Журнал философских исследований, 2019, № 1

ISSN 2500-0519 
 
ЖУРНАЛ ФИЛОСОФСКИХ ИССЛЕДОВАНИЙ 
Сетевой научный журнал 
Том 5 
■ 
Выпуск 1 
■ 
2019 
 
Выходит 4 раза в год   
 
 
 
 
 
 
      Издается с 2015 года 
 
 
Свидетельство о регистрации средства 
массовой информации  
Эл № ФС77-61322 от 07.04.2015 г. 
 
Издатель:  
ООО «Научно-издательский центр ИНФРА-М» 
127282, г. Москва, ул. Полярная, д. 31В, стр. 1 
Тел.: (495) 280-15-96 
Факс: (495) 280-36-29 
E-mail: books@infra-m.ru 
http://www.infra-m.ru 
 
Главный редактор: 
Климов С.Н. — доктор философских наук, 
заместитель директора академии по учебнометодической работе, Российская открытая 
академия транспорта Московского 
государственного университета путей 
сообщения (РОАТ МИИТ), г. Москва 
 
Ответственный редактор:  
Титова Е.Н. 
E-mail: titova_en@infra-m.ru 
 
© ИНФРА-М, 2019 
 
Присланные рукописи не возвращаются.  
Точка зрения редакции может не совпадать 
с мнением авторов публикуемых материалов.  
Редакция оставляет за собой право самостоятельно 
подбирать к авторским материалам иллюстрации, 
менять заголовки, сокращать тексты и вносить в 
рукописи необходимую стилистическую правку 
без согласования с авторами. Поступившие 
в редакцию материалы будут свидетельствовать о 
согласии авторов принять требования редакции.  
Перепечатка 
материалов 
допускается 
с письменного разрешения редакции.  
При цитировании ссылка на журнал «Журнал 
экономических исследований» обязательна.  
Редакция не несет ответственности за содержание 
рекламных материалов.  
 
 
САЙТ: http://naukaru.ru/ 
E-mail: titova_en@infra-m.ru 

СОДЕРЖАНИЕ 
 
 
 
 
 
Философия науки
 
Лебедев С.А.  
О двояком понимании категорий объект и 
субъект научного познания 
 
 
Тебекин А.В., Егорова А.А.  
Диалектические 
основы 
общенаучных 
методов управления в менеджменте 
 
 
 
 
Философия искусства 
 
Андреев А.Н., Кащенко Т.Л.  
Маленькие 
трагедии» 
А.С. 
Пушкина: 

маленькие трагедии 
 
 
Кащенко Т.Л., Андреев А.Н., Пилоян М.Г. 
Грибоедовское общество: опыт зеркального 
анализа 
 
 
 

РЕДАКЦИОННЫЙ СОВЕТ 

 
Климов 
Сергей 
Николаевич — 
доктор 

философских 
наук, 
заместитель 
директора 

академии 
по 
учебно-методической 
работе, 

Российская 
открытая 
академия 
транспорта 

Московского 
государственного 
университета 

путей сообщения (РОАТ МИИТ), г. Москва 

Коротких Вячеслав Иванович — профессор, 
кафедра философии и социальных наук, Елецкий 
государственный университет им. И.А. Бунина, г. 
Елец 

Колесов 
Михаил 
Семенович — 
доктор 

философских 
наук, 
Севастопольский 

государственный университет, г. Севастополь 

Ореховская Н.А. — доктор философских наук, 
профессор, кафедра социологии и культурологии, 
Московский 
государственный 
технический 

университет имени Н.Э. Баумана, г. Москва 

Немировский Валентин Геннадьевич — доктор 
социологических наук, кандидат философских 
наук, профессор, кафедра социологии, Сибирский 
федеральный университет, г. Красноярск 
Бабинов 
Юрий 
Александрович — 
доктор 

философских наук, профессор Севастопольский 
государственный университет, г. Севастополь 

Лебедев С. А.  — доктор философских наук, 
профессор, 
Московский 
государственный 

технический университет имени Н.Э. Баумана, г. 
Москва 

Майданский Андрей Дмитриевич — доктор 
философских 
наук, 
профессор, 
кафедра 

философии, 
Белгородский 
государственный 

университет, г. Белгород 

Губман Б.Л.  — доктор философских наук, 
заведующий кафедрой философии и теории 
культуры, 
Тверской 
государственный 

университет, г. Тверь 

Стамболийски Иво Николов — преподаватель, 
Варненский свободный университет "Черноризец 
Храбър" 

