Slověne = Словѣне, 2015, том 4, № 2

The Journal
is published

by the Institute

for Slavic Studies

of the Russian Academy

of Sciences

Журнал
издаётся
Институтом
славяноведения 
Российской академии
наук

ИНСТИТУТ

СЛАВЯНОВЕДЕНИЯ

Institute for Slavic Studies

of the Russian Academy 

of Sciences

Институт славяноведения
Российской академии
наук

Slověne = Словѣне

International Journal

of Slavic Studies

Международный
славистический журнал

Iskra Hristova-Shomova, Angel 

Ni ko lov, Maria Yovcheva (Bulgaria); 

Milan Mihaljević, Mate Kapović 

(Cro atia); Václav Čermák (Czech 

Repub lic); Roland Marti, Björn 

Wiemer (Germany); András Zoltán 

(Hungary); Marcello Garzaniti 

(Italy); Jos Schaeken (Netherlands); 

Alexander I. Grishchenko, 

Ekaterina I. Kislova, Roman N. 

Krivko, Sergey L. Nikolaev, Maxim 

M. Makartsev, Philip R. Minlos, 

Alexander M. Moldovan, Tatiana 

V. Rozhdestvenskaya, Anatolij 
A. Turilov, Boris A. Uspenskij, 
Rev. Mikhail Zheltov (Russia); 

Jasmina Grković-Major, Tatjana 

Subotin-Golubović (Serbia); Robert 

Romanchuk, Alan Timberlake, 

William Veder,  Alexander 

Zholkovsky (USA)

Мария Йовчева, Ангел Николов, 
Искра Христова-Шомова (Болгария); 
Андраш Золтан (Венгрия); Бьёрн 
Вимер, Роланд Марти (Германия); 
Марчелло Гардзанити (Италия); 
Йос Схакен (Нидерланды); Александр 
И. Грищенко, свящ. Михаил 
Желтов, Екатерина И. Кислова, 
Роман Н. Кривко, Максим М. 
Макарцев, Филипп Р. Минлос, 
Александр М. Молдован, Сергей Л. 
Николаев, Татьяна В. Рождественская, Анатолий А. Турилов, Борис 
А. Успенский (Россия); Ясмина 
Грекович-Мейджор, Татьяна 
Суботин-Голубович (Сербия); 
Александр Жолковский, Роберт 
Романчук, Алан Тимберлейк, 
Уильям Федер (США); Милан 
Михалевич, Мате Капович 
(Хорватия); Вацлав Чермак (Чехия)

Editor-in-Chief

Fjodor B. Uspenskij

The Editorial Board

Главный редактор

Фёдор Б. Успенский

Редакционная коллегия

Moscow
2015
Москва

Institute for Slavic Studies

of the Russian Academy 

of Sciences

Институт славяноведения
Российской академии
наук

Vol. 4

№ 2

СловЭне
Slověne

International Journal

of Slavic Studies

Международный
славистический журнал

Moscow
2015
Москва

Все материалы журнала доступны по лицензии 
Creative Commons “Attribution-NoDerivatives” 
4.0 Всемирная / Journal content is licensed under a 

Creative Commons Attribution-NoDerivatives 4.0 International License
http://creativecommons.org/licenses/by-nd/4.0/

p-ISSN 2304 - 0785
e-ISSN 2305-6754

Сайт / Website:   
http://slovene.ru/  
Журнал включён в перечень

E-mail: 
 
editorial@slovene.ru 
рецензируемых научных изданий ВАК РФ

Included in / Журнал включён в:

