Преподавание истории и обществознания в школе, 2018, № 6

ОТЕЧЕСТВЕННАЯ ИСТОРИЯ

  3 
В.А. Шестаков 
 
 
Саморазрушение: советские корни краха социализма в СССР

ВСЕОБЩАЯ ИСТОРИЯ

 13 
К.А. Борисова 
 
 
Становление «новой восточной политики» В. Брандта

ТЕОРИЯ И МЕТОДИКА  
ОБУЧЕНИЯ И ВОСПИТАНИЯ

 25 
Е.Е. Вяземский 
 
 
 О реализации Концепции нового учебно-методического комплекса 
по отечественной истории

 37 
Ю.В. Першина, Т.Ю. Ерёмина 
 
 
 О новой концепции обществоведческого образования  
и действующих учебниках

 44 
И.Ю. Синельников
 
 
 Специфика метапредметных заданий и их использование  
на уроках истории, обществознания и географии

 
Из опыта работы

 52 
Н.Н. Юркина
 
 
Открытие школьного музея: методические рекомендации

Материалы к уроку

 57 
А.О. Сороко-Цюпа
 
 
 Формирование неклассической научной картины мира  
(1890–1960-е гг.)

НАУЧНО-ТЕОРЕТИЧЕСКИЙ И МЕТОДИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ
Издается с 2000 г. Выходит 8 раз в год

6/2018

Главный редактор
А.Ю. Лазебникова

Заместитель главного редактора
Н.М. Поникарова 

Редакционный совет
Л.Н. Алексашкина, П.А. Баранов, 
Л.С. Бахмутова, Т.В. Болотина, 
Н.Ф. Виноградова, Е.Е. Вяземский, 
Е.Л. Ерохина, Л.Ф..Иванова, 
А.Н. Иоффе, А.С. Маныкин, 
М.Г. Сергеева, И.В. Следзевский, 
А.Б. Соколов, О.Ю. Стрелова, 
О.М. Хлытина, В.А. Шестаков, 
Н.И. Цимбаев 

Редакторы отделов
 Е.Н. Калачева,  И.Г. Ложкина 

Компьютерная верстка
Н.В. Запорожец

Адрес редакции и издательства:
127254, г. Москва, а/я 62
Тел.: 8 (495) 619-52-87, 619-83-80
E-mail:   history@schoolрress.ru,  
marketing@schoolрress.ru
Сайт: www.школьнаяпресса.ру

Журнал зарегистрирован 
МПТР РФ рег. ПИ №77-1171
Учредитель — ООО «Школьная  Пресса»

Формат 70×108/16.  Усл.-печ. л.  5,0.    
Изд. № 3224.   Заказ              

Отпечатано в АО «ИПК «Чувашия»,
428019, г. Чебоксары, пр. И. Яковлева, д. 13

Издание охраняется Законом РФ об авторском праве. 
Любое воспроизведение материалов, размещенных  
в журнале, как на бумажном носителе, так и в виде  
ксерокопирования, сканирования, записи в память ЭВМ, 
zи размещение в Интернете запрещается.

©  «Школьная Пресса», 2018
©  «Преподавание истории и обществознания  
в школе», 2018

ИНФОРМАЦИЯ И БИБЛИОГРАФИЯ

 65 
 О выставке «Прадеды Победы»

  
 
Библиография
 51  
История великой державы (1922–1991)

ЭКОНОМИКА И ПРАВО В ШКОЛЕ:  
ЖУРНАЛ В ЖУРНАЛЕ
 
 72 
 Всероссийская олимпиада школьников по праву 2017/18 г. 
Заключительный этап. X класс. Первый тур

Журнал рекомендован Высшей аттестационной комиссией (ВАК) Министерства образования 
и науки Российской Федерации в перечне ведущих рецензируемых научных журналов и изданий,  
в которых должны быть опубликованы основные научные результаты диссертаций  
на соискание учёной степени доктора и кандидата наук.
Журнал зарегистрирован в базе данных Российского индекса научного цитирования.

 Любое распространение материалов журнала, в т.ч. архивных номеров, возможно только с письменного согласия редакции.

САМОРАЗРУШЕНИЕ:  
СОВЕТСКИЕ КОРНИ КРАХА СОЦИАЛИЗМА В СССР

Владимир Алексеевич Шестаков — доктор исторических наук,
главный научный сотрудник Института российской истории РАН, Москва

SELF-DESTRUCTION:  
SOVIET ROOTS OF THE COLLAPSE OF SOCIALISM IN THE USSR

Vladimir A. Shestakov — doctor of historical Sciences,
сhief researcher of the Institute of Russian history, Moscow

