Бюллетень Европейского Суда по правам человека, 2018, № 11 (197)

Б Ю Л Л Е Т Е Н Ь  Е В Р О П Е Й С К О Г О  С У Д А  П О  П Р А В А М  Ч Е Л О В Е К А  №  1 1  [ 1 9 7 ]  2 0 1 8  
 
              1

К О Л О Н К А  Г Л А В Н О Г О  Р Е Д А К Т О Р А

Уважаемые читатели!

Знаковым событием ноября этого года стало оглашение Постановления Большой Палаты Европейского Суда по правам человека по делу «Навальный против 
Российской Федерации». Пресс-релиз об этом судебном акте размещен на сайте 
нашего издательского дома, а перевод полного текста самого Постановления будет опубликован в январском номере Бюллетеня за 2019 год. А пока поделимся с 
вами другими новостями и событиями. 
Во-первых, 19 ноября состоялись визит Генерального директора Генерального 
директората по правам человека и верховенству права Совета Европы Христоса 
Якумопулоса в Российскую Федерацию и его встречи с Председателем Верховного Суда Российской Федерации В.М. Лебедевым и Генеральным прокурором 
Российской Федерации Ю.Я. Чайкой. Визит одного из ключевых руководителей 
Совета Европы подтверждает, что сотрудничество нашей страны и, в частности, 
ее судебной власти с руководством органов Совета Европы, отвечающих за соблюдение прав человека, возможно и необходимо, несмотря на все усложняющуюся ситуацию с российским участием в Совете Европы. 
В ходе визита Х. Якумопулос вручил В.М. Лебедеву и Ю.Я. Чайке «Путеводитель 
по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека» в двух томах и книгу Дж. Макбрайда «Права человека  и уголовный процесс», выпущенные в свет издательским домом «Развитие правовых систем» во взаимодействии с Советом Европы.
Вторая новость – открытие в Российском государственном университете 
правосудия курса Европейской программы обучения в области прав человека для представителей юридических профессий (HELP). Цель программы состоит в совершенствовании возможностей судей, адвокатов и прокуроров по 
применению положений Европейской конвенции по правам человека в своей 
повседневной деятельности. За годы своей работы программа HELP стала основным инструментом Совета Европы по реализации всех мероприятий в области юридического образования. Тема настоящего курса – вопросы биоэтики и биомедицины. К этому мероприятию мы готовим специальный выпуск 
журнала «Прецеденты Европейского Суда» со статьями ведущих российских 
и зарубежных юристов и исследователей применения Конвенции Овьедо и 
других конвенций Совета Европы в области генной инженерии, биоэтики, 
трансплантации органов, согласия и несогласия на медицинское вмешательство и других вопросов, находящихся на стыке медицины и права человека. 
И, наконец, третье событие: вышла в свет книга «Особое мнение. В поисках истины» с избранными особыми мнениями судьи Европейского Суда Пауло Пинто 
де Альбукерке, высказанными им лично и совместно с другими судьями. Официальная презентация издания состоится в Страсбурге в январе 2019 года, а вы уже 
можете ознакомиться с книгой и приобрести ее на нашем сайте www.echr.today. 
Автор и мы остались довольны совместной работой и тем, что эти интереснейшие по изложению и глубине подхода к практике Европейского Суда и проблемам применения Конвенции о защите прав человека и основных свобод мнения 
теперь доступны в отдельном сборнике для всех русскоязычных читателей. 
В ноябрьском номере Бюллетеня, помимо постановлений Европейского Суда 
по делам в отношении Российской Федерации, мы начинаем публикацию материалов «круглого стола» по вопросам доступности и распространения текстов правовых актов ЕСПЧ, который, как мы уже писали, был организован по 
предложению нашего издательского дома и при поддержке Совета Европы в 
октябре этого года в Страсбурге. Открывал мероприятие Кристоф Пуарель, 
директор по правам человека Генерального директората по правам человека 
и верховенству права Совета Европы, с выступлением которого мы и предлагаем познакомиться нашим читателям. Кроме того, на страницах этого номера вы найдете Рекомендации Комитета министров Совета Европы государствам-членам «О праве граждан на участие в местной общественной жизни», 
«О детях, родители которых осуждены к тюремному заключению», «О террористах, действующих в одиночку» и др.

Главный редактор  
 
 
 
 
           Юрий Берестнев

«Бюллетень Европейского Суда

по правам человека. Российское 

издание» № 11 (197) 2018 г.

Журнал зарегистрирован 

в Министерстве 

Российской Федерации по делам 

печати, телерадиовещания и средств 

массовых коммуникаций

Свидетельство о регистрации

ПИ №  77-13585 

от 20 сентября 2002 г.

Учредители: 

Ю.Ю. Берестнев, В.А. Власихин, 

Д.Ю. Давыдов, В.Н. Руднев, 

РОО «Московский клуб юристов»

Главный редактор Ю.Ю. Берестнев

Редакция и издатель 

ООО «Развитие правовых систем»

127055 Москва, ул. Сущевская, 

д. 12, стр. 1. Тел.: +7 (499) 350–0015 

E-mail: info@echr.today

Подписано в печать 20.11.2018 г.

Свободная цена

Подписной индекс в каталоге 

«Почта России» 61945

Подписной индекс в каталоге 

Агентства «Роспечать» 85160

Подписной индекс в Объединенном

каталоге «Пресса России» 44897

Отпечатано в ООО «АГС-ПРИНТ» 

115553 г. Москва, Андропова пр-кт, 

д. 22, этаж 9, к. 52

Формат 60 × 84/8, 

гарнитура CharterITC

Усл.-печ. листов  17,5

Печать офсетная

Тираж 2 100 экз. Заказ № 182244

© ООО «Развитие правовых 

систем», 2018 г.

Перепечатка материалов 

«Бюллетеня Европейского Суда 

по правам человека» без разрешения 

ООО «Развитие правовых систем» 

не допускается

В оформлении дизайна издания 

используется символика Совета 

Европы и Европейского Суда 

по правам человека 

© Совет Европы / Архитектура: 

Партнерство Ричарда Роджерса 

(Richard Rogers Partnership) 

(Европейский Суд по правам 

человека)

Б Ю Л Л Е Т Е Н Ь  Е В Р О П Е Й С К О Г О  С У Д А  П О  П Р А В А М  Ч Е Л О В Е К А  №  1 1  [ 1 9 7 ]  2 0 1 8

С О Д Е Р Ж А Н И Е

Содержание

Обзоры практики Европейского Суда по правам человека

Аналитический обзор практики Европейского Суда 
по правам человека: май 2018 года  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 5

Документы Европейского Суда по правам человека
Постановления (решения) по жалобам 
против Российской Федерации1

Мирилашвили против Российской Федерации  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 27
[Mirilashvili v. Russia] (жалоба № 6293/04)

Постановление от 11 декабря 2008 г.

Заявитель жаловался на то, что рассмотрение его уголовного дела было 
несправедливым в связи с тем, каким образом внутригосударственные 
суды собирали и исследовали доказательства по его делу, в частности, 
они отказали стороне защиты в раскрытии материалов, относившихся 
к операции слежения, включая прослушивание телефонных разговоров, 
и в приобщении показаний, полученных защитой у ключевых свидетелей.

Европейский Суд единогласно постановил, что в данном деле власти Российской Федерации нарушили требования пункта 1 статьи 6 
Конвенции (право на справедливое судебное разбирательство.

Мамедов и другие против Российской Федерации . . . . . . . . . . . . . . . . 54
[Mamedov and Others v. Russia] (жалоба № 16264/09 и шесть других)

Постановление от 16 февраля 2017 г.

