Бюллетень Европейского Суда по правам человека, 2017, № 11 (185)

№  1 1  [ 1 8 5 ]  2 0 1 7   
 
 
   
 
 
 
 
 
 
              1

К О Л О Н К А  Г Л А В Н О Г О  Р Е Д А К Т О Р А

Уважаемые читатели!

В отношениях между Россией и Советом Европы продолжается кризис. В октябре российские парламентарии еще более увеличили его градус заявлениями о 
скором непризнании легитимности Европейского Суда теперь уже потому, что 
они, парламентарии, не участвуют в выборах судей, проводимых Парламентской Ассамблеей Совета Европы. Данный аргумент представляется, мягко говоря, странным, особенно учитывая, что наши депутаты об этих своих полномочиях вспомнили только сейчас. Да и судью, избранного от России, Д.И. Дедова, 
никто полномочий не лишал, и он участвует в рассмотрении всех важнейших 
дел, активно выступает на различных конференциях в разных городах России, 
квалифицированно разъясняя практику Европейского Суда.

Но депутатам и этого показалось мало. Перед итоговым рассмотрением проекта 
федерального бюджета на следующий год они вновь заговорили о возможности 
неуплаты взноса в бюджет Совета Европы. Однако и в данном случае их позиция 
совершенно непоследовательна: декларируя «финансовую блокаду» Парламентской Ассамблеи, они заморозили весь взнос целиком, включая всё межправительственное сотрудничество и бюджеты дочерних организаций Совета Европы, 
таких, например, как Венецианская комиссия, что прямо противоречит заявленной правительством и Министерством иностранных дел линии на продолжение 
полноценного сотрудничества в том, что не касается межпарламентских связей.

К тому же при голосовании по корректировкам закона о бюджете на текущий  
год депутаты Госдумы единодушно поддержали предложение правительства об 
увеличении финансирования расходов на выплаты «справедливой компенсации» по постановлениям Европейского Суда на 400 млн. рублей.

Впрочем, шумная депутатская кампания мгновенно прекратилась после проведения 27 октября в Москве под эгидой Министерства юстиции России конференции «Россия и ЕСПЧ: право быть услышанным», на которой выступил министр 
юстиции А. Коновалов, от имени исполнительной власти четко заявивший о намерении продолжать взаимодействие с Советом Европы вообще и Европейским 
Судом в частности, и отметивший большую пользу от такого сотрудничества для 
совершенствования российской правовой системы и эффективной защиты прав 
и свобод граждан. Следует сказать, что данная конференция стала событием в 
жизни российского юридического сообщества и важным сигналом о позиции 
властей. Высокий уровень представительства, интересные доклады, острая профессиональная дискуссия – всего этого так не хватало в последние годы в тематике, связанной со Страсбургским судом. И хочется поблагодарить нового Уполномоченного Российской Федерации при Европейском Суде М. Гальперина, который 
радикально изменил парадигму отношения к изучению практики Европейского 
Суда: сегодня это снова «место для дискуссий», а не только для огульных обвинений в «политизированности» и «двойных стандартах». Надеемся, что данная линия 
будет продолжена, в том числе в формате Петербургского юридического форума.

Из других событий необходимо отметить большую паневропейскую конференцию в Страсбурге, посвященную 20-летию принятия Конвенции о биоэтике 
(Конвенции Овьедо). Материалы по этой теме мы опубликуем в ближайших номерах нашего журнала «Прецеденты Европейского Суда по правам человека».

А пока что мы представляем вам новый выпуск нашего журнала. В нем вы найдете девять текстов постановлений Европейского Суда по делам против Российской Федерации, а также сможете ознакомиться с полным текстом прецедентного Постановления по делу «Кеннеди против Соединенного Королевства». Также 
вас ждут очередной обзор практики Европейского Суда за июнь текущего года и 
две новые рекомендации Комитета министров Совета Европы, которые, как мы 
надеемся, представляют большой интерес для наших читателей.

Следите за нашими публикациями на сайте www.echr.today и на Facebook, а также 
подписывайтесь и читайте электронный журнал «Прецеденты Европейского Суда 
по правам человека». А мы уже скоро вернемся к вам с декабрьским номером!

Главный редактор 
 
 
 
 
             Юрий Берестнев

«Бюллетень Европейского Суда

по правам человека. Российское 

издание» № 11 (185)/2017 г.

Журнал зарегистрирован 

в Министерстве 

Российской Федерации по делам 

печати, телерадиовещания и средств 

массовых коммуникаций

Свидетельство о регистрации

ПИ №  77-13585 

от 20 сентября 2002 г.

Учредители: 

Ю.Ю. Берестнев, В.А. Власихин, 

Д.Ю. Давыдов, В.Н. Руднев, 

РОО «Московский клуб юристов»

Главный редактор Ю.Ю. Берестнев

Редакция и издатель 

ООО «Развитие правовых систем»

127055 Москва, ул. Сущевская, 

д. 12, стр. 1. Тел.: +7 (499) 350–0015 

E-mail: info@echr.today

Подписано в печать 15.11.2017 г.

Свободная цена

Подписной индекс в каталоге 

«Почта России» 61945

Подписной индекс в каталоге 

Агентства «Роспечать» 85160

Подписной индекс в Объединенном

каталоге «Пресса России» 44897

Отпечатано в ООО «АГС-ПРИНТ» 

115553, г. Москва, Андропова пр-кт, 

д. 22, этаж 9, к. 52

Формат 60 × 84/8, 

гарнитура CharterITC

Усл.-печ. листов 19,5 

Печать офсетная

Тираж 2 100 экз. Заказ №

© ООО «Развитие правовых 

систем», 2017 г.

Перепечатка материалов 

«Бюллетеня Европейского Суда 

по правам человека» без разрешения 

ООО «Развитие правовых систем» 

не допускается

В оформлении дизайна издания 

используется символика Совета 

Европы и Европейского Суда 

по правам человека 

© Совет Европы / Архитектура: 

Партнерство Ричарда Роджерса 

(Richard Rogers Partnership) 

(Европейский Суд по правам 

человека)

№  1 1  [ 1 8 5 ]  2 0 1 7

С О Д Е Р Ж А Н И Е

Содержание

АНАЛИТИЧЕСКИЙ ОБЗОР ПРАКТИКИ ЕВРОПЕЙСКОГО СУДА 
ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА: ИЮНЬ 2017 ГОДА . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .5

ИЗБРАННЫЕ ПОСТАНОВЛЕНИЯ (РЕШЕНИЯ) 
ЕВРОПЕЙСКОГО СУДА ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА ПО ЖАЛОБАМ 
ПРОТИВ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ 1

Мандрыкин против Российской Федерации. . . . . . . . . . . . . . . . . . .34
[Mandrykin v. Russia] (жалоба № 54929/09)

Заявитель, до своего задержания проживавший в г. Иркутске, жаловался 
на необоснованность и чрезмерную продолжительность его содержания 
под стражей.

Европейский Суд единогласно постановил, что в данном деле власти Российской Федерации нарушили требования пункта 3 статьи 5 
Конвенции (право на свободу и личную неприкосновенность).