Кафтан 
Виталий 
Викторович — 
доктор 

философских 
наук, 
доцент, 
профессор 

департамента 
политологии 
Финансовый 

университет 
при 
Правительстве 
Российской 

Федерации, г. Москва 
 

История философии 
 
 
Талалаева Е.Ю.  
Онтология поэзии Фридриха Гёльдерлина: 
ключ к поздней философии Мартина 
Хайдеггера 
 
 
Кудрин С.К.  
Проблема классификаций материализма в 
истории западной философии 
 

О двояком понимании категорий объект и субъект 
научного познания 
 
About double understanding of categories object  
and subject of scientific cognition 
 
Лебедев С.А. 
д-р филос. наук, профессор, главный научный сотрудник философского факультета МГУ им. 
М.В. Ломоносова 
e-mail: saleb@ rambler.ru 
 
Lebedev S.A. 
Doctor of Philosophical Sciences, professor, main researcher, philosophy department, Moscow State 
University (of Russia) 
e-mail: saleb@ rambler.ru 
 
Аннотация  
В статье анализируется двоякое понимание в истории эпистемологии категорий объект и 
субъект научного познания. Впервые на двоякое понимание категории объект в философии и 
науке указал И. Кант: как «вещь в себе» и как «вещь для нас». Кант доказывал правильность 
понимания объекта в науке только как «вещи для нас». Так это и случилось позже в 
неклассическом естествознании. Начиная с теории относительности и квантовой механики, 
наука исходит из того, что объекта научного познания не существует без учета 
познавательных условий и средств его фиксации. Она утверждает и постоянно 
экспериментально 
доказывает 
это, 
что 
почти 
все 
свойства 
объектов 
являются 
относительными по отношению к системе их описания, в том числе и к принимаемым 
исследователями теоретическим и практическим предпосылкам. В реальной науке объект и 
субъект познания всегда связаны в единую познавательную систему («нет объекта без 
субъекта»). В современной эпистемологии аналогичная ситуация двоякого понимания 
сложилась и в отношении другой ее фундаментальной категории – субъект научного 
познания. Кто является реальным субъектом научного познания: отдельный ученый 
(исследователь – «робинзон») или научное сообщество как коллективный субъект познания, 
как социальная когнитивная система? Очевидно, что традиционное или классическое 
понимание субъекта познания как отдельной личности было явно психологистским. Сегодня 
ему противостоит социально-историческая интерпретация субъекта научного познания. 
Такой субъект всегда является носителем обширной системы ранее накопленного в науке 
знания, опираясь на него как на абсолютно необходимое условие осуществления процесса 
научного познания. Ранее накопленное знание имеет для реального субъекта научного 
познания всегда априорный характер, хотя и относительный, то есть меняющийся в 
зависимости от целей, условий и задач познания. Это неизбежно приводит научное познание 
не только к историческому плюрализму научного знания, о чем убедительно свидетельствует 
вся история науки, как в целом, так  любой отдельной науки, но и к наличию 
альтернативных научных подходов и концепций в каждую эпоху. Трансцендентального 
субъекта научного познания (или «субъекта вообще») в науке не существует так же, как в ней 
не существует и трансцендентального объекта (или «вещи в себе»). Вот почему всякая 
научная истина является относительной и конкретно-исторической, а реальным ее маркером 

является консенсус соответствующего дисциплинарного сообщества как главного субъекта 
научного познания [18].          
Ключевые слова: объект научного познания, субъект научного познания,  научное 
сообщество, научная истина, научный консенсус. 
 
Abstract 
The article examines a double understanding in epistemology history categories object and subject 
of scientific cognition. For the first time the double understanding category object as” thing itself” 
and “thing for us” marked I. Kant. In its “Critic of clean mind” he proved the correct understanding 
of object in philosophy and science only as “thing for us”. So it was happened in nonclassical 
science. From beginning the relativist theory and the quantum mechanics a science considers, that 
the object of scientific cognition no exist without registration a cognitive conditions and means 
fixation of object. A science constantly experimental prove, that almost all object properties are 
relative to the system their description and also accepted of researches the certain theoretical and 
practical reasons. In the real science object and subject cognition always connection in the unity 
cognition system (“no object without subject”). In modern epistemology there is analogy situation of 
double understanding a subject of scientific cognition. Who is the real subject of scientific 
cognition: an individual scientist (investigator – “robinson”) or scientific community as collective 
subject of cognition, as social cognitive system? It is obvious that the tradition or classical 
understanding of subject cognition as individual scientist was exactly psychologist.Today it is 
opposed to the socio-historical interpretation of the subject of scientific knowledge. Such a subject is 
always the bearer of an extensive system of previously accumulated knowledge in science, relying 
on it as an absolutely necessary condition for the implementation of the process of scientific 
knowledge. Previously accumulated knowledge for the real subject of scientific knowledge is 
always a priori, although relative, that is, changing depending on the goals, conditions and 
objectives of knowledge. This inevitably leads scientific knowledge not only to the historical 
pluralism of scientific knowledge, as the whole history of science, as a whole, as well as any 
individual science, but also to the availability of alternative scientific approaches and concepts in 
each era. The transcendental subject of scientific knowledge (or" subject in General") does not exist 
in science in the same way as there is no transcendental object (or"thing in itself"). That is why any 
scientific truth is relative and specifically historical, and its real marker is the consensus of the 
relevant disciplinary community as the main subject of scientific knowledge [18].  
Keywords: object, subject, scientific cognition, scientific true, scientific society, scientific 
consensus. 
 