Заявители жаловались на неисполнение или на чрезмерную длительность исполнения судебных решений, вынесенных в их пользу, ответчиком по которым выступали государственные или муниципальные 
унитарные предприятия. Заявители также утверждали, что они не располагали эффективными средствами правовой защиты в отношении указанных обстоятельств.

Европейский Суд единогласно постановил, что в данном деле власти Российской Федерации нарушили требования пункта 1 статьи 6 
Конвенции (право на справедливое судебное разбирательство), статьи 13 
Конвенции (право на эффективное внутригосударственное средство правовой защиты) и статьи 1 Протокола №1 к Конвенции (право на защиту 
собственности), и обязал государство-ответчика выплатить заявителям в 
общей сумме 202 531 евро в качестве компенсации материального ущерба, морального вреда и судебных расходов.

Чернов и другие против Российской Федерации  . . . . . . . . . . . . . . . . . 58
[Chernov and Others v. Russia] (жалоба № 2199/05 и семь других)

Постановление от 16 февраля 2017 г.

Все заявители (восемь человек) жаловались на ненадлежащие условия 
их содержания под стражей. Некоторые заявители также жаловались 
на ненадлежащие условия этапирования, чрезмерную продолжительность содержания под стражей, невозможность принять участие 
в гражданском судопроизводстве, на препятствия в подаче жалобы 
в Европейский Суд, отсутствие эффективных средств правовой защиты 
в отношении бесчеловечных условий содержания под стражей.

Европейский Суд единогласно постановил, что в данном деле власти 
Российской Федерации нарушили требования статьи 3 Конвенции 

1 Переводы И.В. Артамоновой, Ю.Ю. Берестнева, К.С. Гуляева, Г.А. Николаева, Е.В. Приходько, 
Н.В. Прусаковой.

Б Ю Л Л Е Т Е Н Ь  Е В Р О П Е Й С К О Г О  С У Д А  П О  П Р А В А М  Ч Е Л О В Е К А  №  1 1  [ 1 9 7 ]  2 0 1 8  
 
              3

С О Д Е Р Ж А Н И Е

(запрещение пыток) в связи с условиями содержания всех заявителей, а также требования статьи 3 Конвенции, пунктов 3 и 4 статьи 5 
Конвенции (право на свободу и личную неприкосновенность), пункта 1 
и подпункта «с» пункта 3 статьи 6 Конвенции (право на справедливое 
судебное разбирательство), статей 13 (право на эффективное внутригосударственное средство правовой защиты) и 34 Конвенции (запрет в препятствовании подачи индивидуальной жалобы) в отношении некоторых 
заявителей. Европейский Суд обязал государство-ответчика выплатить 
заявителям в общей сумме 123 050 евро в качестве компенсации материального ущерба, морального вреда и судебных расходов.

Можаров и другие против Российской Федерации. . . . . . . . . . . . . . . . 67
[Mozharov and Others v. Russia] 
(жалобы №№ 16401/12, 67528/14, 74106/14, 77730/14, 77733/14, 
77916/14, 6141/15, 8376/15, 9166/15 и 12321/15)

Постановление от 21 марта 2017 г.

Заявители (10 человек) жаловались на ненадлежащие условия их содержания в местах отбывания наказаний, а также на отсутствие эффективных средств правовой защиты в этой связи.

Европейский Суд единогласно постановил, что в данном деле власти 
Российской Федерации нарушили требования статей 3 (запрещение 
пыток) и 13 Конвенции (право на эффективное внутригосударственное 
средство правовой защиты), и обязал государство-ответчика выплатить 
заявителям различные суммы от 5 000 до 11 800 евро в качестве компенсации морального вреда.

Магомедов и другие против Российской Федерации . . . . . . . . . . . . . . 72
[Magomedov and Others v. Russia] (жалоба № 33636/09 и девять других)

Постановление от 28 марта 2017 г.

Заявители, проживающие в различных субъектах Российской Федерации, 
жаловались на отмену вступивших в законную силу судебных решений, 
вынесенных в их пользу, после удовлетворения внутригосударственными 
судами ходатайств государственных органов о восстановлении пропущенного срока для обжалования и принятия к рассмотрению апелляционных жалоб, поданных с пропуском срока для обжалования.

Европейский Суд единогласно постановил, что в данном деле власти Российской Федерации нарушили требования пункта 1 статьи 6 
Конвенции (право на справедливое судебное разбирательство), и решил, 
что установление факта нарушения Конвенции является достаточной 
справедливой компенсацией причиненного заявителям морального 
вреда.

Редакция газеты «Земляки» против Российской Федерации . . . . . . . 90
[Redaktsiya Gazety Zemlyaki v. Russia] (жалоба № 16224/05)

Постановление от 21 ноября 2017 г.

Редакция газеты, являющаяся заявительницей по настоящему делу, жаловалась на то, что ее привлечение к гражданско-правовой ответственности по иску о защите чести и достоинства за публикацию ряда критических статей о мэре, нарушало ее право на свободу выражения мнения.

Европейский Суд единогласно постановил, что в данном деле власти 
Российской Федерации нарушили требования статьи 10 Конвенции 
(право на свободу выражения мнения), и обязал государство-ответчика 
выплатить редакции-заявительнице 7 500 евро в качестве компенсации 
морального вреда.

Панюшкины против Российской Федерации. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 99
[Panyushkiny v. Russia] (жалоба № 47056/11)

Постановление от 21 ноября 2017 г.

Б Ю Л Л Е Т Е Н Ь  Е В Р О П Е Й С К О Г О  С У Д А  П О  П Р А В А М  Ч Е Л О В Е К А  №  1 1  [ 1 9 7 ]  2 0 1 8

С О Д Е Р Ж А Н И Е

Заявители (мать и сын) жаловались на то, что они были лишены жилья, 
предоставленного им по договору социального найма в связи со статусом 
вынужденных переселенцев, после смерти матери заявителя, так как 
в определенный период заявительница была лишена данного статуса 
из-за того, что не подала в надлежащее время документы для продления 
этого статуса.

Европейский Суд единогласно постановил, что в данном деле власти 
Российской Федерации нарушили требование статьи 8 Конвенции (право 
на уважение частной и семейной жизни), и обязал государство-ответчика выплатить заявительнице и заявителю 7 500 евро в качестве морального вреда.

Степан Зимин против Российской Федерации. . . . . . . . . . . . . . . . . . . 105
[Stepan Zimin v. Russia] (жалобы №№ 63686/13 и 60894/14)

Постановление от 30 января 2018 г.

Заявитель жаловался на свое преследование и осуждение за участие 
в массовых публичных мероприятиях на Болотной площади. Он утверждал, что было нарушено его право на свободу выражения мнения и право 
на свободу мирных собраний Заявитель также жаловался на то, что его 
предварительное заключение не было обосновано относимыми и достаточными мотивами, и утверждал, что условия его перевозки из следственного изолятора и обратно и содержание в стеклянных кабинах 
во время судебных заседаний составляло бесчеловечное и унижающее 
достоинство обращение.

Европейский Суд единогласно постановил, что в данном деле власти 
Российской Федерации нарушили требования статьи 3 Конвенции 
(запрещение пыток), пункта 3 статьи 5 Конвенции (право на свободу 
и личную неприкосновенность), статьи 11 Конвенции (право на свободу 
собраний и объединений), и обязал государство-ответчика выплатить 
заявителю 12 500 евро в качестве компенсации морального вреда.

