Студенческий корпоративизм: испытания на прочность

СТУДЕНЧЕСКИЙ 
КОРПОРАТИВИЗМ

ИСПЫТАНИЯ НА ПРОЧНОСТЬ

Ë.Î. ÒÅÐÍÎÂÀß

Москва
ИНФРА-М
2019

МОНОГРАФИЯ

УДК 316(075.4)
ББК 60.5
 
Т35

Терновая Л.О.
Т35 
 
Студенческий корпоративизм: испытания на прочность : монография / Л.О. Терновая. — М. : ИНФРА-М, 2019. — 383 с. — (Научная 
мысль). — www.dx.doi.org/10.12737/monography_5c093170615384.25
5 88757.

ISBN 978-5-16-014587-7 (print)
ISBN 978-5-16-107096-3 (online)
В монографии анализируются направления развития студенческого 
корпоративизма от зарождения университетской системы в Европе до наших дней. Раскрыты связь между процессом образования в высшей школе 
и активностью студентов, особенности течения повседневной и праздничной жизни учащихся высших учебных заведений. Особое внимание уделено многообразию символов студенческих корпораций, а также имиджу 
высших учебных заведений и вкладу студентов в его формирование.
Книга предназначена студентам и преподавателям гуманитарных и социальных дисциплин, будет полезна представителям студенческого актива 
и интересна широкому кругу читателей.

УДК 316(075.4)
ББК 60.5

Р е ц е н з е н т ы:
Вражнова М.Н., доктор педагогических наук, доцент;
Рябова Е.Л., доктор политических наук

Монография рекомендована к изданию кафедрой социологии 
и управления Московского автомобильно-дорожного государственного 
технического университета (МАДИ)

ISBN 978-5-16-014587-7 (print)
ISBN 978-5-16-107096-3 (online)
© Терновая Л.О., 2019

ВВЕДЕНИЕ

Современность отличается от предыдущих периодов человеческой истории не только иными техническими условиями, качеством жизни, философским и научным видением основ миропорядка, но еще большим, порой обостренным, пониманием 
важности задачи по сохранению и совершенствованию миропорядка, затрагивающего множество аспектов улучшения положения 
общества в целом и каждого отдельного человека. Картина мира 
не просто складывается из фрагментов индивидуальных образов. 
Она все более жестко формируется под их влиянием, создавая причудливую мозаику взглядов, настроений и желаний представителей 
разных культур, государств, социальных групп и т.д.
Международная политическая и социально-экономическая повестка дня в начале нового тысячелетия сразу обнаружила резкий 
контраст с предыдущими периодами. Тогда даже в сложных обстоятельствах мировому сообществу приходилось неотложно вырабатывать и принимать судьбоносные решения, удавалось с разной 
степенью эффективности эти решения воплощать в жизнь. Сейчас 
многое изменилось не только из-за усиления насыщенности 
и многоплановости тематики, которая становится предметом международных дискуссий, но и из-за изменения стиля обсуждения. 
Эта тематика по-прежнему включает вопросы, касающиеся путей 
преодоления экономических и финансовых неурядиц разных 
масштабов, средств и методов борьбы с международным терроризмом, усилий по борьбе с климатическими и экологическими 
рисками, оказанию помощи населению наиболее бедных государств и многие другие.
Наблюдаемые изменения вызваны тем, что помимо широчайшего круга забот современный перечень мировых проблем переживается и презентуется разнородными социально-политическими 
силами, которые инициируют глобальную, региональную или национальную дискуссию о том, что нужно и можно предпринять 
в первую очередь, чтобы начать продвижение к ликвидации имеющейся или потенциальной проблемы. Но в отличие от давних 
и даже не очень далеких периодов прошлого, когда число таких социально-политических акторов было относительно невелико, а их 
интересы понятны, современные общественные движения и организации отличаются невероятной пестротой идей, требований, лозунгов, форм предъявления своих программных установок.
Попытка структурировать имеющийся набор традиционных 
и новых социальных акторов позволяет обнаружить углубление 