Web of Science. Emerging Sources Citation Index 
http://wokinfo.com/

Российский индекс научного цитирования  
http://elibrary.ru

Linguistic Bibliography Online 
 
 
http://bibliographies.brillonline.com/

Slavic Humanities Index 
 
 
http://slavus.ca

Ulrich’s Periodicals Directory 
 
 
http://ulrichsweb.serialssolutions.com

Directory of Open Access Journals 
 
 
https://doaj.org

EBSCOhost 
 
 
 
http://www.ebscohost.com

Index Copernicus 
 
 
 
http://www.indexcopernicus.com

ERIH PLUS 
 
 
 
http://erihplus.nsd.no

MLA International Bibliography, 
MLA Directory of Periodicals 
 
 
https://www.mla.org/

Linguistics Abstracts Online 
 
 
http://www.linguisticsabstracts.com/

Academic Editors
Научная редакция

Fjodor B. Uspenskij (Editor-in-Chief), 
Institute for Slavic Studies, Moscow

Фёдор Б. Успенский (главный редактор), 
Институт славяноведения РАН, Москва

Alexander I. Grishchenko (Executive Editor), 
Moscow State Pedagogical University

Александр И. Грищенко (ответственный 
редактор), Московский педагогический 
государственный университет

Ekaterina I. Kislova, Lomonosov Moscow State 
University

Екатерина И. Кислова, Московский государственный университет им. М. В. Ломоносова

Roman N. Krivko, National Research University 
Higher School of Economics, Moscow

Роман Н. Кривко, НИУ Высшая школа 
экономики, Москва

Philip R. Minlos, Yandex N. V., Moscow
Филипп Р. Минлос, ООО “Яндекс”, Москва

Roland Marti, Saarland University, 
Saarbrücken

Роланд Марти, Университет земли Саар, 
Саарбрюкен

Managing Editors
Редакторы выпуска

Alexander I. Grishchenko, Ekaterina I. Kislova, 
Roland Marti

Александр И. Грищенко, Екатерина И. Кислова, 
Роланд Марти

Technical Copy Editors
Технические редакторы

Ekaterina Z. Vologina, Alexandra E. Soboleva
Екатерина З. Вологина, Александра Е. Соболева

Russian Language Copy Editor
Elena I. Derzhavina

Литературный редактор (русский язык)   
Елена И. Державина

Russian Language Proofreader
Maria S. Yakovleva

Корректор (русский язык)
Мария С. Яковлева

English Language Copy Editor, Proofreader
Claudia R. Jensen

Литературный редактор, корректор 
(английский язык)  Клаудиа Р. Дженсен

Serbian Language Copy Editor, Proofreader
Milica Belogrlić

Лектура и коректура (српски језик)   
Милица Белогрлич

Layout Editor
Вёрстка

Marfa N. Tolstaya 
Марфа Н. Толстая

Design (2012)
Дизайн (2012)

Igor’ N. Ermolaev
Игорь Н. Ермолаев

Slověne = Словѣне. International Journal of Slavic Studies. Vol. 4. № 2. — Москва: Ин-т 
славяноведения РАН, 2015. — 276 с.

© Institute for Slavic Studies of the Russian 

Academy of Sciences, 2015

© Authors, 2015
© Igor’ N. Ermolaev (design), 2012

Supported by:
Open Journal Systems 
http://pkp.sfu.ca/ojs/

SHERPA/RoMEO blue journal

|  5 

2015 №2
Slověne

Contents  /  Содержание

 
Articles  /  Статьи

7 
Екатерина Э. Лямина, Наталья В. Самовер (Москва). “. . . жили тогда в 
трогательной дружбе. . .”: Крылов, Гнедич и “Повесть о том, как поссорился 
Иван Иванович с Иваном Никифоровичем”

Ekaterina E. Lyamina, Natalia V. Samover (Moscow). Krylov, Gnedich, and Mythology of Friendship in 
Gogol’s The Tale of How Ivan Ivanovich Quarreled with Ivan Nikiforovich

36 
Иоахим Клейн (Лейден). Похвала властителю: Панегирическая поэзия и 
русский абсолютизм

Joachim Klein (Leiden). Praising the Ruler: Panegyrical Poetry and Russian Absolutism

72 
Ekaterina I. Kislova (Moscow). “Latin” and “Slavonic” Education in the Primary 
Classes of Russian Seminaries in the 18th Century

Екатерина И. Кислова (Москва). “Латинское” и “славенское” образование в начальных классах 
русских семинарий в XVIII веке

92 
Наталия В. Карева, Миляуша Г. Шарихина (С.-Петербург). 
Академический переводчик Василий Егорович Теплов

