суда по делу «Ольссоны (Olsson) против Швеции (№ 1)» от 24 марта 1988 г., жалоба № 10465/83 (см. в настоящем номере на с. 15–44 (примеч. редактора)).

5  Постановление Европейского Суда по делу «Куцнер (Kutzner) против Германии» от 2 февраля 2002 г., жалоба № 46544/99 (см. в настоящем номере на с. 45–58 (примеч. редактора)).

Прецеденты№ 11 (47) НОЯБРЬ 2017
6  

Практика Европейского Суда по правам человека относительно изъятия ребенка из семьи

обязанность обеспечить тщательную оценку влияния предлагаемой меры на родителей и детей (см. например, «Скоццари и Джунта (Scozzari and Giunta) против Италии» 1, § 148).
В случае необходимости изъятия ребенка следует установить баланс между конкурирующими интересами частного лица и общества в целом, при этом у властей государства есть определенная свобода усмотрения, в рамках которой они могут определять, какое решение должно 
быть принято (см. «Хокканен (Hokkanen) против Финляндии» 2, § 55). Эта свобода усмотрения, 
особенно при оценке необходимости помещения ребенка под опеку государства, достаточно 
широка. Однако установленные в дальнейшем ограничения, например, такие, как ограничения 
прав родителей на доступ к детям, а также к правовым гарантиям обеспечения эффективной 
защиты прав родителей и детей в сфере семейной жизни, должны подвергаться строгой проверке. Это связано с тем, что данные ограничения могут привести к тому, что семейные отношения между родителями и детьми будут неуклонно сокращаться (см. «T.P. и K.M. против Соединенного Королевства» 3, §§ 70–71).
При установлении баланса между различными интересами Европейский Суд придает особую важность интересам ребенка, которые в силу своей природы и важности могут иметь приоритет перед интересами родителя (см. «Йохансен (Johansen) против Норвегии» 4, § 78).
Обязывая государства учитывать в первую очередь интересы ребенка, Европейский Суд 
обращал внимание на недопустимость формального подхода к их оценке. Так, в деле «Агеевы 
против Российской Федерации» он указал на необходимость оценки как самих интересов, требующих защиты, так и мер, принимаемых государственными органами в целях их защиты.
Европейский Суд отметил, что российский суд в своем решении несколько раз ссылался на 
«интересы ребенка». В частности, в нем было указано, что «в… деле имеются основания для 
отмены усыновления, так как [заявители] ненадлежащим образом относятся к здоровью и безопасности детей, что создавало и создает опасность для жизни и здоровья детей, включая, 
в частности, уклонение от обеспечения детей необходимой медицинской помощью, в которой 
они, как установлено судом, нуждались. Беспечное отношение [заявителей] к здоровью и безопасности детей, сильная склонность [заявителей] к самолечению создают опасность для жизни и здоровья детей, и, следовательно, отмена усыновления отвечает интересам [детей]…», 
«тот факт, что [заявители] предоставили положительные характеристики, в том числе со стороны свидетелей, допрошенных судом во время рассмотрения дела, и что они имеют некоторые сбережения и имущество, хотя и являются безработными, а также тот факт, что они желают 
продолжать воспитывать детей, не может служить основанием для отказа в удовлетворении 
заявления, поскольку требования доказаны, и [заявление] подано исключительно в интересах 
детей…». Вместе с тем, «рассмотрев предоставленные доказательства… и приняв во внимание 
мнение [отдела] о необходимости отмены усыновления детей, с учетом ненадлежащего отношения [заявителей] к здоровью и безопасности детей, суд находит, что заявление подлежит 
удовлетворению в полном объеме, поскольку это отвечает интересам детей, которые в будущем смогут поселиться в другой семье, которая будет о них надлежащим образом заботиться 
и обеспечивать им безопасные условия для их жизни и развития и будет надлежащим образом 
заботиться об их жизни и развитии» (§ 44 Постановления).
Учитывая, что отмена усыновления преследовала законную цель по смыслу пункта 2 статьи 8 
Конвенции, то есть защиту прав детей, Европейский Суд повторил в деле «Агеевы против Российской Федерации», что «передача ребенка под опеку должна считаться временной мерой, 
которая будет прекращена, как только позволят обстоятельства, и основной целью этой меры 
должно быть воссоединение родителей и ребенка. Позитивным обязательством государства 

1  Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу «Скоццари и Джунта (Scozzari and Giunta) против Италии» от 13 июля 2000 г., жалобы №№  39221/98 и 41963.

