Advances in Law Studies, 2013, № 3

A. Kapustin (Moscow)

O. Sokolnikova (Moscow)

SCIENTIFIC  AND  THEORETIC  JOURNAL

Publishing office: RIOR. 127282, Russia, Moscow, Polyarnaya str., 31B.
info@rior.ru;  www.rior.ru
The opinion of the editorial board may not coincide with the opinion of the 
authors of publications.
Reprinting of materials is allowed with the written permission of the publisher.
While quoting the reference to the journal “The Research and Development: 
LAW” is required.

Publication information: The Research and Development: LAW.
For 2013, volume 1 (6 issues) is scheduled for publication.
Subscription information: Please contact +7(495)380-0540.
Subscriptions are accepted on a prepaid basis only and are entered on a сalendar 
year basis. Issues are sent by standart mail. Claims for missing issues are accepted within 6 months of the day of dispatch.

N. Balashov (Moscow)
S. Bratanovsky (Saratov)
V. Duyunov (Samara)
A. Dyomin (Krasnoyarsk)
V. Khokhlov (Samara)
A. Malko (Saratov)
A. Petrov (Krasnoyarsk)
L. Rasskazov (Krasnodar)
E. Safronova (Belgorod)
A. Salomatin (Penza)
O. Serova (Kaliningrad)
G. Skachkova (Moscow)
G. Starodubtsev (Moscow)
T. Tereschenko (Saint Petersburg)
V. Zakharov (Kursk)

* The full list of members of the editorial board can be found at  www.naukaru.ru.

Advertising information: If you are interested in advertising or other commercial 
opportunities please e-mail:  book@rior.ru.
Information for the authors: The detailed instructions on the preparation and 
submission of the manuscript can be found at  www.naukaru.ru. Submitted 
manuscripts will not be returned. The editors reserve the right to supply materials with illustrations, to change titles, cut texts and make the necessary restyling 
in manuscripts without the consent of the authors. Submission 
of materials indicates that the author accepts the demands of 
the publisher.
“The Research and Development: LAW” has no page charges.
Electronic edition: Electronic versions of separate articles can 
be found at  www.znanium.com.
Orders, claims, and journal enquiries: Please contact
book@rior.ru or +7(495)380-05-40 (ext. 380)

© RIOR, 2013.

L A W

THE  RESEARCH  AND  DEVELOPMENT

SCIENCE

RIOR

ISSN 2308-3107
DOI 10.12737/issn.2308-3107

Volume 1
Issue 3
 June 2013

EDITOR-IN-CHEIF
EDITORIAL BOARD *

MANAGING EDITOR

Капустин Анатолий Яковлевич

д-р юрид. наук, профессор,

президент Российской ассоциации международного 
права,

председатель Научно-методического совета
по правоведению Минобрнауки России,

заведующий Центром образовательных программ
Института законодательства
и сравнительного правоведения

при Правительстве Российской Федерации

(Москва)

Сокольникова Ольга Александровна

(Москва)

Издатель: ООО «Издательский Центр РИОР»
127282, Москва, ул. Полярная, д. 31В.
info@rior.ru;  www.rior.ru
Точка зрения редакции может не совпадать с мнением авторов публикуемых материалов.

Перепечатка материалов допускается с письменного разрешения редакции.
При цитировании ссылка на журнал «Научные исследования и разработки: ПРАВО» обязательна.
При публикации в журнале «Научные исследования и разработки:
ПРАВО» плата за страницы не взимается.
Информация о публикации: На 2013 год запланирован выход тома 1 (6 выпусков).
Информация о подписке: +7(495)380-0540
Подписные индексы: в каталоге агентства «Роспечать» — 70204,
в объединенном каталоге «Пресса России» — 11244.
Подписка осуществляется только на условиях предоплаты, не менее чем 
на год. Выпуски высылаются обычной почтой. Жалобы на недоставленные 
номера принимаются в течение 6 месяцев с момента отправки.
Размещение рекламы: Если вы заинтересованы в размещении рекламы в 
нашем журнале, пишите на  book@rior.ru.