Документы Комитета министров Совета Европы

Рекомендация Комитета министров Совета Европы государствам-членам 
№ CM/Rec(2018)3 «О сохранении культурного наследия в условиях 
изменения климата: повышение противодействия неблагоприятным
факторам и содействие в адаптации к ним»  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 118

Рекомендация Комитета министров Совета Европы государствам-членам 
№ CM/Rec(2018)4 «О праве граждан на участие в местной 
общественной жизни» . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 119

Рекомендация Комитета министров Совета Европы государствам-членам 
№ CM/Rec(2018)5 «О детях, родители которых осуждены 
к тюремному заключению»  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 125

Рекомендация Комитета министров Совета Европы государствам-членам 
№CM/Rec(2018)6 «О террористах, действующих в одиночку»  . . . . . . . . . . . . . 133

Выступления и интервью

«Круглый стол» «Имплементация ЕКПЧ в национальных правовых 
системах: опыт перевода и распространения постановлений Европейского 
Суда в сравнительной перспективе» . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 139

Кристоф Пуарель. Доступ к переводам практики Европейского Суда как 
важнейший элемент для успешной имплементации Конвенции о защите 
прав человека и основных свобод на внутригосударственном уровне . . . . . . . . 139

Б Ю Л Л Е Т Е Н Ь  Е В Р О П Е Й С К О Г О  С У Д А  П О  П Р А В А М  Ч Е Л О В Е К А  №  1 1  [ 1 9 7 ]  2 0 1 8  
 
              5

А Н А Л И Т И Ч Е С К И Й  О Б З О Р  П Р А К Т И К И  Е В Р О П Е Й С К О Г О  С У Д А  П О  П Р А В А М  Ч Е Л О В Е К А :  М А Й  2 0 1 8  Г О Д А

Ю.Ю. Берестнев, Е.А. Ловягина

Аннотация. Обзорный анализ постановлений и решений, принятых Европейским Судом 
по правам человека в мае 2018 года, подготовлен с учетом важности содержащихся в соответствующих судебных актах правовых позиций 
для внутригосударственной судебной практики и мнения Секретариата Европейского Суда 
относительно перечня дел, представляющих 
интерес с точки зрения формирования прецедентной практики Европейского Суда по правам человека для всех государств – участников 
Конвенции.
Ключевые слова: Конвенция о защите прав 
человека и основных свобод, Европейский Суд 
по правам человека, прецедентная практика, 
правовые позиции.
Abstract. An overview analysis of judgments 
and decisions issued by the European Court of 
Human Rights in May 2018 has been prepared 
given the importance of legal positions set forth 
in these relevant judicial acts for national court 
practice and taking into account the opinion of the 
Registry of the European Court concerning a list of 
cases of interest in terms of development of caselaw of the European Court of Human Rights for all 
Contracting Parties to the Convention.
Keywords: Convention for the Protection 
of Human Rights and Fundamental Freedoms, 
European Court of Human Rights, case-law, legal 
position.

По жалобам о нарушении статьи 3 
Конвенции

Вопрос о бесчеловечном обращении 
и запрете выдачи

По делу обжалуется бесчеловечное обращение после 
чрезвычайной выдачи заявителей Центральному 
разведывательному управлению Соединенных 
Штатов Америки. По делу были допущены нарушения требований статей 2, 3, 5, пункта 1 
статьи 6, статей 8, 13, 46 Конвенции, статьи 1 
Протокол № 6 к Конвенции.

Абу Зубейда против Литвы, Аль Нашири 
против Румынии
[Abu Zubaydah v. Lithuania, Al Nashiri v. Romania] 
(жалобы №№ 46454/1 и 33234/12)

Постановления от 31 мая 2018 г.

ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА

Заявителей задержали сотрудники Центрального разведывательного управления (далее – ЦРУ) 
Соединенных Штатов Америки в рамках «борьбы 
с терроризмом», начавшейся после атак 11 сентября 2001 г. После передачи заявителей в соответствии с процедурой «чрезвычайной выдачи» 
их содержали в засекреченных учреждениях ЦРУ 
в различных странах. Как «заключенных особой 
важности» (HVD), то есть террористов, подозреваемые в том, что они «могут сообщить информацию о возможных террористических угрозах 
в Соединенных Штатах Америки», заявителей подвергали «усиленным техникам допроса», к которым относились «пытка, имитирующая утопление», содержание в ящике, лишение сна и пищи, 
содержание при низких температурах, стояние 
у стены и содержание в других стрессовых ситуациях. Заявителя Аль Нашири также подвергали 
«несанкционированным» методам допроса, таким 
как имитация казни и подвешивание вниз головой.
Обстоятельства «чрезвычайной выдачи» заявителей стали предметом многочисленных сообщений и расследований, включая репортаж журналиста Дика Марти (Dick Marty), подготовленный 
им в связи с расследованием, проводившимся Парламентской Ассамблеей Совета Европы, 
и доклад Сената Соединенных Штатов Америки от 
2014 года о применении пыток.
В своих Постановлениях от 24 июля 2014 г. 
Европейский Суд установил ряд нарушений Конвенции в связи с содержанием заявителей под стражей без права общения с внешним миром в период нахождения в Польше под юрисдикцией ЦРУ 
(жалобы №№ 7511/13 и 28761/11 1).
В настоящих жалобах заявители обжаловали 
тот факт, что власти государств-ответчиков позволили сотрудникам ЦРУ подвергать заявителей на 
своих территориях содержанию под стражей без 
права общения с внешним миром, а также пыткам 
и впоследствии разрешить перевозить заявителей 
в другие учреждения, находящиеся под юрисдикцией ЦРУ в других странах.
В настоящее время оба заявителя содержатся 
под стражей на военно-морской базе Соединенных 
Штатов Америки в Гуантанамо. Заявителю Хусейну, также известному как Абу Зубейда, так ни 

1 Имеются в виду Постановление Европейского Суда по делу 
«Хусейн (Абу Зубейда) против Польши» (Husayn (Abu 
Zubaydah) v. Poland) от 24 июля 2014 г., жалоба №  7511/13, и 
Постановление Европейского Суда по делу «Аль Нашири против Польши» (Al Nashiri v. Poland) от 24 июля 2014 г., жалоба №  28761/11 (примеч. редактора).

АНАЛИТИЧЕСКИЙ ОБЗОР ПРАКТИКИ ЕВРОПЕЙСКОГО СУДА 
ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА: МАЙ 2018 ГОДА

Б Ю Л Л Е Т Е Н Ь  Е В Р О П Е Й С К О Г О  С У Д А  П О  П Р А В А М  Ч Е Л О В Е К А  №  1 1  [ 1 9 7 ]  2 0 1 8

А Н А Л И Т И Ч Е С К И Й  О Б З О Р  П Р А К Т И К И  Е В Р О П Е Й С К О Г О  С У Д А  П О  П Р А В А М  Ч Е Л О В Е К А :  М А Й  2 0 1 8  Г О Д А

разу и не было предъявлено какое-либо обвинение. Аль Нашири было предъявлено обвинение, 
и он предстал перед военным судом Соединенных 
Штатов Америки по обвинению в преступлениях, 
наказуемых смертной казнью.