2  Постановление Европейского Суда по делу «Хокканен (Hokkanen) против Финляндии» от 23 сентября 1994 г., жалоба №  19823/92.

3  Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу «T.P. и K.M. против Соединенного Королевства» от 
10 мая 2001 г., жалоба №  28945/95.

4  Постановление Европейского Суда по делу «Йохансен (Johansen) против Норвегии» от 7 августа 1996 г., жалоба №  17383/90.

Прецеденты № 11 (47) НОЯБРЬ 2017
7 

Практика Европейского Суда по правам человека относительно изъятия ребенка из семьи

в этой связи является способствование семье в воссоединении с ребенком, причем вес этих 
обязательств увеличивается по мере прохождения времени, что ребенок проводит под опекой». Данному подходу решение национального суда в деле Агеевых не соответствовало, так 
как преследовало иную цель: дать детям шанс обрести семью с другими людьми, которые будут 
«надлежащим образом о них заботиться». Вопрос о возможности воссоединения детей и родителей никогда не рассматривался судом. Учитывая дополнительно и тот факт, что при внимательном изучении основания, положенные в основу решения суда Российской Федерации, не 
нашли подтверждения, Европейский Суд пришел к выводу, что судебные решения, отменившие 
усыновление, были недостаточно обоснованы для целей пункта 2 статьи 8 Конвенции, а принятая властями мера не соответствовала всё перевешивающему требованию обеспечения наилучших интересов ребенка (см. там же, § 154).
Принимая во внимание вышеприведенные принципы, рассмотрим ряд дел, где власти пришли к выводу о необходимости изъять ребенка из семьи. Причины, положенные в основу решения об изъятии, встречаются и в обосновании подобных решений соответствующих органов 
в России.

ОГРАНИЧЕННЫЕ ВОЗМОЖНОСТИ РОДИТЕЛЕЙ

Ограниченные физические и психические возможности родителей достаточно часто становятся основаниями для изъятия детей из семьи, так как, с точки зрения государственных органов, они препятствуют их родителям в полноценном воспитании детей. Общий подход Европейского Суда к таким делам демонстрирует дело «Ольссоны против Швеции (№ 1)», в котором 
Европейский Суд выработал многие принципы, применяемые им с тех пор в делах, касающихся 
изъятия ребенка из семьи.
Заявители, супруги Ольссоны, в юности воспитывались в учреждении для умственно отсталых людей, однако впоследствии по заключению психолога их умственное развитие соответствовало среднему уровню. У заявителей было трое детей. Когда им было девять лет (Стефен), 
четыре года (Хелена) и один год (Томас), Социальный окружной совет г. Гётеборга решил, что 
детей следует взять под наблюдение и изучить социальное положение семьи. Над детьми был 
установлен временный надзор. В докладе о социальном положении семьи, основанном на результатах наблюдения, был сделан вывод, что развитие детей находится под угрозой, поскольку 
они живут в неблагоприятной обстановке, а их родители неспособны удовлетворять потребности детей в уходе, воспитании и защите. Вскоре дети были переданы под опеку государства, 
причем в разные приемные семьи и учреждения.
Решение об изъятии детей из семьи было впоследствии подтверждено окружным административным судом. Заявители безуспешно обжаловали это решение и ходатайствовали о его отмене. Всё это время, в течение семи лет, доступ родителей к детям был ограничен.
Оценивая законодательство Швеции, на качество которого, помимо прочего, жаловались 
заявители, Европейский Суд отметил, что, хотя закон, примененный в данном деле, являлся 
весьма неопределенным по своей терминологии и предоставлял довольно широкие полномочия государственным органам по принятию решений по делам об установлении государственной опеки, обстоятельства, требующие изъятия ребенка из семьи, могут быть настолько разнообразны, что едва ли возможно разработать закон, охватываюший все случаи, «так как это 
снизило бы эффективность необходимой ребенку защиты». К тому же «гарантии против произвольного вмешательства обеспечиваются тем фактом, что осуществление почти всех предусмотренных законом полномочий передается административным судам различных инстанций или 
контролируется ими» (§ 62 Постановления).
Рассмотрев процесс принятия решения о передаче детей под государственную опеку, Европейский Суд отметил, что информация, полученная государственными органами путем работы 
с семьей, проведения медицинских и психологических исследований как детей, так и родителей, свидетельствовала о наличии угрозы психическому здоровью и развитию детей. Было отмечено, что на внутригосударственном уровне дело было исследовано несколькими судами, 
которые отмечали, что главным основанием для изъятия детей была не умственная отсталость 
родителей, а их «неспособность обеспечить детям надлежащий уровень заботы и воспитания». 

