Введение в вещеведение: естественнонаучный подход к изучению древних вещей

ТРУДЫ 

ИСТОРИЧЕСКОГО ФАКУЛЬТЕТА 
МГУ 

московский ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ 
И М Е Н И М.В. ЛОМОНОСОВА 
И С Т О Р И Ч Е С К И Й ФАКУЛЬТЕТ 

ТРУДЫ 
ИСТОРИЧЕСКОГО 
ФАКУЛЬТЕТА 
МГУ 

Под редакцией С.П. Карпова 

[12] 

СЕРИЯ III 
INSTRUMENTA STUDIORUM 
( 5 ) 

МОСКВА 
2000 

московский ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ 
И М Е Н И М.В. ЛОМОНОСОВА 
И С Т О Р И Ч Е С К И Й ФАКУЛЬТЕТ 

Ю.Л. ЩАПОВА 

ВВЕДЕНИЕ 
В ВЕЩЕВЕДЕНИЕ: 

ЕСТЕСТВЕННОНАУЧНЫЙ 
ПОДХОД 

К ИЗУЧЕНИЮ ДРЕВНИХ ВЕЩЕЙ 

УЧЕБНОЕ ПОСОБИЕ 

ИЗДАТЕЛЬСТВО 
МОСКОВСКОГО УНИВЕРСИТЕТА 
2000 

УДК 93/99 
ББК 63.3 
1Ц25 

Серии Трудов исторического факультета МГУ: 
•Исторические источники •Исторические исследования 
•Instiumenta studioram •Биобиблиографии 

Редакционный совет: 
С.П. Карпов (председатель), А.Г. Голиков, В.Н. Гращенков, 
В.И. Кузшцин, Ю.С. Кукушкин, Л.С. Леонова, Г.Ф. Матвеев, Л.В. Милов, 
А.И. Морозов, В.В. Пименов, Г.М. Степаненко, Н.С. Тимофеев, 
ВА. Федоров, Е.Ф. Язьков, ВЛ. Янин 

Рецензенты: 
доктор исторических наук Л.И. Бородкин, 
кандидат исторических наук ТА. Пушкина 

Щапова ЮЛ. 

Введение в вещеведение: естественнонаучный подход к 
Щ25 изучению древних вещей. Учебное пособие. — М.: Изд-во 
МГУ, 2000. — 144 с. — (Труды исторического факультета 
МГУ: Вып. 12; Сер. III, Instrumenta studiorum: 5). 

ISBN 5-211-04047-3 

В данном пособии критически рассмотрены традиционные методы 
исследования и изложены новые подходы к изучению древностей. Представленные правила описания являются основой лингвистического обеспечения компьютерных баз данных по археологии. 

Адресовано студентам и аспирантам, научным и музейным работникам, практикам и теоретикам археологической науки. 

УДК 93 / 99 
ББК 63.3 

ISBN 5—211—04047—3 
о Изд-во Моск. ун-та, 2000 г. 

ПРЕДИСЛОВИЕ 

"Введение в вещеведение" как название для учебного псюобия может 
показаться странным: действительно, зачем нужно быть дополнительно 
введенным в то, что хорошо известно каждому щ)хеоло1у с первых лет 
учения и что составляет глубинную суть профессии, во что каждый внес 
и постоянно вносит свой посильный вклад? Вещи изучают все, каждый 
по-своему, так сказать, со своей стороны, в своих интересах. 

Свобода выбора делает очевидным факт, что всякий раз исследователь фиксирует и использует только ту часть информации, содержащейся 
в вещи, кот(Ч)ая необходима ему именно в данный момент, для решения 
отдельной конкретной задачи. Остальная информация представляется 
избыточной. Неполнота информации, извлеченной однажды, заставляет 
юзвращаться к вещи снова и снова, если меняют угол зрения на нее или 
контекст, в котором ее исследуют. 

Объемы информации изданные и не изданные, исследованные глубоко или в самых общих чертах, зфанящиеся в музеях, на базах и в фондах 
археологических экспедиций так велики, что дальнейший щюгресс в их 
изучении возможен лишь в условиях соблюдения строгого порядка в 
сборе и хранении экспонатов и самих вещей. Столь же необходим 
строгий порядок в сборе и хранении информации, которую экспонаты и 
вещи в себе содержат. Решению этой задачи предшествует решение 
специальных информационных и терминологических задач. 