ВОПРОСЫ ПРАВА

Установление фактов и вопросы юрисдикции. 
Европейский Суд установил окончательно и вне 
всякого разумного сомнения, что власти Литвы 
и Румынии разрешили разместить на своих территориях учреждения для содержания лиц под стражей под юрисдикцией ЦРУ Соединенных Штатов 
Америки и что заявителей тайно содержали в этих 
учреждениях на протяжении более чем одного 
года, а также что власти государств-ответчиков 
знали о характере и целях действий ЦРУ в своих 
странах и сотрудничали с ним при осуществлении программы «заключенных особой важности», 
осознавая при этом, что, позволяя ЦРУ содержать 
на своих территориях лиц, подозреваемых в терроризме, они подвергали указанных подозреваемых 
серьезному риску обращения, противоречащего 
требованиям Конвенции.
Обжалуемые в настоящем деле вопросы относились к «юрисдикции» властей Литвы (в отношении заявителя Абу Зубейда) и Румынии 
(в отношении заявителя Аль Нашири) по смыслу 
статьи 1 Конвенции и могли повлечь ответственность указанных государств-ответчиков согласно 
Конвенции.
По поводу соблюдения статьи 5 Конвенции 
(материально-правовой аспект). Европейский 
Суд установил вне всякого разумного сомнения, 
что во время содержания заявителей под стражей 
в Литве и Румынии соответственно их содержали, как и других заключенных, находившихся под 
юрисдикцией ЦРУ, в условиях режима, включавшего (в качестве предсказуемой ежедневной рутины) завязывание глаз заключенным или надевание 
им мешка на голову, чтобы дезориентировать их 
и помешать им узнать местонахождение учреждения или его схему, бритье волос по прибытии 
в учреждение, содержание в одиночных камерах 
без возможности контакта с внешним миром, 
постоянное и умышленное использование в камерах шумов разных уровней высокой интенсивности, постоянное освещение в камерах такой же интенсивности, как в обычном офисе, использование 
ножных кандалов во всех случаях манипуляций 
с заключенными и их перемещения.
Хотя заявителей не допрашивали с использованием самых жестоких методов, они подверглись 
крайне строгому режиму содержания под стражей 
в Литве и Румынии, включая практически полную сенсорную изоляцию от окружающего мира, 
и страдали от постоянного эмоционального и пси
хологического стресса и переживаний, вызванных 
перенесенными в прошлом жестокими пытками со 
стороны сотрудников ЦРУ, а также постоянно боялись за свое будущее. Следовательно, принимая 
во внимание режим содержания заявителей под 
стражей и его совокупное воздействие на заявителей, обжалуемое обращение должно было быть 
охарактеризовано как сильные физические и психологические страдания, попадающие под определение «бесчеловечное обращение». Таким образом, 
власти Литвы и Румынии в связи с их «согласием» 
с программой «заключенных особой важности» 
«и попустительством» этой программе должны 
считаться ответственными за нарушение гарантированных статьей 3 Конвенции прав заявителей, 
совершенное на территории указанных государств.
Позволив ЦРУ перевести заявителей из Литвы 
и Румынии соответственно в другие места содержания под стражей, власти государств-ответчиков 
подвергли заявителей предвидимому серьезному 
риску дальнейшего жестокого обращения и применения условий содержания под стражей, нарушающих статью 3 Конвенции.

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

По делу было допущено нарушение требований 
статьи 3 Конвенции (принято единогласно).
Европейский Суд также единогласно установил 
нарушения:
(а) со стороны властей Румынии:
– статей 2 и 3 Конвенции в совокупности со 
статьей 1 Протокола № 1 к Конвенции;
– пункта 1 статьи 6 Конвенции в связи с переводом заявителя Аль Нашири с территории Румынии, 
несмотря на реальный и предвидимый риск того, 
что заявитель мог столкнуться с прямым отказом в правосудии и быть казнен после рассмотрения его дела военной комиссией в Соединенных 
Штатах Америки;
(b) со стороны властей Литвы и Румынии:
– процессуальной составляющей статьи 3 
Конвенции в связи с неспособностью провести 
эффективное и тщательное расследование жалоб 
заявителей на жестокое обращение с ними во время содержания под стражей в учреждениях ЦРУ;
– статьи 5 Конвенции из-за тайного содержания 
заявителей под стражей на территории государствответчиков и их последующего перевода в другие 
учреждения ЦРУ в третьих государствах;
– статьи 8 Конвенции, поскольку вмешательство в право заявителей на уважение их частной 
и семейной жизни не соответствовало закону и не 
было обосновано, учитывая применение незаконного, засекреченного содержания под стражей;
– статьи 13 Конвенции в связи с отсутствием 
эффективного средства правовой защиты для 
обжалования нарушения прав заявителей.

Б Ю Л Л Е Т Е Н Ь  Е В Р О П Е Й С К О Г О  С У Д А  П О  П Р А В А М  Ч Е Л О В Е К А  №  1 1  [ 1 9 7 ]  2 0 1 8  
 
              7

А Н А Л И Т И Ч Е С К И Й  О Б З О Р  П Р А К Т И К И  Е В Р О П Е Й С К О Г О  С У Д А  П О  П Р А В А М  Ч Е Л О В Е К А :  М А Й  2 0 1 8  Г О Д А

По поводу соблюдения статьи 46 Конвенции. 
(a) Расследование. Власти обоих государств-ответчиков обязаны возобновить и рассмотреть по существу как можно скорее уголовные дела по жалобам 
на обстоятельства и условия, при которых заявителей доставили на территории государств-ответчиков и вывезли с них, а также в которых заявители 
находились на указанных территориях, с целью 
установления и, если это уместно, наказания виновных лиц.
(b) Дипломатические действия. Власти Литвы 
обязаны направить властям Соединенных Штатов 
Америки дальнейшие запросы об устранении или 
как минимум ограничении последствий нарушений прав заявителя Абу Зубейда. Поскольку итог 
судебного разбирательства по делу заявителя Аль 
Нашири все еще неясен, власти Румынии должны 
добиться от властей Соединенных Штатов Америки 
получения гарантий того, что заявитель не будет 
казнен.

КОМПЕНСАЦИЯ

В порядке применения статьи 41 Конвенции. 
Европейский Суд присудил каждому из заявителей 
по 100 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

По жалобам о нарушении 
статьи 8 Конвенции

Вопрос об уважении частной жизни

По делу обжалуются обязательное взятие мазка 
из ротовой полости у супруги обвиняемого по уголовному делу. Жалоба объявлена неприемлемой для 
рассмотрения по существу.

Каруана против Мальты
[Caruana v. Malta] (жалоба № 41079/16)

Решение от 15 мая 2018 г.

ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА

В отношении мужа заявительницы было возбуждено уголовное дело. Ему предъявили обвинение в умышленном убийстве, совершенном после 
перестрелки в том месте, где он проживал с заявительницей. В ходе производства по делу утверждалось, что заявительница состояла во внебрачных 
отношениях с жертвой преступления, что и стало 
причиной его гибели.
В ходе последующей проверки суд магистрата 
санкционировал взятие у заявительницы мазка 
из ротовой полости. Конституционный суд постановил, что обжалуемая мера не нарушала права заявительницы, гарантированные статьей 8 
Конвенции.

ВОПРОСЫ ПРАВА

Взятие анализа у заявительницы с целью получения ее биологического материала являлось вмешательством в ее право на уважение частной жизни. Хотя анализ у заявительницы еще не был взят, 
судебный приказ уже был оформлен и не подлежал 
обжалованию, поэтому подлежал исполнению. 
Таким образом, заявительница могла рассматриваться в качестве жертвы нарушения Конвенции. 
Обращение к медицинским процедурам, связанным с обязательным проведением ДНК-тестов, особенно если речь идет о несовершеннолетнем лице, 
a priori 1 было запрещено с целью получения доказательств, касающихся совершения преступления, 
если субъектом проведения анализа являлся не 
правонарушитель, а свидетель по делу.
Ratio 2 исключения из привилегии супругов не 
давать показания друг против друга могли применяться только к устным доказательствам (показаниям) в противовес материальным доказательствам, которые существовали независимо от волеизъявления человека. Аналогичным образом, хотя 
право не давать показания против себя в первую 
очередь согласовывалось с правом обвиняемого 
хранить молчание, оно не распространялось на 
использование в ходе уголовного производства 
материалов, которые можно было получить от 
обвиняемого, применив к нему меры принуждения, но которые существовали независимо от воли 
подозреваемого, таких как, inter alia, полученные 
по соответствующему постановлению документы, а также образцы выдыхаемого воздуха, крови, 
мочи, волос, голоса, тканей организма для проведения проверки ДНК.
Обжалуемая мера «соответствовала закону» 
и «преследовала законную цель», а именно защиту общества путем «предотвращения совершения 
преступления», при этом данная концепция включает в себя обеспечение доказательств в целях 
выявления преступления, а также привлечения 
к ответственности за него. Рассматривая вопрос 
о том, была ли анализируемая мера необходима в демократическом обществе, Европейский 
Суд, во-первых, отметил, что ситуации свидетеля 
и обвиняемого не были сопоставимы. В контексте 
законодательства Мальты отказ обвиняемого предусматривал определенные последствия в рамках 
уголовного дела, которые могли оказать воздействие на факт признания вины и соответствующее 
наказание. Следовательно, предоставление участникам процесса разных гарантий в зависимости от 
их роли в процессе и от того, какое значение имел 
для них этот процесс, было оправдано. Во-вторых, 
заявительница могла обжаловать приказ о прове
1 A priori (лат.) – изначально, независимо от чего-либо (примеч. редактора).

