Мир новой экономики, 2018, № 3

THE WORLD OF
NEW ECONOMY

Мир новой эконоМики

WORLD OF NEW ECONOMY

T. 12 •  № 3 • 2018

Vol. 12 •  No. 3 • 2018

Журнал издается при содействии: 

Издание перерегистрировано  
в Федеральной службе по надзору  
в сфере связи, информационных технологий  
и массовых коммуникаций: 
ПИ № ФС77-67300 
от 30 сентября 2016 г.

Периодичность издания — 4 номера в год

Учредитель: «Финансовый университет»

Журнал входит в перечень периодических 
научных изданий, рекомендуемых ВАК 
для публикации основных результатов 
диссертаций на соискание ученых степеней 
кандидата и доктора наук, включен в ядро 
Российского индекса научного цитирования 
(РИНЦ)

Журнал распространяется по подписке. 
Подписной индекс 42131 в объединенном 
каталоге «Пресса России»

The edition is reregistered 
in the Federal Service for Supervision  
of Communications,  
Informational Technologies and Media Control: 
PI No. ФС77-67300 
of 30, September, 2016

Publication frequency — 4 issues per year

Founder: “Financial University”

The Journal is included in the list 
of academic periodicals recommended 
by the Higher Attestation Commission for 
publishing the main findings of PhD and 
ScD dissertations, included in the core of the 
Russian Science 
Citation Index (RSCI)

The Journal is distributed by subscription. 
Subscription index: 42131 in the consolidated 
catalogue “The Press of Russia”

DOI: 10.26794/2220-6469

DOI: 10.26794/2220-6469

ISSN 2220-6469 (Print)
ISSN 2220-7872 (Online)

Мир новой экономики

МеждУнародный 
издательский совет
Леочи П., д-р, профессор Университета Саленто г. Лечче (Италия);
Мазараки А., ректор Киевского национального 
торгово-экономического университета (Украина);
Симон Г., д-р, профессор, председатель правления «Саймон, Кухер энд партнерс стрэтэджи энд 
маркетинг консалтенс» (Германия) 
Хан С., д-р, профессор, руководитель Департамента экономики Блумсбургского университета, 
(США);
Хирш-Крайсен Х., д-р, профессор Дортмундского технологического университета (Германия).

редакционный совет
Порфирьев Б. Н., д-р экон. наук,  профессор, 
академик РАН, зам. директора Института народнохозяйственного прогнозирования РАН;
Агеев А. И., д-р экон. наук, проф., директор Института экономических стратегий (ИНЭС);
Балацкий Е. В., д-р экон. наук, профессор, директор Центра макроэкономических исследований 
Финансового университета;
Герасименко В. В., д-р экон. наук, проф., заведующий кафедрой «Маркетинг» МГУ;
Головнин М. Ю., д-р экон. наук, член-корреспондент РАН, первый заместитель директора по 
научной работе Института экономики РАН;
Ершов М. В., д-р экон. наук, проф. Финуниверситета, главный директор по финансовым исследованиям Института энергетики и финансов;
Иванов В. В., канд. техн. наук, д-р экон. наук, 
член-корреспондент РАН, заместитель президента 
РАН; 
Миркин Я. М., д-р экон. наук, проф., заведующий отделом международных рынков капитала 
ИМЭМО РАН;
Могилевский Л. М., д-р техн. наук, проф., генеральный директор РОАО «Москва златоглавая»;
Нуреев Р. М., д-р экон. наук, проф., научный руководитель Департамента экономической теории 
Финансового университета;
Сорокин Д. Е., д-р экон. наук, проф., член-корр. 
РАН, научный руководитель Финансового университета.

журнал входит в Перечень периодических научных изданий, рекомендуемых вак для публикации  
основных результатов диссертаций на соискание ученых степеней кандидата и доктора наук

редакционная коллегия

Сильвестров С. Н., главный редактор, д-р экон. 

наук, проф., действительный член (академик) Рос
сийской академии естественных наук, директор 

Института экономической политики и проблем 

экономической безопасности;

Казанцев С. В., заместитель главного редактора, 

д-р экон. наук, проф., заместитель директора Ин
ститута экономики и организации промышленного 

производства СО РАН;

Подвойский Г. Л., заместитель главного редак
тора, канд. экон. наук, ведущий научный сотрудник 

Центра макроэкономических исследований Финан
сового университета;

Юданов А. Ю., заместитель главного редактора, 

д-р экон. наук, проф. Департамента экономической 

теории Финансового университета;

Варнавский В. Г., д-р экон. наук, проф., заведу
ющий сектором Института мировой экономики и 

международных отношений имени Е. М. Примако
ва РАН;

Звонова Е. А., д-р экон. наук, проф., руководи
тель Департамента мировой экономики и мировых 

финансов Финансового университета;

Куприянова Л. М., канд. экон. наук, замести
тель заведующего кафедрой «Экономика интел
лектуальной собственности» Финансового универ- 

ситета;

Медведева М. Б., канд. экон. наук, проф. Депар
тамента мировой экономики и мировых финансов 

Финансового университета;

Сумароков В. Н., д-р экон. наук, проф., советник 

при ректорате Финансового университета;

Рубцов Б. Б., д-р экон. наук, проф., заместитель 

руководителя департамента по НИР Финансового 

университета;

Толкачев С. А., д-р экон. наук, проф., главный 

научный сотрудник Института промышленной по
литики и институционального развития.