давно обозначившегося различия между политическими партиями 
и общественными движениями, потому как они видят такие болевые точки, предлагают их лечить и так же, как они себя позиционируют. Их непохожесть была отмечена еще в период зарождения 
каждой из этих форм политической активности и со временем 
лишь закреплялась.
Политические партии представляют собой относительно устойчивые организации с иерархической структурой, которые независимо от преобладающих в основе объединения их членов интересов 
видят цель завоевания политической власти или максимальное 
участие в ней.
Общественные, а позже политические движения развивались 
изначально как массовое выражение активного стремления чтолибо изменить или, наоборот, что-то сохранить в обществе и государстве. Это что-то всегда зависело от власти, но для достижения 
цели движения не требовалось брать власть. Участникам движения, 
состав которых постоянно меняется, необходимо, чтобы власть 
проявляла чуткость к их мнению, потребностям, а порой и желаниям. Многократное увеличение в современных условиях номенклатуры общественных движений говорит, прежде всего, о росте 
числа потребностей и набора желаний у людей, живущих в начале 
XXI в.
На фоне абсолютно новых движений многие из представителей 
этой формы политического участия могут похвастаться славным 
историческим путем, насчитывающим не одно столетие. Молодежное движение, традиционно включающее в себя студенческое 
движение, выступает своеобразным образцом такой общественной 
активности.
Во-первых, оно имеет достаточно длительную историю, если начинать ее с первых студенческих акций, идущую с 1321 г. — первого 
протестного движения, организованного студентами Болонского 
университета.
Во-вторых, сам молодой возраст наилучшим образом отражает 
подвижность, переходность, текучесть состава участников общественного движения.
В-третьих, молодежь, как правило, не готова брать власть, 
но в то же время ее видение неотложных задач, без которых дальнейшее развитие общества становится как минимум проблематичным, можно с полным правом называть свежим, неизбитым. 
Это свойство присуще большинству движений, которые предлагают нетривиальные подходы к застарелым бедам или предугадывают рождение новых социальных рисков.
В-четвертых, несмотря на присущие молодым людям проявления индивидуализма, в целом молодежь готова к коллективным 

действиям, поскольку ее формирование происходит в коллективах — школьном, студенческом. Коллективные действия в гораздо большей степени характеризуют общественные движения, 
нежели политические партии.
Время и место зарождения молодежного движения были обусловлены ходом социально-экономического развития Западной 
Европы. В этом регионе раньше других появились четкие объективные предпосылки, необходимые не для спорадических проявлений протестной активности подрастающего поколения, а для 
действий по выражению его интересов, соединяющихся в обособленное от других общественное течение. Прежде всего, такие 
предпосылки относились к выделению периода отрочества в жизненном цикле человека и удлинению этого времени, что стало 
возможным в результате технического развития и последовавшего 
за этим роста благосостояния. Технологии нуждались в постоянном совершенствовании, а потому требовалось повышение 
образовательного уровня работников, что стало второй предпосылкой, повлекшей увеличение периода обучения, а с ним и социализации молодежи. Третьей предпосылкой явилось то, что 
можно назвать первыми шагами в молодежной политике, когда 
уже не нанимателям, а властям предстояло задумываться и прилагать усилия по налаживанию свободного времени молодых людей, 
чтобы избежать роста девиантности, а также понизить степень их 
радикализма.
Вероятно, с процессом национального освобождения неизбежно ослабление действий мировых, глобальных тенденций 
и усиление влияния множества факторов как национального, так 
и регионального развития на все процессы в экономике, политике, 
культуре. Одной из важнейших причин подобного поворота к учету 
такой специфики выступают демографические обстоятельства.
Задача четкого обозначения возрастных, а с этим и социальных 
границ различных поколений осознавалась еще в Древнем мире. 
Необходимость выделять грани между детьми и молодежью, молодыми людьми и зрелыми, а затем стариками диктовалась сначала 
практическими потребностями обеспечения выживания общества, 
для чего нужно было передавать знания от старших молодым, организовывать защиту в случае нападения неприятеля, закладывать 
основы преемственности власти. На основе всех этих действий логичными были размышления не только о сложностях воспитания 
молодежи и борьбы с непослушанием и своеволием представителей молодого поколения, но и более глубокий анализ причин, 
определяющих различия между поколениями, не в биологическом 
смысле, а с точки зрения изменений в образе мыслей и социальных 
действий.

