Журнал политических исследований, 2018, № 2

ISSN 2587-6295 
 
ЖУРНАЛ ПОЛИТИЧЕСКИХ ИССЛЕДОВАНИЙ 
Сетевой научный журнал 
Том 2 
■ 
Выпуск 2 
■ 
2018 
 
Выходит 4 раза в год   
 
 
 
 
 
 
      Издается с 2017 года 
 
 
Свидетельство о регистрации средства 
массовой информации  
Эл № ФС77-63242 от 06.10.2015 г. 
 
Издатель:  
ООО «Научно-издательский центр ИНФРА-М» 
127282, г. Москва, ул. Полярная, д. 31В, стр. 1 
Тел.: (495) 280-15-96 
Факс: (495) 280-36-29 
E-mail: books@infra-m.ru 
http://www.infra-m.ru 
 
Главный редактор: 
Федорченко С.Н. – кандидат политических наук, 
доцент, 
Московский 
государственный 
областной университет, зам. декана факультета 
истории, политологии и права по научной работе
 
Ответственный редактор:  
Титова Е.Н. 
E-mail: titova_en@infra-m.ru 
 
Присланные рукописи не возвращаются.  
Точка зрения редакции может не совпадать 
с мнением авторов публикуемых материалов.  
Редакция оставляет за собой право самостоятельно 
подбирать к авторским материалам иллюстрации, 
менять заголовки, сокращать тексты и вносить в 
рукописи необходимую стилистическую правку 
без согласования с авторами. Поступившие 
в редакцию материалы будут свидетельствовать о 
согласии авторов принять требования редакции.  
Перепечатка 
материалов 
допускается 
с письменного разрешения редакции.  
При цитировании ссылка на журнал «Журнал 
экономических исследований» обязательна.  
Редакция не несет ответственности за содержание 
рекламных материалов.  
 
© ИНФРА-М, 2018 
 
Опубликовано 25.06.2018. 
 
САЙТ: http://naukaru.ru/ 
E-mail: titova_en@infra-m.ru 
 

СОДЕРЖАНИЕ 
 
История политической мысли
 
Матюхин А.В.  
Самодержавная система государственного 
управления в монархической теории  
Л.А. Тихомирова …………………………. 3  
 
Курылев К.П.  
Русские либералы о приоритетных 
 направлениях внешней политики  
России в конце XIX в. …………………… 10
 

Политические институты, 

этнополитическая конфликтология, 

национальные и политические процессы 

и технологии
 
Муштук О.З.  
Капитализация России и отечественный  
менталитет: проблемы совместимости .... 16 
 
Степанов А.А.  
Успешные стратегии представления  
и продвижения интересов ИТ-бизнеса  
в органах государственной власти: 
отраслевая специфика и теоретическая 
рамка ……………………………………... 26 
 
Федорченко С.Н.  
Political Hologram: от научных 
исследований к 3D технологиям  
борьбы за электорат …………………….. 37 
 
 
 
 

РЕДАКЦИОННАЯ КОЛЛЕГИЯ 
 

Федорченко С.Н.  — канд. полит. наук, доцент, 
заместитель декана факультета истории, политологии и 
права по научной работе Московский государственный 
областной университет, г. Москва 
Абрамов А.А.  — канд. полит. наук, доцент кафедры 
политологии и права, Московский государственный 
областной ун-т, г. Москва  
Афанасьев В.В.  — д-р полит. наук, доцент, Академия 
гуманитарных и общественных наук  
Багдасарян В.Э.  — д-р ист. наук, декан факультета 
истории, 
политологии 
и 
права, 
Московский 

государственный областной университет, г. Москва  
Быков И.А.  — д-р полит. наук, доцент, доцент 
кафедры связей с общественностью в политике и 
государственном управлении, Санкт-Петербургский 
государственный университет  
Ветренко И.А.  — д-р полит. наук, зав. кафедрой 
политологии, Омский государственный университет 
Володенков С.В.  — д-р полит. наук, профессор, 
доцент кафедры государственной политики факультета 
политологии, МГУ им. Ломоносова 
Грачев М.Н.  — д-р полит. наук, профессор, кафедра 
теоретической и прикладной политологии факультета 
истории, политологии и права Историко-архивного 
института, ФГБОУ ВО «Российский государственный 
гуманитарный университет» 
Кирнос А.В.  — канд. полит. наук, начальник кафедры 
теории и истории государства и права, Воронежский 
институт Министерства внутренних дел РФ 
Кросстон Мэтью Д.  — д-р филос. наук, профессор, 
факультет безопасности и глобальных исследований 
Американский Военный Университет, США 
Курылев К.П.  — д-р ист. наук, доцент, кафедра теории 
и истории международных отношений, РУДН 
Мартынов М.Ю.  — д-р полит. наук, доцент, главный 
научный 
сотрудник, 
заведующий 
Лабораторией 

