Бюллетень Европейского Суда по правам человека, 2017, № 12 (186)

№  1 2  [ 1 8 6 ]  2 0 1 7   
 
 
   
 
 
 
 
 
 
              1

К О Л О Н К А  Г Л А В Н О Г О  Р Е Д А К Т О Р А

Уважаемые читатели!

Завершается 2017 год, год трудный и тревожный. Кризис в отношениях России 
и Совета Европы на 22-м году членства в этой панъевропейской организации 
достиг своего пика. Российские парламентарии грозят не признавать легитимность судей Европейского Суда и других выборных инстанций Совета Европы. Исполнительная власть раздумывает, какое следующее постановление 
Европейского Суда она не будет исполнять, запросив индульгенцию Конституционного Суда Российской Федерации. Не выплачиваются взносы в бюджеты 
организации из-за обиды (совершенно, кстати, обоснованной) парламентской 
делегации, которой не гарантируют возврата права слова и голоса в Парламентской Ассамблее Совета Европы. Правда, взнос не выплачивается не только 
«в Ассамблею», но и на все форматы межправительственного сотрудничества, 
которые наш МИД обещал всячески поддерживать и продолжать…

Несколько поумерили свой предвыборно-политический пыл критики Совета 
Европы после проведения под эгидой Минюста России 27 октября в Москве 
конференции «Россия и ЕСПЧ: право быть услышанным». Да и приближающиеся рождественские праздники способствуют некоторому успокоению дискуссии. Впрочем, в конце января публичные слушания по российскому делу 
в Большой Палате Европейского Суда (перенесенные по просьбе российской 
стороны с декабря этого года) и собственно январская часть очередной сессии 
ПАСЕ станут, судя по всему, кульминацией этих турбулентных процессов.

А мы продолжаем наш большой проект по переводу и распространению среди 
российских юристов наиболее важных прецедентов Европейского Суда, постановлений его Большой Палаты, вынесенных в 2015–2016 годах. В ближайшие 
дни все обещанные 12 специальных выпусков нашего журнала «Прецеденты 
Европейского Суда по правам человека» поступят читателям.

Вместе с очередным декабрьским тематическим выпуском этого журнала, ежеквартальным журналом «Российская хроника Европейского Суда» и «Бюллетенем Европейского Суда по правам человека», который вы держите в руках, в 
2017 году мы подготовили и выпустили для вас 40 номеров, перевели и опубликовали 152 решения и постановления Европейского Суда по делам против 
Российской Федерации и 55 – по делам против других государств – участников 
Конвенции, 29 Постановлений Большой Палаты Европейского Суда, 53 документа Комитета министров Совета Европы, Парламентской Ассамблеи Совета Европы, Венецианской комиссии и других органов Совета Европы, а также 
15 обзоров практики Европейского Суда и 14 аналитических материалов, подготовленных российскими и зарубежными специалистами.

Кроме того, в ближайшее время, сразу после новогодних каникул, мы порадуем вас новыми книгами, посвященными практике Европейского Суда. Но о 
них подробнее расскажем уже в январе, как и о наших планах на юбилейный 
2018 год, а их, планов, у нас много. И никакие турбулентности нас не остановят!

Пока же представляем вашему вниманию новый выпуск нашего журнала. 
В нем вы найдете восемь постановлений Европейского Суда по делам против 
Российской Федерации, а также сможете ознакомиться с полным текстом прецедентного Постановления Европейского Суда по делу «Нагла против Латвии». 
Также вас ждут очередной обзор практики Европейского Суда за июль этого 
года и материалы вышеупомянутой конференции «Россия и ЕСПЧ: право быть 
услышанным», включая интереснейшее выступление судьи Европейского Суда 
Роберта Спано.

Следите за нашими публикациями на сайте www.echr.today и на Facebook, а 
также подписывайтесь и читайте электронный журнал «Прецеденты Европейского Суда по правам человека». А мы уже скоро вернемся к вам с январским 
номером!

Главный редактор 
 
 
 
 
             Юрий Берестнев

«Бюллетень Европейского Суда

по правам человека. Российское 

издание» № 12 (186)/2017 г.

Журнал зарегистрирован 

в Министерстве 

Российской Федерации по делам 

печати, телерадиовещания и средств 

массовых коммуникаций

Свидетельство о регистрации

ПИ №  77-13585 

от 20 сентября 2002 г.

Учредители: 

Ю.Ю. Берестнев, В.А. Власихин, 

Д.Ю. Давыдов, В.Н. Руднев, 

РОО «Московский клуб юристов»

Главный редактор Ю.Ю. Берестнев

Редакция и издатель 

ООО «Развитие правовых систем»

127055 Москва, ул. Сущевская, 

д. 12, стр. 1. Тел.: +7 (499) 350–0015 

E-mail: info@ECHR .today

Подписано в печать 14.12.2017 г.

Свободная цена

Подписной индекс в каталоге 

«Почта России» 61945

Подписной индекс в каталоге 

Агентства «Роспечать» 85160

Подписной индекс в Объединенном

каталоге «Пресса России» 44897

Отпечатано в ООО «ЛАННЕР» 

105005 г. Москва, ул. Радио, 

д. 24, корп. 1

Формат 60 × 84/8, 

гарнитура CharterITC

Усл.-печ. листов 18 

Печать офсетная

Тираж 2 100 экз. Заказ №

© ООО «Развитие правовых 

систем», 2017 г.

Перепечатка материалов 

«Бюллетеня Европейского Суда 

по правам человека» без разрешения 

ООО «Развитие правовых систем» 

не допускается

В оформлении дизайна издания 

используется символика Совета 

Европы и Европейского Суда 

по правам человека 

© Совет Европы / Архитектура: 

Партнерство Ричарда Роджерса 

(Richard Rogers Partnership) 

(Европейский Суд по правам 

человека)

№  1 2  [ 1 8 6 ]  2 0 1 7

С О Д Е Р Ж А Н И Е

Содержание

АНАЛИТИЧЕСКИЙ ОБЗОР ПРАКТИКИ ЕВРОПЕЙСКОГО СУДА 
ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА: ИЮЛЬ 2017 ГОДА   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .5

ИЗБРАННЫЕ ПОСТАНОВЛЕНИЯ (РЕШЕНИЯ) 
ЕВРОПЕЙСКОГО СУДА ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА 
ПО ЖАЛОБАМ ПРОТИВ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ1

Таджибаев против Российской Федерации. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .31
[Tadzhibayev v. Russia] (жалоба № 17724/14)

Заявитель, гражданин Кыргызстана, утверждал, что его экстрадиция 
в эту страну составит негуманное обращение в связи с риском для его 
жизни и здоровья, поскольку он обвинялся в данной стране в участии 
в массовых беспорядках, поджоге и уничтожении собственности.

Европейский Суд единогласно постановил, что в данном деле власти 
Российской Федерации в случае экстрадиции заявителя нарушат 
требования статьи 3 Конвенции (запрещение пыток) и что установление 
нарушения составляет достаточную справедливую компенсацию 
причиненного вреда.