Ключевые слова: советские институты, саморазрушение системы, ленинизм, 
сталинизм, советское наследие, теория будущего, советские реалии, 
советский социализм, советская власть, врожденные пороки, эволюция, 
мобилизационный проект, режим личной власти.
Keywords: soviet institutions, the self-destruct system, Leninism, Stalinism, the Soviet 
legacy, the theory of the future of the Soviet reality, Soviet socialism, the Soviet power, 
birth defects, evolution, and mobilization project, the regime of personal power.
Аннотация. Статья посвящена дискуссионной проблеме саморазрушения советской 
системы. В центре анализа такие основополагающие советские реалии, как советская 
модель социализма и советская система власти. С позиции реального опыта возникновения 
и функционирования советских институтов на основных этапах их эволюции автор 
показывает, что кризис и гибель советской системы связаны с действием обстоятельств  
и факторов, кроющихся, прежде всего, в природе самой системы.
Abstract. The article is devoted to the disputable topic of the self-destruction of the Soviet 
system. The analysis focuses on the fundamental Soviet realia such as Soviet socialism model 
and Soviet power. From the point of real experience of emerging and functioning soviet 
institutions on key stages of their evolution the author shows that the roots of the crisis  
and the death of the Soviet system lie at first and foremost in the inner nature of the system itself.
В

опросы о реальных возможностях и пороках советской системы, соответственно, предпосылках 
системной трансформации конца 
ХХ  в. и причинах краха СССР до сих 
пор являются предметом острых на
учных и политических дискуссий. 
Отечественные и зарубежные историки, политологи и экономисты, 
представляющие разные научные 
школы, по-разному отвечают на эти 
вопросы.

Отечественная история

ОТЕЧЕСТВЕННАЯ 

ИСТОРИЯ

ПРЕПОДАВАНИЕ ИСТОРИИ И ОБЩЕСТВОЗНАНИЯ В ШКОЛЕ      № 6  2018

 Любое распространение материалов журнала, в т.ч. архивных номеров, возможно только с письменного согласия редакции.

Явные и скрытые сторонники 
«социалистического выбора» склонны связывать кризис и крах социализма (и, соответственно, советской 
системы) с роковым стечением обстоятельств, ошибками и «предательством» политических лидеров. Они 
не готовы идти дальше констатации 
вполне очевидного факта: потеря советской системой к началу 1980-х гг. 
динамизма1.
Для противников «коммунистической перспективы» крах социалистических институтов в конкретных 
исторических реалиях представляется 
вполне закономерным явлением, связанным с действием объективных обстоятельств, факторов, прежде всего 
природой самой системы2.
Как следствие, сегодня налицо масса вопросов, на которые до сих пор нет 
однозначных ответов.
В свете ведущейся два десятка лет 
дискуссии о причинах развала СССР и 
краха социалистической системы3 несомненную актуальность приобретает 
ответ на вопрос, почему сталинский 
режим в первые послевоенные годы 
не провел даже те минимальные реформы в экономике и политической 
сфере, которые уже разрабатывались в 
годы войны4, не говоря уже о том, чтобы кардинально пересмотреть экономическую политику, как это позднее 
сделало руководство КНР5.
Опыт ХХ в. показал границы 
исторического детерминизма, наличие альтернативных «развилок», но 
вместе с тем подтвердил и предложенную известным экономистом, социологом и политологом К. Поланьи 
концепцию зависимости социальноэкономических изменений от исторически сложившихся социальных институтов, культуры и национального 
менталитета. Исходя из этой посылки 
уже сегодня, несмотря на крайнюю 
политизацию данного вопроса и недо
статочность исторической дистанции, 
можно достаточно объективно говорить как о природе советской системы, так и о механизмах ее развития 
и причинах разрушения. С позиции 
реального опыта функционирования 
советской системы можно утверждать, 
что стагнация, кризис и последующий 
крах советского социализма при наличии всевозможных развилок и альтернатив были в значительной мере 
закономерны и неизбежны.
Советская система была создана отнюдь не на века. Как справедливо отмечал в свое время Л. Васильев: «В  России было построено то, что можно 
при заданных параметрах построить»6. 
Советский социализм представлял собой мобилизационный проект, успех 
которого был четко ограничен во времени. Строительным материалом для 
будущего здания советской системы 
были милитаризация и монополизация экономики страны накануне и в 
годы Первой мировой войны. Уже в 
силу этих обстоятельств самые важные элементы советского социализма, его «несущие конструкции» имели 
определенный ресурс годности и по 
истечении времени нуждались либо в 
реконструкции, либо замене.
Фактически для СССР этот срок 
жизни советской системы оказался 
невелик по масштабам историческим. 
Крах мог случиться раньше, если бы, 
например, не были «вовремя» открыты нефтяные богатства Самотлора, 
или позже  — если бы реформирование экономики носило более последовательный характер. Но советская 
колея оказалась столь глубокой, что 
за десятилетия советской истории исключила возможность появления настоящих реформаторов и проведения 
настоящих реформ.
Историческая 
практика 
конца ХХ  в. в полной мере подтвердила 
очень важный вывод известного эко

ОТЕЧЕСТВЕННАЯ ИСТОРИЯ

 Любое распространение материалов журнала, в т.ч. архивных номеров, возможно только с письменного согласия редакции.