 В истории философии науки было выработано два принципиально различных 
понимания основных категорий теории научного познания: объект и субъект научного 
познания [6]. Начнем с анализа двоякого понимания категории объект научного познания. 
Первое понимание – это «метафизическая» или трансцендентальная трактовка данного 
понятия. При нем объект понимается как имманентный элемент объективной реальности, 
существующий вне и независимо от познающего субъекта. Это – традиционное, 
докантовское понимание категории объект. В отличие от субъективной реальности 
объективная реальность считалась самодостаточной и функционирующей на основе 
присущих ей внутренних законов. При этом часто объективная реальность просто 
отождествлялась с природой (Космосом). Позднее (например, в марксистской философии) в 
объективную реальность стали наряду с природой включать также и социальную реальность 
и, прежде всего, экономический базис общества (его производительные силы и 
производственные отношения). При таком более широком понимании объективной 

реальности объектами стали не только природные процессы и явления, но и материальные 
структуры общества, созданные при непосредственном участии человеческого сознания, в 
том числе и с использованием научного знания. Это  такие элементы социума, как 
производительные силы общества, материальная инфраструктура, техника, технологии, 
оборудование, приборная и экспериментальная база науки, социальные институты, да и сами 
люди как субъекты трудовой деятельности, а также носители определенных социальных 
функций. 
Подобное 
расширенное 
понимание 
объективной 
реальности 
позволяло 
рассматривать человека как особый случай объекта, а именно, как объекта, наделенного 
сознанием и волей. Однако оно вступало в логическое противоречию с прежним 
метафизическим определением объективной реальности как реальности, существующей вне и 
независимо от человека. Впервые радикально отличное от рассмотренного выше 
метафизического понимания категорий «объект» и «объективная реальность» было 
предложено в XVIII в. И. Кантом [1]. Он предложил понимать под «объектом» то, на что 
направлено наше познание, то есть понимать объект познания как предмет познания. 
Соответственно, согласно Канту, в науке не может быть объекта без субъекта познания. В 
отличие от первого, «метафизического» понимания объекта кантовское понимание получило 
в философии название «интенциональной концепции объекта». Кант впервые предложил 
также во избежание путаницы терминологически  закрепить две этих разных концепции 
объекта разными терминами: «вещь в себе» (для обозначения метафизической концепции 
объекта) и «вещь для нас» (для обозначения интенционального понимания объекта). Позже 
кантовское понимание объекта будет обобщено Гуссерлем. У него объект уже стал 
пониматься как то, на что направлено сознание вообще, а не только  познающая часть 
сознания.   
   Каков же критерий существования объекта как «вещи для нас»? Здесь правильным 
ответом мог быть только такой: единого или универсального критерия существования 
объекта как вещи для нас не существует, поскольку удостоверение сознанием его 
существования зависит от типа или уровня сознания: в частности, от того, чувственное это 
познание или рациональное [5; 12]. Чувственное познание требует для признания 
существования объекта как вещи для нас соблюдения следующих двух условий: 1) его 
фиксацию 
в 
чувственном 
опыте 
и 
2) 
повторного 
(желательно 
многократного) 
воспроизведения в чувственном опыте. Ясно, что реализация второго условия более всего 
возможна в экспериментальном исследовании, где изучаемый объект может быть 
воспроизведен потенциально неограниченное число раз [16; 17]. При рациональном способе 
удостоверения существования объекта как вещи для нас требуется выполнение других 
условий: 1) непротиворечивости мысленно данного объекта; 2) простоты его содержания с 
целью возможности непосредственного (интуитивного) восприятия мышлением; 3) 
возможности его потенциально неограниченного воспроизведения в мышлении [7; 13; 14].       
Необходимо отметить, что в современной науке понятие объекта употребляется в 
основном в кантовском смысле как «вещи для нас» со всеми вытекающими отсюда 
гносеологическими 
и 
методологическими 
последствиями. 
Первым 
неизбежным  
гносеологическим следствием понимания объекта как « вещи для нас» стало утверждение 
«без субъекта нет объекта» [3; 6]. Вторым методологическим следствием такого понимания 
объекта стало в науке понимание того, что всякое знание об объекте всегда относительно, 
поскольку коррелятивно той когнитивной системе отсчета, той «когнитивной оптике», 
которая используется при его познании [8; 11]. Третьим следствием понимания объекта как 
«вещи для нас» стало осознание того, что человек вообще и наука, в частности, в принципе 
не способны достичь абсолютно объективного («трансцендентального») знания о 
действительности (абсолютно истинного знания о ней) [6; 18]. Всякое знание о любом 