Natalia V. Kareva, Miliausha G. Sharikhina (St. Petersburg). Academic Translator Vasily Teplov

106 
Срђан Шаркић (Нови Сад). Утицај византијског права на средњовековно 
српско право

Srđan Šarkić (Novi Sad). The Influence of Byzantine Law on Serbian Medieval Law

Срджан Шаркич (Нови-Сад). Влияние византийского права на средневековое сербское право

119 
Ђорђе Бубало (Београд). Време Душановог законика

Đorđe Bubalo (Belgrade). The Era of Dušan’s Code

Джордже Бубало (Белград). Время Законника Стефана Душана

147 
Яна А. Пенькова (Москва). Об одном маргинальном употреблении 
императивных форм в восточнославянских памятниках XI–XV вв.

Yana A. Pen’kova (Moscow). On a Marginal Use of the Imperative in East Slavic Monuments of the 
11th–15th Centuries

159 
Вадим И. Ставиский (Киев). О возможном источнике некоторых образов 
летописной “Похвалы” князю Роману Мстиславичу

Vadym I. Stavyskyi (Kiev). About the Possible Source of Some Images of the Annalistic Pohvala to Prince 
Roman Mstislavich

180 
Александр В. Лаврентьев (Москва). “Задонщина”, Рязань и московская 
великокняжеская семья

Alexander V. Lavrentyev (Moscow). Zadonshchina, Ryazan, and the Moscow Princely Family

|

Slověne
2015 №2

 
Discussions /  Полемика

214 
Сальваторе Дель Гаудио (Киев). Украинско-русская смешанная речь 
“суржик” в системе взаимодействия украинского и русского языков

Salvatore Del Gaudio (Kiev). Ukrainian-Russian Mixed Speech “Surzhyk” within the System of 
Ukrainian and Russian Interaction

 
Reviews / Рецензии

247 
Běťáková M. E., Blažek V., Encyklopedie baltské mytologie, Praha, Libri, 2012, 288 
stran, ISBN 978-80-7277-505-7

 
Reviewed by Rimantas Balsys (Klaipėda): 
Encyclopedia of Baltic Mythology in Czech, or “As Some Sleep, Others Must Keep 
Vigil. . .”

 
Рецензия Римантаса Бальсиса (Клайпеда):
Энциклопедия балтской мифологии по-чешски, или “Пока одни спят, другие обязаны 
бодрствовать. . .”

255 
Gadžijeva S., Kovačević A., Mihaljević M., Požar S., Reinhart J., Šimić M., 
Vince J., Hrvatski crkvenoslavenski jezik, M. Mihaljević, ur., Zagreb, 2014, 420 str.,
ISBN 978-953-169-289-2

 
Рецензия Татьяны И. Афанасьевой (С.-Петербург)

 
Reviewed by Tatiana I. Afanasyeva (St. Petersburg)

260 
НЕЛЮБА А., РЕДЬКО Є., Лексико-словотвiрнi iнновацiї (2014). Словник, 
А. НЕЛЮБА, заг. ред., Харкiв, Харкiвське iсторико-фiлологiчне товариство, 2015, 
220 с., ISBN 978-966-1630-27-6

 
Рецензия Виктора В. Шаповала (Москва)

 
Reviewed by Viktor V. Shapoval (Moscow)

 
IN MEMORIAM

270 
Светлана М. Толстая (Москва). Памяти академика Милко Матичетова 
(1919–2014)

Svetlana M. Tolstaya (Moscow). In Memoriam of Milko Matičetov (1919–2014)

№2
Slověne

This is an open access article distributed under the Creative 
Commons Attribution-NoDerivatives 4.0 International

Аннотация1

Статья посвящена специфике генезиса гоголевской “Повести о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем” (1833). Выявлен и описан ранее не рассматривавшийся аллюзионный пласт повести, связанный с литературным бытом Петербурга 1820-х – начала 1830-х гг., в первую очередь — с 
фе но меном многолетней дружбы Н. И. Гнедича и И. А. Крылова. История этих 
отношений, прослеженная на обширном фактическом материале с  привлечением 

* Статья написана в рамках научного проекта № 14-01-0205, выполненного при 

поддержке Программы “Научный фонд НИУ ВШЭ” в 2014–2015 гг.