номиста Я. Корнаи: «Независимо от 
того, возникает ли социалистическая 
экономика в стране обездоленного 
мужика или в стране с процветающим 
фермерством и развитой промышленностью, укомплектован ли государственный аппарат нечистыми на руку 
чиновниками или же педантичными 
немецкими бюрократами, коммунистическая система, в конечном счете, 
обнаруживает одни и те же неэффективные черты. Эти черты являются 
специфически системными и не вытекают из тех или иных национальных 
особенностей»7.
Сегодня вполне очевидно, что распад СССР и крах советского социализма  — результат воздействия многих 
факторов (внутренних и внешних), в 
том числе и исторического характера. 
И уже в силу этого обстоятельства он 
не может быть объяснен одной, даже 
и фундаментальной причиной, такой 
как ошибки в проекте или враждебное 
окружение. Обращение к реальным 
фактам жизнедеятельности советского общества и государства вполне это 
подтверждает.
В этой связи можно говорить о 
большой группе причин внутреннего порядка, чрезвычайно важных 
для ответа на поставленные вопросы. 
Условно эту группу причин крушения 
социализма и распада СССР можно 
назвать «советские корни». Во многом 
это  — метафора, нежели точная научная дефиниция: слишком широк 
круг явлений, подпадающий под это 
определение. Главное  — на практике 
трудно отделить явления собственно 
советские  — рожденные в советские 
годы особенностями и противоречиями 
развития по социалистическому пути, 
не навязанные извне [курсив В.Ш.], и 
русские, имперские, сугубо национальные, а также и интернациональные. В любом случае важно, что советские реалии  — «колхоз», «Госплан», 

«Гулаг», «советский человек» и многие другие  — позволяют перенести акцент в анализе проблемы с внешних 
(во многом конъюнктурных обстоятельств)  — на явления внутренние, 
долговременные. В первую очередь  — 
на реальное функционирование и 
жизнеспособность советских институтов, их конкурентоспособность в глобальном мире.
Поскольку круг явлений, который может быть идентифицирован 
как «советские корни», достаточно 
широк, обратим внимание на два из 
них, которые непосредственно влияли на жизнедеятельность и жизнеспособность советского общества. Прежде всего, это основные его несущие 
конструкции, созданные к концу реконструктивного периода и рассматриваемые как некий продукт жизнедеятельности системы  — советский 
социализм и советская власть.

Советский социализм

Советская общественно-политическая и экономическая система  — 
структура преимущественно идеократическая, т.е. во многом искусственная. Советский социализм доктринально вытекал из марксизма. Он 
рождался в надежде на мировую революцию как инструмент освобождения 
мира от господства капитала.
Основополагающей доминирующей его идеей была идея господства 
целого (коллективного) над частным. 
Уже здесь будущих советских вождей 
поджидала одна из темпоральных ловушек. Попытка построить совершенно новое общество социальной справедливости на основе «единственно 
верной» (как они считали), но умозрительной, не подтвержденной практикой, теории сама по себе несла серьезные риски, создавая на годы вперед 
некий коридор, колею, определяв

ПРЕПОДАВАНИЕ ИСТОРИИ И ОБЩЕСТВОЗНАНИЯ В ШКОЛЕ      № 6  2018

 Любое распространение материалов журнала, в т.ч. архивных номеров, возможно только с письменного согласия редакции.

шие границы возможных изменений. 
Ставка на единственно верную теоретическую конструкцию требовала постоянного внимания к ее творческому 
обновлению, постоянной проверке 
теоретических постулатов практикой. 
Однако реальный опыт существования советского государства говорит о 
том, что этого сделано не было.
Поскольку вопрос о теоретической 
модели социализма достаточно подробно освещен в существующей литературе, обратим внимание лишь на 
ряд аспектов, важных в плане рассматриваемой проблемы8.
Прежде всего, марксистское видение истории общества, претендующее на познание «железных законов 
истории» и придавшее учению мессианский характер, изначально было 
построено на весьма ограниченном 
опыте развития современного капитализма. Со временем новая реальность 
вызвала у К. Маркса определенные сомнения в справедливости ряда своих 
теоретических построений. Уже при 
жизни основоположников учение начинает уточняться и видоизменяться9 
в связи с новыми обстоятельствами, 
становившимися все более очевидными по мере развития капитализма10.
После выхода в свет первого тома 
«Капитала» Маркс, как отмечают его 
биографы, в течение последних пятнадцати лет своей жизни не опубликовал ни одной значительной работы. 
Он беспорядочно работал над различными (не связанными между собой) 
трудами, которые так и не были опубликованы. Из писем, написанных 
Марксом в тот период, ясно видно, 
что он искал всяческие предлоги для 
того, чтобы не заниматься написанием «Капитала». Его больше интересовали вопросы применения азотных 
удобрений, некоторые разделы физики и математики. Вероятно, Маркс не 
случайно пытался отвлечься, уйти от 