Пискунов против Российской Федерации. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .43
[Piskunov v. Russia] (№ 3933/12)

Заявитель жаловался на бесчеловечные условия содержания в следственном изоляторе и на отсутствие надлежащей медицинской помощи 
во время содержания под стражей, а также на отсутствие достаточных 
оснований для его содержания под стражей.

Европейский Суд единогласно постановил, что в данном деле власти 
Российской Федерации нарушили требования статей 3 (запрещение 
пыток) и 13 Конвенции (право на эффективное средство правовой защиты), и обязал государство-ответчика выплатить заявителю 12 000 евро 
в качестве компенсации морального вреда.

Михаил Николаев против Российской Федерации . . . . . . . . . . . . . . .49
[Mikhail Nikolayev v. Russia] (жалоба № 40192/06)

Заявитель, проживающий в Волгоградской области, жаловался на бесчеловечное обращение со стороны сотрудников милиции, а также на отсутствие надлежащего расследования в отношении такого обращения.

Европейский Суд единогласно постановил, что в данном деле власти 
Российской Федерации допустили нарушения материальных и процессуальных требований статьи 3 Конвенции (запрещение пыток), и обязал 
государство-ответчика выплатить заявителю 13 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

Коломенский против Российской Федерации  . . . . . . . . . . . . . . . . . . .60
[Kolomenskiy v. Russia] (жалоба № 27297/07)

Заявитель, проживающий в г. Кирове, жаловался на отсутствие надлежащей стоматологической помощи во время содержания под стражей, 
на незаконность и необоснованность его содержания под стражей, чрезмерную длительность процедуры обжалования решения о заключении 
под стражу, а также на нарушение презумпции невиновности.

Европейский Суд единогласно постановил, что в данном деле власти 
Российской Федерации нарушили требования статей 3 (запрещение 

1 Переводы Ю.Ю. Берестнева, Е.Г. Кольцова, Г.А. Николаева, Д.Г. Николаева, Н.В. Прусаковой.

№  1 2  [ 1 8 6 ]  2 0 1 7   
 
 
   
 
 
 
 
 
 
              3

С О Д Е Р Ж А Н И Е

пыток) и 13 Конвенции (право на эффективное средство правовой 
защиты), а также пунктов 1, 3 и 4 статьи 5 (право на свободу и личную 
неприкосновенность) и пункта 2 статьи 6 (право на справедливое 
судебное разбирательство) Конвенции, и обязал государство-ответчика 
выплатить заявителю 19 500 евро в качестве компенсации морального 
вреда.

Думикян против Российской Федерации. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .75
[Dumikyan v. Russia] (жалоба № 2961/09)

Заявитель, гражданин Армении, до своего задержания проживавший 
в г. Кургане, жаловался на бесчеловечные условия содержания и отсутствие надлежащей медицинской помощи в следственном изоляторе. 
Он также жаловался на незаконность и необоснованность его содержания под стражей.

Европейский Суд единогласно постановил, что в данном деле власти 
Российской Федерации нарушили требования статьи 3 Конвенции 
(запрещение пыток) и пункта 1 статьи 5 Конвенции (право на свободу 
и личную неприкосновенность), и обязал государство-ответчика выплатить заявителю 19 500 евро в качестве компенсации морального вреда.

Куницына против Российской Федерации  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .83
[Kunitsyna v. Russia] (жалоба № 9406/05)

Заявительница, являвшаяся журналисткой газеты «Томская неделя», 
жаловалась на привлечение ее к гражданской ответственности по иску 
родственников депутата Государственной Думы за публикацию информации, предположительно порочащей репутацию этого депутата.

Европейский Суд единогласно постановил, что в данном деле власти 
Российской Федерации нарушили требования статьи 10 Конвенции 
(право на свободу выражения мнения), и обязал государство-ответчика 
выплатить заявительнице 330 евро в качестве компенсации материального ущерба.

Рожков против Российской Федерации (№ 2)  . . . . . . . . . . . . . . . . . . .92
[Rozhkov v. Russia] (№ 2) (жалоба № 38898/04)

Заявитель, юрисконсульт, проживающий в г. Белгороде, жаловался на то, 
что он был дважды незаконно подвергнут приводу в полицию для дачи 
показаний и на проведение обыска в его офисе.

Европейский Суд единогласно постановил, что в данном деле власти 
Российской Федерации нарушили требования пункта 1 статьи 5 
Конвенции (право на свободу и личную неприкосновенность) и статьи 8 
Конвенции (право на уважение частной и семейной жизни), и обязал 
государство-ответчика выплатить заявителю 7 500 евро в качестве 
компенсации морального вреда.

Раткин против Российской Федерации  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .108
[Ratkin v. Russia] (жалоба № 24625/05)

Заявитель жаловался на то, что судебное разбирательство против него 
по обвинению в уголовном деле не было справедливым, так как его удалили из зала судебного заседания по причине того, что он, по мнению 
суда, оказывал давление на присяжных, косвенно оспаривая своими 
вопросами приемлемость доказательств. Заявитель также утверждал, что 
презумпция невиновности была нарушена из-за публикации материалов 
расследования дела до вынесения приговора.

Европейский Суд единогласно постановил, что в данном деле власти 
Российской Федерации нарушили требования пункта 1 и подпунктов «с», 
«d» пункта 3 статьи 6 Конвенции (право на справедливое судебное разбирательство), и обязал государство-ответчика выплатить заявителю 
4 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

№  1 2  [ 1 8 6 ]  2 0 1 7

С О Д Е Р Ж А Н И Е

ПОСТАНОВЛЕНИЯ (РЕШЕНИЯ), ВЫНЕСЕННЫЕ ПО ЖАЛОБАМ 
В ОТНОШЕНИИ ГОСУДАРСТВ – УЧАСТНИКОВ КОНВЕНЦИИ 
(КРОМЕ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ)

Нагла против Латвии. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .114
[Nagla v. Latvia] (жалоба № 73469/10)

Заявительница, являвшаяся журналисткой, жаловалась на то, что она 
была вынуждена раскрыть информацию, позволявшую идентифицировать журналистский источник, сообщивший ей о серьезных недостатках в обеспечении безопасности базы данных, которая велась Службой 
государственных доходов, о чем она рассказала в своей передаче. 
Заявительница также жаловалась на проведенные в ее жилище обыски, 
в ходе которых у нее были изъяты ее личные устройства хранения данных. По ее утверждению, вмешательство в ее свободу выражения мнения 
не было предусмотрено законом, не преследовало законную цель 
и не являлось необходимым в демократическом обществе.

Европейский Суд единогласно постановил, что в данном деле власти 
Латвии нарушили требования статьи 10 Конвенции (право на свободу 
выражения мнения), и обязал государство-ответчика выплатить заявительнице 10 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

НАШИ ПУБЛИКАЦИИ

Право быть услышанным в полной мере реализовали 
участники международной конференции «Россия и ЕСПЧ: 
право быть услышанным» . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .113

Р. Спано. Вопросы юрисдикции государств: тренды практики 
Европейского Суда по правам человека в свете 
международного права  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .135

Ж. Майер. Исполнение постановлений Европейского Суда 
о свободе выражения мнения: достижения и текущие проблемы . . . . . .138

Ф. Буайа. Исключительный надзор Комитета министров 
за исполнением постановлений Европейского Суда  . . . . . . . . . . . . . . . .141

№  1 2  [ 1 8 6 ]  2 0 1 7   
 
 
   
 
 
 
 
 
 
              5

Ю.Ю. Берестнев,
 Е.А. Ловягина, Г.А. Николаев

Аннотация. Обзорный анализ постановлений 
и решений, принятых Европейским Судом по правам человека в июле 2017 года, подготовлен с учетом важности содержащихся в соответствующих 
судебных актах правовых позиций для внутригосударственной судебной практики и мнения 
Секретариата Европейского Суда относительно перечня дел, представляющих интерес с точки зрения формирования прецедентной практики Европейского 
Суда по правам человека для всех государств – участников Конвенции.