Ekaterina E. Lyamina

National Research University 
Higher School of Economics, 
Moscow, Russia

Natalia V. Samover

The Sakharov Center, Moscow, Russia

Krylov, Gnedich, 
and Mythology 
of Friendship 
in Gogol’s 
The Tale of How 
Ivan Ivanovich 
Quarreled with 
Ivan Nikiforovich

“. . . жили тогда 
в трога тельной 
дружбе . . .”: 
Крылов, Гнедич и 
“Повесть о том, как 
поссорился Иван 
Иванович с Иваном 
Никифоровичем*

Екатерина Эдуардовна 
Лямина

Национальный исследовательский 
университет Высшая школа 
экономики, Москва, Россия

Наталья Владимировна 
Самовер

Сахаровский центр, Москва, Россия

Articles
Статьи

|

Slověne
2015 №2

Krylov, Gnedich, and Mythology of Friendship in Gogol’s 
The Tale of How Ivan Ivanovich Quarreled with Ivan Nikiforovich

архивных данных, позволяет сделать вывод о том, что общепринятые представления о дружбе выдающихся поэтов являются культурным конструктом, сформировавшимся в кружке А. Н. Оленина, во многом по аналогии с европейски 
известным дружеским и творческим союзом Гёте и Шиллера. В работе формулируется и обосновывается гипотеза о том, что кончина Гнедича (февраль 1833 
г.), став, вкупе с последними годами его жизни, когда их общение с Крыловым 
практически сошло на нет, предметом толков в литературной среде столицы, 
дала Гоголю пищу для размышлений о прославленной дружбе и ее плачевном 
финале — главной теме “Повести о том, как поссорился. . .”.

Ключевые слова

Н. В. Гоголь, “Повесть о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем”, “Миргород”, И. А. Крылов, Н. И. Гнедич, дружба в культуре, литературный быт

Abstract

The paper questions the origins of Nikolai Gogol’s The Tale of How Ivan Ivanovich 
Quarreled with Ivan Nikiforovich (1833) and its specific position in the Mirgorod collection. The authors identify and analyze an important and overlooked level of allusions of the tale—that of the literary everyday life of the Russian capital in 1820s–
early 1830s, eagerly observed and “digested” by the young Gogol. The article 
demonstrates how and why the phenomenon of a long-term friendship between 
Nikolai Gnedich and Ivan Krylov, two prominent figures of literary St. Petersburg 
who were poets, librarians, and neighbors, was created by the neo-classical milieu 
of Alexey Olenin, the director of the Imperial Public Library. It also points out that 
the harmony of this cultural myth contrasted with the reality of the Gnedich-Krylov relationship (which faded away soon after Gnedich’s retirement and his move to 
another apartment), a development that was certainly known to Gogol. The main 
idea of The Tale of How Ivan Ivanovich Quarreled with Ivan Nikiforovich—the sudden 
break in a great friendship followed by the destruction of the universe in which it 
flourished—seems to have been influenced by the tension created by the contrast 
between the men’s real relationship and the myth of their great friendship. The 
numerous features linking Ivan Ivanovich and Ivan Nikiforovich to Gnedich and 
Krylov, respectively, are not to be interpreted as a case of a direct prototypicality, 
however; Gogol’s paired friends-enemies also appear to reflect a development of 
themes from the Russian folklore bestiary.

Keywords

Nikolai Gogol, The Tale of How Ivan Ivanovich Quarreled with Ivan Nikiforovich, Mirgorod collection, Ivan Krylov, Nikolai Gnedich, friendship as cultural 
concept, literary everyday life, folklore bestiary

Гусь свинье не товарищ.