действительности. Известный социолог и экономист Г.Норт справедливо 
считает, что это был не личный кризис 
Маркса, это был кризис его учения11.
Э. Бернштейн в 1901 г., анализируя 
многочисленные противоречия марксистской теории, пришел к выводу, 
что «на основании Маркса и Энгельса 
можно обосновать все что угодно», 
но только не социализм  — «социализм как единство теории и практики вообще не может быть обоснован 
научно»12.
Все, чем располагала теоретическая марксистская мысль к началу 
ХХ в., было представлено еще в первой программе российских социалдемократов. Уже события 1905 г. показали глубину противоречий между  
теоретической моделью и политической реальностью. И Ленин, и Троцкий обнаружили существование важных несовпадений теории и практики, 
но успешное взятие власти в октябре 
1917 г. породило у лидеров большевиков иллюзию возможности успешного 
построения нового общества на основе 
марксистского учения. Для Ленина не 
было секретом, что Маркс и Энгельс 
не оставили какой-нибудь развернутой картины будущего общества.
Марксистское видение коммунистического будущего всегда носило 
довольно схематичный, во многом абстрактный характер.
Ни в одной из работ Маркса нет 
описания того, как будет устроено коммунистическое общество, как 
оно будет функционировать. Маркс 
не предложил программы построения 
нового общества после свершения революции. Исключение  — знаменитые 
десять пунктов, содержащиеся в «Манифесте Коммунистической партии», 
написанном еще в 1848 г. 
Отчасти это объяснялось стремлением «классиков марксизма» создать подлинно научную концепцию 

ОТЕЧЕСТВЕННАЯ ИСТОРИЯ

 Любое распространение материалов журнала, в т.ч. архивных номеров, возможно только с письменного согласия редакции.

развития общества, в которой чисто 
умозрительные, не подкрепленные 
жизненной практикой умозаключения были бы исключены или сведены 
к минимуму. Главное — для Маркса 
и Энгельса социализм не был сугубо 
практическим делом.
В отличие от основоположников 
марксизма Ленин, а затем и Сталин 
занимались теорией только тогда, когда требовалось подвести теоретическую базу под реальную практику, или 
оправдать перед обществом прежний 
политический курс.
Ленин увидел в учении Маркса и Энгельса ответ на индустриальный вызов, с которым столкнулась 
Российская империя в ХIХ в., резко возросшее за годы Первой мировой войны и революции отставание 
страны от развитых стран Запада. 
Социалистическая идея должна была мобилизовать народы России на 
небывалый рывок, чтобы «обратить 
государственно-капиталистическую 
монополию на пользу всего народа». 
Он не мог не замечать, что современная ему экономика в принципе отличается от той, которую знали Маркс 
и Энгельс. Ленин, дополняя марксистскую доктрину положением о возможности строительства социализма в 
сравнительно отсталой стране, берет 
из всего многообразия социалистической мысли во внимание только то, 
что ему необходимо для взятия и удержания власти13.
Ради захвата власти лидер большевиков игнорирует новые проблемы 
и новые опасности. Он, по мнению 
известного экономиста и публициста 
Г.Х. Попова, подошел к разработке социалистического проекта как автор, 
который уже выбрал актрису или певицу на роль любовницы, и ему надо 
обязательно сочинить такой сценарий 
пьесы или такое либретто оперы, в 
котором та будет солисткой, звездой.  

Вот и Ленина внутренне удовлетворила бы только такая концепция 
социалистического будущего, в которой страна, далеко не передовая, 
среднего развития, и ее социал-демократический вождь могут стать ключевыми действующими лицами14. По 
этой же причине Ленин всемерно подчеркивал революционный характер 
марксизма, акцентировал внимание 
на роли субъективного фактора в социалистических преобразованиях.
Революционная практика с первых месяцев революции беспощадно 
вскрыла весь утопизм марксистской 
доктрины, а равно и многих ленинских представлений тех лет о новом 
строе, прежде всего учения об отмирании государственности после социальной революции. Чтобы удержаться у власти, большевики подготовили 
продиктованную логикой революции 
модель социализма  — отличную и от 
представлений Маркса и Энгельса и 
от концепции Ленина перед Октябрем 
1917 г. Она была представлена во второй партийной программе, принятой 
на VIII съезде РКП(б) весной 1919 г. 
Если, согласно Марксу и Энгельсу, 
социализм должен был возникнуть «с 
неотвратимостью закона природы» 
как неизбежный объективный этап 
развития капитализма и этот процесс 
«не зависит от воли людей»15, то в 
России (где не было соответствующей 
экономической базы, а пролетариат 
составлял меньшинство населения) 
социализм предполагалось строить16.
Главным инструментом строительства социализма должна была стать 
административная мощь государства. 
С этого момента власть для большевиков становится абсолютной ценностью. Согласно этой концепции 
должна была сформироваться система административного регулирования 
экономической жизни, заменяющая 
рыночный механизм. Социализм в его 

ПРЕПОДАВАНИЕ ИСТОРИИ И ОБЩЕСТВОЗНАНИЯ В ШКОЛЕ      № 6  2018

 Любое распространение материалов журнала, в т.ч. архивных номеров, возможно только с письменного согласия редакции.