Прецеденты№ 11 (47) НОЯБРЬ 2017
8  

Практика Европейского Суда по правам человека относительно изъятия ребенка из семьи

На основании этих аргументов Европейский Суд пришел к выводу, что оспариваемое решение 
было подкреплено достаточными основаниями.
Последующее решение властей отказать в отмене государственной опеки над детьми то же 
было признано Европейским Судом правильным, поскольку заявители по-прежнему не осознавали свою неспособность обеспечить детям удовлетворительный уход и дать им образование, 
а также потому, что улучшение обстановки в семье, в связи с которым был поставлен вопрос об 
отмене опеки, нельзя было оценить как стабильное.
Иначе Европейский Суд оценил тот факт, что дети после изъятия были разделены и помещены в разные семьи. Он отметил, что, хотя не возникало вопроса об усыновлении детей и решения о попечении представляли собой временную меру и соответствовали конечной цели 
воссоединения семьи Ольссонов, реальные действия, предпринятые властями, противоречили 
данной цели. Родственные связи между членами семьи и перспективы их успешного воссоединения со временем ослабляются, если возникают препятствия, мешающие их свободному и регулярному общению. Сам факт помещения Хелены и Томаса на таком большом расстоянии от 
родителей и Стефана должен был неблагоприятно сказаться на возможности контактов между 
ними. Ситуация была еще более осложнена ограничениями, наложенными властями на доступ 
родителей к своим детям, хотя эти ограничения и были до некоторой степени оправданы отношением заявителей к приемным семьям.
Европейский Суд также отметил, что, несмотря на то, что отсутствуют какие-либо основания 
предполагать, что власти действовали недобросовестно, наличия одних только хороших намерений мало для того, чтобы считать какие-либо меры «достаточными» в смысле Конвенции. 
Изучение утверждений властей государства-ответчика дало основание полагать, что решения 
властей были частично вызваны трудностями административного характера, но в такой основополагающей сфере, как уважение семейной жизни, подобного рода соображения должны 
играть второстепенную роль (§§ 57–58 Постановления).
Упоминавшееся выше дело «Куцнер против Германии» также касалось изъятия детей у умственно неполноценных родителей. Местная служба по делам несовершеннолетних обратилась в cуд по делам об опеке с ходатайством о лишении заявителей их родительских прав в отношении детей в связи с тем, что они не способны к воспитанию своих детей из-за умственной 
неполноценности. Суд по делам об опеке вынес временный приказ, лишающий заявителей 
права принимать решения по ключевым вопросам воспитания детей, в том числе об их месте 
проживания и необходимой им медицинской помощи. Дети были изъяты из семьи и помещены в детский дом. Позднее судом был издан приказ о лишении родителей их прав в отношении 
дочерей. Заявители безрезультатно обжаловали это решение суда в нескольких вышестоящих 
инстанциях.
Европейский Суд единогласно постановил, что вмешательство государства в данном деле 
было непропорционально преследуемой цели и право заявителей на уважение их семейной 
жизни было нарушено. Европейский Суд принял во внимание следующие обстоятельства: во 
время проживания детей дома им предоставлялась образовательная поддержка, экспертыпсихологи, назначенные судами, дали противоречивые заключения, психологи, приглашенные 
в частном порядке, а также несколько семейных врачей настаивали на необходимости возвращения детей в семью. И, наконец, ни разу не утверждалось, что заявители пренебрегали своими родительскими обязанностями или плохо обращались с детьми. Таким образом, несмотря 
на то, что причины, приводимые администрацией и судами, являлись существенными, они все 
же были недостаточными для оправдания столь серьезного вмешательства в семейную жизнь, 
как разделение семьи (§ 81 Постановления).
В деле «В. против Румынии (№ 2)» 1 заявительница была больна параноидальной шизофренией. У нее было трое детей, двое из которых на момент рассматриваемых событий являлись 
несовершеннолетними. В возрасте восьми и шести лет они были помещены в учреждение для 
детей, лишившихся родительского попечения. Эта мера была принята по инициативе бабушки 
детей и обосновывалась тем, что заявительница не могла должным образом за ними присма
1  Постановление Европейского Суда по делу «В. против Румынии (№ 2)» от 19 февраля 2013 г., жалоба №  1285/03.