2 Ratio (лат.) – мотивы, причины решения (примеч. редактора).

Б Ю Л Л Е Т Е Н Ь  Е В Р О П Е Й С К О Г О  С У Д А  П О  П Р А В А М  Ч Е Л О В Е К А  №  1 1  [ 1 9 7 ]  2 0 1 8

А Н А Л И Т И Ч Е С К И Й  О Б З О Р  П Р А К Т И К И  Е В Р О П Е Й С К О Г О  С У Д А  П О  П Р А В А М  Ч Е Л О В Е К А :  М А Й  2 0 1 8  Г О Д А

дении медицинского анализа в суд общей юрисдикции, поскольку, в отличие от несудебного 
решения, приказ о применении к заявительнице 
рассматриваемой меры вынес суд. Таким образом, 
Европейский Суд не имел оснований сомневаться 
в том, что, назначая рассматриваемую меру, суды 
Мальты сбалансировали интересы как стороны, 
подвергавшейся воздействию меры, так и судебного следствия.
Взятие мазка из ротовой полости представляло собой очень краткое действие, которое обычно 
не причиняет физического вреда или физических 
либо психологических страданий и, таким образом, не имело большого значения. Заявительница 
являлась свидетельницей, присутствовавшей во 
время совершения убийства. Более того, согласно 
утверждениям властей взятие рассматриваемого 
образца было необходимо для определения мотива совершенного обвиняемым убийства. Убийство 
являлось тяжким преступлением, в отношении 
которого государство несло vis-à-vis 1 к жертвам 
преступления и их родственникам обязанности, 
вытекавшие из статьи 2 Конвенции. Таким образом, было разумно и необходимо собрать как можно больше доказательств. Европейский Суд не смог 
признать оспариваемую меру непропорциональной.

РЕШЕНИЕ

Жалоба объявлена неприемлемой для рассмотрения по существу (как явно необоснованная).

Вопрос о праве на уважение 
корреспонденции

По делу обжалуются перехват и тщательное изучение сотрудником полиции написанных от руки 
записок, которые адвокат открыто передавал своим клиентам. По делу было допущено нарушение 
требований статьи 8 Конвенции.

Лорен против Франции
[Laurent v. France] (жалоба № 28798/13)

Постановление от 25 мая 2018 г.

ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА

В ожидании оглашения решения судьи два клиента заявителя (который являлся адвокатом) должны были находиться под контролем сотрудников 
полиции (конвоя). Заявитель написал на листе 
бумаги свои рабочие контактные данные, сложил 
листок и открыто передал его одному из своих клиентов. Старший сотрудник полицейского конвоя 

1 Vis-à-vis (фр.) – по отношению к (примеч. редактора).

попросил клиента заявителя показать ему бумагу. 
Полицейский открыл записку, прочитал ее и вернул клиенту заявителя. Заявитель сделал сотруднику полиции замечание за нарушение принципа 
уважения конфиденциальности общения адвоката 
с клиентом. Аналогичная ситуация повторилась 
и со вторым клиентом заявителя. Жалобы заявителя на нарушение тайны корреспонденции оказались безуспешными.

ВОПРОСЫ ПРАВА

По поводу соблюдения подпункта «b» пункта 3 
статьи 35 Конвенции (отсутствие значительного 
ущерба). Жалоба касалась способа обмена информацией, относительно которого Европейский Суд 
еще не выносил постановлений. Как следствие, 
возражение властей государства-ответчика относительно отсутствия значительного ущерба было 
отклонено.
По поводу соблюдения статьи 8 Конвенции. 
Перехват сотрудником полиции записок, написанных заявителем-адвокатом и переданных им 
своим клиентам, являлся вмешательством в право 
на уважение тайны переписки между заявителем 
и его или ее клиентами. Вмешательство преследовало законную цель предотвращения беспорядков 
и преступления.
На момент вмешательства клиенты заявителя 
содержались под стражей, и их сопровождал конвой сотрудников полиции. Следовательно, контроль за обменом сообщениями не мог быть совсем 
исключен, но он мог осуществляться только в том 
случае, если власти имели достоверные основания 
полагать, что в переписке адвоката с клиентами 
содержалась какая-либо противозаконная информация.
Старший сотрудник полицейского конвоя действовал с целью предотвращения совершения 
любых опасных или незаконных действий. Однако 
власти государства-ответчика не указали ни одной 
причины, связанной с сутью проблемы, которая 
могла бы обосновать контроль за обменом документами, и не настаивали на том, что документы могли бы служить основанием для каких-либо 
определенных подозрений. Кроме того, заявитель, 
действуя в качестве адвоката, написал и передал 
своим клиентам рассматриваемые письма, находясь полностью на виду старшего сотрудника полицейского конвоя, не пытаясь скрыть свои действия. 
В результате в отсутствие какого-либо подозрения 
в наличии незаконных действий перехват соответствующих документов не мог быть оправдан. 
Аналогичным образом содержание перехваченных 
сотрудником полиции документов не имело значения, учитывая, что независимо от ее цели переписка адвоката со своими клиентами касалась личных 
и конфиденциальных вопросов. На каждом этапе 

Б Ю Л Л Е Т Е Н Ь  Е В Р О П Е Й С К О Г О  С У Д А  П О  П Р А В А М  Ч Е Л О В Е К А  №  1 1  [ 1 9 7 ]  2 0 1 8  
 
              9

А Н А Л И Т И Ч Е С К И Й  О Б З О Р  П Р А К Т И К И  Е В Р О П Е Й С К О Г О  С У Д А  П О  П Р А В А М  Ч Е Л О В Е К А :  М А Й  2 0 1 8  Г О Д А

производства по делу внутригосударственные суды 
указывали, что, хотя события не обосновывали 
уголовного преследования, тем не менее действия 
старшего сотрудника полицейского конвоя являлись нарушением принципа беспрепятственного 
общения адвоката со своими клиентами.
Таким образом, перехват и тщательное исследование переписки заявителя со своими клиентами, 
когда заявитель выступал в качестве адвоката, не 
соответствовали настоятельной социальной необходимости и поэтому не являлись необходимыми 
в демократическом обществе.

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

По делу было допущено нарушение требований 
статьи 8 Конвенции (принято единогласно).

КОМПЕНСАЦИЯ

В порядке применения статьи 41 Конвенции. 
Установление факта нарушения Конвенции само 
по себе является достаточной справедливой компенсацией любого морального вреда.

По жалобам о нарушении 
статьи 10 Конвенции

Вопрос о праве на свободу 
выражения мнения

По делу обжалуется назначение наказания в виде 
лишения свободы и запрета заниматься журналистской деятельностью в течение трех лет за 
пропаганду экстремизма в контексте конфликта 
в Чеченской Республике. По делу было допущено 
нарушение требований статьи 10 Конвенции.