новом обличье должен был представлять собой в высшей степени централизованную плановую экономику, 
в которой отсутствуют материальное 
стимулирование, товарное производство и деньги и все держится на дисциплине17.
Таким образом, на втором году революции (а не в 1929 г.) был сделан 
шаг к новому облику государства  — 
диктатуры 
пролетариата, 
новому 
образу партии, а в конечном итоге 
(что более важно) были сформулированы базисные идеи концепции 
административно-командного социализма. 
Ленин до конца жизни так и не смог 
проанализировать новый строй как 
целостную систему и не смог ответить 
на вопросы, которые сформулированы 
в работах западных экономистов Людвига фон Мизеса и Ф.А. Хайека. В теоретической дискуссии Л. фон  Мизеса 
и Ф.А. Хайека с Э. Бароне18 о возможности рационального хозяйствования 
при социализме содержалась подробная и убедительная система доказательств исторической обреченности 
социализма, невозможности построения эффективной системы без частной собственности и конкуренции19.
В 1921–1923 гг. Ленин попытался частично реабилитировать закон 
стоимости и товарно-денежные отношения, а также принцип оплаты по 
количеству и качеству труда. Но он не 
смог ответить на множество принципиальных вопросов, в том числе, как 
преодолеть стихийность возрождаемого рынка, подчинить его плану, как 
победить бюрократизм госаппарата. 
В  итоге целый ряд чрезвычайно важных вопросов теории социалистического строительства не получил должного освещения вплоть до развала 
СССР. Уровень разработанности даже 
такого краеугольного для марксизма 
вопроса, как отношения собственно
сти показывает, что ни марксизм, ни 
вообще социалистические теории так 
и не определили, что делать с мелкой 
собственностью20.
Сталин, претендовавший после 
устранения Н.И. Бухарина на роль 
«теоретика»21, внес более чем скромный вклад в развитие теоретической 
мысли в стране. Достаточно общие 
принципы и параметры новой общественной системы, сформулированные в 1919 г. во второй партийной 
программе, вполне его устраивали. 
С  одной стороны, они, очевидно, соответствовали тому как Сталин понимал марксизм, с другой  — открывали 
возможность для укрепления его позиций в высших властных структурах 
и (как покажет время) формирования 
режима личной власти.
Перед войной свою задачу как 
марксиста-ленинца он видел в том, 
чтобы, «опираясь на опыт и исходя из 
существа марксизма, конкретизировать его отдельные положения, уточнять и улучшать их»22. Л. Троцкий 
считал Сталина эмпириком, «нахватавшимся ученых слов»23, и видел в 
сталинской теории всего лишь служанку бюрократии. «Она служит,  — 
утверждал он,  — для оправдания зигзагов задним числом, для сокрытия 
вчерашних ошибок и, следовательно, 
для подготовки завтрашних»24.
Безусловно, эта точка зрения сегодня представляется далеко не бесспорной25. У Сталина отношение к 
марксистскому наследию было неоднозначным. На него не могли не 
повлиять научность и масштабность 
учения Маркса и Энгельса. Анализ 
последних сталинских работ и выступлений дает все основания говорить о его неизменной приверженности марксистским догматам. Для 
него марксизм  — важнейший способ 
легитимации собственной власти, 
свидетельство состоятельности как 

ОТЕЧЕСТВЕННАЯ ИСТОРИЯ

 Любое распространение материалов журнала, в т.ч. архивных номеров, возможно только с письменного согласия редакции.

вождя, ведущего массы правильной 
дорогой. Но и не секрет  — многочисленные противоречия марксистской 
теории (впрочем, это не мешало ему 
разделять большинство предрассудков 
классиков марксизма  — прежде всего, 
гиперболизированную роль революционного насилия).
Сталин, как и основоположники 
марксизма, имел неприязнь к либерализму, к политическим свободам. С 
позиций ортодоксального марксизма 
Сталина до сих пор нередко упрекают 
в измене ленинизму, в подмене понятий26. Даже если эти обвинения и 
имеют под собой определенные основания, гораздо важнее другой аспект 
сталинского отношения к марксистской теории. Его наиболее точно и образно сформулировал в 1949 г. все тот 
же Мизес: «Сталин − плохо образованный грузин, ни в малейшей степени не знакомый ни с одним иностранным языком. Он не знал ни Европы, 
ни Америки. Даже его достижения 
как марксистского литератора − сомнительны. Но именно этот факт, что 
он не был марксистским начетчиком, 
хотя и был при этом несгибаемым 
борцом за коммунизм, обеспечил ему 
превосходство над Троцким. Сталин 
мог видеть вещи, как они есть на самом деле, не обманываясь хитросплетениями диалектического материализма. При столкновении с проблемой он 
не искал истолкований в писаниях 
Маркса и Энгельса. Он доверял своему здравому смыслу»27.
Основываясь на общих представлениях основоположников марксизма об облике социализма, Сталин на 
ХVII   съезде партии (зима 1934 г.) смог 
укрепить свой авторитет в качестве 
теоретика, констатировав, «что социалистический уклад является безраздельно господствующей и единственно командующей силой во всем 
народном хозяйстве»28. (Не случайно 