объекте является всегда принципиально условным и предпосылочным, имеющим форму 
«Если .., то …». Без предпосылочного знания об объектах в принципе не существует.    
Четвертым следствием понимания объекта как «вещи для нас» явился вывод, что всякое 
знание об объектах, в том числе и научное, в строгом смысле слова является не чисто 
объективным, а субъективно-объективным. Это знание зависит не только от содержания 
«вещи в себе», но и от наличных условий и средств ее познания: экспериментальной 
ситуации, научных приборов, накопленного ранее знания, познавательной и практической 
установки 
исследователя, 
его 
познавательного 
интереса, 
творческого 
потенциала 
(«продуктивного воображения» – Кант) и, наконец, когнитивной воли в принятии научных 
решений и др. [7]. Пятым  методологическим следствием понимания объекта как «вещи для 
нас» (правда, при условии отказа от кантовского абсолютного априоризма) стало признание 
неизбежности теоретического плюрализма в науке как ее естественного состояния. Более 
того, необходимо признать, что плюрализм в науке вместе с прогрессом науки будет только 
возрастать. При этом существование в науке альтернативных подходов в отношении 
познаваемых объектов вовсе не означает субъективизма научных концепций. В научном 
познании существует система регуляторов, ограничивающих творческий плюрализм 
исследователей и способствующая возможности достижения ими общезначимого знания. И 
одним из важных таких регуляторов является сам коллективный характер научного познания, 
социальность субъекта научного познания, диалог членов научного сообщества при оценке 
различных концепций, который в итоге должен заканчиваться достижением определенного 
научного консенсуса, конечно, при этом не абсолютного, а только относительного, хотя и 
возможно весьма долговременного [6; 9; 18]. Концепции социальной природы субъекта 
научного познания противостоит, с одной стороны, традиционное «метафизическое» или  
трансценденталистское его понимание, как носителя врожденных или априорных 
(одинаковых для всех людей) познавательных способностей (Декарт, Кант, Гуссерль и др.). А 
с другой ему противостоит понимание субъекта как носителя сознания, являющегося tabula 
rasa, содержание которого наполняется только благодаря воздействию на него объектов как 
вещей в себе, являясь отражением этого воздействия (материализм). Оба этих понимания 
субъекта познания (априористское и tabula rasa) оказались фактически и  методологически 
несостоятельными. При их принятии оказалось в принципе невозможно адекватно ответить 
на реальный вопрос современной науки о том, как возможна в науке объективная но, вместе с 
тем, лишь относительная истина (с точки зрения как ее полноты, так и адекватности). А 
именно о таком характере истинности научного знания убедительно свидетельствует вся 
история науки, области человеческого познания, где контролю научного познания, 
методологии получения, проверки и обоснования знания уделяется наиболее пристальное 
внимание по сравнению со всеми другими видами человеческого познания.       
Как известно, вопрос о возможности достижения истины в научном познании был 
впервые поставлен еще в Новое время, в эпоху становления современного естествознания. 
Так, в эпистемологии Р. Декарта утверждалось, что научная истина имплицитно (неявно) 
находится в человеческом уме и имеет так сказать «врожденный характер». Выявляется же 
она с помощью «естественного света»  разума путем использования определенного набора 
его средств (сомнения, критики, интеллектуальной интуиции, дедукции) [4]. Другой крупный 
философ науки Нового времени Ф. Бэкон поставил важный вопрос о факторах, затемняющих 
или искажающих научную истину, развив свою концепцию идолов или «призраков» истины. 
Он же предложил и главный метод устранения этих призраков (призраков толпы, театра, 
рынка и др.). Таким методом должно быть экспериментальное исследование объекта 
познания и индуктивное обоснование научной истины [4; 11; 12]. Только таким образом 
полученное знание, полагал он, способно увеличить могущество человека и дать ему 