социологических и правовых исследований, доцент 
кафедры политико-правовых дисциплин, БУ ВО 
«СурГУ ХМАО — Югры»,  
Матюхин А.В.  — д-р полит. наук, доцент, зав. 
кафедрой 
философии 
и 
истории 
Московский 

финансово-промышленный ун-т «Синергия»  
Орлов И.Б.  — д-р ист. наук, профессор, департамент 
политической 
науки, 
Национальный 

исследовательский 
университет 
"Высшая 
школа 

экономики" 
Саква Ричард  — доктор философии, профессор 
российской и европейской политики, Университет 
Кента, Великобритания 
Сельцер Д.Г.  — д-р полит. наук, зам. ректора, 
профессор кафедры международных отношений и 
политологии, 
Тамбовский 
государственный 

университет им. Державина  
Ярулин И.Ф.  — д-р полит. наук, профессор, директор 
Института социально-политических технологий и 
коммуникаций, 
Тихоокеанский 
государственный 

университет 

Политическая культура, идеология, 
аксиология
 
Мартынов М.Ю., Габеркорн А.И.  
Роль конструктивистской трактовки 
формирования гражданской  
идентичности и патриотизма  
в современной символической  
политике …………………………….……. 60
 
Солдатова А.С.  
Символизация пространства: 
уровень национальной идентичности ...… 67
 

Политическая проблемы международных 

отношений и глобального развития
 
Тебекин А.В.  
Теоретические основы политологического 
анализа в исследовании системы 
международных отношений ……………. 74 
 
Труды молодых ученых
Сакулин С.В.  
Профессиональный спорт  
как политическая технология 
информационного давления ………...….. 81 
 
 

Самодержавная система государственного 
управления в монархической теории  
Л.А. Тихомирова 
 
Autocraticsystem of government in the monarchical 
theory of L. A. Tikhomirov 
 
УДК 321 
Получено: 24.03.2018 
Одобрено: 12.04.2018 
Опубликовано: 25.06.2018 
 
Матюхин А.В. 
Д-р полит. наук, доцент, заведующий кафедрой философии и истории Московского 
финансово-промышленного университета «Синергия», г. Москва 
 
Matiukhin A.V. 
Doctor of Political Sciences, Associate Professor, Head of the department of philosophy and 
history, Moscow financial and industrial university "Sinergiya", Moscow 
 
Аннотация 
Статья является логическим продолжением исследования глубокого теоретического 
наследия Л.А. Тихомирова, начатого работами «Ключевые категории политической 
власти в монархической теории Л.А. Тихомирова» и «Принцип и особенности 
единоличной власти как верховной в монархической теории Л.А. Тихомирова» в двух 
предыдущих 
номерах 
«Журнала 
политических 
исследований». 
По 
убеждению 
Тихомирова, в результате петровских реформ и дальнейшей двухсотлетней интеграции 
западных моделей и образцов в отечественную политическую систему, произошла 
серьезная деформация всей структуры власти в Российской империи, что неизбежно вело 
к революционным потрясениям. В свою очередь, в начале XX в. ученый предложил 
«корректирующий» проект самодержавной системы государственного управления, 
основанный на глубоком понимании роли и значения монархической власти для России. 
Проект содержал разработки в области целей, принципов, уровней и базовых направлений 
деятельности государственного управления, функций бюрократии, общественного 
самоуправления, представительной, исполнительной, судебной ветвей власти, кадровой и 
церковной политики. Но данный проект Л.А. Тихомирова оказался невостребованным 
властью, и Российская империя закономерно шла к трем революциям и саморазрушению. 
Ключевые слова: государственное управление, монархическая государственность, 
самодержавие, 
верховная 
власть, 
бюрократия, 
общественное 
самоуправление, 
представительная, исполнительная, судебная ветви власти, церковная политика, 
социальная организация нации. 
 
Abstract 
The article is a logical continuation of the study of the deep theoretical heritage of L.A. 
Tikhomirov, initiated by the works «Key categories of political power in the monarchical theory 
of L.A. Tikhomirov» and «Еhe Principle and features of the sole power as the Supreme in the 
monarchical theory of L.A. Tikhomirov» in the two previous issues of the «Journal of Political 
Research». According to Tikhomirov, as a result of Peter's reforms and further two hundred 
years of integration of Western models and models in the domestic political system, there was a 
serious deformation of the entire structure of power in the Russian Empire, which inevitably led 
to revolutionary upheavals. In turn, at the beginning of the XX century, the scientist proposed a 

«corrective» project of autocratic system of public administration, based on a deep understanding 
of the role and importance of monarchic power for Russia. The project included the development 
of goals, principles, levels and basic directions of public administration, functions of the 
bureaucracy, public self-government, representative, Executive, judicial branches of government, 
personnel and Church policy. But this project of L.A. Tikhomirov turned out to be unclaimed by 
the authorities, and the Russian Empire naturally went to three revolutions and self-destruction. 
Keywords: public administration, monarchical statehood, autocracy, Supreme power, 
bureaucracy, public self-government, representative, Executive, judicial branches of government, 
Church policy, social organization of the nation. 
 