съезд был назван «съездом победителей».)
Эта позиция в значительной мере 
способствовала общественному и патриотическому подъему в стране. Этот 
эффективный способ мобилизации 
неоднократно использовался Сталиным на протяжении всех 1930-х  гг. 
В  1936 г. Сталин мог говорить, что 
«у нас уже осуществлена в основном 
первая фаза коммунизма, социализм». 
Через два с половиной года, в марте 
1939 г., на ХVIII съезде партии, Сталин 
констатировал «полную победу социалистической системы хозяйства»29.
Чтобы объяснить большинству сограждан, почему их жизнь «при социализме» все еще скудна, намного 
хуже, чем на Западе, и даже беднее, 
чем у рабочего класса во времена царизма, он вводит различие между социализмом и коммунизмом, относя 
понятие «коммунизм» только к тому, 
что Маркс называл «высшей стадией» 
коммунизма.
Подводя теоретический фундамент 
под практику расширения и укрепления идеологического и репрессивного аппарата, Сталин ликвидировал брешь в теории марксизмаленинизма, заключавшуюся в «недоработанности и недостаточности 
некоторых общих положений учения 
марксизма о государстве»30.
«Вооружив» партию положением 
о необходимости сохранения государства и партии вплоть до полного 
коммунизма, без которого советская 
система просто не сможет нормально 
функционировать, он тем самым логически завершил ленинскую ревизию 
марксизма.
В послевоенное время Сталин попал, по существу, в ту же ловушку, что 
и его великие предшественники, став 
заложником конфликта между религиозной и научной стороной марксизма. Марксизм как научная доктрина 

ПРЕПОДАВАНИЕ ИСТОРИИ И ОБЩЕСТВОЗНАНИЯ В ШКОЛЕ      № 6  2018

 Любое распространение материалов журнала, в т.ч. архивных номеров, возможно только с письменного согласия редакции.

требовал внимания к новым явления 
общественной жизни, усиления внимания к нюансам, исключениям из 
правил. Марксизм же как светская религия, напротив, стремился сохранить 
непоколебимость догм, минимизировать исключения, выпячивая «железные законы»31.
Сталин вполне отдавал себе отчет 
в том, что крепость советской системы напрямую зависит от сохранения 
ее целостности и веры советских людей в непогрешимость марксистсколенинских идей. Поэтому он исподволь консервирует созданную в 1920–
1930-х гг. систему, справедливо полагая, что ее устойчивость напрямую 
зависит от сохранения в неприкосновенности всех ее институтов. В то же 
время обстановка «холодной войны» 
и связанные с ней трудности, а также 
наметившееся на их фоне сокращение 
возможностей мобилизации ресурсов 
из аграрного сектора заставляют Сталина искать пути совершенствования 
тех производственных отношений, 
которые сложились в стране в предвоенное десятилетие.
Эти поиски были связаны не в последнюю очередь с изменениями в 
настроениях советского общества. 
Они проявлялись в латентной критике интеллектуалами социальноэкономической политики СССР в 
1930-е гг., включая поступавшие в ЦК 
предложения «пересмотреть учение 
Маркса о форме социалистического 
хозяйства», разработать новую марксистскую теорию, новое учение о социализме как товарном хозяйстве особого рода» и т. д32.
Послевоенные вызовы потребовали 
от власти «инвентаризации» экономической и социальной сферы системы. 
Прежде всего это коснулось анализа уступок здравому смыслу, сделанных властью в годы войны (введение 
единоначалия в армии, увеличение 

приусадебных участков за счет колхозных полей, ослабление давления на 
церковь)  — всего того, что В.М. Молотов впоследствии расширительно 
толковал как «мещанство», «потребительство», т. е. в целом всего нового, 
внесенного жизнью в разные сферы 
общества в годы войны33. Власть должна была проанализировать природу 
первоначальных успехов советского 
социализма и симптомы наметившегося в послевоенные годы перелома в 
социально-экономическом развитии 
страны и мира, сформировать, наконец, представления о желаемом будущем, определить новые цели и задачи 
внешней и внутренней политики.
Этого сделать не удалось. В последних своих работах Сталин следует по стопам Маркса, не пытаясь 
осмыслить действительно важные 
диктуемые практикой проблемы, о 
которых на протяжении всех предыдущих лет писали и марксистские 
авторы, и критики марксизма. Сталин как главный теоретик должен 
был ответить на ряд принципиальных 
вопросов, вставших перед большевиками еще в первые месяцы создания 
нового режима. Часть из них со временем потеряли актуальность, другие 
же (например, проблемы бюрократизма, внутрипартийной демократии, 
трудовой мотивации), наоборот, по 
мере взросления режима приобрели 
известную остроту.
В 1951 г. Сталин неожиданно интенсифицирует процесс подготовки 
учебника политэкономии, работа над 
которым фактически началась еще в 
1920-е гг. Официально это объяснялось необходимостью обучения молодежи, пропаганды достижений социализма на Западе, но очевидно, что 
Сталин ощущал необходимость совершить очередной прорыв в теории, 
вновь заявить о себе как величайшем 
марксистском теоретике. 