реальную власть над природой. Попытка примирить  рационализм Декарта и эмпиризм 
Бэкона в вопросах научной истины была предпринята И. Кантом [1]. Основой такого 
примирения по Канту должно быть признание философами и учеными существования 
необходимых априорных предпосылок осуществления любого акта познания, как 
чувственного, так и рационального. Хотя научное познание, утверждал Кант, начинается с 
опыта, это отнюдь не означает, что оно логически вытекает, следует из чувственного опыта. 
Условием получения научных знаний о познаваемых объектах является структурирование 
полученной о них чувственной информации в ходе взаимодействия познающего сознания с 
объектом с помощью априорных форм чувственного созерцания (в частности, заложенных в 
нем представлений о пространстве и времени), а также рассудка (основные онтологические 
категории, формы и законы мышления). Эти априорные структуры образуют когнитивную 
структуру, создающую саму возможность продуцирования и конституирования истинных 
суждений и научных доказательств. Однако априоризму Канта не суждено было стать 
общезначимой теорией научной истины. 
Первым серьезным возражением кантовской эпистемологии явилось неприятие  
научным сообществом кантовского учения о якобы «трансцендентальном», вневременном 
характере субъекта научного познания. Такому пониманию был противопоставлен реальный 
исторический и социальный субъект научного познания [3; 5; 9]. Социальный характер 
субъекта научного познания четко обозначился уже в конце 19-го – начале 20-го в., времени 
формирования так называемой «большой науки» (термин известного науковеда Дж. Прайса). 
Этот тип науки пришел на смену прежней, так называемой «малой науке», где главным 
действующим лицом был действительно отдельный ученый. В период существования малой 
науки общее число ученых во всем мире не превышало нескольких десятков тысяч по всем 
отраслям науки. Многие философы и методологи науки по-прежнему рассматривают в 
качестве 
субъекта 
научного 
познания 
либо 
отдельного 
ученого 
(а 
это 
аналог 
«гносеологического 
Робинзона»), 
либо 
как 
Кант 
«ученого 
вообще» 
или 
«трансцендентального субъекта». Тогда как основным субъектом современной науки 
является уже не отдельный ученый (каким бы талантливым он ни был), а научный коллектив 
и, прежде всего, дисциплинарное научное сообщество [2; 9]. Почему так важно 
акцентировать этот момент? Потому что субъект – объектное познавательное отношение – 
существенно 
оказывается 
детерминированным 
различного 
рода 
социальными, 
коммуникационными 
и 
организационными 
требованиями 
и 
ограничениями 
функционирования субъекта научного познания. Деятельность отдельных ученых в научных 
коллективах 
и 
организациях 
подчинена 
законам 
разделения 
труда 
в 
рамках 
функционирования коллективного субъекта науки. Она существенно диверсифицирована, 
специализирована и организована по принципу дополнения в рамках деятельности 
целостного субъекта науки (экспериментаторы, теоретики, создатели полезных моделей и 
опытно-конструкторских разработок, инженеры, математики-прикладники, экономисты, 
менеджеры, руководители научных программ и т.д.). Любой научный коллектив, решающий 
определенный класс проблем и задач, всегда действует как единое целое, как единый 
субъект. Одним из следствий социального характера субъекта научного познания является то, 
что субъект – субъектные отношения между членами профессионального научного 
сообщества стали иметь не меньшее значение для эффективного осуществления 
познавательной деятельности, чем субъект – объектные отношения между ученым и 
познаваемой им объективной реальностью. Соответственно,  исследование процесса 
научного познания, осуществлявшегося когда-то в категориях  традиционной эпистемологии 
и методологии науки, сегодня должно быть дополнено социологическим, историческим, 
психологическим, герменевтическим и праксиологическим контекстами его анализа [18].  