Данная статья является логическим продолжением исследования глубокого 
теоретического наследия Л.А. Тихомирова, начатого предыдущими статьями «Ключевые 
категории политической власти в монархической теории Л.А. Тихомирова» [3, с. 115–128] 
и «Принцип и особенности единоличной власти как верховной в монархической теории 
Л.А. Тихомирова» [5, с. 118-129]. Лев Александрович Тихомиров (1852–1923) является 
крупнейшим теоретиком монархической государственности в русской и мировой 
политической мысли, однако в силу идеологической ангажированности и общего 
негативного 
отношения 
к 
российскому 
самодержавию 
как 
советского, 
так 
и 
постсоветского времени, равно как и устойчивого отрицательного мейнстрима западных 
политических и исторических учений, данное наследие до сих пор незаслуженно 
пребывает на периферии научного анализа. В предыдущих статьях выявлена методика 
Л.А. Тихомирова в отношении рационального разграничения и сопоставления 
политических категорий «верховная власть» и «государственное управление», дана его 
научная 
характеристика 
природы 
и 
сущности 
«чистого» 
типа 
самодержавномонархической верховной власти, доказывающая коренные отличия данного типа, как от 
европейского абсолютизма, так и восточного деспотизма.  
Являясь убежденным сторонником цивилизационной органичности самодержавия 
для России, Л.А. Тихомиров полагал, что в результате петровских реформ и дальнейшей 
двухсотлетней интеграции западных моделей и образцов в отечественную политическую 
систему, произошла серьезная деформация всей структуры власти в Российской империи, 
что неизбежно вело к революционным потрясениям. В начале XX в., пытаясь повлиять на 
негативное 
развитие 
политических 
событий, 
Л.А. 
Тихомиров 
предложил 
«корректирующий» проект конструкции государственной власти и управления в условиях 
российской самодержавной монархии, посвятив этому большой раздел своего 
фундаментального труда «Монархическая государственность».  
Здесь Л.А. Тихомиров обращал особое внимание на принципы деятельности 
системы государственного управления в условиях самодержавного государства. К данным 
принципам 
он 
относил 
законность 
действий 
правительственных 
учреждений, 
достаточность их полномочий, соблюдение строгой специализация посредством 
разделения служебных властей. Это разделение должно проводиться в трех базовых 
направлениях:  
1) по способу проявления власти – на законодательную, исполнительную и 
судебную ветви. При этом, к законодательной и судебной ветвям власти наиболее 
применим принцип коллегиальности, а к исполнительной – единоначалия, иерархической 
подчиненности, строгой дисциплины; 
2) по предмету ведения (это касается высших исполнительных органов) – на 
различные министерства; 
3) по масштабности действия – на общегосударственное управление, управление 
местное, специальное и т.д.  
По 
убеждению 
Л.А. 
Тихомирова, 
задачи 
эффективного 
управления 
в 
самодержавном государстве требуют умелой комбинации аристократического элемента (в 
управлении высшем) и элемента демократического (в управлении низшем), и в связи с 