Балашов Николай Михайлович (Москва)

Братановский Сергей Николаевич (Саратов)

Демин Александр Васильевич (Красноярск)

Дуюнов Владимир Кузьмич (Самара)

Захаров Владимир Викторович (Курск)

Малько Александр Васильевич (Саратов)

Петров Александр Александрович (Красноярск)

Рассказов Леонид Павлович (Краснодар)

Саломатин Алексей Юрьевич (Пенза)

Сафронова Елена Викторовна (Белгород)

Серова Ольга Александровна (Калининград)

Скачкова Галина Семеновна (Москва)

Стародубцев Григорий Серафимович (Москва)

Терещенко Татьяна Алексеевна (Санкт-Петербург)

Хохлов Вадим Аркадьевич (Самара)

Информация для авторов: Подробные инструкции по подготовке и отсылке рукописей можно найти на  www.naukaru.ru. Присланные рукописи не возвращаются. Редакция оставляет за собой право самостоятельно 
снабжать авторские материалы иллюстрациями, менять заголовки, сокращать тексты и вносить в рукописи необходимую стилистическую 
правку без согласования с авторами. Отсылка материалов на адрес редакции означает согласие авторов принять ее требования.
Электронная версия: Электронные версии отдельных статей можно найти 
на  www.znanium.com.
Заказы, жалобы и запросы: Пишите на  book@rior.ru или звоните 
+7(495)380-05-40 (доб. 380).
Письма и материалы для публикации высылать по адресу: 127282, Россия, 
Москва, ул. Полярная, д. 31В (ИЦ РИОР) или на e-mail  
book@rior.ru.
Приобретение старых выпусков: Старые, ранее опубликованные выпуски доступны по запросу:  book@rior.ru, 
+7(495)380-05-40. Можно приобрести полные тома и 
отдельные выпуски за 2013 г.
© ООО «Издательский Центр РИОР», 2013.

Формат 60x88/8.  Бумага офсетная. Тираж 999 экз. Заказ №

НАУЧНО-ТЕОРЕТИЧЕСКИЙ  ЖУРНАЛ
ПРАВО

НАУЧНЫЕ  ИССЛЕДОВАНИЯ  И  РАЗРАБОТКИ

ISSN 2308-3107
DOI 10.12737/issn.2308-3107

Том 1
Выпуск 3
Июнь 2013

НАУКА

РИОР

ГЛАВНЫЙ РЕДАКТОР

ВЫПУСКАЮЩИЙ РЕДАКТОР

РЕДАКЦИОННЫЙ СОВЕТ *

* Полный список членов редакционного совета можно найти
на  www.naukaru.ru.

Law (2013) Vol. 1. Issue 3

RIOR
Право (2013). Том 1. Выпуск 3

ТЕОРИЯ И ИСТОРИЯ ПРАВА И ГОСУДАРСТВА; 
ИСТОРИЯ УЧЕНИЙ О ПРАВЕ И ГОСУДАРСТВЕ

129 Внутренняя свобода в праве

Шафиров В.М.

134 К вопросу о понятии законности

Станкин А.Н.

ГРАЖДАНСКОЕ ПРАВО; 
ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСКОЕ ПРАВО; 
СЕМЕЙНОЕ ПРАВО;
МЕЖДУНАРОДНОЕ ЧАСТНОЕ ПРАВО

140 Принципы правового регулирования 
застройки земель 
Болтанова Е.С.

148 Прекращение права собственности 
на земельный участок как реализация 
субъективного права
Авдонина О.Г.

152 Становление медиации и курсов 
по ее обучению: сравнение специальных 
преподавательских техник на курсах 
медиации, развитие теории и практики 
России и США
Владимирова М.О.
(см. начало: Том 1. Вып. 2)

ТРУДОВОЕ ПРАВО;
ПРАВО СОЦИАЛЬНОГО ОБЕСПЕЧЕНИЯ

164 Труд — основа всего сущего, а право, 
регулирующее его, — древнейшее
(из осмыслений Христово-Толстовского 
учения)
Кривой В.И.

THEORY AND HISTORY OF LAW AND STATE; 
HISTORY OF THE THEORIES OF LAW AND STATE

129 The internal liberty in structure of law

Vladimir Shafirov

134 About the notion of legality

Alexey Stankin

CIVIL LAW;
BUSINESS LAW;
FAMILY LAW;
PRIVATE INTERNATIONAL LAW

140 Principles of legal regulation
of building land
Elena Boltanova

148 Termination of the right
of ownership to the land plot
as a subjective right
Olga Avdonina

152 Mediation development
and training practices compared:
improving teaching techniques
for mediation trainers 
in Russia and the U.S.A.
Margarita Vladimirova
(see the beginning: Vol. 1. Issue 2)

LABOUR LAW
SOCIAL SECURITY LAW

164 Labour is the essence
of coexistence,
and the labour law
is the oldest legislation
Victor Krivoy

СОДЕРЖАНИЕ
CONTENTS

VII

Law (2013) Vol. 1. Issue 3

RIOR
Право (2013). Том 1. Выпуск 3

175 Классификация правонарушений 
в сфере трудовых отношений 
Репетева О.Е.