Пчелинцева и другие против Российской Федерации . . . . . . . . . . . .37
[Pchelintseva and Others v. Russia] (жалобы №№ 47724/07, 58677/11, 
2920/13, 3127/13 и 15320/13)

Заявители (10 человек), проживающие в Московской области 
и г. Москве, жаловались на лишение их судами прав собственности на 
квартиры и их последующее выселение из квартир, добросовестными 
покупателями которых они являлись.

Европейский Суд постановил шестью голосами «за» при одном – «против», что в данном деле власти Российской Федерации нарушили 
требования статьи 1 Протокола № 1 к Конвенции (право на защиту 
собственности), и обязал государство-ответчика восстановить право 
собственности пятерых заявителей на квартиры или предоставить им 
альтернативное жилье, отменить решение об их выселении и выплатить им по 5 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

Особое мнение по настоящему делу выразил судья А. Шайо (избранный 
от Венгрии).

Васильяди против Российской Федерации  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .54
[Vasilyadi v. Russia] (жалоба № 49106/09)

Заявитель, до своего задержания проживавший в Ростовской области, 
жаловался на отсутствие адекватной медицинской помощи во время 
содержания под стражей, а также на необоснованно длительное содержание под стражей.

Европейский Суд единогласно постановил, что в данном деле власти 
Российской Федерации нарушили требования статьи 3 Конвенции 
(запрещение пыток) и пункта 3 статьи 5 Конвенции (право на свободу 
и личную неприкосновенность), и обязал государство-ответчика выплатить матери заявителя 26 000 евро в качестве компенсации морального 
вреда.

Трапезникова и другие против Российской Федерации  . . . . . . . . . .62
[Trapeznikovа and Others v. Russia] (жалоба № 45115/09)

Заявительницы (три человека), проживающие в г. Новосибирске, утверждали, что власти Российской Федерации несут ответственность 
за то, что администрация исправительной колонии не предотвратила 
самоубийство их родственника в этом учреждении. Они также жаловались 
на отсутствие надлежащего расследования обстоятельств его самоубийства.

1 Переводы Ю.Ю. Берестнева, Е.Г. Кольцова, Г.А. Николаева, Д.Г. Николаева, Н.В. Прусаковой.

№  1 1  [ 1 8 5 ]  2 0 1 7   
 
 
   
 
 
 
 
 
 
              3

С О Д Е Р Ж А Н И Е

Европейский Суд единогласно постановил, что в данном деле власти 
Российской Федерации нарушили материальные и процессуальные требования статьи 2 Конвенции (право на жизнь), и обязал государствоответчика выплатить заявительницам 26 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

Трутко против Российской Федерации  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .68
[Trutko v. Russia] (жалоба № 40979/04)

Заявительница, проживающая в Московской области, жаловалась на свое 
принудительное помещение в Государственный научный центр социальной и судебной психиатрии им. В.П. Сербского для проведения судебной 
психиатрической экспертизы, а также на свое помещение в психиатрическую больницу с целью принудительного психиатрического лечения.

Европейский Суд единогласно постановил, что в данном деле власти Российской Федерации нарушили требования пункта 1 статьи 5 
Конвенции (право на свободу и личную неприкосновенность).

Юнзель против Российской Федерации. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .76
[Yunzel v. Russia] (жалоба № 60627/09)

Заявитель, до своего задержания проживавший в Республике Татарстан, 
жаловался на бесчеловечные условия содержания и отсутствие надлежащей стоматологической помощи во время содержания под стражей.

Европейский Суд единогласно постановил, что в данном деле власти 
Российской Федерации нарушили требования статьи 3 Конвенции 
(запрещение пыток) в связи с отсутствием надлежащей медицинской 
помощи, и обязал государство-ответчика выплатить заявителю 5 250 
евро в качестве компенсации морального вреда.

Ким и Рындина против Российской Федерации  . . . . . . . . . . . . . . . . .82
[Kim and Ryndina v. Russia] (жалобы №№ 22094/05 и 20813/08)

Заявитель, проживающий в г. Корсакове, жаловался на неисполнение 
вступившего в силу судебного решения, в соответствии с которым после 
банкротства муниципальной компании, предоставлявшей ему коммунальные услуги, ответственность по долгам должно нести государство. 
Заявительница жаловалась на неполную выплату компанией компенсации за причиненный ее здоровью ущерб, на неполное изучение обстоятельства дела внутригосударственным судом, а также на чрезмерную 
длительность судебного разбирательства по ее делу.

Европейский Суд единогласно постановил, что власти Российской 
Федерации нарушили требования статей 6 (право на справедливое 
судебное разбирательство) и 13 Конвенции (право на эффективное внутригосударственное средство правовой защиты), статьи 1 Протокола № 1 
к Конвенции (право на защиту собственности) в отношении заявителя, 
и обязал государство-ответчика выплатить ему 1 270 евро в качестве компенсации морального вреда.

Галиев и другие против Российской Федерации . . . . . . . . . . . . . . . . .87
[Galiyev and Others v. Russia] (жалобы №№ 34655/08, 60673/09, 
37163/11, 37854/11, 69630/11, 71326/11 и 66935/13)

Заявители (семь человек) жаловались на бесчеловечные условия содержания под стражей. Некоторые также жаловались на отсутствие эффективных средств правовой защиты в этой связи, на чрезмерную длительность судебных разбирательств по их уголовным делам, на чрезмерную 
продолжительность содержания под стражей до суда, а также на то, что 
судебная проверка обоснованности содержания под стражей не соответствовала критерию срочности.

Европейский Суд единогласно постановил, что в данном деле власти 
Российской Федерации нарушили требования статьи 3 Конвенции 
(запрещение пыток) в отношении всех заявителей и пунктов 3 и 4 
статьи 5 Конвенции (право на свободу и личную неприкосновенность), 

№  1 1  [ 1 8 5 ]  2 0 1 7

С О Д Е Р Ж А Н И Е

пункта 1 статьи 6 Конвенции (право на справедливое судебное разбирательство), статьи 13 Конвенции (право на эффективное средство правовой защиты) в отношении отдельных заявителей. Европейский Суд обязал государство-ответчика выплатить заявителям в общей сумме 
96  600 евро в качестве компенсации материального ущерба, морального 
вреда и судебных расходов.

Овакимян против Российской Федерации  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .93
[Ovakimyan v. Russia] (жалоба № 52796/08)

Заявитель жаловался на незаконное лишение свободы, жестокое обращение с ним со стороны сотрудников правоохранительных органов с целью 
получения признательных показаний, а также на непроведение эффективного расследования по поводу жестокого обращения.

Европейский Суд единогласно постановил, что в данном деле власти 
Российской Федерации нарушили требования статьи 3 Конвенции 
(запрещение пыток) в ее материальном и процессуальном аспектах, 
пункта 1 статьи 5 Конвенции (право на свободу и личную неприкосновенность), и обязал государство-ответчика выплатить заявителю 
24 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

Постановления (решения), вынесенные по жалобам 
в отношении государств – участников Конвенции 
(кроме Российской Федерации)

Кеннеди против Соединенного Королевства . . . . . . . . . . . . . . . . . . .102
[Kennedy v. United Kingdom] (жалоба № 26839/05)

Заявитель, ранее осужденный за совершение убийства, а после освобождения активно выступающий против недостатков в системе правосудия, 
жаловался на предполагаемое прослушивание его телефонных переговоров и перехват переписки, настаивая на том, что они были незаконными 
и осуществлялись с целью запугать его и негативно повлиять 
на его предпринимательскую деятельность. Он также утверждал, что 
в ходе слушания в Трибунале по вопросам следственных полномочий ему 
не обеспечивались надлежащие гарантии справедливого судебного разбирательства и что в результате он был лишен эффективного внутригосударственного средства правовой защиты

Европейский Суд единогласно постановил, что в данном деле власти Соединенного Королевства не допустили нарушения требований 
статьи 8 Конвенции (право на уважение частной и семейной жизни), 
пункта 1 статьи 6 Конвенции (право на справедливое судебное разбирательство) и статьи 13 Конвенции (право на эффективное средство правовой защиты).