№ 3/2018

INTERNATIONAL 
PUBLISHING COUNCIL
Leoci P., Doctor, Professor of the Univercity of 
Salento, Lecce (Italy);
Mazaraki A., Rector of Kyiv National University of 
Trade and Economics (Ukraine);
Simon G., Doctor, Professor, President of “Simon, 
Kucher & Partners Strategy & Marketing Consultancy” 
(Germany);
Khan S., Doctor, Professor, Head of Economics 
Department of Bloomsburg University (USA);
Hirsch-Kreisen H., Doctor, Professor of Dortmund  
Technical University (Germany).

EDITORIAL COUNCIL

Porfiriev B. N., Doctor of Economics, Chairman 
of the Editorial Board, Professor, Academician of 
RAS, Deputy Director of the Institute of Economics 
Forecasting of RAS;
Ageev A. I., Doctor of Economics, Professor, 
Director of the Institute for Economic Strategies 
(INES);
Balackij E. V., Doctor of Economics, Professor, 
Director of the Center of macroeconomic researches of 
the Financial University;
Gerasimenko V. V., Doctor of Economics, Professor, 
Head of the Chair "Marketing", Lomonosov Moscow 
State University;
Golovnin M. Yu., Doctor of Economics, Corresponding member of RAS, First Deputy Director of 
scientific work of the Institute of Economics of RAS;
Yershov M. V., Doctor of Economics, Professor of 
the Financial University, Major Director of Financial 
Research of the Institute of Energy and Finance;
Ivanov V. V., PhD. (Tech. Sciences), Doctor of 
Economics, Corresponding member of RAS, VicePresident of the Russian Academy of Sciences;
Ya. M. Mirkin, Doctor of Economics, Professor, 
Head of International Capital Markets Department 
IMEMO;
Mogilevskiy L. M., Doctor of Technical Sciences, 
Professor, CEO of Russian public company "Moscow of 
Golden Domes";
Nureev R. M., Doctor of Economics, Professor, 
Science and Research Coordinator of the Economic 
Theory Chair of the Financial University;

Sorokin D. E., Doctor of Economics, Professor, 
Corresponding member of RAS, Science and Research 
Coordinator of the Financial University.

EDITORIAL 
BOARD
Silvestrov S.N., Editor-in-Chief, Doctor of 
Economics, Professor, full member (academician) of 
the Russian Academy of Natural Sciences, Director 
of the Economic Policy Institute and the problems of 
economic security;
Kazantsev S.V., Deputy editor-in-chief, Doctor of 
Economics, Professor, Deputy Director of The Institute 
of Economics and Industrial Engineering (Siberian 
Branch of RAS);
Podvoiskiy G.L., Deputy editor-in-chief, PhD 
in Economics, Leading Researcher of the Center 
of macroeconomic researches of the Financial 
University; 
Yudanov A.Yu., Deputy editor-in-chief, Doctor of 
Economics, Professor of the  Economic Theory Chair of 
the Financial University;
Varnavskiy V.G., Doctor of Economics, Professor, 
Head of the Primakov Institute of World Economy and 
International Relations of the Russian Academy of 
Sciences; 
Zvonova E.A., Doctor of Economics, Professor, 
Head of the Global Finance Chair of the Financial 
University;
Kupriyanova L.M., PhD in Economics, the 
assistant manager of the Economy of  Intellectual 
Property Chair of the Financial University; 
Medvedeva M.B., PhD in Economics, Professor 
of the Global Finance Chair of the Financial 
University;
Sumarokov V.N., Doctor of Economics, Professor, 
Adviser at administration of the Financial University;
Rubtsov B.B., Doctor of Economics, Professor, 
the deputy head of Chair on NIR of the Financial 
University;
Tolkachev S.A., Doctor of Economics, Professor, 
Chief Researcher of the Institute of Industrial Policy 
and Institutional Development.

The journal is included into the list of periodicals recommended for publishing doctoral  
research results by the Higher Attestation Commission

Мир новой экономики

навигатор

© Журнал 
«МИР НОВОЙ ЭКОНОМИКИ». 
Свидетельство  
ПИ № ФС77-67300 
от 30 сентября 2016 г.
Издается с 2007 г.  
Учредитель: ФГОБУ ВО 
«Финансовый университет 
при Правительстве 
Российской Федерации»

Учредитель журнала  
и главный редактор с 2007 
по 2015 год д-р экон. наук, 
профессор Н.Н. Думная

Главный редактор
с. н. сильвестров

Заведующий редакцией 
научных журналов
в. а. Шадрин

Выпускающий редактор
Ю. М. анютина

Корректор
с.Ф. Михайлова

Переводчик
з. Межва

Верстка
с.М. ветров

оформление подписки  
в редакции  
по тел.: (499) 943-94-59 
e-mail: ASOstrovskaya@fa.ru 
островская а.с.

Адрес редакции:  
123995, ГСП-5, Москва, 
Ленинградский пр-т,  
д. 53, к. 5.6
Тел.: 8 (499) 943-98-02.  
E-mail: julia.an@mail.ru;
http://www.fa.ru.