Стомахин против Российской Федерации
[Stomakhin v. Russia] (жалоба № 52273/07)

Постановление от 9 мая 2018 г.

ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА

Заявитель, который был журналистом и гражданским активистом, опубликовал свое письмо, 
в котором сделал ряд высказываний в отношении 
конфликта в Чеченской Республике. В 2006 году 
заявителя приговорили к пяти годам лишения 
свободы и запрету заниматься журналистской деятельностью в течение трех лет в связи с допущенными им высказываниями, которые подстрекали 
к насилию и экстремистской деятельности, разжигали вражду и ненависть по этническим, религиозным и социальным признакам в нарушение требований Федерального закона «О противодействии 
экстремистской деятельности».

ВОПРОСЫ ПРАВА

(а) Цели. Признание заявителя виновным преследовало несколько законных целей: защиту прав 
других лиц (таких как группы лиц, являющихся 
русскими по национальности, православных верующих, российских военнослужащих и сотрудников правоохранительных органов), а также защиту национальной безопасности, территориальной 
целостности государства, общественной безопасности, предотвращение беспорядков и преступлений.
Хотя национальная или общественная безопасность должна была толковаться ограничительно, вопросы, касавшиеся конфликта в Чеченской 
Республике, в период, относившийся к обстоятельствам дела, требовали особого внимания, что 
вызывало необходимость проявлять особую бдительность со стороны властей.
(b) Необходимость в демократическом обществе. В случае рассмотрения высказываний, предположительно направленных на инициирование 
волнений в обществе или на оправдание насилия, ненависти или нетерпимости, следует рассматривать следующие соответствующие факторы: контекст, в котором были опубликованы 
спорные высказывания, их характер и текстовое 
содержание, их способность привести к причиняющим ущерб последствиям и причины, которые привели внутригосударственные суды (см. 
Постановление Большой Палаты Европейского 
Суда по делу «Перинчек против Швейцарии» 
(Perinçek v. Switzerland) от 15 октября 2015 г., 
жалоба № 27510/08 1).
В отношении некоторых оспариваемых высказываний власти государства-ответчика не смогли убедительно продемонстрировать наличие 
«настоятельной общественной необходимости» 
для вмешательства в право заявителя на свободу 
выражения мнения. Хотя вмешательство казалось 
необходимым в отношении других высказываний, 
назначенное заявителю наказание, по-видимому, 
являлось несоразмерным.
(i) Настоятельная общественная необходимость. 
Обжалуемые высказывания являлись частью спора 
по вопросу, представлявшему общий и публичный 
интерес (конфликт в Чеченской Республике), то 
есть относились к сфере, в которой ограничения 
свободы выражения мнения должны толковаться 
очень строго. Ограничения были применены на 
фоне сепаратистских тенденций в регионе, которые стали причиной серьезных столкновений между Вооруженными силами Российской Федерации, 
с одной стороны, и чеченскими боевиками, с другой, которые привели к многочисленным жертвам 

1 См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2016. 
№ 4 (примеч. редактора).

Б Ю Л Л Е Т Е Н Ь  Е В Р О П Е Й С К О Г О  С У Д А  П О  П Р А В А М  Ч Е Л О В Е К А  №  1 1  [ 1 9 7 ]  2 0 1 8

А Н А Л И Т И Ч Е С К И Й  О Б З О Р  П Р А К Т И К И  Е В Р О П Е Й С К О Г О  С У Д А  П О  П Р А В А М  Ч Е Л О В Е К А :  М А Й  2 0 1 8  Г О Д А

среди населения в результате террористических 
атак в других регионах России.
Европейский Суд счел, что рассматриваемые 
высказывания можно было разделить на три 
группы.
Первая группа высказываний поддерживала, 
оправдывала и прославляла терроризм и насилие 
с целью романтизировать и идеализировать ситуацию с чеченскими сепаратистами и изобразить 
федеральные вооруженные силы и силы безопасности как абсолютное жестокое и лишенное жалости 
зло. Эти обвинения могли иметь под собой некоторые основания, особенно в свете прецедентной 
практики Европейского Суда относительно конфликта в Чеченской Республике, в рамках которой 
были установлены многочисленные нарушения 
положений Конвенции. Однако обобщая всех военнослужащих Вооруженных сил и сотрудников сил 
безопасности и навешивая на них ярлыки «маньяков» и «убийц», рассматриваемые тексты пробуждали глубоко укоренившуюся и иррациональную ненависть к указанным лицам и, учитывая 
дóлжным образом сложный контекст контртеррористических операций, подвергали их возможному 
риску физического насилия. Усиленный контроль 
властей в отношении подобных высказываний 
был тем более оправдан, поскольку они были опубликованы всего через несколько месяцев после 
совершенных террористических актов. В этом 
отношении рассуждения внутригосударственных 
судов были относящимися к делу и достаточными. 
Это также было верно в отношении высказываний, в которых «президент Масхадов» назывался 
«законным президентом Чечни», которые сами по 
себе не содержали призывов к насилию и в другом 
контексте не оправдали бы вмешательства в свободу выражения мнения.
Вторая группа высказываний, хотя и враждебных, не выходила за обширные рамки допустимой 
критики властей Российской Федерации и действий федеральных вооруженных сил и сотрудников 
сил безопасности как представителей государства. 
Что касается утверждения о «незамедлительном 
обязательном психиатрическом обследовании» 
российских военнослужащих и сотрудников правоохранительных органов, суды исследовали его вне 
контекста. Рассматриваемая фраза могла считаться 
только резкой критикой судебного ответа на убийство молодой женщины высокопоставленным офицером Вооруженных сил, который являлся представителем государства, направленным в Чеченскую 
Республику для поддержания конституционного 
порядка в регионе и призванного защищать интересы гражданских лиц. Эта фраза также являлась 
выражением озабоченности в отношении того 
факта, что психически нестабильный человек был 
назначен командовать подразделением, а также 
эмоциональным призывом принять необходимые 
меры для предотвращения аналогичных инциден
тов в будущем. Важно было, чтобы внутригосударственные суды применяли бы осторожный подход 
к определению пределов «призыва к ненависти» 
и строго толковали бы соответствующие правовые 
положения, если бы подобные обвинения выдвигались только для того, чтобы критиковать власти, 
государственные органы и их политику, а также 
их практические действия. Поскольку суды не приняли во внимание все соответствующие факторы, 
вмешательство не было обусловлено «настоятельной общественной необходимостью».
В третьей группе высказываний заявитель обвинял этнических русских в том, что они держали 
рабов, и выдавал отдельные случаи предполагаемых злоупотреблений силой за типичное и характерное поведение всех русских людей и православных верующих. В свете своего отношения к таким 
широким нападкам на этнические и религиозные группы Европейский Суд посчитал рассуждения внутригосударственных судов относящимися 
к делу и достаточными.
(ii) Тяжесть назначенного наказания. Европейский Суд оставил открытым вопрос о том, соответствовал ли запрет на занятие журналистикой как 
таковой статье 10 Конвенции. Лишение свободы 
в совокупности с запретом на занятие журналистской деятельностью за высказывания, даже если 
уголовнонаказуемого характера, являлись очень 
тяжелым наказанием, особенно примененные 
на протяжении такого длительного срока. В этом 
отношении суды Российской Федерации сослались на «личность» заявителя и «общественную 
опасность», которую представляло совершенное 
им преступление. Хотя эти рассуждения являлись 
«относящимися к делу», Европейский Суд не смог 
прийти к выводу о том, что назначенное заявителю 
наказание было необходимо вследствие каких-либо 
особенных обстоятельств дела. Заявителя ранее не 
осуждали за подобные преступления (иначе выбор 
серьезного наказания был бы более объясним). 
Более того, потенциальное воздействие обжалуемых высказываний было весьма небольшим. Они 
были напечатаны в информационном бюллетене, 
издающимся силами самих журналистов, в очень 
ограниченном количестве копий и с незначительной сферой распространения. Экземпляры бюллетеня распространялись заявителем лично или 
через его знакомых на общественных мероприятиях в г. Москве и передавались только тем лицам, 
которые выразили заинтересованность в содержании данного документа. Следовательно, назначенное заявителю наказание не соответствовало 
поставленной законной цели.