НАШИ ПУБЛИКАЦИИ

Рекомендация Комитета министров Совета Европы 
государствам-членам № CM/Rec(2017)5 
«О правилах электронного голосования»  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 144

Рекомендация Комитета министров Совета Европы 
государствам-членам № CM/Rec(2017)6 
«О специальных методах расследования» тяжких 
преступлений, включая террористические акты»  . . . . . . . . . . . . . .150

№  1 1  [ 1 8 5 ]  2 0 1 7   
 
 
   
 
 
 
 
 
 
              5

Ю.Ю. Берестнев, Е.А. Ловягина, 
Г.А. Николаев

Аннотация. Обзорный анализ постановлений и решений, принятых Европейским Судом по правам 
человека в июне 2017 года, подготовлен с учетом 
важности содержащихся в соответствующих судебных актах правовых позиций для внутригосударственной судебной практики и мнения Секретариата 
Европейского Суда относительно перечня дел, представляющих интерес с точки зрения формирования прецедентной практики Европейского Суда по 
правам человека для всех государств – участников 
Конвенции.

Ключевые слова: Конвенция о защите прав человека 
и основных свобод, Европейский Суд по правам человека, судебная практика, правовые позиции.

Abstract. An overview analysis of judgments and decisions issued by the European Court of Human Rights 
in June 2017 has been prepared given the importance 
of legal positions set forth in these relevant judicial acts 
for national court practice and taking into account the 
opinion of the Registry of the European Court concerning 
a list of cases of interest in terms of development of 
case-law of the Europian Court of Human Rights for all 
Contracting Parties to the Convention.

Keywords: Convention for the Protection of Human 
Rights and Fundamental Freedoms, European Court of 
Human Rights, case-law, legal position.

По жалобам о нарушении 
статьи 2 Конвенции

Вопрос о соблюдении государством своих 
позитивных обязательств (материальноправовой аспект)

По делу обжалуется решение об отказе от продолжения искусственного поддержания жизненных 
функций для младенца, страдающего смертельным генетическим заболеванием. Жалоба признана 
неприемлемой для рассмотрения по существу.

Гард и другие против Соединенного 
Королевства
[Gard and Others v. United Kingdom] 
(жалоба № 39793/17)

Решение от 27 июня 2017 г.

ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА

Дело касается ребенка (Чарлза Гарда), страдающего редким и неизлечимым генетическим 
заболеванием. В феврале 2017 года больница, 
осуществляющая лечение, обратилась в суды 

Соединенного Королевства для принятия решения о законности прекращения искусственной 
вентиляции и предоставления паллиативного 
ухода. Родители ребенка также просили суды рассмотреть вопрос о том, отвечало ли наилучшим 
интересам их сына прохождение экспериментального лечения в США. Внутригосударственные суды 
решили, что отмена больницей искусственного 
поддержания жизненных функций будет законной, поскольку было очевидно, что ребенку может 
быть причинен существенный вред в случае продолжения его страданий при отсутствии реальной 
перспективы улучшения его состояния здоровья, 
а экспериментальная терапия не принесет значительной пользы.
В конвенционном разбирательстве заявители, 
в частности, жаловались на то, что больница воспрепятствовала доступу к потенциальному искусственному поддержанию жизненных функций 
в США в нарушение статьи 2 Конвенции и что 
решения cуда Соединенного Королевства являлись 
несправедливым и непропорциональным вмешательством в их родительские права (статья 8 Конвенции).

ВОПРОСЫ ПРАВА

В отношении жалобы заявителей на то, что 
больница в ходе внутригосударственного правового разбирательства блокировала доступ к искусственному поддержанию жизненных функций 
ребенка, Европейский Суд напомнил, что в деле 
Христозова и других (Постановление Европейского 
Суда по делу «Христозов и другие против Болгарии» 
(Hristozov and Others v. Bulgaria) от 13 ноября 
2012 г., жалобы №№ 47039/11 и 358/12) он не 
усмотрел нарушения статьи 2 Конвенции, поскольку власти государства-ответчика в этом деле 
создали правовую базу, регулирующую доступ 
к экспериментальному лечению. Подобная база 
была создана в Соединенном Королевстве, и она 
основывалась на соответствующих европейских 
директивах 1. Статья 2 Конвенции не может быть 
истолкована как требующая регулирования доступа к несанкционированным медицинским процедурам для неизлечимых больных каким-либо 
конкретным способом. Европейский Суд далее рассмотрел вопрос о том, имело ли место нарушение 
требований статьи 2 Конвенции в связи с отменой 
искусственного поддержания жизненных функций. В этой связи имеют значение (i) существование во внутригосударственном законодательстве 

1 Особенно Европейская директива о клинических исследованиях (European Clinical Trials Directive) (EC/2001/20).

АНАЛИТИЧЕСКИЙ ОБЗОР ПРАКТИКИ ЕВРОПЕЙСКОГО СУДА ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА: 
ИЮНЬ 2017 ГОДА

№  1 1  [ 1 8 5 ]  2 0 1 7

ГА РД И  Д Р У Г И Е  П Р О Т И В  С О Е Д И Н Е Н Н О Г О  КО Р ОЛ Е В С Т ВА [ G A R D  A N D  O T H E R S V. U N I T E D  K I NG D O M ] ( Ж А Л О БА  № 3 97 9 3 / 1 7 ) 

и практике регулятивной базы, (ii) желание пациента и его близких, мнения медицинских экспертов и (iii) возможность обратиться в суды в случае 
сомнений по поводу наилучшего решения в интересах пациента 1. В настоящем деле имеются все 
три элемента.
(i) Регулятивная основа. Европейский Суд 
уже признавал в предыдущем деле (Гласса 2), что 
в Соединенном Королевстве существовала целесообразная регулятивная основа, совместимая со 
стандартами, установленными в Конвенции Совета 
Европы о правах человека и биомедицине в сфере 
согласования, и не усмотрел оснований изменить 
это заключение.
(ii) Мнения пациента, семьи и медицинских 
экспертов. Хотя ребенок не мог выражать собственное мнение, внутригосударственные суды 
обеспечили, чтобы его мнение высказывалось его 
опекуном, независимым профессионалом, назначенным непосредственно судами страны для этой 
цели. Родители полностью участвовали в обсуждении, их интересы были представлены во время 
принятия всех решений, а их мнение имело важное значение. Родители также могли привлечь 
собственного медицинского эксперта, и внутригосударственные суды тщательно изучили мнение этого эксперта. Были также рассмотрены 
аргументы медицинского персонала, и запрошено 
заключение специализированной иностранной 
группы. Апелляционный суд также заслушал врача из США, который хотел лечить ребенка и был 
приглашен для обсуждения его профессионального мнения с врачами-педиатрами в Соединенном 
Королевстве.
(iii) Передача в суды. Разбирательство на внутригосударственном уровне показало, что существовала не только возможность обращения в суды 
в случае сомнений, но и фактически обязанность 
сделать это. Больница вполне обоснованно обратилась в Высокий суд в соответствии с применимым 
законом и юрисдикцией этого суда для получения 
решения относительно целесообразности принятия дальнейших мер.
Соответственно, и с учетом пределов усмотрения, предоставленных властям государства-ответчика, жалоба на нарушение статьи 2 Конвенции 
является явно необоснованной.