Ключевые слова: Конвенция о защите прав человека 
и основных свобод, Европейский Суд по правам человека, судебная практика, правовые позиции.

Abstract. An overview analysis of judgments and decisions 
issued by the European Court of Human Rights in July 
2017 has been prepared given the importance of legal 
positions set forth in these relevant judicial acts for 
national court practice and taking into account the opinion 
of the Registry of the European Court concerning a list of 
cases of interest in terms of development of case-law of 
the Europian Court of Human Rights for all Contracting 
Parties to the Convention.

Keywords: Convention for the Protection of Human Rights 
and Fundamental Freedoms, European Court of Human 
Rights, case-law, legal position.

По жалобам о нарушении 
статьи 3 Конвенции

Вопрос о запрещении унижающего 
достоинство обращения

По делу обжалуется непредоставление заключенному 
психиатрической помощи вследствие отсутствия 
медицинского персонала, говорящего на официальном 
языке государства-ответчика. По делу допущено 
нарушение требований статьи 3 Конвенции.

Роман против Бельгии
[Rooman v. Belgium] (жалоба № 18052/11)
Постановление от 18 июля 2017 г.

ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА

Заявитель, страдавший от серьезного психического заболевания, которое не позволяло ему 
контролировать свои действия, с 2004 года содержался в специализированном учреждении, где отсутствовал немецкоязычный персонал, тогда как сам 
заявитель мог говорить лишь по-немецки (на одном 
из трех официальных языков Бельгии).

Совет по психическому здоровью несколько раз 
признавал, что в результате языковых трудностей, 
с которыми заявитель столкнулся в общении, он 
был фактически лишен лечения его психических 
заболеваний (делая невозможным его освобождение), а рекомендации Совета исполнялись властями 
только в ограниченных пределах или несвоевременно. Компетентный судебный орган пришел 
к аналогичному выводу в 2014 году.

ВОПРОСЫ ПРАВА

По поводу соблюдения статьи 3 Конвенции. Довод 
об отсутствии причинно-следственной связи между отсутствием немецкоязычного медицинского 
персонала и сложностями в лечении должен быть 
отклонен, поскольку все доказательства, напротив, свидетельствуют о том, что основная причина 
отсутствия терапевтической помощи при лечении 
психических заболеваний заявителя заключалась 
в невозможности его общения с медицинским персоналом.
Меры, принимаемые органами социальной 
защиты для поиска решения в деле заявителя, умалялись бездействием властей: только в 2014 году 
с появлением немецкоязычного психолога (которое, по-видимому, прекратилось в конце 2015 года) 
практические меры, рекомендовавшиеся годами, 
были исполнены. Иные контакты заявителя с квалифицированным немецкоязычным персоналом 
(эксперты, медсестра и социальный работник) не 
преследовали терапевтической цели.
Принимая во внимание тот факт, что немецкий язык является одним из официальных языков 
Бельгии, подобный недостаток следует рассматривать как уклонение от предоставления адекватного 
ухода при состоянии заявителя. Какие бы препятствия ни создавал заявитель своим поведением, 
они не освобождали государство от соблюдения 
его обязательств.
Длительное содержание заявителя в отсутствие 
адекватной медицинской поддержки в течение 
13 лет, помимо двух периодов, когда он имел доступ 
к немецкоязычному психологу (с мая по ноябрь 
2010 года и с июля 2014 года до конца 2015 года), 
и в отсутствие реальной перспективы изменений 
превысили неизбежный уровень страданий, присущих содержанию под стражей, что составляло 
унижающее достоинство обращение.

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

По делу допущено нарушение требований 
статьи 3 Конвенции (принято единогласно).

АНАЛИТИЧЕСКИЙ ОБЗОР ПРАКТИКИ ЕВРОПЕЙСКОГО СУДА ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА: 
ИЮЛЬ 2017 ГОДА

№  1 2  [ 1 8 6 ]  2 0 1 7

Р О М А Н  П Р О Т И В  Б Е Л Ь Г И И  [ R O O M A N  V.  B E L G I U M ]  ( Ж А Л О Б А  №  1 8 0 5 2 / 1 1 )

По поводу соблюдения пункта 1 статьи 5 
Конвенции. Несмотря на вывод о нарушении 
статьи 3 Конвенции в связи с тем, что заявителю 
не был обеспечен надлежащий уход, и длительность такого состояния дел (13 лет), лишение его 
свободы было законным с учетом критериев, установленных в прецедентной практике Европейского 
Суда в соответствии с подпунктом «e» пункта 1 
статьи 5 Конвенции:
– данное учреждение социальной защиты 
в принципе было надлежащим образом приспособлено для состояния его психического здоровья 
и степени опасности;
– по-прежнему существует связь между основаниями содержания под стражей заявителя и его 
психическим здоровьем (поскольку основания для 
уклонения от оказания ему целесообразного ухода не были связаны с действительным характером 
изолятора, эта связь не была нарушена).

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

По делу требования статьи 5 Конвенции нарушены не были (принято шестью голосами «за» при 
одном – «против»).

КОМПЕНСАЦИЯ

В порядке применения статьи 41 Конвенции. 
Европейский Суд присудил заявителю 15 000 евро 
в качестве компенсации морального вреда, требование о компенсации материального ущерба было 
отклонено.

По жалобам о нарушении статьи 5 
Конвенции

По жалобе о нарушении подпункта «e» 
пункта 1 статьи 5 Конвенции

Вопрос о законности заключения 
под стражу душевнобольных

По делу обжалуются нарушения в оказании психиатрической помощи вследствие языковых барьеров, а не институциональных недостатков. По 
делу требования статьи 5 Конвенции нарушены не 
были.

Роман против Бельгии
[Rooman v. Belgium] (жалоба № 18052/11)

Постановление от 18 июля 2017 г.

(См. выше изложение обстоятельств данного 
дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте статьи 3 Конвенции.)

По жалобе о нарушении пункта 4 
статьи 5 Конвенции

Вопрос о соблюдении права 
на проверку правомерности 
заключения под стражу

По делу обжалуется необеспечение равенства 
сторон при удовлетворении жалобы прокуратуры на освобождение заявителя из предварительного заключения. Пункт 4 статьи 5 Конвенции 
является применимым в настоящем деле, по 
делу допущено нарушение требований статьи 5 
Конвенции.

Оравец против Хорватии
[Oravec v. Croatia] (жалоба № 51249/11)

Постановление от 11 июля 2017 г.

ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА

В апреле 2011 года заявитель был задержан 
и заключен под стражу по подозрению в сбыте 
наркотических веществ. Впоследствии он был 
освобожден по постановлению следственного 
судьи. Это решение было отменено по протесту 
стороны обвинения, и 31 мая 2011 г. судья пересмотрел дело и подтвердил предыдущее решение. 
Прокуратура внесла представление, которое не 
было доведено до сведения заявителя или его 
защитника. 10 июня 2011 г. судебный состав из 
трех судей провел закрытое заседание в отсутствии сторон. Он отменил решение следственного судьи и распорядился о заключении заявителя под стражу. 14 июня 2011 г. заявитель был 
вновь взят под стражу. Его жалобы в Верховный 
и Конституционный суды были безуспешными. 
В Европейский Суд заявитель жаловался, в частности, на то, что проведение апелляционного 
разбирательства нарушило принцип равенства 
сторон, гарантированный пунктом 4 статьи 5 
Конвенции.

ВОПРОСЫ ПРАВА

По поводу соблюдения пункта 4 статьи 5 
Конвенции. Заявитель был освобожден из-под 
стражи в соответствии с постановлением от 
31 мая 2011 г. Однако решение следственного 
судьи могло быть пересмотрено и потому не 
являлось окончательным. Действительно, прокуратура подала протест на решение следственного судьи. Требуя отмены решения, прокуратура просила в рамках апелляционного разбирательства оставить в силе первоначальное 
постановление о заключении под стражу. Если 
бы протест прокуратуры был отклонен, реше

№  1 2  [ 1 8 6 ]  2 0 1 7   
 
 
   
 
 
 
 
 
 
              7

М О Р Е Й РА  Ф Е Р Р Е Й РА  П Р О Т И В  П О Р Т У ГА Л И И  ( №  2 )  [ M O R E I R A  F E R R E I R A  V.  P O R T U G A L ]  ( №  2 )  ( Ж А Л О Б А  №  1 9 8 6 7 / 1 2 )

ние об освобождении заявителя вступило бы 
в силу, но поскольку оно было удовлетворено, заявитель был вновь заключен под стражу. 
Таким образом, протест составлял продолжение 
разбирательства, относящегося к законности 
содержания под стражей заявителя. При таких 
обстоятельствах исход апелляционного разбирательства являлся решающим фактором для 
решения о законности содержания под стражей 
заявителя независимо от того, в какое именно 
время заявитель содержался или не содержался 
под стражей. Следовательно, пункт 4 статьи 5 
Конвенции был применим к апелляционному 
разбирательству. Суд, рассматривающий жалобу на решение относительно содержания под 
стражей, должен предоставить гарантии судебной процедуры. Разбирательство должно быть 
состязательным и обеспечивать равенство сторон. С учетом негативного воздействия лишения 
свободы на фундаментальные права заинтересованного лица разбирательство, проводимое 
в соответствии с пунктом 4 статьи 5 Конвенции, 
в принципе должно отвечать в максимально возможной при обстоятельствах продолжающегося 
расследования степени основным требованиям справедливого судебного разбирательства, 
таким, как право на состязательную процедуру. 
В своем протесте на постановление следственного судьи об освобождении заявителя обвинение выдвинуло многочисленные основания 
для заключения заявителя под стражу. Данный 
протест не был доведен до сведения защиты, поэтому заявитель не имел возможности отвечать 
на доводы стороны обвинения. Суд в составе 
трех судей, принявший решение о заключении 
заявителя под стражу 10 июня 2011 г., сделал 
это на закрытом совещании, не информируя, 
не говоря уже об извещении, заявителя или его 
представителя, которые в результате не имели 
возможности выдвинуть аргументы по поводу 
заключения под стражу. Поскольку защита не 
могла представить доводы суду в этом разбирательстве письменно или устно, заявитель не мог 
эффективно осуществлять свои права защиты 
в разбирательстве. Соответственно, принцип равенства сторон не был соблюден.

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

По делу допущено нарушение требований 
статьи 6 Конвенции (принято единогласно).
Европейский Суд также постановил, что по 
делу допущено нарушение требований пункта 4 
статьи 5 Конвенции, что касается решения 
Конституционного суда, и что по делу требования 
пункта 1 статьи 5 Конвенции не были нарушены 
в отношении неустановления срока содержания 
под стражей заявителя.

По жалобам о нарушении статьи 6 
Конвенции

По жалобам о нарушении пункта 1 
статьи 6 Конвенции 
(уголовно-правовой аспект)

Вопрос о предъявлении 
уголовного обвинения

Вопрос о соблюдении права 
на доступ к суду

Вопрос о соблюдении права 
на справедливое судебное 
разбирательство дела

Жалоба на отказ суда государства-ответчика 
в возобновлении уголовного разбирательства после 
установления Европейским Судом нарушения требований статьи 6 Конвенции. Жалоба признана 
приемлемой для рассмотрения по существу.
По делу обжалуется отклонение Верховным судом 
ходатайства о пересмотре приговора по уголовному делу после вынесения постановления 
Европейского Суда об установлении нарушения 
требований статьи 6 Конвенции. По делу требования статьи 6 Конвенции нарушены не были.

Морейра Феррейра против Португалии (№ 2)
[Moreira Ferreira v. Portugal] (№ 2) 
(жалоба № 19867/12)

Постановление Большой Палаты Европейского Суда от 
11 июля 2017 г.

ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА

21 марта 2012 г. Верховный суд Португалии 
вынес постановление, отклонившее ходатайство о пересмотре приговора по уголовному 
делу, поданное заявителем после вынесения Постановления Европейским Судом об установлении нарушения требований пункта 1 статьи 6 
Конвенции (см. Постановление Европейского Суда 
по делу «Морейра Феррейра против Португалии» 
(Moreira Ferreira v. Portugal) от 5 июля 2011 г., 
жалоба № 19808/08, далее – Постановление Европейского Суда от 5 июля 2011 г.).
В соответствии со статьей 41 Конвенции Европейский Суд решил, что пересмотр или повторное возбуждение разбирательства по требованию 
заявительницы в принципе составляют адекватное средство устранения установленного нарушения. В этом отношении он отметил, что статья 449 
Уголовно-процессуального кодекса Португалии допускает возобновление внутригосударственного 
разбирательства, если Европейский Суд установил 

№  1 2  [ 1 8 6 ]  2 0 1 7

М О Р Е Й РА  Ф Е Р Р Е Й РА  П Р О Т И В  П О Р Т У ГА Л И И  ( №  2 )  [ M O R E I R A  F E R R E I R A  V.  P O R T U G A L ]  ( №  2 )  ( Ж А Л О Б А  №  1 9 8 6 7 / 1 2 )

нарушение прав и основных свобод заявительницы.
Верховный суд указал, что Постановление 
Европейского Суда от 5 июля 2011 г. не противоречило осуждению заявительницы и не вызывало 
серьезные сомнения относительно его действительности, как того требует пункт «g» части 1 
статьи 449 Уголовно-процессуального кодекса. 
Заявительница жаловалась на то, что Верховный 
суд неправильно истолковал Постановление 
Европейского Суда от 5 июля 2011 г. в нарушение 
пункта 1 статьи 6 и пункта 1 статьи 46 Конвенции.