УГОЛОВНОЕ ПРАВО И КРИМИНОЛОГИЯ;
УГОЛОВНО-ИСПОЛНИТЕЛЬНОЕ ПРАВО

180 Структура коррупции должностных лиц 
в Российской Федерации
Халиков А.Н.

РЕЦЕНЗИИ

185 Рецензия на рукопись монографии
«Международное публичное право: 
теоретические проблемы»
(автор — Е.В. Сафронова)
Исаев И.А.

186 
НАШИ НОВЫЕ КНИГИ

188 
ГДЕ КУПИТЬ НАШИ КНИГИ

На последних страницах журнала 
можно найти:

• информацию для авторов;

• информацию о всех журналах
ИЦ РИОР;

• условия подписки

175 Classification of offences in the sphere
of labour relations
Olesya Repeteva

CRIMINAL LAW AND CRIMINOLOGY; 
CRIMINAL LAW ENFORCEMENT

180 Structure of official venality in the Russian 
Federation
Aslyam Khalikov

REVIEWS

185 Review of the manuscript of the monograph 
«Public international law:
theoretical problems»
(by E. Safronova)
I. Isaev

186 
OUR NEW BOOKS

188 
HOW TO BUY OUR BOOKS

On the last pages of the magazine
you can fi nd:

• information for the authors:

• information about all the magazines
of RIOR;

• terms of subscription

VIII

RIOR

Law (2013) Vol. 1. Issue 3: 129–133
DOI 10.12737/521

129
Право (2013). Том 1. Выпуск 3. С. 129–133

Аннотация. Преобладает мнение, что право — сфера внешней свободы человека, а мораль — внутренней. Это объясняется тем, что моральным нормам 
нельзя просто подчиняться, они должны стать внутренним убеждением. Заставить человека руководствоваться мотивом долга при подчинении закону 
или выполнять его по совести невозможно. Поэтому 
для права важен лишь факт (даже формальный) исполнения обязанностей. В статье обосновывается 
ошибочность взгляда на право как сферу только 
внешней свободы. 
Ключевые слова: право; мораль; права и свободы; 
внутренняя свобода.

В основе идеи о праве как области внешней свободы 
лежит этика И. Канта. Особенность этики И. Канта в 
том, что свободу в морали и в праве он рассматривает 
в аспекте обязанности. Он различает обязанности правовые и моральные. Первые Кант называет внешними, 
вторые — внутренними. Свобода, к которой имеют 
отношение юридические законы, может быть лишь 
свободой во внешнем применении; а та свобода, к 
которой имеют отношение моральные законы, может 
быть свободой и во внешнем, и во внутреннем применении произвола. Поэтому подходящим мотивом 
юридического законодательства является внешнее 
принуждение. Юридическое законодательство (строгое право) «…должно принуждать, а не быть привле
кательной приманкой» [1]. Поэтому право и правомочие принуждать — одно и то же. 
Из данного видения права и проистекает позиция, в которой обосновывается безразличие права 
к мотивам, целям совершения правомерных действий (бездействий). Так, еще П.И. Новгородцев утверждал: «Если право и принимает во внимание 
мотивы, то не при исполнении (выделено нами. — 
В.Ш.), а при нарушении закона, там, где требуется 
определить виновность лица, что, конечно, не может быть сделано без освещения субъективной стороны правонарушения» [2]. 
Такого же мнения в данном вопросе придерживается современный исследователь Л.Ш. Берекашвили. В частности, он пишет: «Следует отметить, что 
реакция государства на отклонения от исполнения 
тех или иных норм неодинакова. Так, при неиспользовании гражданином своих прав оно остается безучастным, в то время как в случаях нарушения им 
обязывающих или запрещающих норм к нарушителям применяются принудительные меры» [3]. 
Изложенный взгляд относительно правомерного 
поведения не кажется столь убедительным. Во-первых, не только негативное, но и позитивное поведение имеет внутреннюю и внешнюю стороны. Вовторых, неправильно деятельность в сфере права 
связывать только с должным, необходимым поведением, которое закрепляют запрещающие и обязывающие нормы. Механизм их реализации совер
THE INTERNAL LIBERTY IN STRUCTURE OF LAW
Vladimir Shafirov
Doctor of Law, Professor, head of State and Law Theory Department 
of Law Institute of the Siberian Federal University; e-mail: tgip.sfu@
yandex.ru
Manuscript received: 21.04.2013. Revised: 04.05.2013. Accepted: 
18.05.2013. Published online: 01.07.2013 © RIOR
Abstract. The prevailing opinion is that the law (the external sphere 
of human liberty and morality) is internal. This can be explained by 

the fact that morals can not simply be obey, they must become an 
internal conviction. It is impossible to make a person be guided by 
the motive of duty in subjection to the law or to perform it in good 
conscience. Therefore, for the law, it is only important (even formal) 
performance of duties. The article explains the fallacy of view to the 
law only as the sphere of external liberty.
Keywords: law; morality; rights and freedoms; internal liberty 