Подписано в печать:  
13.09.2018
Формат 60 × 84 1/8
Заказ № 860
Усл. печ. л. 17,67
Отпечатано
в Отделе полиграфии 
Финансового университета 
(Ленинградский пр-т, 49)

ЭконоМика XXI века

Агеев А. И.
Управление цифровым будущим ............................................................................6

ЭконоМиЧеская Политика

Ивантер В. В.
Механизмы экономического роста ...................................................................... 24

Балацкий Е. В.
Ущерб россии от международных санкций: переосмысливая факты .......... 36

Казанцев С. В.
оценка влияния антироссийских санкций на топливно-энергетический 
и оборонно-промышленный комплексы россии ............................................... 46

Мировая ЭконоМика

Красавина Л. Н.
страны Брикс: участие в реформе управления Международным  
валютным фондом, группой всемирного банка. каковы результаты? .......... 58

Подругина А. В.
Ужесточение финансового регулирования:  
влияние на кредитный цикл сШа ........................................................................ 68

Финансовая аналитика

Видмант О. С.
Прогнозирование волатильности финансовых временных  
рядов ансамблями деревьев ................................................................................ 82

Барбашова Н. Е., Герасимова Ю. В.
Проблемы соответствия между целями, инструментами  
и финансовыми потоками в региональной политике ...................................... 90

теоретиЧеский асПект

Дрогобыцкий И. Н.
генетика социокультурных систем ....................................................................... 98
Лукачева О. В.
Методические аспекты идентификации банковских кризисов ....................108

МенеджМент

Абдикеев Н. М., Богачев Ю. С., Морева Е. Л.
современные тенденции развития механизмов государственного 
стимулирования обрабатывающей промышленности  
в развитых странах ...............................................................................................118

реальный сектор

Бобков В. Н.
Характеристики неустойчивости стандартной  
и нестандартной занятости в современной россии ........................................128

Стерник С. Г., Мирончук Я. С., Филатова Е. М.
оценка среднерыночной доходности инвестиций  
в девелопмент жилой недвижимости в Московской области ......................140

№ 3/2018

NAvIGATOR

THE ECONOMY OF THE XXI CENTURY

Ageev A. I.

Managing the Digital Future ......................................................................................6

ECONOMIC POLICY

Ivanter V. V.

Mechanisms of Economic Growth .......................................................................... 24

Balatsky E. V. 

Russia’s Damage from International Sanctions: Rethinking the facts .............. 36

Kazantsev S. V.

The Assessment of the Impact of Sanctions on Russia  

for Oil & Gas Industry and Defence Industry Complex of Russia ...................... 46

WORLD ECONOMY

Krasavina L. N.

BRICS Countries: participation in the Governance Reform of the International 

Monetary fund and the World Bank Group. What are the Results? ................... 58

Podrugina A. V.

Tightening financial Regulation: the Impact on the Credit Cycle in the USA . 68

FINANCIAL ANALYTICS

Vidmant O. S.

Forecasting the volatility of financial Time Series by Tree Ensembles ........... 82

Barbashova N. E., Gerasimova Yu.V.

The problems of Matching Objectives, Instruments,  

and financial flows in Regional policy ................................................................ 90

THEORETICAL ASPECTS

Drogobytskii I. N.

Genetics of Socio-Cultural Systems ...................................................................... 98

Lukacheva O. V.

Methodological Aspects of Identification of Banking Crises............................108

MANAGEMENT

Abdikeev N. M., Bogachev Yu.S., Moreva E. L.

Current Trends in the Development of Mechanisms of State Stimulation 

in the Manufacturing Industry in Developed Countries ....................................118

REAL SECTOR

Bobkov V. N.

Characteristics of Instability of Standard and Non-Standard  

Employment in Contemporary Russia .................................................................128

Sternik S. G., Mironchuk Ya.S., Filatova E. M.

Assessment of Average Market Investment Returns in the Development  

of the Residential Real Estate in the Moscow Region ......................................140

© “WORLD OF NEW 
ECONOMY” Journal 
Certificate  
ПИ № ФС77-67300.
of September, 30, 2016
Issued since 2007.
Founders: Financial 
University Under The 
Government Of The  
Russian Federation

Founder and editor of the 
magazine from 2007 to 
2015 Doctor of Economics, 
Professor N.N. Dumnaya

Editor-in-chief
S.N. Silvestrov

Science journal editorship 
manager
v.A. Shadrin

Publishing editor
Yu.M. Anyutina

Proofreader
S.F. Mihaylova

Translator
Z. Mierzwa

Makeup
S.M. vetrov

Editorial office address: 
123995, GSP-5, Moscow,
Leningradskiy prospekt,  
53, room 5.6
Tel.: 8 (499) 943-98-02.
E-mail: julia.an@maul.ru;
http://www.fa.ru.