Оказалось, что таких причин и соответственно различий настолько много, что в разных условиях, как исторических, так 
и географических, границы молодого возраста, определяемые специалистами, не совпадают. Преобладание молодежи наблюдается 
в Африке и чуть в меньшей пропорции в Южной и Юго-Восточной 
Азии и Центральной Америке. Изменения региональной демографической картины могут быть очень медленными, происходить 
практически незаметно до определенного момента, когда трансформация становится очевидной. Такие перемены связаны с действием 
системы здравоохранения, социального обеспечения, создания социальной инфраструктуры. Возможны изменения взрывные, появляющиеся как следствие вооруженных конфликтов, экономических 
кризисов. Причем демографическая ситуация способна резко преобразиться не только в регионах бедных, проблемных, но и достаточно успешных. Чаще в них наблюдается феномен «серебряного 
цунами», как называют старение населения, но безостановочный 
приток молодых мигрантов делает в целом население развитых 
стран значительно моложе.
Вместе с тем возникает вопрос о качестве этого молодого поколения, его готовности чувствовать себя успешно в новой постиндустриальной реальности. И в этой связи важно проанализировать такой показатель, как средний возраст окончания общеобразовательной школы. То, что в мире он составляет всего 13,7 лет, 
не может не настораживать. Это означает увеличение в рядах молодежи представителей более молодых возрастных групп, тех вышедших в самостоятельную жизнь людей, которые не получили ни 
полноценного образования, ни профессии, не имеют возможности 
найти постоянную работу. Из этого вытекают самые печальные 
для этих молодых людей и для общества последствия, связанные 
с ростом миграции, численности радикальных, а то и террористических организаций.
По мере усиления социальной напряженности, а с ней и социального протеста, последний все более отчетливо приобретает 
политические очертания. Французский историк и юрист Жюстин 
Дромель еще в середине XIX в. выделял не просто поколения, 
а политические поколения, активность которых длится 16 лет. 
По Дромелю, в обществе действует «закон поколений»: господство 
одного поколения продолжается около 16 лет, затем власть переходит к следующему поколению. В течение этого срока следующее 
поколение завершает свое политическое образование и начинает 
критику своего предшественника. Как правило, социальный идеал 
нового поколения выше и в каких-то отношениях противостоит 
идеалу предшественника, а труд каждого поколения специфичен, 

уникален и исключителен1. Естественно, в рамках такого деления 
легче видеть региональные отличия не только самих политических 
поколений, но и форм их активности. Примером может служить 
различие моделей крушения социализма в Восточной Европе, 
где это произошло в ходе «бархатных» студенческих революций, 
и в Советском Союзе, отмеченном «революцией сорокалетних».
Помимо демографического фактора на молодежное движение 
исключительное воздействие оказывает сложившаяся региональная 
модель политической культуры. В ней могут преобладать формы 
и методы политической активности, связанные с национально-освободительным движением или сформировавшиеся в ходе многочисленных акций борьбы за социальную справедливость и лучшие 
условия труда.
Можно отметить региональные отличия «питательной среды» 
общественного протеста даже на сравнительно узком поле проявления идей национального освобождения. Одними из первых эти 
представления выкристаллизовались в Европе. Их наиболее ярко 
выразили те, кто и сам был молод, и в молодости видел будущее 
своей страны. Началось все с подпольной революционной организации «Молодая Италия» (итал. Giovine Italia), действовавшей 
в 1831–1834 и 1840–1848 гг. Идеи национального освобождения 
подхватили политическое и литературное движение «Молодая 
Германия» (нем. Junges Deutschland), революционная организация 
польской эмиграции «Молодая Польша» (польск. Młoda Polska), 
сербско-боснийская революционная организация «Млада Босна» 
(босн. Mlada Bosna — «Молодая Босния»), боровшаяся за присоединение Боснии и Герцеговины к Великой Сербии (1912–1914). 
Кроме перечисленных известны движения младочехов, младолатышей и младотурков. Существовал объединяющий региональный 
взгляд на освободительную борьбу, который выражала межъевропейская ассоциация «Молодая Европа», сформировавшаяся 
в 1834 г. на базе «Молодой Италии» Джузеппе Мадзини.
Свой колорит идея национального освобождения имела 
на каждом континенте. В Латинской Америке она вдохновлялась 
действиями Симона Боливара и его сподвижников, направленных 
на установление свободной интеграции наций на основе патриотизма, высшей морали и истинной демократии. В Африке задача 
национального освобождения объяснялась с применением сформулированной Леопольдом Седаром Сенгором, мартиниканцем Эме 
Сезером и гвианцем Леоном-Гонтраном Дамасом доктрины негритюда, отражавшей сначала протест против колониализма и расовой 

1 
Dromel J. La loi des révolutions, les générations, les nationalités, les dynasties, les 
religions. — Paris: Didier, 1862.