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

По делу было допущено нарушение требований 
статьи 10 Конвенции (принято единогласно).

Б Ю Л Л Е Т Е Н Ь  Е В Р О П Е Й С К О Г О  С У Д А  П О  П Р А В А М  Ч Е Л О В Е К А  №  1 1  [ 1 9 7 ]  2 0 1 8  
 
              11

А Н А Л И Т И Ч Е С К И Й  О Б З О Р  П Р А К Т И К И  Е В Р О П Е Й С К О Г О  С У Д А  П О  П Р А В А М  Ч Е Л О В Е К А :  М А Й  2 0 1 8  Г О Д А

КОМПЕНСАЦИЯ

В порядке применения статьи 41 Конвенции. 
Европейский Суд присудил заявителю 12 500 евро 
в качестве компенсации морального вреда, требование о компенсации материального ущерба было 
отклонено.

Вопрос о праве на свободу 
выражения мнения

По делу обжалуется вынесение обвинительного 
приговора в отношении компании, транслировавшей телевизионные программы, в которых высказывалась поддержка деятельности террористической организации. Жалоба объявлена неприемлемой 
для рассмотрения по существу.

Компания «Рой ТВ А/С» против Дании
[Roj TV A/S v. Denmark] (жалоба № 24683/14)

Решение от 17 апреля 2018 г.

ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА

Компания-заявительница является датской компанией. Она руководила телевизионным каналом, 
который транслировал программы по всей Европе 
и Среднему Востоку. В 2012 году компания была 
осуждена за то, что она способствовала террористической деятельности Рабочей партии Курдистана 
с помощью своих телевизионных программ, транслировавшихся в период с 2006 по 2010 год. Внутригосударственные суды отметили, что Рабочая партия Курдистана, которая входила в списки террористических организаций в Европейском союзе, 
Канаде, Соединенных Штатах Америки, Австралии 
и Соединенном Королевстве, совершала или намеревалась совершить террористические акты по смыслу 
Уголовного кодекса Дании. Компания-заявительница 
была оштрафована и лишена лицензии на трансляцию информации. Все ее жалобы были отклонены.

ВОПРОСЫ ПРАВА

По поводу соблюдения статей 10 и 17 Конвенции. Суды Дании тщательно рассмотрели доказательства и исследовали вопрос о соблюдении баланса, принимая при этом во внимание свободу 
выражения мнения компанией-заявительницей. 
Ничто не указывало на то, что внутригосударственные суды обосновали свои выводы на основе недопустимой оценки соответствующих фактов.
Что касается применимости статьи 17 Конвенции, существенное значение получили выводы 
внутригосударственных судов о том, что одностороннее освещение событий с постоянным подстрекательством к участию в борьбе и к активным действиям, призывы присоединяться к организации/

повстанцам и изображение погибших повстанцев героями являлись пропагандой деятельности Рабочей партии Курдистана, террористической организации, и не могли считаться только 
выражением сочувствия. Принимая во внимание 
содержание программ, их представление и взаимосвязь, речь шла о поддержке террористической 
деятельности Рабочей партии Курдистана. Кроме 
того, внутригосударственные суды установили, что 
в период, относившийся к обстоятельствам дела, 
компания-заявительница в значительной степени 
финансировалась Рабочей партией Курдистана.
Следовательно, Европейский Суд постановил, 
что, во-первых, принимая во внимание характер 
обжалуемых программ, который включал подстрекательство к насилию и поддержку террористической деятельности, во-вторых, тот факт, что 
высказываемые в программах точки зрения распространялись среди широкой аудитории с помощью 
системы телевизионного вещания и, в третьих, что 
они непосредственно касались вопроса, который 
имел первостепенное значение для современного 
европейского общества, предотвращение терроризма и связанные с ним высказывания, призывающие 
к использованию насилия, компания-заявительница 
в силу статьи 17 Конвенции не могла рассчитывать 
на защиту, предоставляемую статьей 10 Конвенции.

РЕШЕНИЕ

Жалоба объявлена неприемлемой для рассмотрения по существу (ввиду несоблюдения требования ratione materiae 1).

По жалобе о нарушении 
статьи 17 Конвенции

Вопрос о запрете злоупотребления 
правами

По делу обжалуется вынесение обвинительного 
приговора в отношении компании, транслировавшей телевизионные программы, в которых высказывалась поддержка деятельности террористической организации. Жалоба объявлена неприемлемой 
для рассмотрения по существу.

Компания «Рой ТВ А/С» против Дании
[Roj TV A/S v. Denmark] (жалоба № 24683/14)

Решение от 17 апреля 2018 г.

(См. выше изложение обстоятельств настоящего дела, жалоба по которому была рассмотрена 
в контексте статьи 10 Конвенции.)

1 Ratione materiae (лат.) – по причинам существа, ввиду обстоятельств, связанных с предметом рассмотрения. По общему правилу Европейский Суд принимает к рассмотрению жалобы относительно предполагаемых нарушений лишь тех прав человека, 
которые закреплены в Конвенции (примеч. редактора).

Б Ю Л Л Е Т Е Н Ь  Е В Р О П Е Й С К О Г О  С У Д А  П О  П Р А В А М  Ч Е Л О В Е К А  №  1 1  [ 1 9 7 ]  2 0 1 8

А Н А Л И Т И Ч Е С К И Й  О Б З О Р  П Р А К Т И К И  Е В Р О П Е Й С К О Г О  С У Д А  П О  П Р А В А М  Ч Е Л О В Е К А :  М А Й  2 0 1 8  Г О Д А

По жалобам о нарушении статьи 1 
Протокола № 1 к Конвенции

Вопрос о контроле 
за использованием имущества

По делу обжалуется общий запрет на отчуждение 
сельскохозяйственных земель на неопределенный 
срок. По делу было допущено нарушение требований статьи 1 Протокола № 1 к Конвенции.

Зеленчук и Цицюра против Украины
[Zelenchuk and Tsytsyura v. Ukraine] 
(жалобы №№ 846/16 и 1075/16)

Постановление от 22 мая 2018 г.

ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА

В 1990-х годах в ходе земельной реформы бывшие советские государственные колхозы были ликвидированы, а их члены получили право на получение отдельных участков земли из общей площади 
колхозных земель, выраженные в гектарах, но без 
указания их фактического расположения на местности или определения границ. Впоследствии, c 
2000 года и далее, право на абстрактные участки 
было преобразовано в право на физические участки земли (выделенные на местности), и были выданы свидетельства о праве собственности на конкретные участки земли. В 2001 году был введен 
запрет, известный как «мораторий на землю», на 
любую форму отчуждения сельскохозяйственных 
земель, за исключением наследования, обмена 
и изъятия для государственных нужд, до принятия законодательства, необходимого для создания нормально функционирующего рынка оборота земельных участков. Хотя изначально срок 
действия запрета был установлен до 2005 года, его 
несколько раз продлевали, и он действует до сих 
пор. В настоящее время также запрещено любое 
использование сельскохозяйственных земель не по 
назначению.
Оба заявителя получили участки сельскохозяйственных земель по наследству в 2000 и 2004 годах 
соответственно и получили свидетельства о праве собственности на конкретные участки в 2007 
и 2008 годах соответственно. Оба участка, согласно указанному выше запрету, были сданы в аренду 
коммерческим фирмам.