Прецеденты № 11 (47) НОЯБРЬ 2017
9 

Практика Европейского Суда по правам человека относительно изъятия ребенка из семьи

тривать. По утверждению властей государства-ответчика, данная мера носила временный характер и должна была быть отменена, когда заявительница докажет обратное.
Европейский Суд отметил, что, «принимая решение в такой области, власти сталкиваются 
с чрезвычайно сложной задачей, которая усложнилась бы еще больше в случае требования 
следовать негибкой процедуре в каждом случае принятия решения. С другой стороны, такие 
решения могут носить необратимый характер. Это означает, что защита от необоснованного 
вмешательства властей здесь еще более важна, чем обычно» (§ 111 Постановления).
Европейский Суд отметил, что в рассматриваемый период заявительница страдала от серьезного психиатрического заболевания, была признана инвалидом и много раз попадала 
в психиатрические учреждения. В то же  время в отношении нее не были приняты какие-либо 
меры защиты, например, назначен юрист для представления ее интересов в процессе по изъятию у нее детей или временный опекун. В связи с этим заявительница не могла дóлжным образом участвовать в процедурах, касающихся помещения детей под опеку, и защищать свои 
интересы (§§ 116–117 Постановления).
Европейский Суд также отметил, что помещение детей под опеку было утверждено решением суда спустя шесть лет, при этом суд основывал свое решение на документах шестилетней давности (§ 118 Постановления). Спустя год другим решением суда они были переведены 
в другую приемную семью. В данном случае суд опять основывал свое решение на тех же документах. Одновременно отсутствует информация о регулярных контактах между социальными работниками и заявительницей, с помощью которых она могла бы сообщить свою позицию 
властям.
Учитывая все обстоятельства, Европейский Суд пришел к выводу, что процесс принятия решения об оставлении детей под опекой нарушил права заявительницы, предусмотренные статьей 8 Конвенции.
В деле «Савины (Saviny) против Украины» 1 заявители, муж и жена, были слепыми с детства. 
Четверо из их семерых детей были переданы под государственную опеку. Спустя восемь лет по 
решению суда остальные трое детей были также переданы под опеку государству. Принимая 
такое решение, власти исходили из того, что отсутствие финансовых средств и личные качества 
заявителей ставят под угрозу жизнь, здоровье и моральное воспитание детей. В частности, они 
не могли обеспечить детям надлежащие питание, одежду, гигиену и медицинское обслуживание, а также адаптацию к социальной и образовательной среде (§ 55 Постановления). Заявители безуспешно обжаловали это решение. Они не оспаривали, что помещение детей в государственное учреждение будет на благо детям, но не соглашались с ограничением своих прав, что 
препятствовало им в том, чтобы забирать детей домой на выходные и каникулы (§ 54 Постановления).
При оценке необходимости вмешательства в права заявителей Европейский Суд поставил 
под сомнение адекватность доказательств, на которых был основан вывод властей о том, что 
условия жизни детей действительно представляли угрозу для их жизни и здоровья. В частности, разбирательство по поводу опеки, возбужденное в январе 2004 года, не повлекло удаления детей из дома до июня 2006 года. Вопрос об обеспечительных мерах не ставился, и о вреде, причиненном детям в этот период, ничего не сообщалось. Кроме того, представляется, что 
суды с доверием восприняли доводы муниципальных органов, основанные на их периодических обследованиях жилища заявителей. Иные доказательства, такие как собственные показания детей, их медицинские документы, заключения педиатров или показания соседей, судом 
не исследовались. Суды, по-видимому, также не проверяли степень, в которой предполагаемые 
недостатки воспитания детей объяснялись невосполнимой неспособностью заявителей обеспечивать надлежащий уход, а не их финансовыми затруднениями и объективными причинами, которые могли быть преодолены целевой финансовой и социальной поддержкой, а также 
эффективным консультированием. В материалах дела отсутствовали независимые данные (такие, как заключение психолога), которые позволили бы оценить эмоциональную или духовную 
зрелость заявителей и мотивацию при решении вопроса об их семейных затруднениях. Суды не 

1  Постановление Европейского Суда по делу «Савины (Saviny) против Украины» от 18 декабря 2008 г., жалоба №  39948/06.