Вторым важным шагом на пути критики и преодоления кантовской эпистемологии 
явилось осознание следующего обстоятельства: предпосылочность научного познания в 
целом как его опора на ранее полученное знание, безусловно, имеет место в любом акте 
научного познания. Но предпосылочное знание в науке имеет не абсолютно-априорный 
характер, как полагал Кант, а только относительно-априорный и исторический [4]. При этом 
оказалось, что оно детерминировано не только результатами своего предшествующего 
развития, но и наличными социокультурными условиями [15]. Так возникла тенденция, 
ставшая сегодня устойчивой в методологии науки:  признание детерминации научного 
познания и его результатов не только содержанием изучаемых объектов и накопленным 
ранее научным знанием и методами его получения, но и социокультурным контекстом 
функционирования науки и научного познания. В отличие от классической методологии 
науки с ее идеей трансцендентального субъекта познания, для современной философии науки 
субъект научного познания это не некое абстрактное, вне мира ютящееся существо, а вполне 
конкретное. Это – реальные ученые или их коллективы, оперирующие физическими 
приборами, инструментами измерения, накопленными ранее научными знаниями и 
находящиеся во вполне конкретной «познавательной позиции» [15]. 
     Если попытаться дать обобщенное описание той познавательной ситуации, в 
которой находится реальный субъект научного познания, то она состоит из двух основных 
элементов: предмета познания и условий познания. В объективированном языке условия 
познания могут быть обобщенно названы «когнитивной системой отсчета». Содержание этой 
системы 
образует 
совокупность 
определенных 
предпосылок 
философского 
(«метафизического»), 
исторического, 
социокультурного, 
научно-теоретического 
и 
физического характера (реальная физическая система отсчета или условия наблюдения), с 
позиций 
которых 
и 
рассматривается 
конкретный 
предмет 
познания. 
По 
своему 
онтологическому  статусу «когнитивная система отсчета» является вполне объективной, так 
как никогда не является продуктом конструктивной деятельности ни отдельного ученого, ни 
даже коллективного субъекта научного познания, поскольку почти все ее элементы, как 
правило, «присваиваются» субъектом познания из арсенала существующей культуры. С 
другой стороны, необходимо подчеркнуть, что субъект научного  познания является 
активным конструктором когнитивной системы отсчета. Именно он своей волей и 
творчеством «собирает» ту или иную когнитивную систему отсчета и идентифицирует себя с 
ней. Поэтому для полного понимания содержания когнитивной системы отсчета всегда очень 
важно знать характеристики самого познающего субъекта: кто познает, как (с помощью 
каких средств) познает, наконец, для чего (с какой целью, целями) познает. Очевидно, что 
ответ на последний вопрос невозможен вне анализа ценностной сферы познания [10]. 
Хотелось бы также подчеркнуть два следующих момента. Во-первых, субъект научного 
познания  играет активную роль не только в формировании условий познания, но и в 
решении вопроса о том, что познается (содержание предмета познания). Это – также 
результат определенного когнитивного решения субъекта, а не просто (не только) 
детерминации сознания субъекта со стороны объекта («вещи в себе»). В качестве факторов, 
существенно определяющих перспективу видения познаваемого объекта, могут выступать 
следующие детерминанты: накопленные знания, практические потребности, цели и задачи 
познания, идеалы и нормы научного исследования, мировоззренческие и философские 
основания. Эти факторы могут быть как устойчивыми, долговременными, глубинными, так и 
быстро меняющимися, случайными, ситуационными. Но во всех случаях они выступают как 
реальные основания и предпосылки процесса научного познания и соответственно получения 
определенного научного знания как своего результата. 
Литература 

1. Кант И. Критика чистого разума// Кант И. Сочинения. В 6 т. Т. 3. М., 1964. 
2. Лебедев С.А. Единство естественнонаучного и социально-гуманитарного знания// Новое в 
психолого-педагогических исследованиях. – 2010. – № 2(8). – С. 5–10.  
3. Лебедев С.А., Авдулов А.Н. История и философия науки. Под общ. ред. С.А. Лебедева. М.: 
Академический проект. 2007.  
4. Лебедев С.А. Пересборка эпистемологического// Вопросы философии. – 2015. – №6. – С. 
53–64. 
5. Лебедев С.А. Философия науки. М.: Академический проект. 2010. 
6. Лебедев С.А. Курс лекций по философии науки. М.: Издательство МГТУ им. Н.Э. Баумана. 
2014. 
7. Лебедев С.А. Две парадигмы природы научной истины// Журнал философских 
исследований. – 2018. – № 4. – С. 3–11. 
8. Лебедев С.А. Основные модели развития научного знания//Вестник Российской академии 
наук. – 2014. – Т. 84. – № 6. – С. 506.  
9. Лебедев С.А. Консенсуальная природа научных истин// Известия Российской академии 
образования. – 2018. – № 2. – С. 5–17.     
10. Лекторский В.А. Классическая и неклассическая эпистемология. М., 2001. 
11. Лебедев С.А. Постнеклассическая эпистемология: основные концепции//Философские 
науки. – 2013. – № 4. – С. 69–83. 
12. Лебедев С.А. Роль индукции в процессе функционирования современного научного 
знания//Вопросы философии. – 1980. – № 6. – С. 87–95.  
13. Лебедев С.А. Структура научной рациональности//Вопросы философии. – 2017. – № 5. – 
С. 66–79. 
14. Лебедев С.А. Проблема истинности научной теории// Гуманитарный вестник МГТУ. – 
2018. – № 4. – С. 2. 
15. Лебедев С.А. Постнеклассическая эпистемология: основные концепции//Философские 
науки. – 2013. – № 4. – С. 69–83.   
16. Лебедев С.А. , Твердынин Н.М. Гносеологическая специфика технических и 
технологических наук//Вестник Московского университета. Серия 7: Философия. – 2008. – № 
2. – С. 44–70. 
17. Лебедев 
С.А. Методологические 
аспекты 
динамики 
научного 
знания//Журнал 
философских исследований. – 2017. – Т. 3. – № 4. – С. 1–22.  
18. Lebedev S. Scientific truth: social issue and consensual character//European Journal of 
Philosophical Research. 2018. № 5. C. 58-67. 
  