1 Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу 
«Ламбер и другие против Франции» (Lambert and Others v. 
France) от 5 июня 2015 г., жалоба №  46043/14 (см.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. 2016. № 9 (примеч. 
редактора)).

2 Постановление Европейского Суда по делу «Гласс против Соединенного Королевства» (Glass v. United Kingdom) от 9 марта 
2004 г., жалоба №  61827/00, и Решение Европейского Суда 
по делу «Гласс против Соединенного Королевства» (Glass 
v. United Kingdom) от 18 марта 2003 г., жалоба №  61827/00.

РЕШЕНИЕ

Жалоба признана неприемлемой для рассмотрения по существу (как явно необоснованная).
По поводу соблюдения статьи 8 Конвенции. 
В настоящем дело имело место вмешательство 
в права родителей относительно их семейных связей с их сыном. Это вмешательство соответствовало закону и преследовало правомерные цели 
защиты «здоровья или нравственности» и «прав 
и свобод» несовершеннолетнего.
При рассмотрении того, было ли вмешательство необходимо в демократическом обществе, 
Европейский Суд отклонил два аргумента, выдвинутые родителями, которые утверждали, что (i) нецелесообразна передача вопроса о лечении их сына 
на рассмотрение судов и (ii) соответствующий тест 
для определения того, было ли необходимым вмешательство в их родительские права, заключался 
не в том, отвечало ли это «наилучшим интересам» 
ребенка, а в том, имел ли место риск причинения 
«существенного вреда» ребенку. Что касается первого аргумента, Европейский Суд указал, что с учетом его прецедентной практики по делам Гласса 
и Ламбера и других для больницы, осуществляющей 
лечение, в случае конфликта вполне целесообразно 
обращаться в суд. В отношении второго аргумента 
имеет место широкий консенсус, включая международное право, в поддержку идеи о том, что во всех 
решениях относительно детей пользуются приоритетом их наилучшие интересы. Однако в настоящем 
деле данный вопрос не имел решающего значения, 
поскольку внутригосударственные суды в любом случае на основе обширных экспертных данных заключили, что имелся риск причинения «существенного 
вреда» ребенку, который, по-видимому, испытывал 
длительную боль, страдания и дистресс и не получал 
пользы от экспериментального лечения.
Внутригосударственные суды были скрупулезными и тщательными. Они обеспечили, чтобы 
были представлены все заинтересованные лица, 
заслушаны высокопрофессиональные экспертные 
данные, и суды дали оценку всем выдвинутым 
аргументам. Судебные решения были пересмотрены в трех инстанциях, и выводы судов во всех 
трех инстанциях имели ясную и обширную мотивировку. Соответственно, отсутствовали основания полагать, что решения судов Соединенного 
Королевства являлись произвольным или непропорциональным вмешательством.

РЕШЕНИЕ

Жалоба признана неприемлемой для рассмотрения по существу (как явно необоснованная).
Европейский Суд также признал неприемлемой (как явно необоснованную) для рассмотрения по существу жалобу заявителей на нарушение 
статьи 5 Конвенции.

№  1 1  [ 1 8 5 ]  2 0 1 7   
 
 
   
 
 
 
 
 
 
              7

С И Н И М  П Р О Т И В  Т У Р Ц И И  [ S I N I M  V.  T U R K E Y ]  ( Ж А Л О Б А  №  9 4 4 1 / 1 0 )

Вопрос о соблюдении государством 
своих позитивных обязательств 
(процессуальный аспект)

По делу обжалуется отсутствие адекватной судебной реакции на смерть пассажира в грузовике, перевозившем горючие вещества. По делу допущено 
нарушение требований статьи 2 Конвенции.

Синим против Турции
[Sinim v. Turkey] (жалоба № 9441/10)

Постановление от 6 июня 2017 г.

ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА

Муж заявительницы заключил соглашение 
с владельцем грузовика о перевозке личных вещей 
и мебели. Муж был информирован о том, что грузовик был заказан на тот же день транспортной 
компанией и должен был перевозить сырье, принадлежавшее другому клиенту. При перевозке 
вещей грузовик столкнулся с другим транспортным 
средством и загорелся. Муж заявительницы, являвшийся пассажиром грузовика, позднее скончался 
в больнице от ожогов. Впоследствии было установлено, что «сырье», перевозимое вместе с вещами, 
в действительности являлось горючей жидкостью, 
которая загорелась при столкновении.

ВОПРОСЫ ПРАВА

По поводу соблюдения статьи 2 Конвенции 
(процессуальный аспект). Грузовик не был оборудован электрической системой предотвращения 
коротких замыканий и не имел предупреждающих 
знаков. Водитель не был обучен перевозке опасных грузов вопреки четким требованиям закона. 
Кроме того, водитель не получил лицензию на 
перевозку таких грузов, и груз был неправильно записан в инвойсе и товарной накладной как 
«сырье», возможно, в целях избежать проверки 
властей. Все эти элементы в совокупности позволяли предположить, что, хотя и при отсутствии 
умысла, смерть мужа заявительницы была вызвана произвольным и легкомысленным пренебрежением обязанностями со стороны виновного. Это 
было не простое упущение или ошибка человека, 
в связи с которыми были достаточны гражданскоправовые средства защиты. Своим, по-видимому, 
беспечным поведением лицо, ответственное за 
перевозку, причинило другому лицу разновидность 
тяжкого вреда, который стремилось предотвратить 
внутригосударственное законодательство. Данные 
действия требовали уголовно-правовой реакции 
с целью обеспечить эффективное предотвращение 
возникновения подобных угроз для права на жизнь 
в будущем.