Внутренняя свобода в праве

УДК 34.01 

Шафиров Владимир Моисеевич
д-р юрид. наук, профессор, заведующий кафедрой теории государства и права Юридического института Сибирского 
федерального университета; e-mail: tgip.sfu@yandex.ru

Статья получена: 21.04.2013. Рассмотрена 04.05.2013. Одобрена: 18.05.2013. Опубликована онлайн: 01.07.2013 © РИОР

Law (2013) Vol. 1. Issue 3: 129–133

130

RIOR
Право (2013). Том 1. Выпуск 3. С. 129–133

шенно иной, чем у управомочивающих правил 
поведения. Это и не берут во внимание те авторы, 
которые относят право к области внешней свободы. 
 Обратимся к фактам. Принято считать, что религиозный обряд, акты милосердия и любви предполагают соответствующие внутренние настроения. Однако почему только они? Психологический 
настрой лиц, вступающих в юридический брак, решивших стать опекунами, принять участие в выборах, в переписи населения, не менее необходим для 
достижения поставленных целей. Во всех этих и 
подобных многочисленных ситуациях правовое регулирование так же влияет на внутреннюю сторону 
правомерного поведения. Действие же юридических норм не ограничивает свободу личности, а, 
напротив, посредством предоставления прав превращает ее в реальность. 
С точки зрения этики долженствования, управомочивающие нормы — а именно о них идет 
речь — ничего специфического для права в себе не 
содержат. В них нет повеления, нет императива, к 
их использованию нельзя принудить. Иначе говоря, в них нет ничего такого, что присуще «типичным» юридическим нормам. Но в том-то и дело, 
что с позиции естественно-позитивного права [4], 
собственно правовыми являются не запрещающие 
и обязывающие, а управомочивающие нормы.
Весь парадокс в том, что положения этики долженствования были экстраполированы на право в 
целом, да еще в наиболее жестком варианте. Все 
правовые нормы были отнесены к группе гетерономных социальных норм, т.е. основывающихся на 
внешнем принуждении, внешней силе. Это не соответствует образу права как общей мере свободы, 
главное в котором — права и свободы, исключающие в своей реализации какое бы то ни было принуждение.
Конечно, будет упрощением утверждать, что 
психическое настроение вообще не учитывалось в 
праве. «Различие между правом и нравственностью, — уточняет Е.Н. Трубецкой, — выражается 
вовсе не в том, что право “не принимает во внимание внутреннего настроения”, а в том, что внутреннее настроение, мотивы, вызывающие те или другие действия, не составляют содержания права. 
Содержание права всегда сводится к той или другой 
определенной сфере внешней свободы…» [5]. 
Действительно, право признает правомерным 
поведение независимо от внутреннего настроения 
личности, не принуждает действовать по мотиву 
долга, из добрых чувств. Вторжение права во вну
треннюю свободу «жесткими» юридическими 
средствами иначе как насилием над личностью не 
назовешь. Но следует ли из этого, что право всегда 
удовлетворяется внешней стороной поведения, а 
внутренние настроения, мотивы не принимаются 
во внимание содержанием норм права? Думается, 
не следует, если исходить, из концепции естественного позитивного права. В отличие от теории 
обязательного (строгого) права, в основе которого 
лежит этика долженствования, естественно-позитивное право в центр ставит не категорию «должное», а категорию «возможное». Последнее в корне 
меняет взаимоотношения между правом и личностью. К использованию права (прав и свобод) 
нельзя принудить. Личность, наделенная правами, 
в их правомерном осуществлении никому и ничего 
не должна. Ее поведение схематично выглядит так: 
«Я вправе вести себя так-то и так-то, когда мне 
нужно и когда я хочу». Если бы, например, право 
на участие в референдуме предполагало, что гражданин обязан участвовать в нем (независимо от 
того, желает он или нет), то этого гражданина 
нельзя было бы назвать ни внутренне, ни внешне 
сво бодным.
В ситуации свободного выбора варианта поведения эффективное действие права как общей 
меры свободы (прав и свобод) напрямую зависит 
от внутреннего состояния человека, его отношения к юридическим принципам, нормам. Всякое 
внешнее воздействие, основанное на властной 
принуждающей силе, не просто не работает, оно 
недопустимо. Находящиеся в статьях законов, подзаконных актах, других источниках права управомочивающие нормативно-регулятивные средства 
содержат не предписания, приказы к подчинению, 
не угрозу ответственности, а различные предложения — дозволения, использование или неиспользование которых определяется свободным волеизъявлением управомоченного.
Дозволительное правовое регулирование требует 
не только свободного от подчинения и принуждения 
пространства (территории), особой системы нормативно-регулятивных средств, но и иного (по сравнению с правовым регулированием, построенным на 
идее долга) механизма психического побуждения. 
Главная отличительная черта такого механизма — 
ориентированность на субъективную сторону поведения. Для того чтобы цели, заложенные в праве, 
были достигнуты, определения лишь внешних границ дозволенных действий явно недостаточно. Важно, чтобы человек, которому адресованы права и 