Изучение древних вещей, независимо от класса решаемых задач, 
ведут по укоренившейся традиции в рамках типологаческого метода. 
Однако и самый метод, и проблемы, которые можно решить с его 
помощью, нуждаются в уточнениях. Более того, к настоящему времени 
сформщювались науки, например, квалиметрия, технетика и функциональная диагностика материалов, технологий, изделий и машин, объектом которых являются современные материалы, технологии и изделия. 

Современный вещный мир эволюционирует по известным законам, 
которые сформулированы специально для этого мира. Многие методолопмеские подходы, теории и методические гфиемы, принятые для его 
изучения, оказались полезными для изучения древнего вещного мира. 
Чтобы убедиться в справедливости этого заключения, потребовалась 
большая 1фитическая и экспертная работа, аналитическая и концептуальная. В ее итоге были созданы щюфаммы описания древних вещей, 
найден порядок извлечения и фиксации информации, апробированы 
Исследовательские алгоритмы и т.д. 

Предисловие 

Всю эту работу вели участники семинара "Морфология древностей", 
который существует на кафедре археологии Московского Университета 
им. М.В. Ломоносова с 1989 года. За щюшедшие годы в работе семинара принимали участие университетские студенты и аспиранты, специалисты московских научных учреждений и гости из других городов России 
и стран ближнего зарубежы!. Участники семинара подготовили три 
выпуска "Морфология древностей" (Киев, 1990; М., 1991; М., 1995), 
сбсрник "История и эволюция древних вещей", М., 1994; десятки статей 
и шесть кандидатских диссертаций. Докладам, с которыми участники 
семинара выступали, присущи строгость научных позиций и новизна 
гипотез и концепций. 

Интерес и серьезное отнощение участников семинара к новым 
методам и подходам придали надежность заключениям и рекомендациям, 
которыми изобилует предлагаемое пособие под названием "Введение в 
вещеведение". 

Мне хотелось бы с благодарностью вспомнить поименно всех тех, кто 
не только принимал участие в подготовке пособия на разных этапах, но 
и способствовал зарождению самого замысла: Ю.А. Лихтер, Е.К Столярова, Ю.А. Фалькович, Т.Г. Сарачева, Е.В. Скукина, И.И. Кондратьев, 
Е.М. Черных, Н.В. Ениосова, Д.В. Пежемский, С.Ю. Сфикалов, 
Б.С. Шорников, Б.Т. Кудрин, И.Н. Кузина, В.Б. Розенбаум, Н.П. Довгалюк, И.В. Кураев. Особые слова привета Т.А. Пушкиной, Л. И. Бородкину, И.М. Гарсковой и участникам и создателям первых версий 
"Каталога анализов древнего стекла Восточной Европы и Закавказья" — 
В.Л. Янину, М. Декувне, Е. Ольчаку, А. Гирдвойнь, Н.Н. Угрелидзе, 
Р.А. Бахтадзе, Н.П. Сорокиной, З.А. Львовой и моим ближайшим коллегам и самым строгим критикам Н.В. Рындиной, Н.Н. Тереховой, 
Л.С. Розановой, В.И. Завьялову, М.М. Толмачевой и другим, не позволявшим заходить далеко в дебри технетики, системологии и функциональной диагностики. 

Если книга дойдет до тех, кому она адресована, и на ее долю выпадет 
успех, я буду рада разделить его со всеми. Что касается всех ее 
недостатков — это мои недочеты, мой недосмотр и мои проблемы. 

Введение 

Главная цель изучения вещей — уметь безошибочно различать 
их по функции, по происхождению и по времени бытования, по 
времени и месту изготовления. Такое знание считается достаточным, когда вещи являются частью археологического комплекса, в 
контексте которого вещь и рассматривают. Историко-культурный 
аспект подобного изучения определяет преимущественный интерес к особенному и частному в характеристике вещи. Общие 
вопросы истории вещей остаются в таком случае вне поля зрения. 