ВОПРОСЫ ПРАВА

Обжалуемая ситуация, касающаяся действия 
закона, являлась вмешательством в имущественное право заявителей и контролем за использованием их собственности. Мораторий и его продление были основаны на нормах внутригосударственного законодательства и были направлены 

на то, чтобы избежать ухудшения материального 
положения сельских жителей, чрезмерной концентрации земли в руках отдельных богатых граждан 
или враждебно настроенных лиц и не допустить 
вывода сельскохозяйственной земли из обращения. Решение внутригосударственных властей 
о том, что сохранение моратория на куплю-продажу земельных участков служило указанным целям, 
являлось «явно лишенным разумного обоснования».
Задачей Европейского Суда не являлось в принципе решать вопрос о том, должно или не должно 
было государство, которое решило перевести ранее 
принадлежавшее государству землю в частную собственность, разрешать новым собственникам продавать землю и на каких условиях. Учитывая принцип субсидиарности, Европейский Суд мог только 
оценить влияющую на заявителей ситуацию в свете цели создания рынка земельных участков, о чем 
власти государства-ответчика неоднократно говорили. Для такой оценки существенными являются 
нижеследующие факторы.
(a) Законодательная неопределенность. Основания установления моратория на куплю-продажу 
землей для его продления, пределы его действия 
и дата завершения менялись с течением времени. Почти все изменения в условиях моратория 
после его первоначального принятия были фактически направлены на ужесточение, а не на постепенное снятие ограничений. Мораторий de facto 
стал без определенного срока действия, а условия его отмены стали неопределенными. Причин 
для таких изменений приведено не было, и данная ситуация противоречила заявленной цели 
постепенного создания рынка оборота земельных 
участков.
(b) Причины, приведенные в качестве обоснования для введения и продления срока действия 
моратория. Не было приведено каких-либо особых причин для объяснения того, почему именно 
власти государства-ответчика решили, что временный запрет на куплю-продажу земельных участков 
являлся единственной уместной мерой для достижения поставленных властями социальных и экономических целей, оценивали ли власти возможность использования иных способов достижения 
указанных целей или оценивали ли они пропорциональность введения общего запрета. Более того, 
после продления срока действия моратория не 
было приведено никаких объяснений тому, почему 
продолжала отсутствовать законодательная база 
и снова не были рассмотрены менее ограничивающие меры. Наличие альтернативных мер неоднократно признавалось высшими органами власти 
государства-ответчика.
Обеспокоенность ухудшением материального состояния сельского населения и фермеров не 
относилась к ситуации, аналогичной ситуации 
заявителей, которые жили в городах и не полу

Б Ю Л Л Е Т Е Н Ь  Е В Р О П Е Й С К О Г О  С У Д А  П О  П Р А В А М  Ч Е Л О В Е К А  №  1 1  [ 1 9 7 ]  2 0 1 8  
 
              13

А Н А Л И Т И Ч Е С К И Й  О Б З О Р  П Р А К Т И К И  Е В Р О П Е Й С К О Г О  С У Д А  П О  П Р А В А М  Ч Е Л О В Е К А :  М А Й  2 0 1 8  Г О Д А

чали дохода от занятия сельским хозяйством. 
Законодатель признал, что абсолютный запрет 
на продажу земель не был необходим как таковой для достижения рассматриваемой цели, а был 
нужен, скорее, чтобы предоставить время для разработки необходимого законодательства в целях 
обеспечения существования нормально функционирующего рынка оборота земель. Что касается 
предотвращения чрезмерной концентрации земли 
в собственности одного владельца и вывода сельскохозяйственных земель из целевого обращения, 
во внутригосударственном законодательстве уже 
содержались положения, направленные на достижение того же результата. Также важно, что ни 
в одном из государств – членов Совета Европы, 
включая тех, которые прошли через смену плановой экономики на рыночную и проводили земельные реформы, не существовало общих ограничений на продажу сельскохозяйственной земли.
(с) Возложенное на заявителей бремя. Оба 
заявителя получили землю в результате земельной реформы, которая не завершилась к моменту вступления заявителей в права собственности. 
Землю они получили в наследство, а не приобрели в результате коммерческой сделки, кроме того, 
учитывая провозглашенную цель реформы в виде 
создания в итоге рынка сельскохозяйственных 
земель, заявители не могли ожидать, что запрет 
будет установлен бессрочно. Следовательно, нельзя 
сказать, что заявители должны были знать, что они 
вступают во владение обремененным имуществом, 
которое и останется таковым, за исключением возможности осуществления некоторых неопределенных изменений в будущем.
Что касается финансового аспекта возложенного на заявителей бремени, заявители могли свободно сдавать свою землю в аренду по рыночным 
ценам, а власти государства-ответчика стремились 
помочь землевладельцам, установив минимальную 
арендную плату. В то же время земли заявителей 
были взяты в аренду коммерческими фирмами, 
и власти государства-ответчика не продемонстрировали, что мораторий на куплю-продажу земли 
служил для целей защиты уязвимых категорий 
населения. Однако заявители получили землю 
в порядке обычного наследования, и для них она 
не являлась безвозмездным непредвиденным приобретением.
Европейский Суд также признал относящейся к делу продолжительность существования 
рассматриваемого ограничения, его обширные 
пределы и общий характер, практически не допускавший исключений. Ограничения влияли лично на заявителей на протяжении более чем 12 
и 10 лет соответственно. Запрет препятствовал 
заявителям как отчуждать землю почти в любой 
допустимой форме, так и использовать ее для 
любой иной цели, кроме как сельскохозяйственной. Ситуация заявителей не рассматривалась 

индивидуально, и к ним не применялись никакие 
исключения, что привело к тому, что пропорциональность меры воздействия не была исследована по существу ни на законодательном, ни на 
индивидуальном уровне. В заключение состояние 
неуверенности, созданное неоднократными продлениями моратория, само по себе усилило бремя, 
возложенное на заявителей. Реализация одной из 
ключевых составляющих права собственности, 
права распоряжаться имуществом, регулировалась законодательством неопределенного содержания, принятие которого было отложено способом, оказавшимся непредсказуемым и неясно 
объясненным. Практически право собственности 
заявителей стало нестабильным и нуждающимся 
в защите.
В итоге заявители были вынуждены нести бремя совершенной властями ошибки, когда власти не 
смогли достичь поставленных ими самими целей 
и соблюсти установленные ими же сроки. Ввиду 
слабости доводов, выдвинутых в оправдание выбора самой ограничительной меры из доступных 
властям, по сравнению с менее жесткими мерами, 
возложенное на заявителей бремя являлось чрезмерным. В то же время не был достигнут справедливый баланс между общими интересами общества и имущественными правами заявителей.

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

По делу было допущено нарушение требований 
статьи 1 Протокола № 1 к Конвенции (принято 
единогласно).
По вопросу соблюдения статьи 46 Конвенции. 
Власти государства-ответчика должны принять 
соответствующие законодательные и/или иные 
меры общего характера для обеспечения справедливого баланса между интересами собственников 
сельскохозяйственных земель, с одной стороны, 
и общими интересами общества, с другой стороны, в соответствии с принципами защиты имущественных прав согласно Конвенции. Европейский 
Суд не должен определять, как именно эти интересы должны быть уравновешены. Постановление 
Европейского Суда нельзя понимать как означающее, что властям Украины незамедлительно 
следует сформировать действующий без ограничений рынок оборота сельскохозяйственных 
земель.

КОМПЕНСАЦИЯ

В порядке применения статьи 41 Конвенции. 
Заявители не представили каких-либо требований 
о выплате компенсации материального ущерба. 
Установление факта нарушения Конвенции само по 
себе являлось достаточной справедливой компен