ВОПРОСЫ ПРАВА

По поводу соблюдения пункта 1 статьи 6 
Конвенции. (a) Приемлемость. (i) Препятствует 
ли стать я 46 Конвенции рассмотрению 
Европейским Судом жалобы в соответствии со 
статьей 6 Конвенции. Предполагаемое отсутствие 
справедливости процедуры, примененной при рассмотрении ходатайства о пересмотре, и конкретно 
ошибки, которые, по мнению заявительницы, опорочили мотивировку Верховного суда, составляли 
новую информацию относительно предыдущего Постановления Европейского Суда от 5 июля 
2011 г. Кроме того, надзорная процедура в отношении исполнения Постановления Европейского 
Суда от 5 июля 2011 г., которая все еще продолжается в Комитете министров Совета Европы, 
не препятствовала Европейскому Суду в рассмотрении новой жалобы, насколько она включала 
новые аспекты, не разрешенные в первоначальном Постановлении Европейского Суда от 5 июля 
2011 г. Следовательно, статья 46 Конвенции не 
препятствовала рассмотрению Европейским 
Судом новой жалобы в соответствии со статьей 6 
Конвенции.
(ii) Была ли новая жалоба заявительницы 
совместима ratione materiae 1 с пунктом 1 статьи 6 
Конвенции. Верховный суд Португалии должен был 
сопоставить осуждение заявительницы с основаниями, которые Европейский Суд привел для того, 
чтобы сделать вывод о нарушении Конвенции. 
Хотя задача Верховного суда Португалии заключалась в рассмотрении ходатайства заявительницы 
о пересмотре ее дела, он также осуществил пересмотр дела по существу в отношении некоторых 
аспектов оспаривавшегося вопроса об отсутствии 
заявительницы на слушании по ее жалобе и последствий ее отсутствия для действительности ее 
осуждения и наказания. С учетом пределов контроля Верховного суда последний должен рассматриваться как расширение пределов разбиратель
1 Ratione materiae (лат.) – ввиду обстоятельств, связанных 
с предметом рассмотрения, критерий существа обращения, 
применяемый при оценке приемлемости жалобы Европейским Судом ().

ства, закончившегося вынесением приговора от 
19 декабря 2007 г., который подтвердил осуждение 
заявительницы. Данный контроль вновь сосредоточился на разрешении, в значении пункта 1 
статьи 6 Конвенции, обвинения против заявительницы. Следовательно, гарантии пункта 1 статьи 6 
Конвенции применимы к разбирательству дела 
в Верховном суде.
Таким образом, возражение властей государства-ответчика о том, что Европейский Суд не 
имел юрисдикции ratione materiae для рассмотрения существа жалобы, выдвинутой заявительницей 
в соответствии со статьей 6 Конвенции, подлежало 
отклонению.

РЕШЕНИЕ

Жалоба признана приемлемой для рассмотрения по существу (принято большинством голосов).
(b) Существо жалобы. В соответствии с толкованием Верховным судом Португалии пункта «g» 
части 1 статьи 449 Уголовно-процессуального 
кодекса процессуальные нарушения того вида, 
который был установлен в настоящем деле, не 
порождали автоматическое право на возобновление разбирательства. Подобное толкование, 
повлекшее ограничение количества случаев возобновления уголовного разбирательства, прекращенного окончательным решением, или, по 
крайней мере, распространение на них критериев для оценки судами государств – участников 
Конвенции, не кажется произвольным, а также 
подкреплено последовательной прецедентной 
практикой о том, что Конвенция не гарантирует права на возобновление разбирательства или 
любые иные виды средства правовой защиты, 
с помощью которых окончательные судебные 
решения могут быть отменены или пересмотрены, 
и отсутствием единого подхода государств-участников по поводу практических процедур любых 
существующих процедур возобновления. Кроме 
того, вывод о нарушении статьи 6 Конвенции не 
создает длящейся ситуации и не возлагает на власти государства-ответчика длящееся процессуальное обязательство.
В Постановлении Палаты Европейского Суда от 
5 июля 2011 г. указано, что пересмотр или повторное возбуждение разбирательства по требованию 
заявительницы «в принципе является адекватным 
средством устранения нарушения». Таким образом, пересмотр или повторное возбуждение разбирательства характеризовалось как адекватное 
решение, но не как необходимое или исключительное. Кроме того, использование выражения «в 
принципе» сузило пределы рекомендации, предположив, что в некоторых случаях пересмотр или 
повторное возбуждение разбирательства может 
не являться адекватным решением. В связи с этим 

№  1 2  [ 1 8 6 ]  2 0 1 7   
 
 
   
 
 
 
 
 
 
              9

Х Л Е Б И К  П Р О Т И В  У К Р А И Н Ы  [ K H L E B I K  V.  U K R A I N E ]  ( Ж А Л О Б А  №  2 9 4 5 / 1 6 )

Европейский Суд воздержался от дачи обязательных указаний о том, как исполнять его постановления, и вместо этого выбрал путь предоставления государству широких пределов маневра в этой 
сфере. Кроме того, Европейский Суд не мог предрешать исход оценки внутригосударственными 
судами того, было бы ли целесообразно с учетом 
конкретных обстоятельств дела разрешать пересмотр или повторное возбуждение разбирательства. Соответственно, возобновление разбирательства не являлось единственным способом исполнения Постановления Европейского Суда от 5 июля 
2011 г., а в лучшем случае оно представляло собой 
наиболее желательный вариант, целесообразность 
которого являлась предметом оценки судами страны с учетом законодательства Португалии и конкретных обстоятельств дела.
Верховный суд, мотивируя свое постановление 
от 21 марта 2012 г., проанализировал содержание Постановления Европейского Суда от 5 июля 
2011 г. и изложил собственное толкование последнего. С учетом пределов усмотрения, доступных властям государств – участников Конвенции 
в толковании постановлений Европейского Суда, 
и в свете принципов, регулирующих исполнение его постановлений, Европейский Суд нашел 
необязательным выражать позицию о действительности такого толкования. Европейскому Суду 
достаточно удостовериться в том, что решение от 
21 марта 2012 г. не было произвольным, то есть 
что судьи Верховного суда не исказили и не извратили Постановление, вынесенное Европейским 
Судом от 5 июля 2011 года. Европейский Суд не 
мог заключить, что толкование Верховным судом 
Постановления Европейского Суда от 5 июля 
2011 г. в целом являлось следствием явной фактической или правовой ошибки, влекущей «отказ 
в правосудии». С учетом принципа субсидиарности и формулировки своего Постановления 
от 5 июля 2011 г. Европейский Суд решил, что 
отказ Верховного суда в возобновлении разбирательства по требованию заявительницы не 
являлся произвольным. Решение Верховного суда 
Португалии от 21 марта 2012 г. содержало достаточное указание мотивов, на которых оно было 
основано. Эти основания не выходили за пределы 
усмотрения внутригосударственных властей и не 
искажали выводов Постановления Европейского 
Суда от 5 июля 2011 г. Вышеизложенные соображения не имеют целью уменьшить важность обеспечения того, чтобы существовали внутригосударственные процедуры, позволяющие прибегать 
к пересмотру дела в свете вывода о нарушении 
статьи 6 Конвенции. Напротив, данные процедуры могут рассматриваться как важный аспект 
исполнения постановлений Европейского Суда, 
и их доступность демонстрирует приверженность 
государства – участника Конвенции и к прецедентной практике Европейского Суда.