RIOR

Law (2013) Vol. 1. Issue 3: 129–133

131
Право (2013). Том 1. Выпуск 3. С. 129–133

свободы, обратил на них внимание, осмыслил их, 
увидел в них именно то самое недостающее, открывающее путь к желанной цели, проявил готовность 
воспользоваться ими. Одно внешнее, формальное 
осуществление прав и свобод без развитого правового внутреннего настроя не даст необходимого результата ни личности, ни обществу. «Если правовой 
закон, — образно заметил Ф.А. Тренделенбург, — не 
проникает в сознание граждан и не черпает оттуда 
своих соков, он дряхлеет как дерево, которое лишилось своих соков» [Цит. по: 2, с. 111]. 
Итак, признание правомерности поведения независимо от мотивов — не недостаток права, оно не 
свидетельствует о праве как о низшем пределе нравственности. Напротив, в этом видится преимущество права, допускающего свободу поступать поразному, исходя из внутреннего отношения к 
окружающей действительности. Передав в руки 
личности «рубильник», «спусковой крючок», дающий начало работы дозволительному механизму 
правового регулирования, и не располагая властной 
силой требовать, предписывать внутреннего самоопределения личности, право одновременно не отказывается от воздействия на индивида. Отличительная особенность такого воздействия в том, что оно 
является не принуждающим, а позитивно побуждающим, что и склоняет индивида принять осознанное, добровольное и выгодное решение [6]. 
В этом отношении право гуманнее морали, исповедующей принцип «долг ради долга», поскольку 
в нем человек находит «прибежище» для совершения правомерных поступков, нужных непосредственно ему, а не социальному регулятору-«абсолюту» [7]. Моральные требования, претендующие 
на абсолютность, нередко приносят больше вреда, 
чем пользы. Они являются насилием над психикой 
верящих в них людей [8]. 
Таким образом, право как общая мера свободы 
(прав и свобод) открывает простор человеческому 
«я», его желаниям, склонностям. В этом заключается одно из основных условий того, что право способно пользоваться не одним внешним, а также и 
внутренним авторитетом, быть явлением далеко не 
безразличным человеку.
Ключевой вопрос в данной связи — определение круга, очередности, последовательности действия средств-побудителей, воздействующих на внутренний мир управомоченного субъекта. Думается, 
что выдвижение на первый план таких из них, как 
долг, подчинение, послушание, ответственность и 
т.п., вряд ли оправдано. Они требуют всегда думать 

главным образом не о себе, своих правах, а проявлять заботу о других людях, обществе. В ситуации 
использования прав — они своего рода второй план 
выбора. На первый здесь выходит другой ряд 
средств, влияющих на внутреннее состояние управомоченного: потребности, мотивы, цели, ориентирующие к свободному, без всякого подчинения 
достижению юридического результата, приобретению лично необходимых материальных и духовных 
благ. Это в полной мере соответствует самой сути 
прав и свобод, вытекающих как из природы человека и неотчуждаемых от него, так и из практики их 
реализации. Если гражданин не ощущает себя правовой личностью, не имеет положительного опыта 
осуществления прав и свобод для себя, то он плохой помощник в этом и для других.
В юридической литературе неоднократно отмечалось, что правовые нормы способны не просто 
влиять на внутреннюю сторону правомерного поведения, но вызывать в сознании граждан решающие мотивы в пользу этого поведения [9]. Особо 
ценно данное суждение в аспекте дозволительного 
правового регулирования, функционирование которого в значительной степени зависит от готовности 
управомоченного принять содержащиеся в управомочивающих нормативно-регулятивных средствах 
права и свободы и самодеятельно, инициативно, 
творчески их использовать. Ожидание такой готовности будет небеспочвенным, если управомочивающие нормативно-регулятивные средства:
 