этим разумного сочетания деятельности учреждений бюрократических и общественных. 
По его мнению, система бюрократических учреждений призвана непосредственно 
воплощать волю самодержавной верховной власти, строго выполнять функцию 
«передаточного механизма» между монархом и обществом. В этом смысле Л.А. 
Тихомиров определял бюрократию как «иерархическую лестницу лиц и учреждений», 
которая призвана служить «для передачи влияния монарха по всем направлениям 
государственного управления. Как система передаточных властей, она необходима во 
всяком государстве» [8, с. 51]. Л.А. Тихомиров отмечал, что с технической стороны 
бюрократия является наиболее совершенной системой передаточной власти в силу таких 
ее свойств, как «правильная передача полученного импульса сверху лестницы иерархии 
до низу», «специализация», «деловитость», «беспрекословная дисциплина».  
Но эти достоинства бюрократии могут оборачиваться и опасными отрицательными 
характеристиками: «уничтожение личности служащего», «поставление служебного долга 
выше долга совести», «принижение самостоятельного рассуждения о благе людей и 
отечества» и т.д. При этом, самодостаточность и бесконтрольность бюрократического 
аппарата в государственном управлении содержит в себе ряд негативных тенденций, и в 
первую очередь – опасность узурпации исполнительными структурами функций и роли 
верховной власти. «Можно себе представить, – отмечал Л.А. Тихомиров, – каким очагом 
всеобщего развращения может явиться этот бездушный механизм, если станет над 
народом высшей властью?» [7, с. 556]. В этом случае возникает так называемое 
«бюрократическое правление», где «чиновники, подобно парламентарным политиканам (в 
демократиях - М.А.), представляют волю верховной власти. Это, разумеется, такая же 
фикция, как и при парламентарном правлении, с той разницей, что в одном случае 
предметом фальсификации является воля монарха, а в другом воля народа» [6, с. 58-59]. В 
условиях «бюрократической узурпации» для самодержавного государства могут быть 
«самые губительные последствия» – исчезает доверие народа к верховной власти, 
теряется связь с ней, а социальная органичность подменяется механистичностью, что для 
русского самосознания является своего рода метафизическим падением [2, с. 24–25]. 
По мысли Л.А. Тихомирова, бюрократическая опека вредна и для полноценной 
жизни 
общества, 
так 
как 
жесткая 
регламентация 
через 
неразумное 
введение 
единообразных и общеобязательных норм, заглушает любые импульсы к развитию и 
творчеству нации, а это ведет к ее неизбежному упадку [6, с. 14–24]. Поэтому Тихомиров 
был убежден, что эффективным противовесом потенциальному бюрократическому 
произволу и всевластию является максимальное вовлечение в систему управления 
самодержавного 
государства 
всевозможных 
общественных 
элементов, 
а 
также 
необходимое сочетание административных форм государственной службы – с 
самоуправлением. Он подчеркивал, что «начала назначаемости и выборности», 
«централизации и децентрализации», «самостоятельности и директивности» должны 
органично сосуществовать, не вытесняя друг друга. И важнейшей задачей самодержавной 
верховной власти является определение и соблюдение этих пропорций.  
В связи с распределением функций между элементами бюрократическими и 
общественными, Л.А. Тихомиров говорил о трехуровневой структуре государственного 
управления в условиях самодержавия: 
1) управление местное, сословное, профессиональное – оно находится в 
компетенции общественных учреждений, а бюрократия здесь выступает в качестве 
контролирующего фактора; 
2) среднее государственное управление (губернское, волостное) – оно находится в 
руках бюрократических учреждений, а у общественных сил здесь роль контролирующая и 
совещательная;  
3) 
высшее 
управление 
– 
здесь 
исполнительная 
власть 
принадлежит 
бюрократическим 
органам, 
а 
власть 
представительная 
(законосовещательная) 
и 
контролирующая – сочетанию как сил бюрократических, так и общественных. 

Особенно большое внимание Л.А. Тихомиров уделял рациональному построению и 
функционированию высших правительственных учреждений. «Организация высшего 
управления, – отмечал он, – должна иметь задачей – подготовить наилучшую обстановку 
для действия верховной власти... Высшие государственные учреждения должны быть 
таковы, чтобы при них вопрос о личных способностях носителя верховной власти не мог 
получить рокового для государства значения» [7, с. 584–585]. Для этого важны строгое 
разделение правительственных властей и соблюдение ими законности при постоянстве 
контроля со стороны самодержавной верховной власти. Л.А. Тихомиров пояснял это, в 
частности, на примере действия системы судебной власти.  
Суд имеет независимость от других служебных властей, но не является органом 
контроля за ними, так как это власть не контрольная, а судебная. Суд должен строго 
следовать нормам, отраженным в законодательных и судебных кодексах, и не делать 
попыток встать на точку зрения какой-либо высшей пользы или справедливости 
(исключительной прерогативы самодержавной власти), так как это автоматически 
деморализовало бы сам суд, да и всю систему законности в государстве. Судебные 
инстанции обязаны не истолковывать закон, а строго применять его. Но сама судебная 
система, в числе других, является подконтрольной со стороны самодержавной верховной 
власти.  
Говоря о высших исполнительных органах управления, Л.А. Тихомиров указывал 
на то, что монарх не должен занимать место или исполнять обязанности главы кабинета 
министров. Необходимо, чтобы правительство возглавляло специальное должностное 
лицо (премьер-министр, канцлер), которое бы являлось ответственным перед верховной 
властью. Работники министерств там, где это возможно и необходимо, должны 
действовать самостоятельно, но для принятия принципиальных решений обязаны 
«испрашивать Высочайшего разрешения».  
Функционерами высших государственных органов управления Л.А. Тихомирову 
виделись люди, действительно достойные занимаемого ими высокого общественного 
положения. Он был уверен, что существуют определенные сословные способности, особая 
наследственная аристократическая выработка, особое воспитание и образование. 
Обществу для полноценной жизнедеятельности необходим «слой каких-то лучших людей, 
внушающих доверие прежде всего не по личным качествам, а по предполагаемым 
качествам слоевым, классовым» [7, с. 53]. Поэтому необходима специальная 
государственная политика, направленная на формирование подобной элиты.  
Л.А. Тихомиров также обращал внимание на правильную церковную политику в 
условиях самодержавной монархии. По его убеждению, необходим союз церкви и 
государства, но не смешение их, не подавление одного другим: «Объединяющим 
элементом Монархии и Церкви является народ. Народ есть тело церкви. В свою очередь 
монарх есть выразитель народных идеалов и веры» [7, с. 480]. Отсюда важное значение 
приобретает параллельность управления – церковного и государственного, но при 
возможности «церковного контролирующего и нравственного влияния». Для этого Л.А. 
Тихомиров 
предлагал 
учредить 
специальное 
приходское 
и 
епархиальное 
представительство при всех органах общественного самоуправления, но оно должно 
состоять не из лиц духовного звания, а из мирян, представителей самих приходов. 
Высшим же церковным иерархам должно быть предоставлено право (но не обязанность) 
наблюдения за всеми государственными и гражданскими органами управления, с 
возможностью вынесения оценок и разъяснением своей позиции, как перед этими 
органами, так и перед верховной властью. 
Цели 
правильной 
организации 
самодержавной 
системы 
государственного 
управления Л.А. Тихомиров видел в «создании власти, действительно обладающей 
свойствами, без которых она теряет свой смысл и право на существование» [7, с. 599]. 
Свойств же этих три:  
1) сила;  