Проведение уголовного расследования происшествия было необходимым, чтобы определить, 
была ли смерть вызвана незаконной перевозкой опасного груза вопреки пункту 1 статьи 174 
Уголовного кодекса.
Вместе с тем, хотя расследование обстоятельств 
смерти было начато быстро, представляется, что 
прокурор рассматривал аварию как обычное 
дорожно-транспортное происшествие, вызванное 
неосторожным вождением, не уделяя внимания 
причине пожара, в результате которого погиб муж 
заявительницы. В ходе расследования также не 
были приняты какие-либо меры для определения 
состава и химических свойств груза в автомобиле 
или установления лиц или компаний, причастных 
к перевозке такого материала. Суд ассизов пренебрег этими существенными упущениями со стороны прокурора, несмотря на возражения заявительницы.
Кроме того, судебные органы пренебрегли официальными жалобами заявительницы на истечение значительного срока и отказали ей в праве на 
эффективное участие в разбирательстве. Она не 
была уведомлена об экспертном заключении или 
решении прокурора об отказе от преследования. 
Суд ассизов не признал ее «истицей» и не информировал о своем решении. Этих доводов было достаточно для заключения о том, что данное уголовное 
разбирательство не соответствовало позитивным 
обязательствам государства в соответствии со статьей 2 Конвенции, поскольку не удалось прояснить обстоятельства смерти мужа заявительницы, 
и имело недостаточное сдерживающее влияние 
с точки зрения обеспечения эффективного использования регулятивной основы для перевозки опасных грузов.
Несмотря на то, что заявительница также возбудила разбирательство о компенсации против предположительно виновных лиц, адекватной судебной 
реакцией в настоящем деле являлось уголовноправовое средство правовой защиты. Одних лишь 
гражданско-правовых средств правовой защиты в деле заявительницы было недостаточно для 
выполнения обязательств властей государства-ответчика в соответствии со статьей 2 Конвенции.

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

По делу допущено нарушение требований 
статьи 2 Конвенции (принято единогласно).

КОМПЕНСАЦИЯ

В порядке применения статьи 41 Конвенции. 
Европейский Суд присудил заявительнице 15 000 евро в качестве компенсации морального вреда, требование о компенсации материального ущерба 
было отклонено.

№  1 1  [ 1 8 5 ]  2 0 1 7

Р А М Л Ь Я К  П Р О Т И В  Х О Р В А Т И И  [ R A M L J A K  V.  C R O A T I A ]  ( Ж А Л О Б А  №  5 8 5 6 / 1 3 )

По жалобам о нарушении 
статьи 6 Конвенции

По жалобе о нарушении пункта 1 статьи 6 
Конвенции (гражданско-правовой 
аспект)

Вопрос о соблюдении права 
на рассмотрение дела
беспристрастным судом

По делу обжалуется состав апелляционного суда, 
который не смог обеспечить объективную беспристрастность при разбирательстве дела. По 
делу допущено нарушение требований статьи 6 
Конвенции.

Рамльяк против Хорватии
[Ramljak v. Croatia] (жалоба № 5856/13)

Постановление от 27 июня 2017 г.

ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА

Решение, вынесенное в пользу заявительницы в гражданском разбирательстве, было отменено при рассмотрении апелляционной жалобы. 
Заявительница подала жалобу в Верховный суд, 
указав, что она была лишена доступа к справедливому судебному разбирательству дела независимым и беспристрастным судом, поскольку один 
из судей, рассматривавших жалобу, был отцом стажера, работавшего в офисе двух адвокатов, представлявших другую сторону. Жалоба заявительницы в Верховный суд была отклонена, а ее жалоба 
в порядке конституционного судопроизводства 
была признана неприемлемой для рассмотрения 
по существу.
В Европейском Суде заявительница жаловалась 
на нарушение ее права на рассмотрение дела беспристрастным судом, предусмотренного статьей 6 
Конвенции.

ВОПРОСЫ ПРАВА

Отсутствовали данные о личной предвзятости 
судьи апелляционной инстанции. Таким образом, 
дело должно быть рассмотрено с точки зрения объективной беспристрастности и конкретно вопроса 
о том, могли ли сомнения заявительницы, вытекающие из особых обстоятельств, рассматриваться 
как объективно оправданные.
Природа личной связи в ходе судебного разбирательства имела значение при определении 
того, были ли опасения заявительницы объективно оправданными. Ничто не указывало на то, что 
судья не знал о том, что его сын работал в юридической фирме, представлявшей сторону в данном 

разбирательстве. Однако из материалов дела не 
следует, что он информировал председателя суда 
о данном обстоятельстве. Если бы он это сделал, 
то все вопросы относительно участия его сына 
в деле могли быть разрешены до рассмотрения 
дела. Тот факт, что такой близкий родственник, 
как сын судьи, рассматривающего гражданское 
дело на апелляционной стадии, имел столь тесные связи с адвокатами, представляющими противника заявительницы в качестве одной из сторон этого гражданского разбирательства, хотя он 
и не участвовал в деле, и что он находился с ними 
в отношениях субординации, компрометировал 
беспристрастность суда и позволял подвергать ее 
сомнению. Было невозможно установить точное 
влияние судьи на исход апелляционного разбирательства, поскольку он решался во время закрытого совещания. Вместе с тем следует отметить, что 
указанный судья председательствовал в составе 
апелляционного суда из трех судей, следовательно, 
у заявительницы были основания полагать, что он 
играл важную роль в вынесении решения против 
нее, поэтому беспристрастность суда могла быть 
подвергнута сомнению.
Европейский Суд отметил, что, хотя вышестоящие суды имели полномочия отменить решение 
суда на том основании, что председатель апелляционного состава не был беспристрастным, они не 
сделали этого.

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

По делу допущено нарушение требований 
статьи 6 Конвенции (принято шестью голосами 
«за» при одном – «против»).

КОМПЕНСАЦИЯ

В порядке применения статьи 41 Конвенции. 
Европейский Суд присудил заявительнице 3 500 евро в качестве компенсации морального вреда.

По жалобе о нарушении пункта 1 статьи 6 
Конвенции (уголовно-правовой аспект)

Вопрос о соблюдении принципа 
равенства сторон судопроизводства

По делу обжалуется назначение эксперта, который уже докладывал прокурору во время предварительного расследования, в качестве официального эксперта в суде. По делу требования статьи 6 
Конвенции нарушены не были.

J.M. и другие против Австрии
[J.M. and Others v. Austria] 
(жалобы №№ 61503/14 и другие)

Постановление от 1 июня 2017 г.

№  1 1  [ 1 8 5 ]  2 0 1 7   
 
 
   
 
 
 
 
 
 
              9

И Ц Ц О  И  Д Р У Г И Е  П Р О Т И В  И Т А Л И И  [ I Z Z O  A N D  O T H E R S  V.  I T A L Y ]  ( Ж А Л О Б А  №  4 6 1 4 1 / 1 2 )

ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА

В отношении заявителей проводилось расследование в связи с предполагаемым злоупотреблением доверием и мошенничеством из-за размера 
гонораров за консультацию, выплаченных по поводу продажи акций банка. Во время предварительного расследования прокурор назначил эксперта 
(F.S.) для представления заключения о размерах 
разумной оплаты за услуги консультанта.
Во время последующего судебного разбирательства по делу заявителей тот же эксперт предварительного следствия был назначен официальным 
экспертом. Он представил письменное заключение 
и был допрошен судом первой инстанции и сторонами. Хотя заявители подали ходатайство о его 
отводе в связи с пристрастностью, оно было отклонено как необоснованное. Эксперт, назначенный 
защитой, сидел рядом с адвокатами заявителей 
и консультировал их, но он не мог сам задавать 
вопросы F.S., и ходатайство заявителей о получении доказательств от их частных экспертов в противовес выводам F.S. было отклонено. Заявители 
были осуждены.
В конвенционном разбирательстве заявители 
жаловались на то, что уголовное разбирательство 
было несправедливым, поскольку официальный 
эксперт суда (F.S.) действовал также в качестве 
эксперта, назначенного прокурором во время предварительного следствия.