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

По делу требования статьи 6 Конвенции нарушены не были (принято девятью голосами «за» при 
восьми – «против»).

Вопрос о соблюдении права 
на доступ к суду

Вопрос о соблюдении права 
на разбирательство дела в разумный срок

По делу обжалуются задержки в рассмотрении 
жалобы, связанные с тем, что материалы дела 
находились в районе, не находящемся под контролем правительства. По делу требования статьи 6 
Конвенции нарушены не были.

Хлебик против Украины
[Khlebik v. Ukraine] (жалоба № 2945/16)

Постановление от 25 июля 2017 г.

ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА

В 2013 году суд Луганской области Украины 
признал заявителя и четверых его сообвиняемых виновными в различных преступлениях 
после совершения ряда вооруженных нападений 
в регионе и назначил им наказание в виде лишения свободы. Заявитель обжаловал приговор. 
Однако апелляционный суд не смог рассмотреть 
его жалобу, поскольку те части Луганской области, где находились материалы дела, после создания самопровозглашенной «Луганской Народной 
Республики» более не находились под контролем 
Правительства Украины. Заявитель был освобожден в марте 2016 годов по постановлению судов 
Украины, отклонивших толкование прокурором 
соответствующего законодательства, согласно 
которому требовалось продолжение содержания 
заявителя под стражей. Жалоба заявителя все еще 
рассматривалась на дату вынесения постановления 
Европейского Суда.

ВОПРОСЫ ПРАВА

По поводу соблюдения пункта 1 статьи 6 
Конвенции. Основная причина того, что дело заявителя еще не было рассмотрено апелляционным 
судом, заключалась в том, что материалы дела 
были недоступны вследствие происходящих боестолкновений в областях, которые Правительство 
Украины не контролировало. В отсутствие умышленного ограничения или ущемления осуществления права заявителя на доступ к этому суду вопрос 
заключался в том, приняли ли власти Украины все 
доступные им меры, чтобы организовать судеб

№  1 2  [ 1 8 6 ]  2 0 1 7

M .  П Р О Т И В  Н И Д Е Р Л А Н Д О В  [ M .  V.  N E T H E R L A N D S ]  ( Ж А Л О Б А  №  2 1 5 6 / 1 0 )

ную систему таким образом, чтобы сделать права, 
гарантированные статьей 6 Конвенции, эффективными на практике в деле заявителя, и, в частности, 
располагали ли власти Украины практическими 
средствами для рассмотрения жалобы. Заявитель 
предложил три возможных способа: (i) обращение 
за содействием к парламентскому Комиссару по 
правам человека для получения материалов дела 
с территории, не находящейся под контролем правительства, (ii) проведение нового расследования 
и судебного разбирательства и (iii) пересмотр приговора на основе имеющихся материалов.
По мнению Европейского Суда, ни один из этих 
вариантов не является целесообразным. Что касается первого, то эффективность вмешательства парламентского комиссара зависит от доброй воли и сотрудничества сил, контролирующих территорию, 
не находящуюся под контролем правительства, а не 
исключительно от усилий властей государства-ответчика. Комиссар по сути не мог оказать помощь 
в контексте продолжающихся в регионе столкновений, когда не достигнуто стабильное и длительное 
прекращение огня. Что касается второго варианта, 
проведения нового расследования и суда, отсутствовали основания ставить под сомнение заключение суда государства-ответчика о недоступности материалов по делу, поскольку преступления 
и судебное разбирательство происходили в районах, не находящихся под контролем правительства. 
Третий вариант, пересмотр обвинительного приговора и наказания на основе имеющихся материалов, повлечет рассмотрение вопросов права 
и факта и поэтому потребует доступа к доказательствам. Хотя в настоящее время доказательства не 
были доступны, в будущем к ним, возможно, будет 
доступ. Рассмотрение совокупности вопросов по 
делу до того, как доказательства станут доступными, могло бы повредить возможности более информированного пересмотра в будущем. Европейский 
Суд также напомнил, что при определении разумности длительности разбирательства по уголовным 
делам вопрос о том, содержится ли заявитель под 
стражей, является относимым фактором. В связи 
с этим Европейский Суд придал важное значение 
решению судов Украины об освобождении заявителя на основе широкого толкования применимого 
законодательства.
Таким образом, власти государства-ответчика надлежащим образом рассмотрели возможность восстановления дела заявителя и сделали 
всё от них зависящее при обстоятельствах дела, 
чтобы урегулировать сложившуюся ситуацию. 
Европейский Суд приветствовал инициативы, 
предпринятые властями государства-ответчика, 
чтобы попытаться собрать доказательства в районах, находящихся под их контролем, запросить 
помощь Международного комитета Красного 
Креста с целью помочь в возврате материалов дел 
с территорий, не находящихся под контролем вла
стей, и законодательные предложения властей, 
направленные на облегчение рассмотрения жалоб 
в ситуациях, когда часть материалов дела оставалась недоступной.

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

По делу требования статьи 6 Конвенции нарушены не были (принято единогласно).

По жалобе о нарушении подпункта «b» 
пункта 3 статьи 6 Конвенции

Вопрос о праве доступа 
к материалам дела

По делу обжалуются ограничения доступа стороны защиты к секретной информации. По делу требования статьи 6 Конвенции нарушены не были.

M. против Нидерландов
[M. v. Netherlands] (жалоба № 2156/10)

Постановление от 25 июля 2017 г.

(См. ниже изложение обстоятельств данного 
дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте подпункта «с» пункта 3 статьи 6 Конвенции.)

По жалобе о нарушении подпункта «с» 
пункта 3 статьи 6 Конвенции

Вопрос о соблюдении права на защиту 
через посредство защитника

По делу обжалуются ограничения раскрытия обвиняемым секретной информации своему защитнику. 
По делу допущено нарушение требований статьи 6 
Конвенции.

M. против Нидерландов
[M. v. Netherlands] (жалоба № 2156/10)

Постановление от 25 июля 2017 г.

ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА

Заявитель, бывший аудиоредактор и переводчик Службы общей разведки и безопасности Нидерландов (Algemene Inlichtingen- en 
Veiligheidsdienst, далее – AIVD), был осужден за разглашение государственной тайны. Попытки обжаловать приговор не дали результата. В Европейском 
Суде заявитель, в частности, утверждал, что уголовное разбирательство против него нарушало 
пункт 1 и подпункты «b»–«d» пункта 3 статьи 6 
Конвенции, поскольку AIVD осуществляла главный 
контроль за доказательствами, тем самым ограничивая его доступ и доступ судов страны к информа

№  1 2  [ 1 8 6 ]  2 0 1 7   
 
 
   
 
 
 
 
 
 
              11

M .  П Р О Т И В  Н И Д Е Р Л А Н Д О В  [ M .  V.  N E T H E R L A N D S ]  ( Ж А Л О Б А  №  2 1 5 6 / 1 0 )

ции, содержащейся в документах, и контролируя 
ее использование, препятствуя ему в консультациях с защитником и эффективной даче свидетельских показаний.