2) разум;  
3) законность.  
Эти свойства взаимообуславливают друг друга и с потерей любого из них рано или 
поздно разрушается вся система государственного управления и, как следствие, возникает 
угроза социальной организации нации.  
По вопросам общественной жизни и самоуправления Л.А. Тихомиров достаточно 
близко стоял к славянофилам, монархизм которых сочетался с признанием необходимости 
личной и общественной свободы. Тихомиров указывал на то, что государство 
естественным 
образом 
завершает 
собою 
многообразную 
социальную 
систему: 
«Государство, с социальной точки зрения есть лишь последнее дополнение и завершение 
той сети мелких союзов, в которые складываются люди при совместной жизни» [7, с. 500]. 
Для полноценного существования государственности необходимы условия здоровой 
социальной жизни, расслоение общества, его творческое состояние и возможность 
реализации индивидуальных и коллективных потенций в различных сферах: «Источники 
силы государства – все в нации и в свободном ее творчестве» [7, с. 500]. Главная задача 
государства заключается в «помощи» всем социальным силам, образующим его; но если 
бы государство брало на себя функцию общества, заменяло его деятельность своей, то это 
имело бы гибельные последствия и для самого государства, и для общества. Опыт 
современных 
неконвенциональных 
форм 
политического 
участия 
(политических 
флэшмобов, перформансов) хорошо показывает, что они возникают как ответная реакция 
части общественных сил и их активистов, когда государство не может или не желает 
создать условия для артикуляции политических интересов тех или иных групп населения 
[1]. В итоге появляется угроза для легитимности власти. 
По мнению Л.А. Тихомирова, такое состояние полноценного социального строя 
необходимо, прежде всего, для самодержавного государства. Монарх является 
общенациональным представителем, и в его интересах «сохранение и забота» о здоровой 
социальной организации и полноценной хозяйственной и культурной жизни своих 
подданных: «Задача монарха не в том, чтобы выражать собственную волю или желание, а 
в том, чтобы выражать работу гения нации» [7, с. 460].  
Поэтому, был убежден Л.А. Тихомиров, общественное самоуправление – местное, 
сословное, профессиональное, корпоративное – составляет необходимое условие здоровой 
социальной жизни, но оно эффективно лишь в пределах малых территориальных 
образований и замкнутых социальных общностей – то есть там, где возможно прямое 
управление народа. Он отмечал в связи с этим, что сами принципы общественного 
самоуправления не противоречат монархической форме верховной власти, но, тем не 
менее, тотальная организация всей структуры управления в стране на основе 
исключительно общественного самоуправления «создала бы плохую правительственную 
систему» 
и, 
по 
существу, 
парализовала 
бы 
всю 
социальную 
стройность 
и 
жизнедеятельность общества, привела бы его к деструктивной анархии. «Сама жизнь 
показывает, – замечал Тихомиров, – что оно (общественное самоуправление – М.А.) 
далеко не везде применимо в государственном управлении, и даже в самых крайних 
демократиях мы встречаем свой класс чиновников, заменяющих в некоторых областях 
управления государством самодеятельность общественных сил» [8, с. 55]. 
Л.А. Тихомиров называл ряд важных правил построения и функционирования 
общественных органов управления: 
– возможность решения всех местных вопросов, но доступных компетенции и 
потенциалу общественных учреждений;  
– сословность (корпоративность) избрания в органы самоуправления; 
– пропорциональность представительства в этих органах делегатов от разных 
групп, в соответствии с их социальным значением; 
– контроль государственной власти за общественными учреждениями, с 
одновременным предоставлением возможности апелляции к ней; 