ВОПРОСЫ ПРАВА

По поводу соблюдения пункта 1 и подпункта «d» 
пункта 3 статьи 6 Конвенции. Если обвинительное заключение основано на отчете эксперта, 
назначенного в предварительном расследовании 
прокурором, назначение того же эксперта в суде 
первой инстанции влечет угрозу нарушения принципа равенства сторон судопроизводства. Однако 
данный риск может быть уравновешен определенными процессуальными гарантиями.
В настоящем деле сомнения заявителей относительно беспристрастности F.S. не были объективно 
оправданы. В качестве профессора права германского университета F.S. не был экономически или 
иным образом зависим от прокуратуры. Он присутствовал в судебном заседании и огласил краткое 
резюме своего заключения, ответил на вопросы 
суда и сторон, но в других отношениях не играл 
активной роли. Заявители могли воспользоваться 
помощью частных экспертов в судебном разбирательстве, например, при допросе F.S. При этом 
последний F.S. имел строгое правовое обязательство быть объективным, и суд первой инстанции 
рассмотрел утверждения заявителей о пристрастности F.S. до того, как отклонить их в качестве 
необоснованных. Показания F.S. не имели решающего значения для осуждения заявителей. У них 

была разумная возможность представить свою 
позицию, и им не было причинено существенного 
неудобства по сравнению со стороной обвинения. 
Таким образом, отсутствовало нарушение принципа равенства сторон судопроизводства в уголовном разбирательстве против заявителей.

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

По делу требования статьи 6 Конвенции нарушены не были (принято единогласно).

По жалобе о нарушении пункта 1 
статьи 6 Конвенции (исполнительное 
производство)

Вопрос о соблюдении права 
на разбирательство дела в разумный срок

По делу обжалуется длительный срок, который 
потребовался для исполнения судебных приказов 
о выплате издержек в разбирательстве согласно 
Закону Пинто непосредственно адвокатам истцов. 
Жалоба признана неприемлемой для рассмотрения 
по существу.

Иццо и другие против Италии
[Izzo and Others v. Italy] (жалоба № 46141/12)

Решение от 30 мая 2017 г.

ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА

Заявители являются адвокатами, выступавшими в качестве представителей клиентов, требовавших выплаты компенсации в соответствии 
с Законом Пинто (Закон от 24 марта 2001 г. № 89) 
в делах о длительности разбирательства. Выдвинув 
в суде от имени их клиентов требования о выплате 
судебных издержек, заявители требовали и добились вынесения приказов о юридических издержках и гонорарах (в общей сложности от 150 до 
2  180 евро), которые должны были быть выплачены 
непосредственно им. Данные суммы были выплачены только после задержек длительностью от 16 
до 23 месяцев. В конвенционном разбирательстве 
заявители жаловались на задержки выплаты в соответствии с пунктом 1 статьи 6 Конвенции и статьей 1 Протокола № 1 к Конвенции.

ВОПРОСЫ ПРАВА

По поводу соблюдения пункта 1 статьи 6 
Конвенции и статьи 1 Протокола № 1 к Конвенции. 
Европейский Суд напомнил, что с учетом особого характера средства правовой защиты Закона 
Пинто решения, принимаемые в рамках разбирательства, возбужденного в соответствии с ука

№  1 1  [ 1 8 5 ]  2 0 1 7

Б О Г О М О Л О В А  П Р О Т И В  Р О С С И Й С К О Й  Ф Е Д Е Р А Ц И И  [ B O G O M O L O VA  V.  R U S S I A ]  ( Ж А Л О Б А  №  1 3 8 1 2 / 0 9 )

занным законом, в принципе должны исполняться в особенно короткий срок, а именно в течение 
периода, не превышающего шесть месяцев с даты, 
когда решение о компенсации вступает в силу.
Однако этот короткий срок вытекал из компенсаторного характера средства правовой защиты, предусмотренного Законом Пинто. Данный 
срок имел значение только в отношении истца, 
который предъявил требование в соответствии 
с Законом Пинто, а не адвокатов, которые его 
представляли. Решение в соответствии с Законом 
Пинто о присуждении определенной суммы непосредственно адвокату не имело компенсаторного 
значения и представляло собой лишь кредитный 
инструмент, свидетельствующий о задолженности 
государства. Применение особо короткого срока 
исполнения решений в таких делах не было гарантировано. В настоящем деле решения судов были 
исполнены с задержкой длительностью от 16 до 
23 месяцев. Эти периоды не являлись неразумными для целей пункта 1 статьи 6 Конвенции или 
статьи 1 Протокола № 1 к Конвенции.

РЕШЕНИЕ

Жалоба признана неприемлемой для рассмотрения по существу (как явно необоснованная).

По жалобам о нарушении статьи 8 
Конвенции

Вопрос о соблюдении права на уважение 
личной и семейной жизни

Вопрос о соблюдении государством своих 
позитивных обязательств

По делу обжалуется недостаточная защита, предоставленная изображению ребенка в средствах 
массовой информации. По делу допущено нарушение 
требований статьи 8 Конвенции.

Богомолова против Российской Федерации
[Bogomolova v. Russia] (жалоба № 13812/09)

Постановление от 20 июня 2017 г.

ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА

В 2007 году заявительница, одинокая мать, 
узнала, что фотография ее сына была размещена на 
обложке брошюры под названием «Детям нужны 
родители», которая была опубликована центром 
психологической, медицинской и социальной поддержки. Она возбудила гражданское разбирательство против центра, утверждая, что чести, достоинству и репутации ее и ее сына был причинен ущерб 
по причине незаконной публикации фотографии 

ее сына в брошюре, призывающей к усыновлению, 
и что фотография была опубликована без ее разрешения или предварительного уведомления. Ее 
требования были отклонены. В Европейском Суде 
заявительница жаловалась на то, что внутригосударственные суды не предоставили достаточную 
защиту ее праву и праву ее сына на уважение их 
личной и семейной жизни.

ВОПРОСЫ ПРАВА

Чтобы могла применяться статья 8 Конвенции, 
посягательство на личную репутацию должно 
достигнуть определенного уровня серьезности и 
осуществляться способом, причиняющим ущерб 
использованию права лица на уважение личной 
жизни. Что касается фотографий, изображение 
лица составляет один из главных атрибутов личности, поскольку раскрывает уникальные характеристики лица и отличает его от других лиц. Право 
на защиту своего изображения, следовательно, 
составляет один из существенных компонентов 
личного развития и предполагает право контролировать использование этого изображения, включая право запрещать его публикацию. Последствия 
публикации фотографии достигли определенного 
уровня серьезности и препятствовали использованию заявительницей ее права на уважение личной 
жизни. Основной вопрос в деле заключался в том, 
предоставили ли суды страны заявительнице и ее 
сыну достаточную защиту их личной жизни. При 
принятии решения об отклонении требований 
заявительницы внутригосударственные суды установили, что фотография была сделана с разрешения заявительницы и что заявительница не установила каких-либо ограничений или условий для 
ее использования. Однако суды не рассмотрели вопрос о том, дала ли она свое согласие на публикацию фотографии. Дело касалось публикации фотографии, которая как минимум подразумеваемым 
образом могла считаться предполагающей, что сын 
заявительницы был приемным. Следовательно, 
оспариваемая публикация могла создавать у читателей ложное впечатление о том, что у сына заявительницы не было родителей или что они оставили 
его. Любое подобное впечатление или иные сходные ложные впечатления могли повредить общественному восприятию семейных связей и отношений между заявительницей и ее сыном.