Signed off to printing:  
13.09.2018
Format 60 × 84 1/8
Order № 860
Relative printer’s sheet 17,67
Printed in the Department 
of Polygraphy of the 
Financial University 
(Leningradskiy prospekt, 49)

Мир новой экономики

DOI: 10.26794/2220-6469-2018-12-3-6-23
УДК 330.47(045)
JEL M15
Управление цифровым  
будущим

А. И. Агеев,
Международный научно-исследовательский 
институт проблем управления, 
Институт экономических стратегий РАН, МГИМО(У),
Москва, Россия
https://orcid.org/ 0000-0002-2826-2702

аннотация
В статье автор рассматривает проблемы ускорения экономического роста в условиях ужесточения внешней среды. Цифровая трансформация задает вектор структурных изменений в российской и мировой 
экономике. В настоящее время обозначились наиболее и наименее вероятные элементы цифровой трансформации на уровне реального сектора. На фоне идущего распространения ряда важных элементов цифровой экономики выявляются вполне определенные угрозы кибербезопасности и происходит деградация 
естественного интеллекта. Ожидается, что структура занятости претерпит серьезные изменения. Технологические трансформации провоцируют фундаментальные сдвиги в социуме —  его облик в будущем 
не может представляться только в свете технооптимизма. Сценарии, реанимирующие весьма мрачные 
футуристические пророчества в прошлом, могут стать современной реальностью. Разворачивающаяся 
цифровизация предполагает решения фундаментальных вопросов управления развитием. Успешная коэволюция социальной, технической и природной систем требует выхода за пределы укоренившихся экономической парадигмы.
Ключевые слова: цифровая трансформация; коэволюция; инвестиции; экономический рост; занятость; естественный интеллект; управление

Для цитирования: Агеев А. И. Управление цифровым будущим. Мир новой экономики. 2018;12(3):6-23. DOI: 10.26794/2220-64692018-12-3-6-23

ЭконоМика XXI века

 CC    BY 4.0

№ 3/2018

А. И. Агеев

введение
Дискуссия о цифровизации довольно быстро 
привела к принятию в 2017 г. программы цифрового развития. Она охватила небольшой круг 
задач цифровизации, часть которых определена 
рядом других нормативных документов, формально не относящихся к цифровизации. Однако актуальность осмысления сути цифровых 
вызовов отнюдь не ослабла после принятия этих 
решений. Среди вопросов, требующих более глубокого изучения, во-первых, инвестиционный 
аспект цифровизации в контексте необходимости ускорения темпов роста, во-вторых, оценка реальной готовности российской экономики 
к цифровым преобразованиям, в-третьих, спектр 
социальных последствий цифровых перемен, 
в-четвертых, фундаментальные перспективы 
эволюции и характера управления.

Ускорение и каЧество роста 
или «цена воПроса»
Ситуации ухудшения положения России в мировой системе традиционно осмысливаются в свете необходимости ускорения экономического 
роста —  иначе «нас сомнут». При всей критике 
композитного показателя ВВП, он в абсолютном 
и подушевом разрезе, приведенный к общей единице измерения, остается базовым индикатором 
уровня развития стран, регионов и интеграционных объединений.
Ускорение темпов роста неизбежно вызывает 
вопрос о готовности общества пойти на определенные жертвы в текущем потреблении в пользу 
инвестиций и в интересах (прежде всего —  безопасности) будущих поколений. Наиболее выразительно это было в 1910-е, в конце 1920-х и начале 1930-х, 
в 1980-е гг., не говоря об особых периодах мировых 

DOI: 10.26794/2220-6469-2018-12-3-6-23
UDC 330.47(045)
JEL M15
Managing the Digital Future

A. I. Ageev,
International Research Institute for Management Problems,
Institute of Economic Strategies RAS,
MGIMO(U)
Moscow, Russia
https://orcid.org/ 0000-0002-2826-2702

ABSTRACT
In the article, the author considers the problems of economic growth acceleration in the conditions of 
external environment tightening. Digital transformation sets the vector of structural changes in the Russian 
and world economy. Currently, the most and least likely elements of digital transformation at the level of the 
real sector have been identified. Against the background of the ongoing spread of a number of important 
elements of the digital economy, well-defined threats to cybersecurity are identified and natural intelligence 
is degraded. It is expected that the structure of employment will undergo major changes. Technological 
changes provoke fundamental changes in the society, —  its appearance in the future can not only be 
presented in the light of techno-optimism. Scenarios that reanimate very dark futuristic prophecies in the 
past can become a modern reality. The unfolding digitalization assumes the solution of fundamental issues 
of development management. Successful co-evolution of social, technical and natural systems requires going 
beyond the entrenched economic paradigm.
Keywords: digital transformation; coevolution; investments; economic growth; employment; natural intelligence; 
management

For citation: Ageev A. I. Managing the digital future. Mir novoi ekonomiki = Word of the new economy. 2018;12(3):6-23. (In Russ.). DOI: 10.26794/22206469-2018-12-3-6-23