Прецеденты№ 11 (47) НОЯБРЬ 2017
10  

Практика Европейского Суда по правам человека относительно изъятия ребенка из семьи

учли также попыток заявителей улучшить ситуацию, например, путем подачи ходатайств относительно подключения их квартиры к газоснабжению и горячему водоснабжению, взыскания 
ими задолженности по заработной плате или обращения по вопросу о трудоустройстве. Не истребовались данные относительно фактического объема и достаточности социальной помощи 
или существа конкретных рекомендаций, предоставленных в порядке консультирования, а также объяснения по поводу того, почему эти рекомендации ни к чему не привели. Получение 
такой информации, отметил Европейский Суд, имело бы большое значение при оценке того, 
исполнялось ли властями конвенционное обязательство по сохранению единства семьи, и достаточно ли изучались ими менее радикальные меры до принятия решения об отделении детей 
от их родителей (§§ 56–58 Постановления).
Европейский Суд обратил особое внимание на тот факт, что ни на одной стадии разбирательства суды не заслушали детей заявителей (§ 59 Постановления). Они не только были отделены 
от своей семьи, но оказались также помещены в различные учреждения. Двое из них жили 
в другом городе, далеко от места жительства их родителей и родственников, что затрудняло 
регулярные контакты с ними. В итоге Европейский Суд пришел к выводу, что, хотя доводы, приведенные внутригосударственными властями в обоснование изъятия детей у родителей, являются относимыми, они не были достаточны для такого серьезного вмешательства в семейную 
жизнь заявителей.
Устанавливая нарушение статьи 8 Конвенции, Европейский Суд отметил, что, «когда решение об изъятии детей объясняется необходимостью защиты детей от насилия, существование 
данной угрозы должно быть установлено» (§ 50 Постановления). Кроме того, он разъяснил, что 
«оценивая качество процесса принятия решения, ведущего к разделению семьи, Европейский 
Суд должен убедиться в том, что заключение, сделанное властями, поддерживается достаточными доказательствами (включая показания свидетелей, отчеты соответствующих властей, заключения психологов и других экспертов и иные медицинские документы), а также в том, что 
все стороны процесса, в особенности родители, имели возможность участвовать в процессе. 
Он также должен рассмотреть вопрос о том, имели ли сами дети возможность высказать свое 
мнение (§ 51 Постановления).
Как видим, практика Европейского Суда свидетельствует о том, что сами по себе ограниченные возможности родителей не должны являться причиной для изъятия ребенка из семьи. 
Наоборот, они могут стать основанием для оказания семье помощи в уходе за ребенком и его 
воспитании. В случае, если неспособность родителей обеспечить детям надлежащий уровень 
заботы и воспитания не может быть компенсирована иными способами и необходимость изъятия детей остается, государственные органы должны предпринять все необходимые меры для 
сохранения родственных связей между детьми (если их несколько), а также между детьми и их 
родителями.

ОТСУТСТВИЕ ОПРЕДЕЛЕННОГО УРОВНЯ ЖИЗНИ

Достаточно распространенным основанием для изъятия из семьи ребенка в странах Европы 
является неспособность родителей обеспечить ему уровень жизни, необходимый для его благополучия и развития.
В деле «Валлова и Валла (Wallová and Walla) против Чешской Республики» 1 внутригосударственные суды, принимавшие решение о необходимости изъятия пятерых детей из семьи и помещения их под опеку государства, указали, что единственным препятствием для оставления 
их в родной семье является отсутствие возможности у родителей обеспечить детям адекватные 
жилищные условия вследствие бедности.
В своем Постановлении Европейский Суд подтвердил, что право родителя находиться вместе со своим ребенком составляет «основной элемент семейной жизни». Он отметил, что «разрушение семьи является весьма значительным вмешательством» и что «такое вмешательство 

1  Постановление Европейского Суда по делу «Валлова и Валла (Wallová and Walla) против Чешской Республики» 
от 26 октября 2006 г., жалоба №  23848/04.