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

По делу допущено нарушение требований 
статьи 8 Конвенции (принято единогласно).

КОМПЕНСАЦИЯ

В порядке применения статьи 41 Конвенции. 
Европейский Суд присудил заявительнице 7 500 ев

№  1 1  [ 1 8 5 ]  2 0 1 7   
 
 
   
 
 
 
 
 
 
              11

Э Р Д И Н Ч  К У Р Т  И  Д Р У Г И Е  П Р О Т И В  Т У Р Ц И И  [ E R D I N Ç  K U R T  A N D  O T H E R S  V.  T U R K E Y ]   ( Ж А Л О Б А  №  5 0 7 7 2 / 1 1 )

ро в качестве компенсации морального вреда 
и 130 евро в качестве компенсации материального 
ущерба.

Вопрос о соблюдении права 
на уважение личной жизни

Вопрос о соблюдении государством 
своих позитивных обязательств

По делу обжалуется заключение медицинской экспертизы, освободившее врачей от ответственности, без рассмотрения вопроса о том, оказали ли 
они надлежащую профессиональную помощь. По 
делу допущено нарушение требований статьи 8 
Конвенции.

Эрдинч Курт и другие против Турции
[Erdinç Kurt and Others v. Turkey] 
(жалоба № 50772/11)

Постановление от 6 июня 2017 г.

ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА

Заявителями являются супружеская пара и их 
дочь, которая стала инвалидом после двух операций. Первая операция имела целью лечение особо 
тяжелого врожденного заболевания сердца, вторая была направлена на устранение осложнения, 
возникшего после первой операции, но повлекла 
серьезный неврологический ущерб. Родители 
предъявили иск о компенсации в суды по гражданским делам, и суд первой инстанции назначил экспертизу. В содержавшем обширные ссылки на литературу заключении подробно излагались частота 
встречаемости осложнений и фатальный исход при 
этом виде операции и заключилось в свете весьма 
существенных рисков, что отсутствовала халатность со стороны врачей. Утверждая, что заключение не привело достаточных объяснений, заявители запросили второе экспертное заключение, но 
безуспешно.

ВОПРОСЫ ПРАВА

Несмотря на то, что выводы заключения экспертизы необязательны для судов, они могут оказать решающее влияние на оценку последних, 
поскольку эти выводы затрагивают технические 
сведения, находящиеся вне сферы ведения судов. 
Только если установлено, что врачи оказали надлежащую профессиональную помощь во время операции, с надлежащим учетом возможных рисков, 
причиненный вред может рассматриваться как 
непредсказуемое последствие лечения. В противном случае хирурги никогда не привлекались бы 
к ответственности за свои действия, так как любое 

хирургическое вмешательство влечет определенную степень риска.
В настоящем деле эксперты должны были 
решить, способствовали ли действия врачей, независимо от риска, присущего операции, причиненному ущербу. Однако экспертное заключение даже 
не затрагивало этого вопроса. Основав свои выводы исключительно на данных литературы, свидетельствующих о наличии рисков, в заключении 
не рассматривалось того фактора, действовали ли 
врачи в соответствии с современными медицинскими стандартами до, во время и после операции. Не основываясь на каких-либо конкретных 
данных, выводы экспертного заключения об отсутствии халатности должны были рассматриваться скорее как утверждение, чем как доказательство. Следовательно, в заключении содержалось 
недостаточно объяснений по вопросу, предполагавшему изложение технической точки зрения. 
Столкнувшись с этим недостатком, власти государства-ответчика не приняли мер по ходатайству заявителей о назначении второй экспертизы. 
Соответственно, заявители не получили адекватного ответа от судов с учетом требований, присущих защите права пациента на физическую неприкосновенность.

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

По делу допущено нарушение требований 
статьи 8 Конвенции (принято единогласно).

КОМПЕНСАЦИЯ

В порядке применения статьи 41 Конвенции. 
Европейский Суд присудил заявителям 7 500 евро 
в качестве компенсации морального вреда, требование о компенсации материального ущерба было 
отклонено.

Вопрос о соблюдении права 
на уважение личной жизни

По делу обжалуется установленный срок хранения 
ДНК-образцов осужденных преступников независимо от тяжести преступления и при отсутствии 
возможности требовать их уничтожения. По 
делу допущено нарушение требований статьи 8 
Конвенции.

Айкагуэр против Франции
[Aycaguer v. France] (жалоба № 8806/12)

Постановление от 22 июня 2017 г.

ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА

В 2008 году заявитель был приговорен к двум 
месяцам лишения свободы с отсрочкой исполне

№  1 1  [ 1 8 5 ]  2 0 1 7

Я Н К А У С К А С  П Р О Т И В  Л И Т В Ы  ( №  2 )  [ J A N K A U S K A S  V.  L I T H U A N I A ]  ( №  2 )  ( Ж А Л О Б А  №  5 0 4 4 6 / 0 9 )

ния наказания за то, что он ударил жандармов 
зонтиком во время демонстрации профсоюза фермеров. Затем заявителю было предписано пройти 
биологическое тестирование с целью регистрации 
в национальной компьютерной базе ДНК (FNAEG) 
для лиц, осужденных за некоторые преступления 
(перечисленные в законодательстве), от которого 
заявитель отказался. Он не был зарегистрирован 
в базе данных и был оштрафован за этот отказ на 
500 евро.

ВОПРОСЫ ПРАВА

Когда речь идет об особенно важном аспекте 
чьей-то жизни или личности, пределы усмотрения 
государства обычно сужены. Защита персональных данных играет главную роль в осуществлении 
права лица на уважение его личной жизни, воплощенного в статье 8 Конвенции. Таким образом, 
внутригосударственное законодательство должно 
обеспечить, чтобы в нем существовали адекватные 
гарантии.
Соображения, изложенные ниже, вынудили 
Европейский Суд заключить, что в отсутствие справедливого равновесия между конкурирующими 
публичными и частными интересами по делу власти государства-ответчика вышли за пределы своего усмотрения и что вмешательство в право заявителя на уважение его личной жизни было несоразмерным.
(a) Длительность хранения данных. В 2010 году 
Конституционный совет Франции признал соответствующими Конституции страны положения законодательства относительно оспариваемой базы 
данных при условии «обеспечения того, что длительность хранения таких персональных данных 
останется пропорциональной с учетом цели базы 
данных, характера и/или тяжести данных преступлений». В связи с этой оговоркой конкретные 
действия не были предприняты.
Согласно Уголовно-процессуальному кодексу 
Франции длительность хранения образцов ДНК не 
может превышать «40 лет» для лиц, осужденных за 
одно из перечисленных в нем преступлений. Данный 
максимальный период должен быть установлен 
декретом. Отсутствие декрета означает, что 40-летний период является не максимальным, а обычным 
на практике. Таким образом, в настоящее время длительность хранения не дифференцирована в соответствии с характером и/или тяжестью совершенного 
преступления. Однако широкий спектр различных 
ситуаций, по-видимому, входит в сферу этой базы 
данных, потенциально охватывая особо тяжкие преступления (например, преступления против половой 
неприкосновенности, терроризм, преступления против человечности и торговля людьми).
Настоящее дело (по поводу неустановленных 
жандармов, которых ударили зонтиком в контексте политической и профсоюзной деятельности) 

явно отличается от относящихся к таким тяжким 
преступлениям, как организованная преступность 
и сексуальные посягательства.
(b) Процедура удаления. Доступ к подобной процедуре предусмотрен только для подозреваемых, 
а не для осужденных (таких как заявитель). Однако 
Европейский Суд полагает, что осужденным также 
должно быть разрешено подавать ходатайство об 
удалении хранящихся данных.