Мир новой экономики

войн и обострений холодных войн. Строго говоря, 
интервалы, когда страна «вкушала» плоды повышения доли потребления, были коротки и умещались 
в периоды разрядки напряженности между войнами, 
подготовки к ним и послевоенных восстановлений. 
К кому была обращена ставшая ныне популярной 
столыпинская мольба: «Дайте государству 20 лет 
покоя»? Кого просил о невозможном премьер-министр Российской империи? Не только же в Думе 
и во фрондирующих фракциях было дело.
Именно за этот выбор: между повышением нормы и увеличением скорости накопления —  с одной 
стороны, и сохранением уровня потребления и умеренными темпами роста —  с другой, и разворачивалась идейная и политическая дискуссия второй 
половины 1920-х гг. Н. Д. Кондратьев, оказавшийся 
в лубянской камере во многом за свое более плавное 
по темпам и гармоничное по источникам обоснование решения этого вопроса, подчеркивал в своих 
показаниях глубинную суть вопроса: «…процесс 
индустриализации Союза…, в особенности при 
наличии обширного строительства и в других отраслях народного хозяйства, за последние годы 
опирается на огромные капитальные вложения. Эти 
вложения, производящиеся без помощи иностранного капитала, являются результатом исторически 
невиданной по высоте нормы накопления. Я знаю, 
что такая высокая норма накопления требует 
значительных жертв со стороны трудящихся 
масс данного поколения» *.
По сути, тот же вызов стоял перед Россией 
и в условиях структурного кризиса, развернувшегося в 1980-е гг. и далее. Процесс выхода из него, 
как обосновал А. Г. Аганбегян, занял три периода: 
«трансформационный кризис 1990–1998 гг. (падение 
экономики и социальный сферы вдвое), восстановительный подъем 1999–2008 гг. (рост увеличился 
вдвое), потерянное десятилетие 2009–2017 гг. — 
стагнация (отсутствие роста)» [1]. ВВП в первый период упал на 44% (промышленность —  на 52%, сельское хозяйство —  на 46%, инвестиции в основной 
капитал —  на 79%). Золотовалютные резервы сократились в 10 раз. И это все не считая обострившейся 
депопуляции и развала СССР, вызвавшего разрыв 
десятилетиями формировавшихся кооперационных 
связей. В потерянное десятилетие (2009–2017 гг.) 
ВВП вырос всего на 4%, инвестиции —  на 2%. Доля 
инвестиций в основной капитал составила всего 
17%, тогда как в развитых странах —  20%, а в раз
вивающихся —  30–35% [1]. При этом в структуре 
потребления прибыль и другие предпринимательские доходы превзошли доходы в форме зарплаты 
и других трудовых выплат.
Иными словами, за 30 лет страна проделала «петлю гистерезиса», одновременно сократив 
и перераспределив свой экономический потенциал в пользу зарубежной экономической системы, 
внутренних и иностранных предпринимателей, 
которые в массе своей не были ориентированы 
на инвестиции преимущественно в модернизацию российской экономики. Отток капитала за 
этот период составил, по разным оценкам, от  
2 до 5 трлн долл., он сопровождался переводом 
титулов собственности в зарубежные юрисдикции, 
включая офшоры.
В результате к моменту, когда началось новое 
ужесточение международной обстановки, потребовавшее форсированных инвестиций в перевооружение армии (и не только демонстративной, но 
и реальной проекции военной силы на внешний 
периметр), российской экономике также понадобилось наращивание инвестиций, которые вынуждали нынешнее поколение к относительному 
«затягиванию поясов». Де факто, это выразилось 
в реальном снижении потребления населения в последний период.
Минимум стратегических задач, которые предстоит решать в обозримой перспективе, включает 
технологическое обновление производства с доведением экономики знаний до трети в структуре 
ВВП; создание современной транспортно-логистической инфраструктуры; удвоение объемов 
жилищного и социально-бытового строительства. 
При этом попутно требуется обеспечить повышение качества жизни и существенное сокращение 
децильной разницы в доходах богатой и бедной 
групп населения [1].
Все это требует, как отмечает А. Г. Аганбегян, 
темпов роста «вначале в пределах 4% в среднесрочной перспективе (до 2025 г.), а в долгосрочной 
перспективе —  до 5–6% в год. Для этого нужно на 
первом этапе поднять долю инвестиций в основной 
капитал ВВП до 25%… А на втором этапе —  долю 
инвестиций в основной капитал нужно поднять 
до 30–35%…». Эти темпы и пропорции позволят 
обойти уже в 2025 г. Германию и в 2030 г. Японию по 
объему ВВП (по ППС) и выйти на 4-е место в мире 
после Китая, США и Индии. По душевому ВВП при 
таких условиях Россия выйдет к 2030 г. на 15–20-е 
место в мире [1].

ЭконоМика XXI века

* ЦА ФСБ, дело Р-33480, Т. 5. С. 335–336.

№ 3/2018

Однако достижение таких темпов —  несомненный и серьезный вызов: прирост ВВП России 
в 2017 г. был всего лишь 1,5% и сохранял стагнационный и низкоинвестиционный тренд всего 
десятилетия. Между тем, по прогнозу Международного валютного фонда (МВФ), глобальный рост 
в 2018 г. составит около 4% (http://www.imf.org/ru/
Publications/WEO/Issues/2018/01/11/world-economicoutlook-update-january-2018). Следовательно, только 
для того, чтобы удерживаться в среднем диапазоне мирового уровня, необходимо ускорить рост 
более чем в 2,5 раза. Минэкономразвития (МЭР) 
в 2018 г. обещает рост ВВП России около 2%, но 
Институт народнохозяйственного прогнозирования 
РАН (ИНП РАН) ожидает не более 1,2% и немногим 
более 2% в год в 2019–2020 гг. (http://www.ng.ru/
economics/2018–02–19/2_7175_vvp.html). Таким 
образом, ни по темпам, ни по объему инвестиций 
Россия пока не выходит на желаемую траекторию 
развития.
При этом Правительство РФ признает, что ресурс 
восстановительного роста после очередного кризиса исчерпан и требуются нестандартные решения. 
Однако традиционная (аналоговая) экономика, 
где основные фонды, по данным Росстата, изношены почти наполовину, вряд ли способна резко 
ускориться, даже если найдутся дополнительные 
инвестиции, повысится конкуренция и производительность труда, получит прямую государственную 
поддержку малый и средний бизнес, улучшится 
деловой климат и т. д. (http://www.gks.ru/wps/wcm/
connect/rosstat_main/rosstat/ru/statistics/enterprise/
fund/#).
Более высокий шанс совершить прорывной 
скачок в развитии есть у российской цифровой 
экономики. Ее экосистема опирается на новый 
и быстроразвивающийся технологический базис — 
всемирную сеть Интернет, облачные вычисления, 
блокчейны, трехмерную печать, роботизацию, электронную коммерцию, интернет-банкинг, электронные платежи и документооборот, интернет-рекламу, 
Интернет вещей, умные дома и города, телемедицину и т. д. В некоторых из них у России неплохие 
стартовые позиции —  Россия даже числится в группе 
лидеров мировой цифровизации, правда, в нижней 
части этой группы. В 2016 г. в мировом рейтинге 
программистов Россия заняла 2-е место после Китая 
(http://blog.hackerrank.com/which-country-wouldwin-in-the-programming-olympics/).
Однако страна в целом занимает менее выдающиеся позиции в международных сравнениях по 