Поговорка

“Повести о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем” (далее — ППИ) в сборнике “Миргород” принадлежит особое 
место. Написанная раньше, чем другие составившие его тексты, она, 
единственная из всех, была сначала напечатана отдельно — во второй 

|  9 

2015 №2
Slověne

Ekaterina E. Lyamina, Natalia V. Samover

части альманаха “Новоселье”1. Несмотря на то, что весь “Миргород” 
назван по месту действия этой повести, она контрастирует со “Старосветскими помещиками”, “Тарасом Бульбой” и “Вием” своей преимущественно сатирической окрашенностью и подчеркнутым бытовизмом2. 
Здесь уже дает себя знать то “преследование темных сторон человеческого существования” [Анненков 1960: 78], которое вскоре станет 
для Гоголя центральной задачей. Отсюда — связь ППИ с “Ревизором” 
и “Мертвыми душами”. При этом уникальной особенностью повести 
в контексте всего творчества Гоголя является сочетание малороссийского антуража, характерного для его ранних вещей, с существенным 
пластом петербургских впечатлений, который остался незамеченным 
ни современниками, ни позднейшими исследователями.

1.

Создание повести принято относить к 1833 г. — главным образом на 
основании дневниковой записи Пушкина от 3 декабря с ремаркой об авторском чтении “Сказки, как Ив‹ан› Ив‹анович› поссорился с Ив‹аном› 
Тимоф‹еевичем›” [Пушкин, 12: 316]. К тому времени Гоголь прожил в 
столице около пяти лет, но в сближении с ведущими столичными писателями преуспел далеко не сразу. Известная фраза из его письма к 
А. С. Данилевскому: “Почти каждый вечер собирались мы: Жуковский, 
Пушкин и я” [Гоголь, 10: 214], касающаяся лета 1831 г., отражая энтузиазм, с которым начинающий литератор переживал свое приобщение 
к элите отечественной словесности, содержит явное преувеличение.

Не подлежит сомнению, впрочем, что первые петербургские годы 

Гоголя характеризовались исключительно интенсивным изучением лите ратурного быта столицы. Известную параллель этому процессу можно усмотреть в рассказе Анненкова о том, с каким вниманием молодой 
Гоголь относился к любым жизненным наблюдениям — материалу для 
будущей творческой переработки: “Поэзия, которая почерпается в созерцании живых, существующих, действительных предметов, так глубоко понималась и чувствовалась им, что он [. . .] мог проводить целые 
часы с любым конным заводчиком, с фабрикантом, с мастеровым, излагающим глубочайшие тонкости игры в бабки, со всяким специальным 

1
То есть почти на год раньше трех остальных повестей: вторая часть “Новоселья” 
была разрешена к печати 18 апреля 1834 г. и вышла 21 или 22 апреля; 
“Миргород” (цензурное разрешение — 29 декабря 1834 г.) вышел в конце 
февраля – начале марта 1835 г. 

2
Это обстоятельство обычно не учитывается при рассмотрении “Миргорода” как 
художественного единства (см., например:  [Гуковский 1959: 74–75]), “единого 
текста, организованного совокупностью разных точек зрения” [Беспрозванный 2010].

|

Slověne
2015 №2

Krylov, Gnedich, and Mythology of Friendship in Gogol’s 
The Tale of How Ivan Ivanovich Quarreled with Ivan Nikiforovich

человеком, который далее своей специальности и ничего не знает. Он 
собирал сведения, полученные от этих людей, в свои записочки [. . .] и 
они дожидались там случая превратиться в части чудных поэтических 
картин” [Анненков 1960: 77–78]. Основным инструментом интеграции Гоголя в литературную культуру пушкинского круга, несомненно, 
служило освоение его устной истории, включавшей многочисленные 
рассказы и анекдоты о знаменитых петербургских литераторах. Мощным катализатором таких рассказов, по-видимому, послужила смерть 
Н. И. Гнедича в начале февраля 1833 г. Оригинальная личность поэта, 
воспоминания о нем и его отношениях с современниками, составлявшие, как обычно в подобных случаях, предмет разговоров в литературных гостиных, должны были произвести впечатление на такого чуткого слушателя, как Гоголь.