Главный метод в историко-культурном изучении вещей — 
типологический. Этот метод требует внимания к форме и декору, 
к материалу, из которого вещь изготовлена, к ее функции, 
времени и месту существования. Действительно, подобные сведения для рещения хронологических и историко-культурных задач 
необходимы, поскольку именно они являются обязательной составляющей исторической, этногенетической и социальной археологии. Экономику древних обществ изучают иначе, перенося 
акцент на материаловедение и технологии. Нельзя не заметить, 
что требования, которые предъявляет типологический метод, 
удовлетворяют не строго, а в манере, которую можно было бы 
назвать свободной: далеко не всегда изучают все вещл и по 
полной nporniiMMe, чаще — выборочно и сокращенно. 

Немалую роль в изучении вещей играют простые человеческие 
эмоции. Непосредственный контакт с древней вещью доставляет 
радость, это человеческое чувство серьезно влияет на отбор 
информации и в конце концов на научный результат. Удовлетворение этого чувства становится в наще время недоступной или 
непозволительной роскощью. Кстати, и в более благополучные 
времена это стоило недешево, именно поэтому на публикацию 
вещей (отдельно и в их контексте) тратят большие средства, 
справедливо считая их публикацию заслугой перед научным 
сообществом. 

Однако характер и особенности публикаций не всегда в 
состоянии удовлетворить меняющийся исследовательский интерес. Публикации — это такой жанр археологической литературы. 

Введение 

который включает в себя текст, иллюстрации, список аналогий и 
короткий культурно-исторический комментарий. Хронологические определения обычно надежны, происхождение же вещей 
определяют приблизительно, предлагая на выбор небольшой 
список мест, где подобные вещи могли бы быть изготовлены в 
период, с которым они связаны. 

Иными словами: известная свобода в отборе информащга на 
первом этапе исследования лишает определенности результаты 
исследования, делая их неопределенно многозначными. Подобные результаты трудно развивать и использовать в дальнейшем, 
при разработке нового сюжета, нередко все нужно начинать 
заново. 

И свобода в отборе информации, и строгая ее соотнесенность 
с поставленной задачей, и множественность вариантов решения 
последней, и широкий круг исторических параллелей, и исследовательская эрудиция — все это вместе взятое не всегда помогает 
получить правильный ответ или выбрать верный путь к нему. 

Представляется, что стратегия изучения древних вещей должна 
быть иной. Необходим строгий порядок, последовательность и 
полнота, которые не должны зависеть от поставленной цели и 
предполагаемого результата; необходимо следование избранному 
алгоритму, выражаясь в современных терминах. Алгоритм предполагает поэтапное изучение вещей: от общего знакомства и 
первых впечатлений через анализ и внутреннюю критику — к 
детальным заключениям, касающимся самой вещи; затем переходить от сравнений к выводам и надежной исторической интерпретации. 

Каждому этапу соответствует некоторый набор исследовательских приемов, из которых одни — рутинные, они общеприняты и 
традиционны, другие — новые, авторские, они созданы специально для данной темы; правда, нередко они просто извлечены из 
забвения, что тем не менее не лишает их новизны. Исследование 
вещей — это жизнь, которую исследователь проживает в мире 
эмоций и образов, в поиске необходимых слов, достойных и 
самой вещи, и проблемы, решаемой с ее помощью. Успех на 
этом этапе определяет общая культура, образованность и развитая 
интуиция. 

Правдоподобные картины, складывающиеся в воображении 
исследователя, нередко кажущиеся исследователю очевидными и 
бесспорными, направляют его мысль. 
Избирательный отбор 
наблюдений и данных, казалось бы, подтверждает истинность 

Введение 

версии, которой отдано предпочтение. Однако интуиция может 
подвести, и тогда догадка может оказаться ошибочной. Именно 
поэтому всякое предвосхищение требует предварительной оценки. В момент проверки, оценки и уточнения, в момент верификации предварительной версии, назовем так предвосхищение, 
более всего необходимы жесткие, строгие и надежные методы 
извлечения и обработки информации, которую содержат в себе 
веЩи. Однако такую работу порою делают торопясь, поскольку 
кажется, что она отвлекает от главного, поскольку угадываемые 
выводы и заключения кажутся интересными, несмотря на шаткость основания и уязвимость научной концепции. 