ВОПРОСЫ ПРАВА

По поводу соблюдения пункта 1 и подпункта «b» 
пункта 3 статьи 6 Конвенции. Заявитель требовал 
раскрытия заключения внутреннего расследования 
AIVD и цензурированных частей документов AIVD, 
содержавшихся в материалах дела.
(a) Внутреннее расследование AIVD. Суды 
Нидерландов не сочли установленным, что какоелюбое заключение действительно существовало. 
Европейский Суд признал, что сторона обвинения не располагала таким документом и что, соответственно, он не мог быть приобщен к делу. 
Насколько заявитель хотел указать, что расследование могло скрывать оправдательную информацию, Европейский Суд отклонил такое предположение как чисто гипотетическое.
(b) Раскрытие документов в цензурированной 
форме. Вычеркнутая информация сама по себе могла не представлять пользы для защиты. Поскольку 
заявитель обвинялся в сообщении государственной 
тайны лицам, не имевшим права на ознакомление 
с нею, единственный вопрос заключался в том, 
являлись ли эти документы государственной тайной? Доказательства, на основании которых был 
осужден заявитель, включали материалы AIVD, 
свидетельствующие о том, что данные документы 
представляли государственную тайну, и разъясняющие необходимость ее сохранения. Прокурор 
Нидерландов по противодействию терроризму 
подтвердил, что содержавшиеся в уголовном деле 
материалы по сути представляли собой копии документов, которые должны были быть представлены, 
и что заявитель этого не оспаривал.
Оставшаяся доступная информация была достаточной для защиты органов власти государства-ответчика и позволяла сделать достоверную оценку 
характера сведений в документах.

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

По делу требования статьи 6 Конвенции нарушены не были (принято единогласно).
По поводу соблюдения пункта 1 и подпункта «c» 
пункта 3 статьи 6 Конвенции. Европейский Суд 
допускал определенные ограничения, возложенные на контакты адвоката и клиента в делах о терроризме и организованной преступности. Тем не 
менее фундаментальное правило уважения конфиденциальности отношений адвоката и клиента может быть выведено в исключительных обстоятельствах и на том условии, что существуют 
адекватные и достаточные гарантии против зло
употреблений. Процедура, с помощью которой 
сторона обвинения пытается оценить важность 
скрытой информации для защиты и сопоставить 
ее с публичным интересом в сохранении секретной информации, не может отвечать требованиям 
пункта 1 статьи 6 Конвенции.
Заявитель не был лишен доступа к доказательствам стороны обвинения: ему было предписано 
не раскрывать своему защитнику фактическую 
информацию для использования в свою защиту. 
Отсутствовало вмешательство в конфиденциальность отношений заявителя и его адвоката. Кроме 
того, не проводилось независимого мониторинга информации, передаваемой между заявителем 
и его защитником, и заявителю угрожали преследованием в случае передачи защитнику секретной информации. Имеет значение тот факт, что 
коммуникации между заявителем и его защитником не были свободными и неограниченными по 
содержанию, как обычно предполагают требования справедливого судебного разбирательства. 
Европейский Суд признал, что в целом в разбирательстве применялись правила секретности и что 
отсутствовали принципиальные причины для их 
неприменения в случае преследования представителей секретной службы за преступления, связанные с их службой. Европейскому Суду требовалось 
рассмотреть вопрос о том, как запрет распространения секретной информации затрагивал права 
подозреваемого на защиту в связи с его контактами со своими адвокатами и в отношении судебного разбирательства. Генеральный адвокат имел 
обязательство не преследовать заявителя за нарушение обязанности соблюдения секретности, если 
такое нарушение было оправдано правами защиты, гарантированными статьей 6 Конвенции.
Вышеизложенное возлагало на заявителя, в отсутствие консультации адвоката, бремя решения вопроса о том, сообщать ли факты, еще не раскрытые 
в материалах дела, и при этом он рисковал подвергнуться дальнейшему преследованию, поскольку 
генеральный адвокат сохранял полную дискрецию 
по данному поводу. Европейский Суд решил, что от 
обвиняемого по серьезному делу нельзя было ожидать в отсутствие профессиональной консультации 
сопоставления преимуществ полного раскрытия 
дела своему адвокату при условии наличия угрозы 
преследования за это. При таких обстоятельствах 
справедливость разбирательства была невосполнимо умалена вмешательством в коммуникации между заявителем и его защитником.

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

По делу допущено нарушение требований 
статьи 6 Конвенции (принято единогласно).
По поводу соблюдения пункта 1 и подпункта «d» пункта 3 статьи 6 Конвенции. Стороне 
защиты не было отказано в возможности пере

№  1 2  [ 1 8 6 ]  2 0 1 7

M .  П Р О Т И В  Н И Д Е Р Л А Н Д О В  [ M .  V.  N E T H E R L A N D S ]  ( №  2 1 5 6 / 1 0 )

крестного допроса свидетелей обвинения с целью 
проверки показаний, данных ими ранее во время разбирательства. Заявителя лишили доступа 
к информации, которой располагали сотрудники 
AIVD и которая могла поставить под сомнение его 
виновность.
Вполне законной стратегией защиты по уголовным делам является создание сомнений в субъекте совершения преступления путем доказывания 
того, что преступление могло быть совершено 
кем-то другим. Однако она не предоставляла права подозреваемому предъявлять требования об 
информации в надежде, что, возможно, появится 
альтернативное объяснение. Данные, на основе 
которых внутригосударственные суды вынесли 
обвинительный приговор, включали те, которые 
связывали непосредственно заявителя с утечкой 
документов и с несанкционированными получателями, у которых они были обнаружены. При таких 
обстоятельствах нельзя было утверждать, что внутригосударственные суды действовали неразумно 
или произвольно, не позволяя заявителю вызвать 
свидетелей или считая, что его защита была существенно нарушена условиями, согласно которым были допрошены неотклоненные свидетели.

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

По делу требования статьи 6 Конвенции нарушены не были (принято единогласно).

КОМПЕНСАЦИЯ

В порядке применения статьи 41 Конвенции. 
При наличии требования заявителя новое судебное разбирательство или возобновление внутригосударственного разбирательства будет являться 
адекватной компенсацией, установление факта 
нарушения составило достаточную справедливую 
компенсацию морального вреда.

По жалобе о нарушении подпункта «d» 
пункта 3 статьи 6 Конвенции

Вопрос о соблюдении права 
на допрос свидетелей

По делу обжалуются ограничения доступа к секретной информации защиты, желавшей использовать 
допрос свидетелей. По делу требования статьи 6 
Конвенции нарушены не были.

M. против Нидерландов
[M. v. Netherlands] (№ 2156/10)

Постановление от 25 июля 2017 г.

(См. выше изложение обстоятельств данного 
дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте подпункта «с» пункта 3 статьи 6 Конвенции.)