– выражают и закрепляют интересы каждой личности, а не только общества и государства;
 
– имеют перечень, объем прав и свобод, который 
соответствует современному правовому статусу 
человека и гражданина и является достаточным 
для реализации вытекающих из него социально-правовых ролей;
 
– предлагают наиболее целесообразные формы 
использования и способы защиты (самозащиты) прав и свобод, т.е. позволяют достичь этого 
наиболее просто, доступно, беспроблемно, 
экономя время, затраты психической и физической энергии, и одновременно дают возможность получить тот самый лично необходимый 
результат;
 
– содержат гарантии прав и свобод;
 
– имеют систему стимулов в пользу осуществления прав и свобод, которая превышает действие 
антистимулов;
 
– не только своевременно доводятся до адресатов, но и являются еще до вступления в силу 

Law (2013) Vol. 1. Issue 3: 129–133

132

RIOR
Право (2013). Том 1. Выпуск 3. С. 129–133

закона или другого источника (формы) права 
предметом обучения и воспитания.
Любые просчеты, ошибки в выявлении и согласовании ожиданий субъекта правотворчества и граждан 
могут не только снизить эффективность правового 
регулирования, но и вообще привести к отторжению 
правовых норм, вызвать социальный протест. 
Итак, учет внутреннего настроя граждан имеет 
важное значение для жизнеспособности нормативного правового документа. От качества документа 
зависит и превращение психических ожиданий людей в их личную установку, вызывающую потребность использовать содержащиеся в принципах и 
нормах права и свободы. 
Может возникнуть вопрос: нет ли здесь парадокса? «Ведь если правовые нормы выступают как 
подлинный источник правомерного поведения, то 
они превращаются в личностную установку человека и действуют уже не как правовые нормы. Справедливо утверждение о том, что на этот парадокс и 
нацелены правовые нормы, которые должны быть 
усвоены личностью, стать привычкой и отмереть 
потом за ненадобностью. В перспективе — это, конечно, так» [10].
На самом деле никакого парадокса нет, если в 
поле зрения будет теория естественно-позитивного 
права. Право, ставящее во главу угла дозволение в 
своем воздействии на управомоченного, не требует, 
не обязывает, не подчиняет. Решающий побудительный мотив — личная заинтересованность в правах и 
свободах. Поэтому законодателю и нужно выдать 
потенциальному владельцу прав такой правовой 
«рецепт» по поводу возможного поведения, который 
он примет с готовностью как наиболее желанный и 
ожидаемый. Личная заинтересованность в свободе 
(правах и свободах) разводит естественно-позитивное право с моралью как мерой должного. «Если 
рассматривать нравственность как средство выражения свободы личности, понимаемой как отсутствие 
всякого подчинения, когда только личный интерес 
выступает в качестве побудительной силы человеческого поведения, то нравственность потеряет свое 
практическое значение, ибо, если бы человек сам 
был источником своего нравственного поведения, 
обязательность последнего исчезла бы» [11]. 
Чего, как было показано выше, не скажешь о 
праве как общей мере свободы (прав и свобод). По 
механизму своего действия оно не связано с подчинением и принуждением, а, напротив, наиболее 
полно раскрывает себя, свои потенциалы, резервы 
при осознанном, добровольном и лично заинтере
сованном использовании прав. По этой причине 
мораль как меру должного вряд ли можно считать 
для права непререкаемым и абсолютным авторитетом, «фундаментом» всего правового «здания».
Следовательно, ориентирование на свободное, 
по своему усмотрению, своей воле и в своем интересе правомерное поведение — отличительная черта, общий принцип права как общей меры прав и 
свобод человека и гражданина. К сожалению, пока 
ему формально отводится статус принципа гражданского права (ст. 1, 9 ГК РФ). Есть все основания придать ему статус юридически значимого общеправового принципа. Ведь в области не только 
гражданско-правовых, но и всех других правоотношений управомоченный действует по своей воле, в 
своих интересах и никто не вправе понуждать его к 
использованию прав. 
Наделяя личность широкой автономией, свободой усмотрения, законодатель в то же время предполагает, что она будет действовать разумно и добросовестно. Подчеркнем, что предполагает, а не 
жестко предписывает. Показателен в этом отношении пример из истории еврейского права. Его исследователь Элон Минахем пишет: «Галаха четко 
различает нормативные указания, невыполнение 
которых влечет за собой судебные санкции, и указания морального характера, которые никто не навязывает силой. Но единство источников правовых 
и морально нравственных указаний привело к следующему явлению, исполненному глубокого смысла: сама судебная система в процессе своего функционирования время от времени обращается к 
моральным императивам, которые, разумеется, не 
сопровождаются принуждением. 
Еврейский суд не отмежевывается от дел, не входящих в его компетенцию, если к нему обращаются 
с такими делами, то он не вправе навязывать комулибо свои решения. Правовед, отвечающий тому, 
кто к нему обратился, посек, включающий данное 
дело в свой сборник “Поским”, судья, выносящий 
приговор, — все они учитывают и фиксируют в своем решении и моральный аспект рассматриваемых 
ими дел. Из Гемары следует, что судья обязан сказать, как надо действовать. Он должен заявить, что 
хотя закон этого не требует, но хорошие, честные и 
справедливые люди делают так. Если тот послушается — хорошо, а если не послушается — нельзя его заставлять действовать именно так» [12]. 
Как видно, в данном случае право оказывается 
гуманнее к человеку по сравнению с моралью, в которой выполнение долга всегда важнее личных 