ОТЕЧЕСТВЕННАЯ ИСТОРИЯ

 Любое распространение материалов журнала, в т.ч. архивных номеров, возможно только с письменного согласия редакции.

Осенью 1951 г. Сталин, не располагая достаточным теоретическим багажом, организовал дискуссию по экономическим проблемам социализма. 
Первоначально предполагалось, что 
после двухнедельного обмена мнениями 250 ведущих экономистов страны, 
партийных и хозяйственных руководителей Сталин выступит с обобщающим докладом. В итоге доклад так и не 
состоялся. «Думать самим», как призывал экономистов вождь, не получилось34. Практически все выступавшие 
на дискуссии уныло повторяли прежние сталинские установки, предпочитая критиковать отдельные недостатки 
хозяйственного механизма35.
Неслучайно, что еще в 1948 г. 
А.А. Жданов в письме на имя М.А. Суслова говорил о том, что никто из 
философов-профессионалов «за тридцать лет советской власти и торжества 
марксизма в нашей стране не высказал 
ни одной новой мысли, которая бы 
вошла в сокровищницу марксистсколенинской. Более того, никто из наших философов-профессионалов не 
высказал ни одной мысли, которая бы 
обогатила бы какую-либо конкретную 
область знания. Это в равной мере,  — 
подчеркивал Жданов,  — относится 
к Деборину и Митину и Александрову, Максимову и Кедрову и всем 
остальным»36.
В еще большой мере эти слова относились к самому вождю. Прорыва 

в осмыслении оптимального использования в строительстве социализма 
механизмов административных и экономических методов не произошло. 
В изданной после дискуссии работе 
«Экономические проблемы социализма в СССР» Сталин фактически проигнорировал действительно важные 
проблемы теории социализма, сосредоточившись на вопросе о характере 
экономических законов. Неприкосновенными остались основные цели и 
принципы экономической политики. 
И после смерти Сталина его наследники так и не смогли совершить 
прорыва в теории, создав лишь более 
или менее приемлемую для практики 
модель социалистического общества. 
Догматизм в теории, интеллектуальное бессилие советских вождей, игнорирование практики  — одна из фундаментальных, корневых причин краха 
советского социализма. 

(Окончание в следующем номере.)

Догматизм в теории, 
интеллектуальное бессилие 
советских вождей, 
игнорирование практики  — 
одна из фундаментальных, 
корневых причин краха 
советского социализма 

1 Кива А.В. Российские реформы в контексте 
мирового опыта. Вопросы теории и политической практики. М., 2006. С. 61; Островский А.В. 
Глупость или измена? Расследование гибели 
СССР. М., 2011; Шевякин А.П. Как убили СССР. 
«Величайшая геополитическая катастрофа». М., 
2011; СССР. Незавершенный проект / Под общ. 
ред. А.В. Бузгалина, П. Линке. М., 2013 .С.  277; 
Толстых В. Россия эпохи перемен. М., 2012.
2 Ясин Е.Г. Российская экономика. Истоки 
и панорама рыночных реформ. М., 2002. Гл. 3; 
Гайдар Е.Т. Гибель империи. Уроки для современной России. М., 2006.

3 См.: Коэн Стивен. «Вопрос вопросов»: 
почему не стало Советского Союза? Новое расширенное издание. М., 2011.
4 См.: Шестаков В.А. Социально-экономическая политика советского государства в 
50-е  — середине 60-х годов. М., 2006. С.  33– 
37.
5 «Сегодня китайцы констатируют: советская модель характеризовалась высокой концентрацией власти, тоталитарной идеологией. 
Китайская же модель придерживается демократического централизма и коллективного 
руководства». См.: Ван Шухуай. Социализм с 

ПРЕПОДАВАНИЕ ИСТОРИИ И ОБЩЕСТВОЗНАНИЯ В ШКОЛЕ      № 6  2018

 Любое распространение материалов журнала, в т.ч. архивных номеров, возможно только с письменного согласия редакции.