Одно из центральных мест в этих беседах, очевидно, занимали от
ношения Гнедича с И. А. Крыловым. Представление о близкой дружбе, на протяжении многих лет связывавшей обоих поэтов, бытовало в 
петербургском культурном обиходе с 1820-х гг.: так, В. А. Оленина, говоря об этом времени, неоднократно называет Крылова и Гнедича “неразрывными друзьями” [КВС 1982: 140, 147], а Н. И. Греч в мемуарных 
заметках говорит об их “тесной, прерванной только смертью, дружбе” 
[Греч 1857: 748]. По всей вероятности, фиксации этого представления 
способствовало последовавшее за кончиной Гнедича обобщение рассказов о нем, произведенное коллективными усилиями многих знавших его людей и сдобренное обычной в таких случаях толикой мемориальной идеализации.

На протяжении более чем двух десятилетий Гнедич и Крылов были 

“отличнейшими или отличенными” поэтами круга А. Н. Оленина [Вигель 2003, I: 575]. В его доме они появились и стали своими людьми 
практически одновременно: Крылов около 1807 г., Гнедич — в начале 1808-го. Оба неродовитые и бедные, карьерой и благосостоянием 
они были обязаны именно Оленину, чрезвычайно высоко ценившему 
их таланты. Преимущественно стараниями Оленина на рубеже 1800–
1810-х гг. оба поэта были приняты при дворе благосклонной к литераторам вдовствующей императрицы Марии Федоровны и стали известны другим членам августейшей фамилии. Как следствие, в 1809 г. 
Гнедичу и в 1812 — Крылову в качестве поощрения их литературной 
деятельности были пожалованы годовые пенсионы в 1000 и 1500 рублей ассигнациями соответственно3.

3 Гнедичу он выплачивался из средств великой княгини Екатерины Павловны, 

Крылову — из средств императорского Кабинета. Далее все суммы указываются в 
ассигнационных рублях.

|  11 

2015 №2
Slověne

Ekaterina E. Lyamina, Natalia V. Samover

Благодаря Оленину оба поступили и на службу в Императорскую 

Публичную библиотеку. В апреле 1811 г.4 на вакансию помощника библиотекаря был принят Гнедич; в январе следующего года на такую же 
должность был определен Крылов. Вскоре они заняли эквивалентные 
позиции, которые сохраняли вплоть до отставки, в 1831 и 1841 гг. соответственно: Гнедич заведовал отделением греческих книг и латинским 
фондом, Крылов — русским фондом5. Важным подспорьем для обоих 
поэтов стали казенные квартиры с дровами, предоставленные им в жилом доме Библиотеки. Гнедич вселился туда в 1811 году, Крылов — в 
1816-м, и следующие пятнадцать лет они прожили соседями6. Этот фактор и стал, по-видимому, ключевым для возникновения мифа о связывавшей поэтов “беспримерной дружбе” [КВС 1982: 140].

Вследствие случайного стечения обстоятельств в быту Крылова и 

Гнедича соединилось несколько элементов, традиционно служивших 
атрибутами романтического “дружества”: оба были одиноки, имели 
схожие интересы и занятия, много времени проводили вместе и даже 
жили в одном доме. Этого оказалось достаточно для того, чтобы большинство современников интерпретировали их отношения как идеальную дружбу.

Натянутость такого умозаключения становится очевидна, если об
ратить внимание на то, что примененная в данном случае модель дружеской связи, характерная для культуры сентиментализма и романтизма, 

4 То есть еще в бытность директором Публичной библиотеки А. С. Строганова, 

при котором Оленин занимал должность помощника. Директором библиотеки он 
стал в октябре 1811 г., после смерти Строганова.

5
При этом формально их должностное положение длительное время оставалось 
неравным. Должность библиотекаря была предложена обоим в 1816 г., однако 
Крылов ее принял, а Гнедич — нет. Для Крылова это было простое повышение 
по службе с соответствующим увеличением жалованья с 900 до 1200 рублей. 
Что касается Гнедича, то он в то время, помимо Публичной библиотеки, 
числился также служащим Государственной канцелярии и Департамента 
народного просвещения и получал там жалованье, по 1200 рублей на каждом 
месте, в связи с чем назначение ему полного оклада библиотекаря было 
невозможно. Разочарованный этим, Гнедич отказался от повышения: “. . . я не 
желаю поступить в звание библиотекаря, не получая положенного по месту 
сему жалованья, а потому остаюсь на прежней вакансии и окладе” (цит. по: 
[Голубева 2000: 152]). Библиотекарем он стал лишь в апреле 1826 г., а полный 
оклад получил еще позднее, в 1827 или даже в 1828 г. [Гнедич 1816: л. 2–12 об.; 
Гнедич 1814–1831: л. 8–9; Голубева 2000: 153].