– учет нравственного влияния церкви посредством участия в органах 
общественного самоуправления представителей от духовенства. 
Для системы общественного управления в условиях самодержавного государства 
Л.А. Тихомиров видел, как минимум, три направления деятельности:  
1) в управлении, допускающем прямое действие народных сил;  
2) в области законодательной деятельности государства;  
3) в области контроля за управлением.  
Эти 
направления 
государственной 
деятельности 
должны 
реализовываться 
посредством двух главных форм:  
1) созданием учреждений на основе общественного, территориального и сословноклассового управления; 
2) 
привлечением 
общественных 
представителей 
в 
систему 
высшего 
государственного управления.  
По 
мнению 
Л.А. 
Тихомирова, 
крайне 
важным 
для 
самодержавной 
государственности является принцип умелого сочетания учреждений бюрократических и 
общественных, что должно способствовать взаимодействию и взаимоконтролю этих двух 
сил, не позволяя, таким образом, перейти обществу ни к демократии с одной стороны, ни 
к олигархическому правлению с другой, но при условии законного места монарха как 
власти верховной.  
Касаясь существа представительной (законосовещательной) власти в условиях 
самодержавной монархии, Л.А. Тихомиров указывал на то, что в данном случае речь идет 
не о представительстве народной воли, а о представительстве «народного духа, интересов 
и мнений». А для этого не нужен специальный представительный властный институт 
(подобный парламентам в демократиях), так как уже сам монарх, как выразитель 
внутреннего, этического содержания нации, берет на себя функции народного 
представительства, и, следовательно, воплощает в себе государственную волю. Но для 
эффективной и целенаправленной реализации данной государственной воли необходима 
постоянная связь монарха с нацией через лучших ее представителей, которых Л.А. 
Тихомиров называет «советными людьми». Они должны окружать верховную власть, 
имея законосовещательные (а не законодательные) полномочия, привлекаясь к 
исполнению государственных обязанностей либо посредством выбора населением, либо в 
результате призыва их самой государственной властью. 
Отсюда важное значение Л.А. Тихомировым придавалось так называемой 
«социальной организации нации» – законодательному оформлению всех существующих в 
государстве слоев, профессиональных, социальных и территориальных групп и 
корпораций, что являлось, в частности, основой правомерной системы национального 
представительства: «Все представители должны принадлежать к тому классу, к той 
социальной группе, которые их посылают выражать свои интересы и мысли перед 
верховной властью, и в задачах государственного управления» [7, с. 580]. Это является 
одновременно условием, препятствующим подмене действительных представителей 
профессиональными политиканами. Л.А. Тихомиров подчеркивал, что для такой 
законосовещательной 
деятельности 
необязательны 
пропорциональность 
представительства, подсчет голосов и т.д. Необходима лишь представленность интересов 
и ожиданий всех слоев и групп общества, вне зависимости от их состава и численности, 
перед верховной властью через достойных выразителей этих интересов. Государство при 
этом становится действительным завершением социальной организации народа и 
средством достижения им своих целей. 
Политологическая традиция Л.А. Тихомирова, подразумевающая определенную 
степень гражданской автономии общества от государства и широкую социальную 
самоорганизацию как условия полноценного существования самодержавной монархии, 
была продолжена в ХХ в. в творчестве И.Л. Солоневича и И.А. Ильина. 

С опорой на данный проект конструкции системы государственного управления в 
условиях российского самодержавия, подготовленный к началу 1905 г., Л.А. Тихомиров 
предложил и свою концепцию национальных реформ [4, с. 9–16]. Но все разработки 
ученого оказались невостребованными властью, и Российская империя закономерно шла к 
трем революциям и саморазрушению. 
 
Литература 
1. Володенков С.В., Федорченко С.Н. Флэшмоб как сетевая технология современного 
политического менеджмента (на примере России и США) [Текст] / С.В. 
Володенков, С.Н. Федорченко//Вестник Московского государственного областного 
университета. – 2015. – № 3. – С. 18. 
2. Ишутин А.А. Некоторые теоретические аспекты холизма как философской позиции 
[Текст] /А.А. Ишутин//Вестник Московского государственного областного 
университета. Серия: Философские науки. – 2017. – № 4. – С. 21–30.  
3. Матюхин А.В. Ключевые категории политической власти в монархической теории 
Л.А. Тихомирова[Текст] / А.В. Матюхин //Журнал политических исследований. –
2017. – Том 1. – № 4. – С. 115–128.  
4. Матюхин А.В. Концепция национальных реформ Льва Тихомирова[Текст] / А.В. 
Матюхин // Концептуал: сборник научных трудов кафедры Философии и истории. 
Выпуск 2. / сост. А.В. Матюхин. - М.: Университет «Синергия». 2016. – 496 с.  
5. Матюхин А.В. Принцип и особенности единоличной власти как верховной в 
монархической теории Л.А. Тихомирова[Текст] / А.В. Матюхин //Журнал 
политических исследований. – 2018. – Том. 2. – № 1. – С. 118–129.  
6. Муштук О.З. Всевластие бюрократии как «завал» на пути модернизации России 
[Текст] / О.З. Муштук// Обозреватель - Observer. – 2008. – № 11. – С. 14–24. 
7. Тихомиров Л.А. Монархическая государственность. [Текст] / Л.А. Тихомиров.- 
СПб.: Российский имперский союз-орден, 1992. – 680 с.  