RIOR

Law (2013) Vol. 1. Issue 3: 129–133

133
Право (2013). Том 1. Выпуск 3. С. 129–133

предпочтений. Но не только в этом расходится 
нравственность и право при оценке добросовестности. Нравственный поступок — односторонний акт. 
Выполнив долг, индивид не может и не должен 
ждать ответных позитивных шагов, вознаграждения. Иначе добрую совесть оценивает право. Оно 
прямо ставит защиту прав в зависимость от того, 
осуществлялись ли они разумно и добросовест но. И это вполне нормально, добро заслуживает 
поддержки и поощрения. Если происходит все наоборот и за добросовестность люди страдают, несут 
неблагоприятные последствия — торжествует несправедливость.
Таким образом, не только этические, но и правовые принципы, нормы нуждаются в критериях, 

понятиях, определяющих внутреннее настроение 
личности. Ни законодатель, ни правоприменитель 
не смогут рассчитывать на эффективное, результативное осуществление принципов, норм права, 
если при их создании, применении проявлено безразличие к потребностям, интересам людей, 
проигно рированы их ценностные ориентации. 
Особенно это недопустимо, когда речь идет об 
установлении и реализации управомочивающих 
нормативно-регу лятивных средств (принципов, 
норм и т.д.). В отношении них мотив долга все же 
вторичен. Следовательно, при дозволительном 
правовом регулировании учет внутренней стороны 
правомерного поведения важен на всех стадиях работы механизма правового регулирования.

[1] Кант И. Соч.: в 6 т. Т. 4. Ч. 2. С. 126.
[2] Новгородцев П. Право и нравственность // Правоведение. 
1995. № 6. С. 106.
[3] Берекашвили Л.Ш. Обеспечение прав человека и законности в деятельности правоохранительных органов: Учеб. 
пособие. М.: Щит-М, 2000. С.15.
[4] Шафиров В.М. Естественно-позитивное право: Введение 
в теорию: Монография. Красноярск: ИЦ КрасГУ, 2004.
[5] Трубецкой Е.Н. Энциклопедия права. СПб.: Лань, 1998. 
С. 43–44.
[6] Не видеть этого — значит вслед за Г. Радбрухом утверждать, 
что «недоверие есть первая заповедь любого законодателя. 
Законы ведь направлены не против хороших людей, а против дурных, и чем больше дурного закон предполагает в 
своем адресате, тем лучше он сам. Законодатель должен 
быть по отношению к людям “пессимистом”». И в другом 
месте: «Современный законодатель никогда не произносит 
словечка “потому что”. Не убеждать, а диктовать — таков 
должен быть его образ действий, если надлежит заставить 
адресата не рассуждать, а подчиняться приказам. “Jubeat 
non disputet” (Сенека)» (цит. по: Ханай Г. Социалистическое 
право и личность. М.: Прогресс, 1971. С. 185).
[7] О гуманности права по сравнению с моралью в случаях 
отклоняющегося поведения пишет И.П. Малинова: «Кант, 
разводя право и мораль, прав уже хотя бы потому, что 