китайской спецификой  — основное отрицание 
советской модели // Поиски и споры. М., 2007. 
№ 12. С. 23. 
6 Васильев Л. Кризис социализма // Через 
тернии. Пролог. Что дальше? М., 1990. С. 25.
7 См.: Корнаи Я. Социалистическая система. Политическая экономия коммунизма / 
Пер. с англ. М., 2000. С. 13–14.
8 См.: Алексеев С.С. Перед выбором. Социалистическая идея: настоящее и будущее. М., 
1990; Воейков М.И. Споры о социализме. М., 
1998; Теория социально-экономических трансформаций. М., 2003; Гайдар Е., Мау В. Марксизм: между научной теорией и «светской 
религией // Вопросы экономики. 2004. № 5; 
СССР. Незавершенный проект… 
9 Cм.: Кретинин С.В. Карл Каутский. 1854–
1914. Воронеж, 2007. С. 190–205.
10 См.: Гайдар Е., Мау В. Указ. соч. С. 13. 
11 Норт Г. Марксова религия революции. 
Возрождение через хаос / Пер. с англ. Екатеринбург, 1994. С. 66. 
12 Бернштейн Э. Социальные проблемы 
(Условия возможности социализма и задачи 
социал-демократии). СПб.,1906. С. 26.; он же. 
Возможен ли научный социализм? // Полис. 
1991. № 4. С. 175. 
13 Характерно, что ортодоксальные марксисты решительно отреклись от ленинизма. 
В  1924 г., когда большевики поставили вопрос 
о возможности перенесения могилы Маркса из 
Лондона в Москву, этой попытке категорически воспротивились его внуки и все крупнейшие социалистические авторитеты Европы, 
заявившие, что большевики к подлинному 
марксизму отношения не имеют.
14 Попов Г.Х. Ошибка в проекте. Ленинский 
тупик. М., 2008. С. 123.
15 Справедливости ради следует отметить, 
что в произведениях Маркса есть также разрозненные указания на другую теорию революции, согласно которой ее судьба зависит в 
основном от самой революционной партии, от 
того, насколько та способна воспользоваться 
удобным случаем. 
16 См.: Программа и Устав Всесоюзной 
коммунистической партии (большевиков). 
15-е изд. М., 1932. С. 15.
17 Попов Г.Х. Теория и практика социализма 
в ХХ веке. М., 2006. С. 29.
18 См.: Блауг М. Экономическая теория в 
ретроспективе. М., 1994. Гл. 13. 

19 Мизес Л. Социализм. Экономический и 
социологический анализ. М., 1994; Хайек Ф. 
Дорога к рабству. М., 1993.
20 См.: Смирнов В.С. Экономические причины краха социализма в СССР // Общество и 
экономика. 2002. № 6. С. 92.
21 По мнению Бухарина, хорошо знавшего 
Сталина, «его главной амбицией являлось 
желание получить признание в качестве «теоретика». См: Троцкий Л.  Портреты революционеров. М., 1991. С. 111. 
22 Сталин И.В. Соч. Т. 14. М., 1997. С. 333. 
23 Троцкий Л. Указ. соч. С. 111.
24 Там же.
25 В свое время Мизес отмечал: «Троцкий 
был ортодоксальным интеллектуалом. В силу 
этого он пытался представить свою личную 
вражду со Сталиным как результат принципиального расхождения… Фактически, однако, 
этот конфликт представлял собой соперничество двух лиц, а не конфликт антагонистических идей и принципов… Программа Троцкого 
разрешала все существующие вопросы точно 
также, как это делала и реальная политика Сталина». См.: Мизес Л. Бюрократия. Челябинск, 
2006. С. 136, 138.
26 Симония Н.А. Что мы построили. М., 
1991. С. 402–403.
27 Мизес Л. Бюрократия... С. 136–137.
28 Сталин И.В. Соч. Т. 13. С. 309.
29 Сталин И.В. Отчетный доклад на 
XVIII   съезде партии о работе ЦК ВКП(б) 
10  марта 1939 г. М., 1951. С. 17.
30 Съезд ВКП(б): Стенографический отчет. 
М., 1939. С. 34, 212.
31 Гайдар Е., Мау В. Указ. соч.; «Я предлагаю название “светских религий” для доктрин, 
которые заменяют в душах наших современников исчезнувшую веру и обещают в отдаленном будущем спасение человечества здесь, на 
земле, в форме общественного строя, который 
надлежит построить». См.: Арон Р. История 
ХХ  века / Пер. с фр. М., 2007. С.168–169.
32 РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 133. Д. 44. Л. 7. 
33 См.: Чуев Ф. Сто сорок бесед с Молотовым. Из дневника Ф. Чуева. М., 1991. С. 324–325.
34 РГАСПИ Ф. 558.Оп. 1.Д. 5380. Л. 8.
35 Там же. Ф.17. Оп. 133. Д. 43. Л. 162–165.
36 См.: Батыгин Г.С., Девятко И.Ф. Дело 
профессора З.Я. Белецкого. Эпизод из истории 
советской философии // Свободная мысль. 
1993. № 11. С. 96.