Прецеденты № 11 (47) НОЯБРЬ 2017
11 

Практика Европейского Суда по правам человека относительно изъятия ребенка из семьи

должно служить интересам ребенка и основываться на весомых и обстоятельных соображе- 
ниях».
С точки зрения Европейского Суда, учитывая, что суть проблемы заключалась в отсутствии 
у родителей достаточных средств (при том, что ни их привязанность к детям, ни способность 
их воспитывать не ставились под сомнение), власти должны были решить ее применением менее тягостной меры, нежели «полное разделение семьи». Например, можно было бы наблюдать 
за жилищными и санитарными условиями заявителей и консультировать их относительно того, 
какие действия они могли бы предпринять для разрешения ситуации. Однако ничего из этого 
не было сделано.
Рассматривая обязанности властных структур, занимающихся защитой детей, Европейский 
Суд отметил, что «роль таких органов в ситуации, когда проблемы в семье могут привести или 
уже привели к нарушению прав ребенка, заключается в том, чтобы содействовать людям, сталкивающимся с теми или иными проблемами и не знающими, как работает государственная 
система защиты прав, направлять и консультировать их относительно возможности подачи 
заявлений на получение различных социальных пособий, информировать их о возможности 
приобретения социального жилья или иных мерах преодоления возникших у них трудностей» 
(§ 74 Постановления).
В настоящем же деле, как отметил Европейский Суд, власти ограничились лишь тем, что наблюдали за усилиями семьи преодолеть возникшие сложности, и, в конце концов, отреагировали на них тем, что передали детей на попечение государству. Причем период нахождения детей 
под опекой государства был впоследствии продлен без надлежащей оценки властями прогресса в разрешении ситуации, достигнутого семьей.
Европейский Суд заключил, что, хотя причины для помещения детей под опеку государства, 
приведенные органами власти, имели отношение к делу, они были недостаточны, а также, что 
власти не предприняли каких-либо «значительных усилий» по оказанию помощи родителям 
отобранных детей по преодолению имевшихся у них трудностей и скорейшему их воссоединению с детьми в нарушение статьи 8 Конвенции.

ОБВИНЕНИЕ РОДИТЕЛЕЙ В СОВЕРШЕНИИ ПРЕСТУПЛЕНИЯ

Европейский Суд отмечал в ряде дел, что решение об изъятии детей должно приниматься 
с учетом обстоятельств, достоверно известных на момент принятия решения. В этом контексте 
возбуждение уголовного дела против родителя или обвинение его в совершении иного правонарушения само по себе не может являться основанием для применения такой меры.
В деле «Агеевы против Российской Федерации» Европейский Суд отметил, что «решение 
должно было быть достаточно оправданным в свете обстоятельств, существовавших в момент 
принятия, а не за счет ретроспективной оценки…» (§ 152 Постановления).  Исходя из обстоятельств дела Европейский Суд посчитал решение об отмене усыновления заявителями их детей 
недостаточно обоснованным в целях пункта 2 статьи 8 Конвенции, а избранную меру не соответствующей интересам ребенка.
В ряде дел Европейский Суд признавал основания изъятия ребенка из семьи достаточными 
для оправдания подобного вмешательства. Большинство из них касается «чрезвычайных ситуаций», когда физическое и психологическое здоровье ребенка было поставлено под угрозу.
В деле «Скоццари и Джунта (Scozzari and Giunta) против Италии» дети были изъяты из семьи, 
несмотря на то, что мать уже развелась с отцом, многократно судимым и применявшим насилие по отношению к жене и детям. Оценивая действия властей, Европейский Суд отметил, что 
«после расставания с мужем, который во многом несет ответственность за создание атмосферы в семье, заявительница испытывала сложности в присмотре за детьми. В этой связи Европейский Суд придает значение заключению психиатра, который пришел к выводу, что заявительница страдает от расстройства личности и неспособна справиться со сложной семейной 
ситуацией. Проблема усугублялась еще и серьезной травмой, полученной старшим ребенком 
в результате сексуальной эксплуатации со стороны социального работника, втершегося в доверие семьи заявительницы» (§§ 149–150 Постановления). Европейский Суд согласился с тем, что 
вмешательство властей, заключавшееся в ограничении родительских прав и временном изъ