8. Что такое монархия? Опыт монархического катехизиса: [По Л.А. Тихомирову]. 

[Текст] / Л.А. Тихомиров.– М.: прот. И.И. Восторгов, 1911. – 83 с.  
 
 

Русские либералы о приоритетных направлениях 
внешней политики России в конце XIX в.  
 
Russian liberals on the priority directions of Russia's 
foreign policy in the late nineteenth century 
 
УДК 327.2 
Получено: 14.04.2018 
Одобрено: 15.05.2018 
Опубликовано: 25.06.2018 
 
Курылев К.П.  
д-р ист. наук, профессор кафедры теории и истории международных отношений РУДН, 
г. Москва  
e-mail: kurylev_kp@rudn.university 
 
Kurylev K.P. 
Doctor of Historical Sciences, Professor of the Department of Theory and History of International Relations, Peoples’ Friendship University of Russia (RUDN University), Moscow 
e-mail: kurylev_kp@rudn.university 
 
Аннотация 
В настоящей статье рассматриваются приоритетные внешнеполитические направления 
России в конце XIX в. с точки зрения отечественных либералов. Проблема определения 
приоритетных направлений во внешней политике является важнейшей и постоянно актуальной задачей любого государства. Именно от правильности выбора во многом зависят роль и место, принадлежащие государству, в системе международных отношений. Для России с ее уникальным геополитическим положением вопрос определения 
внешнеполитических приоритетов является одним из основополагающих. Вот почему 
представляется интересным и важным обратиться к данной проблеме конца XIX в., когда вопрос о внешнеполитических приоритетах Российской империи стал одним из 
острейших, в том числе и в рамках внутриполитической жизни страны. Автор прослеживает эволюцию внешнеполитических представлений либеральных сил России в рассматриваемый период, осмысливает, в чем в их понимании состояли приоритетные 
направления внешней политики России. Анализируя внешнеполитические представления русских либералов, автор приходит к выводу, что они поддерживали курс самодержавной власти, но при этом были не согласны с методами его проведения. Рассматривая возможных союзников России среди других великих держав, либеральные силы 
видели в качестве такового Францию, интересы которой, по их мнению, нигде не противоречили российским. 
Ключевые слова: Россия, либералы, либерализм, внешняя политика, великие державы, 
Балканы. 
 
Abstract 
In this article, priority foreign policy directions of Russia are considered at the end of the 19th 
century from the point of view of domestic liberals. The problem of determining priority 
directions in foreign policy is the most important and constantly topical task of any state. The 
role and place, belonging to the state in the system of international relations, largely depend 
on the correctness of the choice. For Russia, with its unique geopolitical position, the question 
of determining foreign policy priorities is one of the fundamental. That is why, it seems 
interesting and important to address this issue at the end of the 19th century, when the issue of 

the foreign policy priorities of the Russian Empire became one of the most acute, including 
within the domestic political life of the country. The author traces the evolution of foreign 
policy ideas of the liberal forces of Russia in the period under consideration, comprehends 
what, in their understanding, priority directions of Russia's foreign policy were. Analyzing the 
foreign policy views of Russian liberals, the author comes to the conclusion that they 
supported the course of autocratic power, but they did not agree with the methods of holding 
it. Considering the possible allies of Russia among other great powers, the liberal forces saw 
as such France, whose interests, in their opinion, nowhere contradicted the Russian. 
Keywords: Russia, liberals, liberalism, foreign policy, great powers, the Balkans. 
 