оставляет человеку возможность быть в известных пределах (пусть и формально) независимым от морального 
абсолюта (который в конечном счете тоже условен по 
своему содержанию). Если человек совершает поступок, 
моральное значение которого невозможно искупить (его 
моральный смысл бесконечен), то в праве этот человек 
обретает прибежище, где это преступление все-таки можно снять в наказании. Право дает возможность человеку 
вернуться в прежнее гражданское состояние: вину перед 
законом можно искупить через наказание. Право в этом 
отношении гуманнее морали» (Малинова И.П. Философия 
права (от метафизики к герменевтике). Екатеринбург, 
1995. С. 58).
[8] Васютин А.М. Карнеги по-русски. М.: ЭКСМО-Пресс, 
2001. С. 295.
[9] См.: Кечекьян С.Ф. Правоотношение в социалистическом 
обществе. М., 1958. С. 10.
[10] Ойгензихт В.А. Мораль и право: (Взаимодействие. Регулирование. Поступок). Душанбе: Ирфон, 1987. С. 24.
[11] Бербешкина З.А. Справедливость как социально-философская категория. М.: Мысль, 1983. С. 143.
[12] Элон М. Еврейское право. История, источники, принципы. Ч. 1. Иерусалим, 1989. С. 177–178; Поским (ед. ч. — 
посек) — официальный (зафиксированный) источник 
еврейского права.

Примечания

Law (2013) Vol. 1. Issue 3: 134–139
DOI 10.12737/522

134

RIOR
Право (2013). Том 1. Выпуск 3. С. 134–139

ABOUT THE NOTION OF LEGALITY
Alexey Stankin 
Ph.D. in Law, associate professor of Theory of State and Law Departament of Togliatti State University; e-mail: ans77@list.ru
Manuscript received: 29.04.2013. Revised: 10.05.2013. Accepted: 
16.05.2013. Published online: 01.07.2013 © RIOR

Аннотация. Данная статья посвящена исследованию 
основных подходов к определению понятия «законность» советскими и российскими учеными. Автор 
приводит новые аргументы о том, что законность — 
это прежде всего соблюдение Конституции России, 
федеральных законов и основанных на них иных 
правовых актов гражданами, организациями, органами государственной власти, органами местного 
самоуправления, должностными лицами.
Ключевые слова: закон; законность; демократия; 
право; легитимность; правопорядок.

Проблемы обеспечения и укрепления законности 
всегда были в центре внимания правоведов. Данная 
проблематика глубоко исследовалась советскими и 
исследуется сейчас российскими учеными-юристами. Однако единого подхода к определению законности на сегодняшний день не существует.
Следует отметить, что в советский период наибольшее распространение получило определение 
законности как строгого и неуклонного соблюдения законов и основанных на законах других правовых актов Советского государства всеми без 
исключения органами, общественными организациями, должностными лицами и гражданами [1]. 
Несколько иную позицию занимал М.С. Строгович, по мнению которого социалистическая законность — это точное и неуклонное соблюдение 
и исполнение советских законов всеми органами 
Советского государства, всеми учреждениями, общественными организациями, должностными ли
цами и гражданами СССР. Известный ученый 
считал, что, поскольку высшим выражением государственной воли является закон, то именно его 
соблюдение и исполнение составляют содержание 
законности, а иные нормативные акты государственных органов должны издаваться на основе закона, во исполнение закона, в соответствии с законом. «Поэтому их соблюдение и исполнение 
есть тем самым соблюдение и исполнение закона, 
а их нарушение — нарушение закона» [2].
Однако оба вышеназванных определения распространяют понимание законности лишь на сферу осуществления права. Поэтому уже в советской 
юридической литературе наметилась тенденция и к 
более широкому пониманию законности, которое 
охватывало бы и сферу правотворчества, и сферу 
соблюдения правовых актов. 
П.М. Рабинович подходил к определению законности через ее социальное назначение, состоящее в обеспечении целей социалистического и 
коммунистического строительства путем установления четкой и упорядоченной организации общественных отношений. Это, во-первых, издание системы правовых норм, правильно отражающих 
закономерности общественного развития и волю 
народа; во-вторых, их строгое и неуклонное проведение в жизнь. Только единство этих составных 
элементов обеспечивает подлинную законность в 
обществе. Наличие научно обоснованного законодательства, правильно отражающего объективные 
закономерности общественного развития, не мо
Abstract. This article deals with basic approaches to the definition 
of legality by Soviet and Russian scientists. The author gives a new 
argument that the legality is first of all compliance with the Russian 
Constitution, federal laws and other legal acts based on them by the 
citizens, organizations, state authorities, local authorities and officials. 
Keywords: law; legality; democracy; right; rule of law.

К вопросу о понятии законности

УДК 34.01

Станкин Алексей Николаевич
канд. юрид. наук, доцент кафедры «Теория государства и права» Тольяттинского государственного университета; 
e-mail: ans77@list.ru

Статья получена: 29.04.2013. Рассмотрена: 10.05.2013. Одобрена: 16.05.2013. Опубликована онлайн: 01.07.2013 © РИОР