6
Современный адрес этого дома: Садовая ул., 18, близ главного здания Библиотеки. 
Гнедичу, состоявшему в должности помощника библиотекаря, была предоставлена 
квартира на последнем, третьем этаже дома. Что касается Крылова, то он вселился 
в казенную квартиру на втором этаже, непосредственно под жилищем Гнедича, 
уже будучи библиотекарем [Казенные квартиры 1816: л. 1]. Вход в жилища обоих 
поэтов был с одной лестницы. Площадь и планировка квартир совпадали, однако 
комнаты Крылова в бельэтаже имели более высокие потолки. План квартиры 
Крылова см. [Гордин 1969: 228]. 

|

Slověne
2015 №2

Krylov, Gnedich, and Mythology of Friendship in Gogol’s 
The Tale of How Ivan Ivanovich Quarreled with Ivan Nikiforovich

с наибольшей полнотой реализовывалась не в зрелом, а в юношеском 
возрасте. Молодые друзья (обычно пара), еще не имеющие собственных 
семей, посвящали, подобно родным братьям, бóльшую часть времени 
общению друг с другом. Таким отношениям часто придавалась аффектированная эмоциональная окраска, а душевная близость воспринималась как сверхценность (подробнее об этом см.: [Кон 2005: 83–92]). 
Идеализированные представления о счастливой, неразлучной жизни с 
другом на лоне природы характерны для русской и европейской литературы конца XѴIII – начала XIX вв.; мечты такого рода встречаются, 
в частности, в юношеской переписке круга Жуковского и братьев Тургеневых. Иногда молодые друзья, стремясь реализовать подобный сценарий, действительно селились на одной квартире (Н. М. Карамзин и 
А. А. Петров, А. С. Грибоедов и А. И. Одоевский, Е. А. Баратынский и 
А. А. Дельвиг).

Существенно и то, что в стороннем восприятии личности Крылова 

и Гнедича легко “сдваивались” за счет яркого взаимодополняющего несходства внешности, темперамента и бытовых привычек. Констатация 
их парности — общее место мемуарных текстов, в которых фигурируют 
оба поэта. Ср.: “Крылов и Гнедич [. . .] были замечательны своею дурнотою; оба высокие: первый толстый, обрюзглый, второй сухой, бледный, 
кривой, с исшитым от воспы лицом; но зато души и умы были превосходные”; “Одна и та же лестница, мимо Крылова, вела наверх, в квартиру Гнедича. Удобство сообщения, холостая жизнь обоих, любовь к литературе и равные отношения к гостеприимному дому Олениных тесно 
связали поэтов, хотя во многом великая была разница в их личности. 
Умом своим, всегда сосредоточенным и дальновидным, сердцем опытным и охлажденным, характером беспечным и скрытным, жизнию недеятельною и неопрятною, приемами простыми и чуждыми светскости 
Крылов представлял совершенную противоположность Гнедичу, который до многого додумывался медленно и не всегда верно, увлекался добрым и доверчивым чувством, любил во всем порядок и щеголеватость, 
старался выказать знатока общественных приличий и часто поддавался влечению самолюбия” [КВС 1982: 147, 220–221] (см. еще: [там же: 
182–183, 194–195, 282; Стурдза 1851: 16; Греч 1857: 643–644]).

Складыванию в сознании современников мифа об исключительной 

дружбе Крылова и Гнедича, очевидно, способствовало и то, что на их 
отношения проецировалась другая модель — дружбы, связующей поэтов. Ее классическим образцом для европейской культуры второй четверти XIX века служили отношения Гете и Шиллера.

Немецкие поэты сблизились в зрелом возрасте, когда Гете было 

сорок пять лет, а Шиллеру — тридцать пять. Время юношеских дружб