По жалобам о нарушении 
статьи 8 Конвенции

Вопрос о соблюдении права 
на уважение личной жизни

По делу обжалуется запрет на ношение одежды, 
закрывающей лицо, в общественном месте. По 
делу требования статьи 8 Конвенции нарушены не 
были.

Дакир против Бельгии
[Dakir v. Belgium] (жалоба № 4619/12)

Постановление от 11 июля 2017 г.

Бельджаджеми и Уссар против Бельгии
[Belcacemi and Oussar v. Belgium] 
(жалоба № 37798/13)

Постановление от 11 июля 2017 г.

ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА

Заявительницами по настоящему делу являются 
мусульманки, которые жаловались на воспрепятствование им в ношении одежды, закрывающей 
лицо. Закон от 1 июня 2011 г. предусматривает 
наказание в виде штрафа и/или лишения свободы 
(не более 200 евро или семи дней соответственно) 
за сокрытие лица в общественных местах. Сходные 
запреты в прошлом уже вводились определенными муниципалитетами. Заявительницы пытались 
добиться отмены одного из оспариваемых муниципальных актов в Государственном совете (дело 
Дакир) или Закона 2011 года в Конституционном 
суде (дело Бельджаджеми и Уссар).

ВОПРОСЫ ПРАВА

По поводу соблюдения статей 8 и 9 Конвенции. 
(a) Правовая основа и качество закона. Что касается муниципального акта в деле Дакир, заявительница не оспаривала действительность его 
правовой основы, а направила свою критику на 
закон, который впоследствии был введен в действие. Что касается Закона от 1 июня 2011 г., 
Европейский Суд не усмотрел произвола в мотивировке Конституционного суда Бельгии. Используя 
те же критерии, Конституционный суд решил, 
что закон отвечал требованиям предсказуемости 
и точности, поскольку выражение «места, в которые имеет доступ общественность», толкуется как 
не включающее места богослужения. Кроме того, 
оспариваемый запрет сформулирован в выражениях, которые весьма близки к использованным 
в законе Франции, рассмотренном в деле «S.A.S. 
против Франции».
(b) Правомерная цель. Цели, преследуемые оспариваемым муниципальным актом или Законом 

№  1 2  [ 1 8 6 ]  2 0 1 7   
 
 
   
 
 
 
 
 
 
              13

Б Е Л Ь Д Ж А Д Ж Е М И  И  У С С А Р  П Р О Т И В  Б Е Л Ь Г И И  [ B E L C A C E M I  A N D  O U S S A R  V.  B E L G I U M ]  ( Ж А Л О Б А  №  3 7 7 9 8 / 1 3 ) 

2011 года, включали общественную безопасность, 
гендерное равенство и определенную концепцию «совместного проживания» в обществе. Как 
и в деле «S.A.S. против Франции», цель обеспечения соблюдений минимальных требований к жизни в обществе могла считаться частью «защиты 
прав и свобод других». Кроме того, ничто не указывало, что в бельгийском контексте бóльшее значение придавалось цели равенства, чем другим 
целям.
(c) Необходимость запрета в демократическом 
обществе. В деле Дакир не были представлены конкретные доводы против теоретически затронутого 
муниципального акта.
Согласно подготовительным материалам к вышеупомянутому закону и его анализу Конституционным судом проблемы, вызвавшие дискуссию 
в Бельгии, были весьма схожими с теми, которые повлекли принятие запрета во Франции, 
рассмотренного в деле «S.A.S. против Франции» 
(S.A.S. v. France) (Постановление Большой Палаты 
Европейского Суда от 1 июля 2014 г., жалоба № 43835/11 1).
Исходя из изложенного Европейский Суд сослался на различные соображения этого решения и особенно на следующие:
– оспариваемый запрет составлял выбор общества, равновесие было установлено законодателем 
демократическим способом, что требовало определенной сдержанности со стороны Европейского 
Суда;
– хотя пределы оспариваемого запрета были 
широкими, он не затрагивал свободу публичного 
ношения любой одежды или деталей одежды, имеющих или не имеющих религиозного подтекста, 
которые не имели следствием сокрытие лица;
– между государствами – членами Совета 
Европы до сих пор отсутствует консенсус по данному вопросу, что оправдывает предоставление им 
весьма широких пределов усмотрения.
Некоторые предполагаемые конкретные черты 
ситуации в Бельгии были урегулированы нижеследующим образом.
(i) Способ применения нормы в случае нарушения (дело Бельджаджеми и Уссар против Бельгии). 
Законодательство Бельгии, по-видимому, отличалось от французского тем, что предусматривало 
в дополнение к штрафу возможность применения 
наказания в виде лишения свободы. Однако лишение свободы могло быть применено только в случае повторного нарушения. Кроме того, суды по 
уголовным делам должны были применять закон 
в соответствии с принципом пропорциональности 
и Конвенцией, и теоретическая суровость наказания в виде лишения свободы уравновешивалась тем 
фактом, что оно не применялось автоматически.

1 См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 
2014. № 11 (примеч. редактора).

Кроме того, в соответствии с законодательством 
Бельгии правонарушение в виде сокрытия лица 
в общественном месте было «смешанным», относящимся к сфере уголовного и административного 
права. В последнем контексте были возможны альтернативные меры, которые часто применялись на 
практике на муниципальном уровне. В остальной 
части конкретная оценка пропорциональности 
любого наказания, которое может быть применено в связи с оспариваемым запретом, относилась 
к компетенции внутригосударственных судов (роль 
Европейского Суда была ограничена удостоверением того, вышли ли власти государства-ответчика за 
пределы своего усмотрения).
(ii) Утверждение о том, что демократический процесс, который повлек запрет в Бельгии 
на ношение одежды, закрывающей все лицо, не 
принял во внимание все существенные обстоятельства (дело Дакир). Помимо того факта, что 
эта критика прямо не затрагивала данный подзаконный акт, а ссылалась на Закон от 1 июня 
2011 г., Европейский Суд учел, что процесс принятия решений в отношении оспариваемого запрета занял несколько лет и сопровождался широкой 
дискуссий в палате представителей, а также подробным и тщательным рассмотрением всех интересов Конституционным судом. В заключение, 
хотя запрет и был противоречивым и неоспоримо 
создавал возможные риски с точки зрения поощрения толерантности в обществе, оспариваемый 
запрет с учетом пределов усмотрения, предоставленного властям государства-ответчика, мог рассматриваться как пропорциональный преследуемой цели, а именно созданию условий «совместного проживания» как элементу «защиты прав 
и свобод других лиц». Данный вывод верен в отношении статей 8 и 9 Конвенции.

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

По делу требования статьи 8 Конвенции нарушены не были (принято единогласно).
По поводу соблюдения статьи 14 Конвенции во 
взаимосвязи со статьями 8 и 9 Конвенции. Жалоба 
на косвенную дискриминацию была отклонена, 
поскольку спорная мера по тем же причинам, которые изложены выше, имела объективное и разумное обоснование.

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

По делу требования статьи 14 Конвенции нарушены не были (принято единогласно).
По делу Дакир Европейский Суд единогласно 
постановил, что было допущено нарушение требований пункта 1 статьи 6 Конвенции, поскольку заявительнице было отказано в доступе к суду вследствие чрезмерного формализма.