специализированным критериям. Так, в прошлогоднем рейтинге развития информационно-коммуникационных технологий (ИКТ), который подсчитывается Международным союзом электросвязи, 
Россия опустилась с 43-го на 45-е место (https://www.
itu.int/net4/ITU-D/idi/2017/). Этот рейтинг опирается 
на три фактора:
1) доступ населения к ИКТ (в России 74,31% домохозяйств имеют компьютеры, а 74,82% —  доступ 
в Интернет);
2) использование ИКТ на территории страны: 
76,41% российских граждан пользуются Интернетом, причем на 100 человек приходится 19,74 
проводных и 75,03 беспроводных широкополосных 
абонентских подключения;
3) навыки использования ИКТ населением: индекс получения среднего и высшего образования 
в России сравнительно высок.
В ежегодном рейтинге глобальной конкурентоспособности Всемирного экономического форума 
(ВЭФ) Россия из 137 позиции поднялась с 43-го 
места в 2016 г. на 38-е —  в 2017 г., опередив, например, Польшу, Индию, Португалию и Италию, 
но пропустив вперед такие страны, как Малайзия, 
Катар, Таиланд, Азербайджан, Индонезия и Мальта. Среди стран БРИКС самое высокое (27-е) место 
занимает Китай. Первые пять мест занимают Швейцария, США, Сингапур, Нидерланды и Германия 
(http://reports.weforum.org/global-competitivenessindex-2017–2018/).
При этом Россия заметно улучшила свои позиции в данном рейтинге, поднявшись с 2012 г. 
на 29 строк. Этому способствовала, по оценке 
экспертов ВЭФ, именно ускоренная цифровизация экономики, в частности рост проникновения 
Интернета и услуг мобильной связи, увеличение 
числа людей с высшим образованием, повышение 
инновационного потенциала и конкурентоспособности компаний, а также улучшение институциональных факторов (таких как восприятие 
коррупции и эффективность корпоративного 
управления). Ключевыми проблемами для развития бизнеса в России, согласно докладу ВЭФ, 
остаются коррупция и доступность финансирования. По уровню развития технологий Россия 
в этом рейтинге заняла 57-е место, что требует 
сделать выводы. Речь, очевидно, идет об анализе 
методологии оценок, принятой в рамках ВЭФ, 
которая берет в расчет частный ракурс проблематики и существенно опирается на экспертные 
суждения, явно не безупречные.

А. И. Агеев

Мир новой экономики

Соответственно, искажения по частным показателям ведут к искажению и итогового рейтинга 
России и, по всей видимости, ряда других стран.
Методология сравнительного анализа интегральной мощи 100 стран мира, например, дает 
иные результаты реального статуса современных 
государств [2].
Тем не менее рейтинг конкурентоспособности 
ВЭФ дает наиболее качественное представление 
об уровнях развития стран, ценных для формирования картины мира. Однако следует иметь в виду, 
что сложные феномены не могут быть адекватно 
описаны лишь в категориях одной методологии. 
Есть и другие рейтинги, выстраиваемые по иным 
критериям вычисления итоговых оценок, не говоря 
уже о множестве примитивных ранжировок. Иными 
словами, никакой рейтинг не стоит принимать за 
истину в последней инстанции, помня известный 
принцип И. Пригожина о необходимости иметь не 
менее пяти описаний явления для относительно 
истинного суждения о нем.
Дополним картину внешних оценок российской 
экономики и процесса цифровизации. В Глобальном 
индексе инноваций, опубликованном летом прошлого года Корнелльским университетом, Европейским институтом управления бизнесом и Всемирной организацией интеллектуальной собственности 
при ООН, оцениваются уровень инвестиций в исследования и научно-технические разработки, а также 
масштаб внедрения инновационных идей в производство. Анализируются и расходы стран на образование и развитие инфраструктуры (http://www.
wipo.int/edocs/pubdocs/en/wipo_pub_gii_2017.pdf). 
Россия в этом рейтинге занимает 45-е место, хотя 
годом ранее стояла на два места выше. Авторы 
исследования объясняют это ухудшением позиций 
отечественных университетов в международных 
рейтингах, сокращением количества цитируемых 
трудов и числа поданных патентных заявок.
Более обнадеживающие для России результаты 
показал рейтинг развития цифровой экономики (Digital Evolution Index 2017), подготовленный 
Школой права и дипломатии имени Флетчера университета Тафтса (США) при поддержке транснациональной финансовой корпорации Mastercard. 
Россия занимает в нем 39-е место, а по темпам 
развития —  5-е (https://sites.tufts.edu/digitalplanet/
files/2017/05/Digital_Planet_2017_FINAL.pdf). В рамках этого исследования каждая из 60 стран оценивалась по 170 параметрам, которые определяют темпы цифровизации: уровень предложения 