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

По делу допущено нарушение требований 
статьи 8 Конвенции (принято единогласно).

КОМПЕНСАЦИЯ

В порядке применения статьи 41 Конвенции. 
Европейский Суд присудил заявителю 3 000 евро 
в качестве компенсации морального вреда.

Вопрос о соблюдении права 
на уважение личной жизни

По делу обжалуется исключение бывшего полицейского следователя с судимостью из перечня стажеров адвокатов. По делу требования статьи 8 
Конвенции нарушены не были.

Янкаускас против Литвы (№ 2)
[Jankauskas v. Lithuania] (№ 2) 
(жалоба № 50446/09)

Постановление от 27 июня 2017 г.

ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА

В октябре 2000 года заявитель, следователь 
полиции, был признан виновным в превышении 
должностных полномочий в связи с вымогательством и получением взяток в обмен на прекращение уголовного дела. Он был приговорен к лишению свободы, и ему было запрещено работать 
в правоохранительных органах или органах юстиции в течение пяти лет. В 2007 году, после освобождения из тюрьмы, заявитель направил обращение в коллегию адвокатов Литвы с просьбой 
принять его в качестве стажера адвоката. Его обращение было удовлетворено. Впоследствии коллегия адвокатов узнала о его судимости, которую он 
не указал в своем обращении. В разбирательстве 
на внутригосударственном уровне заявитель был 
признан нарушившим Кодекс профессиональной 
этики адвокатов и был исключен из списка стажеров адвокатов в порядке дисциплинарной меры. 
Жалобы заявителя на эту меру были отклонены.
В Европейском Суде заявитель жаловался на 
решение об исключении его имени из списка стажеров адвокатов, утверждая, что это нарушает его 

№  1 1  [ 1 8 5 ]  2 0 1 7   
 
 
   
 
 
 
 
 
 
              13

Б А Р Н Я  И  К А Л Ь Д А Р А Р У  П Р О Т И В  И Т А Л И И  [ B A R N E A  A N D  C A L D A R A R U  V.  I T A L Y ]  ( Ж А Л О Б А  №  3 7 9 3 1 / 1 5 )

право на уважение личной жизни в соответствии 
со статьей 8 Конвенции.

ВОПРОСЫ ПРАВА

(a) Применимость. Понятие «личная жизнь» 
в принципе не исключает деятельность профессионального или предпринимательского характера. 
Ограничения регистрации в качестве члена определенных профессий, которые в некоторой степени могут затронуть способность заявителя развивать отношения с внешним миром, несомненно, 
относятся к сфере его личной жизни.
Заявитель имел юридическое образование и 
с 1991 года до своего осуждения работал в полиции 
следователем.
После погашения судимости он работал юрисконсультом в частном секторе, а затем являлся стажером адвоката в течение 10 месяцев. С учетом 
образования заявителя и его предыдущего профессионального опыта решение властей Литвы 
о его исключении из перечня стажеров адвоката 
касалось его возможности заниматься профессиональной деятельностью, имелись последствия для 
использования его права на уважение личной жизни в значении статьи 8 Конвенции.
(b) Существо жалобы. Лишение заявителя статуса стажера адвоката составляло вмешательство в его 
права на уважение личной жизни. Вмешательство 
было предусмотрено законом и преследовало правомерную цель, а именно защиту прав других лиц. 
В отношении того, было ли вмешательство необходимым в демократическом обществе, Европейский 
Суд подчеркнул важную роль, которую адвокаты 
играют при осуществлении правосудия. Для того, 
чтобы общество испытывало доверие к осуществлению правосудия, оно должно доверять способности 
юридической профессии осуществлять эффективное представительство. Эта особая роль адвокатов 
как независимых профессионалов в осуществлении 
правосудия влечет ряд обязанностей и ограничений, особенно в отношении их профессионального 
поведения, которое должно быть осмотрительным, 
честным и достойным.
Любое уголовное разбирательство влечет определенные последствия для личной жизни лица, 
совершившего преступление. Данные последствия 
совместимы со статьей 8 Конвенции, если они не 
выходят за рамки обычных и неизбежных последствий такой ситуации.
Суды Литвы признали, что заявитель не имел 
высоких моральных качеств, основываясь на последовательной внутригосударственной правоприменительной практике, которая подчеркивает 
высокие стандарты, применимые к адвокатской 
профессии. Суды Литвы особо отмечали, что заявитель совершил свои преступления во время работы 
в правоохранительных органах. Признавая заявителя виновным, внутригосударственные суды так
же запретили ему работать в правоохранительных 
органах или органах юстиции в течение пяти лет. 
С учетом характера преступлений, совершенных 
заявителем, для судов Литвы не было неразумным 
установить, что было неправомерно считать заявителя лицом с высокими моральными качествами, дающими право работы в системе юстиции. 
Принципы, применимые к адвокатской профессии, 
устанавливают такие ценности, как достоинство 
и честь юридической профессии, неприкосновенность и деловая репутация индивидуального адвоката, уважение к коллегам и уважение справедливого осуществления правосудия.
Кроме того, предыдущая судимость заявителя, характер и степень его преступлений являлись 
только одними из оснований для вывода об отсутствии у него высоких моральных качеств. Власти 
Литвы также отметили, что лицо, желающее стать 
адвокатом, обязано честно и полностью сотрудничать с коллегией адвокатов, сообщать ей всю 
относимую информацию, что заявитель не сделал. 
Представляется, что не было неразумным, что внутригосударственные власти заключили, что такое 
обязательство вытекало из понятий честности, этики и идеи о том, что отношения между адвокатом 
и коллегией адвокатов должны быть основаны на 
взаимном уважении и репутационном содействии. 
Заявитель должен был понимать значение такой 
информации для его обращения и необходимость 
ее представления. Суды Литвы провели тщательный анализ и стремились установить справедливое 
равновесие между защитой личной жизни заявителя и необходимостью защитить права других лиц 
и системы юстиции в целом.

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

По делу требования статьи 8 Конвенции нарушены не были (принято единогласно).

Вопрос о соблюдении права 
на уважение семейной жизни

По делу обжалуются изъятие ребенка у родителей и признание его пригодным для усыновления 
по мотивам ненадлежащих условий проживания 
в семье. По делу допущено нарушение требований 
статьи 8 Конвенции.

Барня и Кальдарару против Италии
[Barnea and Caldararu v. Italy] 
(жалоба № 37931/15)

Постановление от 22 июня 2017 г.

ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА

Заявителями является цыганская семья. Родители (первые два заявителя) и их четверо