 
  
 
 

Диалектические основы общенаучных методов 
управления в менеджменте 
 
Dialectical foundations of general scientific 
management methods in management 
 
Тебекин А.В. 
д-р техн. наук, д-р экон. наук, профессор, почетный работник науки и техники Российской 
Федерации, профессор кафедры менеджмента Московского государственного института 
международных отношений (Университета) МИД России 
e-mail: Tebekin@gmail.com 
 
Tebekin A.V. 
Doctor of Engineering, Doctor of Economics, professor, honorary worker of science and 
technology of the Russian Federation, professor of department of management of the Moscow 
State Institute of International Relations (University) MFA of Russia 
e-mail: Tebekin@gmail.com 
 
Егорова А.А. 
Специалист отдела НИОКР ООО «Научно-технический центр «Интайр»» 
 
Egorovа A.A., 
Specialist of the R & D Department of LLC "Scientific and Technical Center" Intair "" 
 
Аннотация 
Рассмотрены общенаучные методы принятия управленческих решений в менеджменте. 
Показано, что в основе общенаучных методов принятия управленческих решений лежат 
методы, основанные на законах, принципах и методах диалектики, включая методы 
принятия управленческих решений, основанные: на законе единства и борьбы 
противоположностей; законе перехода количественных изменений в качественные; законе 
отрицания отрицания; принципе всеобщей связи; принципе развития; принципе 
системности; принципе причинности; принципе историзма; принципе восхождения от 
абстрактного к конкретному. Показано, что именно на этих законах и принципах 
диалектики основываются общенаучные методы принятия управленческих решений, 
являющиеся универсальными в менеджменте, включая: методы на основе анализа и 
синтеза; методы на основе индукции и дедукции; метод на основе системного анализа; 
метод на основе комплексного анализа; методы на основе дифференциации и интеграции; 
метод на основе программно-целевого планирования; экономические методы управления; 
административные методы управления; социально-психологические методы управления. 
Ключевые 
слова: 
диалектические 
основы, 
общенаучные 
методы 
управления, 
менеджмент. 
 
Abstract 
The general scientific methods of management decision making in management are considered. 
It is shown that general scientific methods of making management decisions are based on 
methods based on laws, principles and methods of dialectics, including methods of making 
management decisions based on: the law of unity and struggle of opposites; the law of transition 
of quantitative changes into qualitative ones; the law of negation of negation; the principle of 
universal communication; development principle; the principle of consistency; the principle of 
causality; the principle of historicism; the principle of ascent from the abstract to the concrete. It 

is shown that it is on these laws and the principles of dialectics that the general scientific 
methods of making management decisions, which are universal in management, are based, 
including: methods based on analysis and synthesis; methods based on induction and deduction; 
method based on system analysis; method based on a comprehensive analysis; methods based on 
differentiation and integration; method based on program-oriented planning; economic 
management methods; administrative management practices; socio-psychological methods of 
management. 
Keywords: dialectical foundations, general scientific methods of management, management. 
 
Менеджмент как наука по изучению процессов и явлений, связанных с объектом 
управления, его внутренних взаимосвязей и взаимодействия с внешней средой призван 
обеспечить понимание происходящих событий, связанных с управляемым объектом в 
интересах придания управляемой системе рациональной структуры и свойств 
желаемого уровня эффективности. 
Обеспечение 
необходимой 
эффективности 
управления 
в 
менеджменте 
обеспечивается методами принятия управленческих решений (МПУР). 
МПУР в менеджменте имеют достаточно широкий спектр признаков их выделения. 
Результаты классификации МПУР по основным признакам, полученные на основе 
проведенных исследований [1, 9, 10, 29–33], продемонстрированы в табл. 1. 
Таблица 1 
Результаты классификации МПУР по основным признакам 
№ Признак классификации МПУР 
Состав МПУР 

1 
Период времени, на который 
рассчитано 
влияние 
принимаемого 
управленческого 
решения 

Оперативные, тактические, стратегические 

2 
Масштабы объекта, на которые 
распространяется 
принимаемое 
управленческое решение 

Государство, 
регион, 
отрасль, 
предприятие, 
подразделение и т.д. 