и спрос потребителей на цифровые технологии, 
состояние институциональной среды и инновационного климата. В результате страны разделены на 
четыре группы —  «лидеры», «перспективные», «с 
замедляющимся темпом роста» и «проблемные».
Лидерами этого рейтинга цифрового развития 
стали такие страны, как Сингапур, Великобритания, 
Новая Зеландия, ОАЭ, Эстония, Гонконг, Япония 
и Израиль. К проблемным отнесены ЮАР, Перу, 
Египет, Греция и Пакистан. Россия признана одной 
из перспективных стран, которые, «несмотря на 
относительно низкий общий уровень цифровизации, 
находятся на пике цифрового развития и демонстрируют устойчивые темпы роста, что привлекает 
инвесторов. Кроме того, они обладают потенциалом, 
который может позволить им занять лидирующие 
позиции». Помимо России, в эту группу вошли Китай, Кения, Индия, Малайзия, Филиппины, Индонезия, Бразилия, Колумбия, Чили и Мексика.
По оценкам международных экспертов, Россия 
занимает передовые позиции в ряде сегментов 
цифровой экономики, в частности в области обработки больших данных (big data), визуализации, 
автоматизации рекламы, маркетинговых технологий и т. д. Однако в большинстве сегментов цифровой экономики Россия отстает от зарубежных 
технологий и вынуждена платить иностранным 
правообладателям и производителям значительные 
средства за их трансфер. При этом отток результатов 
интеллектуальной деятельности из России превышает их приток, отрицательное сальдо продолжает 
расти в последние три десятилетия [3].
В целом доля цифровой экономики в общем объеме ВВП России сейчас оценивается в 3%, в перспективе эта цифра должна быть двузначной (http://tass.
ru/ekonomika/5052170). В российской экономике, 
отличающейся высокой неоднородностью по отраслям и регионам, есть типичные зоны отсталости 
и столь же типичные зоны роста.
Риск нарастания технологического отставания является одним из наиболее серьезных вызовов, который стоит перед экономикой России 
(http://government.ru/news/26050/). Для решения 
этой проблемы сделана ставка на цифровую трансформацию. Президент РФ В. В. Путин в Послании 
Федеральному собранию в декабре 2016 г. подчеркнул необходимость «масштабной системной 
программы развития экономики нового технологического поколения —  цифровой экономики», которая является «вопросом национальной 
безопасности, технологической независимости 

ЭконоМика XXI века

№ 3/2018

России, нашего общего будущего» (https://ria.ru/
politics/20161201/1482599952.html).
С тех пор водопад публикаций, обсуждений 
и действий вздыбил цифровую тематику и возвел ее 
в ранг высшего приоритета развития России. Были 
стремительно подготовлены и приняты программные и операционные документы. Сделаны предельно процифровые заявления на высшем уровне, 
выделен и распределен бюджет, начата работа по его 
освоению. В рабочие группы программы цифровой 
экономики продолжают вливаться разнообразные 
эксперты и организации. Развернулась активная 
пропаганда «цифровых перемен» на государственных телеканалах. Следует признать, что немногие 
программы в современной России осуществляются 
в таком ударном формате.
Тем не менее реальная ситуация оставляет немало вопросов. И ответы на них в конечном счете 
приводят к заявленной в самом начале дилемме —  
о темпах и структуре роста, о повышении нормы 
накопления. Если цифровая трансформация рассматривается как ключевой фактор в достижении 
желаемого рывка в развитии для достижения целей 
обороноспособности, желаемого уровня экономического и технологического суверенитета и повышения качества жизни при росте нормы накопления, 
то управление этой трансформацией равноценно 
управлению развитием.
Любое управление требует в первую очередь 
точной диагностики исходного состояния. Здесь 
важны не только оценки внешних экспертов по 
агрегированным статистическим и экспертным 
данным. Обратимся к результатам проведенного 
нами в конце 2017 —  начале 2018 г. исследования 
адаптивности высокотехнологичного комплекса 
России (ВТК) к реалиям цифровой экономики [4].