 
Сегодня, как и в пореформенную эпоху 1860–1880-х гг., в России ведутся споры 
о том, какими путями следует проводить модернизацию страны. Консервативные круги 
основные предпосылки поступательного развития видят в укреплении государственного аппарата, наращивании военной мощи, противостоянии Западу и сохранении национальной исключительности. Либеральная же оппозиция считает, что лишь возвращение 
на путь реформ, направленных на расширение пространства свободы личности, открытость и укрепление равноправных отношений с другими государствами могут обеспечить будущее России [21].  
Осмысление перспектив выбора того или иного вектора развития требует 
проведение анализа восприятия общественным сознанием внешнеполитических 
отношений со странами Запада. Тем более что в настоящее время российская 
либеральная элита, пытаясь противостоять официальной пропаганде и доминирующим 
в обществе настроениям, продолжает видеть в Западе не только эффективного 
партнера, но и пример развития страны, выступает против изоляционистского курса и 
подчеркивает выгоды сотрудничества.  
Анализ внешнеполитической либеральной мысли России второй половины ХIХ 
в. позволит выявить не только ее особенности, но и факторы, порождавшие изменения 
в представлениях о взаимодействии России и западноевропейских государств. При 
этом одни, так называемые «русские европейцы», воспринимали их как образец 
развития, другие обосновывали необходимость заимствования только тех достижений и 
ценностей, которые соответствовали национальной почве, третьи восхваляли 
особенности своей страны и выступали за ее отчуждение от западноевропейской 
цивилизации. 
Кроме того, исследование проблемы позволяет выявить и осмыслить восприятие 
русскими либералами внешнеполитического курса правительства в контексте 
оппозиционной критики его деятельности внутри страны. Разработка темы дает 
возможность проследить за изменениями отношения либеральных публицистов к 
европейским государствам, понять аргументы представителей различных течений, 
обосновывающих необходимость сотрудничества или противостояния с той или иной 
страной. 
Следует сразу же подчеркнуть противоречивый характер объекта изучения. Дело 
в том, что и сам русский либерализм 1850–1880-х гг., и его внешнеполитическая 
концепция представляли собой крайне неоднозначное явление, меняющееся под 
влиянием динамики международных отношений, развития страны и духовных исканий 
интеллигенции.  
В России либерализм, лишенный собственных социальных корней, складывался 
в условиях крепостничества и николаевского самодержавного режима как духовный 
императив просвещенной части дворянства с ее разнообразными вкусами и 
пристрастиями, изначально определившими многовекторность либерального течения, 
формирование в его недрах различных направлений [20]. 

Отечественные либералы в данный период на страницах своего печатного органа журнала «Русская мысль» отстаивали тезис о том, что главные политические интересы России находятся в Европе. В течение первой половины 1880-х гг. в качестве приоритетной задачи внешней политики России ими называлось утверждение российского 
влияния на Балканах, чего, по их мнению, требовали экономические интересы страны, 
так как экономическое положение России находилось в прямой зависимости от свободы проходов из Черного моря [5, с. 23]. 
Исходя из этого, либералы уделяли много внимания положению балканских 
государств и национально-освободительному движению в регионе. С растущим беспокойством они отмечали падение российского влияния и авторитета в Болгарии, Сербии, 
Румынии и, соответственно, усиление там политических и экономических позиций Австро-Венгрии.  
Для восстановления былого престижа России на Балканах, по мнению либералов, следовало завоевать доверие местных славянских народов, отказаться от завоевательных помыслов, прекратить призывы к захвату черноморских проливов в российской прессе, оказывать всемерную поддержку национально-освободительному движению на Балканах и укреплению независимых балканских государств. Как отмечали либералы, «открытие для нас Проливов и обеспечение наших заведений и флота в Черном 
море мыслимы только при условии согласования интересов России с интересами славянской независимости» [9, с. 119]. 
В этой связи либералы призывали самодержавное российское правительство 
воздерживаться от вмешательства во внутренние дела балканских славян и от посягательств на самостоятельность их государственного строя. Другим, не менее важным 
условием восстановления влияния России на Балканах, по мнению либеральных сил, 
было дальнейшее проведение буржуазных реформ в самой России [2, с. 113]. 
Представляется, очевидным, что в первой половине 1880-х годов либеральные 
силы России в целом поддерживали задачи балканской политики российского правительства, осознавая ее значение для экономического развития страны. Вместе с тем, 
они выражали несогласие с применявшимися, при проведении этой политики, негибкими и консервативными методами, отпугивающими, по их мнению, балканские государства, отвергающими их от России и бросающими их в «объятья» российских конкурентов в регионе, что, естественно, подрывает позиции страны и наносит ущерб ее интересам.  
Однако, наступившее в середине 1880-х гг., дальнейшее ухудшение отношений 
России со славянскими государствами Балкан, которые все теснее взаимодействовали с 
Австро-Венгрией, определило временное перемещение вопроса межславянских отношений на второй план в шкале внешнеполитических приоритетов России, в их трактовке отечественными либералами [1, с. 88]. В этот период по-прежнему утверждалось, 
что для России необходимо установление дружественных отношений с балканскими 
странами и «передача Проливов в дружественные нам руки» [9, с. 184]. Политика же 
царского правительства продолжала квалифицироваться как не отвечающая этим задачам, изобилующая грубыми ошибками и отталкивающая от России балканских политиков. 
Другой внешнеполитический приоритет России либералы видели в выводе страны из дипломатической изоляции и поиске союзников. В связи с этим они рассматривали отношения России с рядом держав Европы, в первую очередь Германской и Австро-Венгерской империями. 
Что касается Австро-Венгрии, то «Русская мысль» с сожалением констатировала, что политические и экономические позиции этого государства на Балканах перманентно упрочиваются и, что «русские производительные силы не будут на Балканах и 
не станут там политическим двигателем» [8, с. 99]. В силу того, что, как отмечал жур