3 
Период 
исполнения 
принимаемых 
управленческих 
решений 

Мгновенный, краткосрочный, среднесрочный и 
долгосрочный период исполнения 

4 
Функциональное 
назначение 
принимаемых 
управленческих 
решений 

Маркетинговые, 
планирования, 
организации, 
регулирования, 
контроля, 
координации, 
корректировки, мотивации и т.д. 

5 
Направленность 
воздействия 
принимаемых 
управленческих 
решений 

Направленность на внутреннюю среду или на 
внешнюю сферу 
 

6 
Обязательность 
принимаемых 
управленческих 
решений 
для 
исполнения 

Директивные, 
рекомендательные, 
ориентирующие решения и т.д. 
 

7 
Степень запрограммированности 
принимаемых 
управленческих 
решений 

Полностью 
запрограммированные, 
частично 
программируемые 
и 
незапрограммированные 
управленческие решения 

8 
Области 
применения 
принимаемых 
управленческих 
решений 

Управленческие решения в сфере производства, 
НИОКР, развития инфраструктуры, снабжения, 
внутрифирменной логистики, сбыта, финансов, 
управления персоналом, управления качеством и 
т.д. 

9 
Количества 
исходной 
информации 
для 
принятия 
управленческих решений 

Полная информация, частичная информация, 
практически отсутствующая информация 

№ Признак классификации МПУР 
Состав МПУР 

10 Качество исходной информации 
для 
принятия 
управленческих 
решений 

Высокое, среднее, низкое 

11 Время, отводимое на принятие 
управленческих решений 
Достаточное, ограниченное 

12 Число 
лиц, 
принимающих 
управленческие решения 
Единоличное 
управленческое 
решение, 
коллективное, коллегиальное 

13 Признак 
этапности 
принятия 
управленческих 
решений 
относительно 
управляемого 
события (процесса) 

Методы диагностики проблем, методы генерации 
альтернативных 
вариантов 
управленческих 
решений, методы оценки альтернатив и выбора 
рационального 
варианта 
управленческого 
решения, методы реализации управленческого 
решения 

14 Способ (основания) выработки 
управленческих решений 
Управленческие 
решение, 
принимаемые: 
на 
основе здравого смысла, на основе опыта, на 
основе 
интуиции, 
на 
основе 
научного 
обоснования и др. 

 
Из представленной в табл. 1 классификации 
МПУР 
по 
основным 
признакам, 
наибольший интерес представляет классификация методов принятия управленческих 
решений по признаку технологий их выработки на основе научного обоснования (14-й 
класс табл. 1). 
Результаты авторской классификация научно-практических МПУР по признаку 
технологий их выработки на основе научного обоснования и применения в 
прикладных областях менеджмента представлены в табл. 2. 
Таблица 2 
Классификация научно-практических МПУР по признаку технологий их 
выработки на основе научного обоснования и применения в прикладных 
областях менеджмента 
№ Название 
класса 
МПУР 
Состав МПУР 

1 
МПУР 
в 
сфере 
общего менеджмента 
Включая: 
– общенаучные методы ПУР (метод, основанный на законе 
единства и борьбы противоположностей; метод, основанный 
на 
законе 
перехода 
количественных 
изменений 
в 
качественные; метод, основанный на законе отрицания 
отрицания; метод, основанный на принципе всеобщей связи; 
метод, 
основанный 
на 
принципе 
развития; 
метод, 
основанный на принципе системности; метод, основанный 
на принципе причинности; метод, основанный на принципе 
историзма; метод, основанный на принципе восхождения от 
абстрактного к конкретному; методы анализа и синтеза; 
методы индукции и дедукции; метод, основанный на 
принципе единства логического и исторического; метод 
системного анализа; метод комплексного анализа; методы 
дифференциации и интеграции; метод программно-целевого 
планирования; экономические методы; административные 
методы; социально-психологические методы) [2, с. 28–51]; 
– методы ПУР, основанных на традиционных способах 
обработки информации и принятия решений (метод 
сравнения; метод относительных и средних величин;