циФровая зрелость 
высокотеХнологиЧного 
коМПлекса россии
Цифровая трансформация охватывает все отрасли 
экономики, сферу государственного, корпоративного и общественного управления, общество 
в самом широком его понимании. Ее справедливо 
связывают с новой индустриализацией, что акцентирует внимание на фундаментальных сдвигах в технологическом, энергетическом и институциональном базисах и инфраструктурах, в бизнес-моделях, массовых ценностных ориентациях. 
Для России, как и для других стран, новая индустриализация предполагает вышеупомянутый 

комплекс мер по обновлению технологий и организации производства, требующий в обозримый 
период времени наращивания нормы накопления. 
Речь идет о неизбежности наращивания экономического и технологического суверенитета, в том 
числе и в в цифровой сфере (c учетом происходящей реструктуризации размещения факторов 
производства в глобальном масштабе, усиливающей протекционизм экономических политик, провоцирующей применение санкционных 
и других силовых методов конкурентной борьбы). 
Это и реализуется через политику импортозамещения и выстраивания больших интеграционных 
проектов с незападными державами. При этом 
достигнутая к 2010-м гг. встроенность экономики 
России в глобальные технологические и финансовые платформы, как и сложившееся мировое разделение труда, делает этот процесс противоречивым и турбулентным на достаточно длительный 
период.
Принятая и во многом реализованная к настоящему моменту программа модернизации вооруженных сил дала импульс массированному технологическому рывку, загрузила мощности предприятий 
ОПК, воссоздала, по сути (хотя и явно не в полном 
объеме) особый воспроизводственный контур. Но 
ограниченность сроков этой программы, бюджетные ограничения, а самое главное —  взаимосвязь 
современного военно-гражданского производства 
и переток технологий в обоих направлениях, превращают оборонно-промышленные предприятия 
и объединения в локомотивы не только военнотехнологической гонки, но и гражданской технологической трансформации. В полном смысле слова 
сегодня практически не осталось значительного 
количества сугубо военных (казенных) предприятий. 
Статус и развитие большинства из них, даже с участием государства, основываются на самостоятельном поиске рынков и самостоятельном принятии 
решений о развитии. Государственный оборонный 
заказ для многих из них —  лишь часть их загрузки, 
которая иногда и для некоторых значительна, но 
отнюдь не исключительна.
Поэтому более точно описывать этот сектор экономики как высокотехнологичный. И, очевидно, 
перспективы цифровизации в российской экономике существенным образом определяются состоянием и трансформацией именно этого промышленного сектора. На оценку реального состояния 
российского высокотехнологичного сектора и было 
направлено упомянутое исследование. Кратко при
А. И. Агеев

Мир новой экономики

ведем его основные итоги, касающиеся наиболее 
и наименее вероятных цифровых изменений, готовности предприятий к их осознанию и учету 
в управленческой практике, ключевых рисков цифровизации и основных «стратегических разрывов».
Наиболее вероятные элементы цифровой трансформации, которые, по ожиданиям, в ближайший 
период проявятся во внешней среде и/или будут 
внедряться на предприятиях высокотехнологичного комплекса России, включили три блока изменений. Во-первых, развертывание цифровой 
инфраструктуры (электронные торговые площадки, 
широкополосная связь); во-вторых, обострение 
цифровых угроз (в первую очередь, весь клубок 
киберугроз и процессов, ведущих к деградации 
естественного интеллекта); в-третьих, разработка 
и доступность новых производственных и управленческих технологий, опирающихся на цифровые 
достижения (табл. 1).
Довольно значительный ряд цифровых изменений представляется участникам проекта малове
роятным в среднесрочной перспективе. В первую 
очередь это внедрение передовых технологий, которые находятся на самой начальной фазе своего 
жизненного цикла и которые, по всей видимости, 
в среднесрочной перспективе не приведут к заметным сдвигам в технологической и организационной 
структуре ВТК России. Это, прежде всего, квантовые 
технологии, разработки по «улучшению человека» 
и управление свойствами биообъектов, природоподобные технологии, нейротехнологии. Характерно, 
что в этой же категории оказались и технологии 
искусственного интеллекта. Три цифровые новации 
вошли в эту группу как нечто вполне реальное, но 
недоступное для большинства предприятий, дислоцированных географически отдаленно от столицы 
и узловых мегаполисов: «умный город», Центры 
коллективного пользования проекционными системами VR, венчурные институты (табл. 2).
В то же время обнаружен достаточно высокий 
уровень компетенций и готовности к освоению 
ряда элементов цифровой экономики. Большая 

Таблица 1 / Table 1
10 наиболее вероятных элементов цифровой экономики и опосредованных ею явлений / 
10 most likely parts of the digital economy and mediated by it phenomena

№ 
Элемент цифровой экономики или опосредованные ею явления
высокий уровень вероятности 
наступления (в % от общего 
количества ответов)

1
Электронные торговые площадки в качестве основного инструмента 
приобретения товарно-материальных ценностей
56,9

2
Киберугрозы: кибертерроризм, кибершпионаж, кибервойны 
и киберпреступность
51,9

3
Высокоскоростные, широкополосные сети связи, доступные 
для использования предприятием
41,4

4
Аддитивное производство, 3D-печать и сканирование объектов
35,9

5
Современный интерфейс веб-сайта предприятия, применение 
технологий SEO-оптимизации
30,8

6
Карта и стандартизированные регламенты основных процессов
28,9

7
Новые производственные технологии
27,0

8
Наличие современной корпоративной системы ERP
25,5

9

Деградация естественного интеллекта: клиповое мышление, 
интеллектуальная зависимость от техники (аутсорсинг функции памяти 
гаджетам), стирание грани между действительностью и иллюзией, 
формирование неадекватного представления о мире, заимствование 
ценностей и потребностей из цифровых шаблонов

24,0

10
Применение стандартизированных методик оценки научнотехнологического задела предприятия
23,7

Источник: [4].

ЭконоМика XXI века