Работу, вьшолненную подобным образом, и самому автору, и 
тем более другому исследователю часто трудно продолжать из-за 
неточностей или ошибок, сделанных в ее начале. 

Вместе с тем значение работ, в которых объясняют и, 
"соединяя археологию с историей", толкуют полученные результаты, целиком зависит от прочности основания, на котором они 
построены, от объема, надежности и точности учтенных фактов, 
информации и сведений. Всякой такой работе должен предшествовать скрупулезный источниковедческий анализ, который действительно, будучи подготовительной и как бы вспомогательной 
операцией, в то же время имеет самостоятельное значение. 

Внимание к исходным данным (в естественных науках — 
к результатам эксперимента и их воспроизводимости), к методам 
их получения, обработки и к принципам интерпретации особенно 
обостряется в период смены парадигмы. Известно, что таких 
периодов в истории археологии было несколько, в один из них, 
пришедшийся на 20—30-е гг. XX века, внимание к вещеведению 
было особенно острым. 

Вещеведению той поры был присущ интерес к вещам как к 
знакам общественных отношений и исторической опосредованности человеческой деятельности. Вещи сами по себе и закономерности, связанные с их собственной историей, находились в 
стороне. Внимание и интерес к ним то отметали и осуждали, то, 
казалось, что понимали. А.А. Миллер утверждал, ведя речь 
главным образом об орудиях труда, что "нельзя строить никакого 
исследования на вещественных источниках, пока не вскрыто их 
содержание уточненными приемами предварительного изучения. 
Формально-типологические приемы и классификации, основанные на морфологии, ничего нам существенного не дадут" (Антология. Т. I. С. 108). В этом высказывании для нас особенно 
важны два момента: упоминание об уточненных приемах предва

Введение 

рительиого изучения и невысокая оценка формально-типологических приемов и классификаций. Общее мнение отдавало предпочтение систематизации, типологии и хронологическим классификациям. 

Однако специальное изучение вещей, называемое вещеведением, было объявлено буржуазным, его подчинили цели восстановления истории трудящихся масс. Вещеведение, которое могло бы 
стать археологическим источниковедением, уступило место изучению вещей в рамках типологического метода. 
К чему это 
привело, будет показано ниже, хотя и без этого результат 
известен каждому. 

В настоящее время вещеведение извлечено из забвения, к 
нему проснулся интерес. Современных исследователей волнует 
ответ на вопрос, что такое вещеведение. В этом смысле примечательна статья И.Г. Глушкова. После вступления, в котором 
коротко изложена история вопроса, автор, ссылаясь на опыт и 
авторитет М.П. Грязнова, напоминает, что вещеведение — это 
искусство рассказать "биографию" веищ, что такие "маленькие 
истории" рисуют живое полотно жизни древнего человека, "одушевляют" мертвые вещи. Вещеведение, по мнению обоих авторов, — это искусство. 

Известно, что в искусстве доминирует эмоционально-целостное, а в науке — рационально-аналитическое отношение к 
действительности. Этим они и отличаются друг от друга. Есть и 
другие различия между наукой и искусством. Наша цель — 
определить свое отношение к вещеведению, опираясь на два 
разных мнения, опираясь на противопоставление науки и искусства. Наука, в отличие от искусства, ставит перед собой такие 
цели, как описание действительности и анализ данных, выявление закономерностей развития и предсказание дальнейшего развития событий или явлений. 

Вещеведение — это не только и не столько искусство, 
биография вещи и интересный рассказ. Вещеведение — это 
изучение мира вещей, это — наука, объектом которой является 
древний вещный мир. 
Этот мир — все разнообразие, вся 
совокупность вещей, созданных человеком начиная с древнейших 
времен вплоть до того времени, которое находится за пределами 
археологической науки. Вещеведение ставит перед собой задачу 
представить историю и эволюцию этого мира, последовательное 
появление вещей, с помощью которых человек мог удовлетворять 
свои насущные потребности, свой интерес к жизни, свой комфорт, свое стремление к знанию и к прекрасному. Древние вещи — 
это источник, из которого можно черпать то необходимое и 
достаточное для того, чтобы восстановить не только го, что