дискриминации, приоритета европейских духовных ценностей, 
а позже – представления о расовой исключительности и противопоставлении расового сознания классовому.
Вместе с тем и на едином политическом пространстве, основу 
которого составляло классовое понимание сути социального протеста, молодежные отряды рабочего движения должны были учитывать региональные условия организации труда и практики пролетарского движения. Общей закономерностью было то, что молодые 
работники, которые не были связаны семейными обязанностями 
и не несли ответственности за близких, выступали застрельщиками 
забастовок, переходящих в восстания, например лионских ткачей 
(1831, 1834), со времени которых ведется отсчет истории рабочего 
движения. Однако далее участие молодых людей в рабочем движении определялось степенью политической зрелости пролетариата и влиянием профсоюзных организаций.
Что же касается студенчества, то в отличие от рабочей молодежи, его социальное становление происходило в университетской 
среде, появившейся намного раньше крупных промышленных 
предприятий. Университеты еще в Средние века собирали в своих 
стенах представителей разных стран, верований, обладающих неравными материальными возможностями, но одинаковой тягой 
к знаниям. Также близкими для них были проблемы товарищества, взаимопомощи. С расширением числа университетов увеличивалось и количество студенческих корпораций, формировался 
особый дух студенческого корпоративизма. У него были свои отличительные черты. Он помогал студентам выстаивать в буре житейских проблем. Многие из таких организаций имели тайный, закрытый характер1.
Значительной части вузовской молодежи была присуща готовность пожертвовать имущественным и социальным положением, 
душевным равновесием не только в силу незавершенности процесса социализации, но и из-за слабых представлений о жизненных 
перспективах после окончания учебы. Поэтому представителям 
студенческой молодежи были свойственны азарт, ожидание риска 
и приключений. Без этих качеств невозможен любой риск, включая 
риск исследователя, научный поиск.
Не меньшее влияние на связь студенческой активности с развитием ее креативных возможностей оказывали в прошлом и продол
1 
Андреев А.Ю. Российские университеты XVIII – первой половины XIX века 
в контексте университетской истории Европы. — М.: Знак, 2009; Дорохина Р.В. Этические принципы и ценностные установки студенческих корпораций Европы и Северной Америки. — М.: Проспект, 2015; Рыжакова 
С.И. Фуксы, коммильтоны, филистры... Очерки о студенческих корпорациях Латвии. — М.: Новое литературное обозрение, 2015. 

жают оказывать яркие личности, которые являются своеобразными 
властителями умов. Это – фигуры инноваторов, чей потенциал раскрывается в науке, искусстве, политике и других сферах. Но почти 
у всех из них за плечами высшая школа, которая привила им любовь к творческому поиску. Как писал Эдуард Асадов1:

Мечтая о туманностях галактик
И глядя в море сквозь прицелы призм,
Студент всегда отчаянный романтик!
Хоть может сдать на двойку романтизм…

Так пусть же, обойдя все континенты,
Сухарь этнограф в труд свой занесет.
Что есть такая нация — студенты,
Живой и замечательный народ!

1 
Асадов Э. Студенты // URL: http://stihi-russkih-poetov.ru/poems/eduardasadov-studenty

Глава 1 
СОЦИАЛЬНАЯ МАГИЯ УНИВЕРСИТЕТОВ 
И ЗАДАЧИ ЕЕ СОХРАНЕНИЯ

1.1. РОЖДЕНИЕ УНИВЕРСИТЕТСКОЙ СИСТЕМЫ 
И УНИВЕРСИТЕТСКОГО ПРАВА

На протяжении почти тысячелетия, с момента рождения 
первых университетов, ценность университетского образования 
определялась, безусловно, знаниями, которые получали в них учащиеся, и тем, как они могли изменить существующий мир. Однако 
одновременно с этим простым и понятным процессом обучения 
возникала некая социальная магия университетов, которая отличала всех и все, связанное с ними. Эта социальная магия была 
продуктом университетской корпорации, отражала ее правовую 
природу и устремления ее членов. Поэтому формальное отсутствие не только университетов в античный период и времена раннего Средневековья, но и особого корпоративного университетского духа служит причиной, по которой исследователи не относят 
к университетам известные в древности учреждения высшего образования.
Предыстория европейской университетской системы берет 
начало в Древнем Риме. Там существовали учебные заведения, 
которые назывались атенеями (лат. Athenaeum) в честь богини 
мудрости Афины или города, носящего ее имя. Согласно одной 
из версий прообразом атенея был Афинейон, высшее учебное заведение общего высшего образования в Афинах. В Риме первый 
атеней был основан в 135 г. императором Адрианом, последним 
деянием которого стала кодификация римского права.
Римский атеней стал прообразом учрежденного в 425 г. императором Феодосием II атенея в Константинополе. В нем изучались 
медицина, философия, право и ботаника. В 855 или 856 г. на базе 
этого учебного заведения дядей императора Михаила III Вардой, 
фактически возглавлявшим правительство Византии, и ученым 
Львом Математиком была основана Магнаврская высшая школа, 
названная так по Магнаврскому дворцу, где она располагалась. 
Там будущие чиновники, дипломаты и военачальники обучались 
грамматике, риторике, философии, а также естественным наукам: 
арифметике, геометрии, музыке и астрономии. Школа просуществовала до самого падения Константинополя в 1453 г. Магнаврская 
школа явилась основой Константинопольского университета или 
Пандидактериона (греч. Πανδιδακτήριον), который, несомненно,