Журнал зарубежного законодательства и сравнительного правоведения, 2018, № 6

Шестой выпуск 
(№ 73) 2018 
Издается с 2005 года

Свидетельство о регистрации
СМИ ПИ № ФС77-57274
от 12 марта 2014 г.

ISSN 1991-3222 (print)
ISSN 2587-9995 (online)

DOI 10.12737/issn.1991-3222

Журнал включен:
в Перечень рецензируемых  
научных изданий, в которых должны 
быть опубликованы основные научные результаты диссертаций на соискание ученой степени кандидата/
доктора наук (утв. Высшей аттестационной комиссией при Министерстве образования и науки Российской Федерации);
базу данных «Российский  индекс  
научного цитирования».

УЧРЕДИТЕЛЬ
Институт законодательства  
и сравнительного правоведения 
при Правительстве
Российской Федерации

117218, г. Москва, ул. Большая  
Черемушкинская, 34
Тел.: +7 (495) 719-73-02 
Internet: izak.ru

ИЗДАТЕЛЬ
Юридическое издательство  
«Норма»

101000, г. Москва,
Колпачный пер., 9а
Тел.: +7 (495) 621-62-95
Internet: norma-verlag.com

Адрес редакции
117218, г. Москва, ул. Большая 
Черемушкинская, 34
Тел.: +7 (499) 724-11-89
E-mail: jzsp@izak.ru
Internet: jzsp.ru

ЗАРУБЕЖНОГО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА 
И СРАВНИТЕЛЬНОГО ПРАВОВЕДЕНИЯ

РЕДАКЦИОННЫЙ СОВЕТ

Хабриева Т. Я. (главный редактор), директор Института законодательства и 
сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации, академик Российской академии наук, действительный член Международной академии сравнительного права, член Европейской комиссии за демократию через право (Венецианской комиссии Совета Европы), д-р юрид. наук, проф., засл. юрист 
Российской Федерации
Ковлер А. И. (зам. главного редактора), заведующий центром зарубежного 
законодательства и сравнительного правоведения Института законодательства 
и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации, профессор Московского государственного университета им. М. В. Ломоносова, судья 
Европейского суда по правам человека (1999—2012) в отставке, чл.-корр. Международной академии сравнительного права, д-р юрид. наук, засл. юрист Российской Федерации
Автономов А. С., советник — главный научный сотрудник Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации, член Комитета ООН по ликвидации расовой дискриминации, д-р юрид. 
наук, проф.
Билкова В., преподаватель юридического факультета Карлова Университета 
в Праге, член Европейской комиссии за демократию через право (Венецианской 
комиссии Совета Европы), д-р права, д-р философии, доц.
Василевич Г. А., заведующий кафедрой конституционного права Белорусского государственного университета, чл.-корр. Национальной академии наук Беларуси, д-р юрид. наук, проф.
Ди Грегорио А., ординарный профессор сравнительного права Миланского 
университета, руководитель программы по политической науке и науке управления, д-р права
Капустин А. Я., заместитель директора Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации, президент 
Российской ассоциации международного права, заместитель председателя Международного союза юристов, д-р юрид. наук, проф., засл. деятель науки Российской Федерации
Кашкин С. Ю., заведующий кафедрой интеграционного и европейского права Московского государственного юридического университета им. О. Е. Кутафина, д-р юрид. наук, проф.
Рогов И. И., заместитель исполнительного директора Фонда первого Президента Республики Казахстан, д-р юрид. наук, проф.
Туори К., профессор Университета Хельсинки, член Европейской комиссии 
за демократию через право (Венецианской комиссии Совета Европы), д-р права
Хассельбальк О., засл. профессор Университета города Орхус (Королевство 
Дания), лектор Стокгольмского университета, д-р права
Чиркин В. Е., главный научный сотрудник отдела сравнительного правоведения 
Института государства и права Российской академии наук, д-р юрид. наук, проф., 
засл. деятель науки Российской Федерации, засл. юрист Российской Федерации
Чиркин С. В., заведующий отделом научного обеспечения деятельности секретариата делегации Российской Федерации в Европейской комиссии за демократию через право (Венецианской комиссии Совета Европы) Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации, профессор Всероссийской академии внешней торговли, канд. юрид. наук
Шильстейн Д., профессор, директор отдела исследований по уголовному праву Университета Париж 1 Пантеон-Сорбонна, чл.-корр. Международной академии 
сравнительного права, д-р права
Чурсина Т. И. (отв. секретарь), заведующая объединенной редакцией периодических научных изданий Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации

Журнал

Sixth issue 
(No. 73) 2018 
Since 2005

Certificate of registration
ПИ No. ФС77-57274  
on March 12, 2014

ISSN 1991-3222 (print)
ISSN 2587-9995 (online)

DOI 10.12737/issn.1991-3222

The magazine is included into:
the List of peer-reviewed journals 
recom mended by the Supreme 
Certification Commission under  
the Ministry of Edu ca tion and Science 
of the Russian Federation;
the Russian Science Citation Index.

FOUNDER
The Institute of Legislation  
and Comparative Law  
under the Government  
of the Russian Federation

34, Bolshaya Cheremushkinskaya st., 
Moscow, Russia, 117218
Phone: +7 (495) 719-73-02
Internet: izak.ru

PUBLISHER
Legal Publishing House “Norma”

9a, Kolpachny lane,
Moscow, Russia, 101000
Phone: +7 (495) 621-62-95
Internet: norma-verlag.com

The adress of the editorial office
34, Bolshaya Cheremushkinskaya st.,
Moscow, Russia, 117218
Phone: +7 (499) 724-11-89
E-mail: jzsp@izak.ru
Internet: jzsp.ru

OF FOREIGN LEGISLATION 
AND COMPARATIVE LAW

EDITORIAL COUNCIL

T. Y. Khabrieva (editor-in-chief), director of the Institute of Legislation and Comparative 
Law under the Government of the Russian Federation, academician of the Russian 
Academy of Sciences, titular member of the International Academy of Comparative Law, 
member of the European Commission for Democracy through Law (Venice Commission 
of the Council of Europe), doctor of legal sciences, professor, honored lawyer of the 
Russian Federation
A. I. Kovler (deputy editor-in-chief), head of the Center of foreign legislation and 
comparative law of the Institute of Legislation and Comparative Law under the Government 
of the Russian Federation, professor at the Lomonosov Moscow State University, former 
judge of the European Court of Human Rights (1999—2012), associate member of the 
International Academy of Comparative Law, doctor of legal sciences, honored lawyer of 
the Russian Federation
A. S. Avtonomov, counselor — chief research fellow of the Institute of Legislation and 
Comparative Law under the Government of the Russian Federation, member of the UN 
Committee on the Elimination of Racial Discrimination, doctor of legal sciences, professor
V. Bilkova, lecturer at the Law Faculty of the Charles University in Prague, member 
of the European Commission for Democracy through Law (Venice Commission of the 
Council of Europe), doctor of law, doctor of philosophy, associate professor
G. A. Vasilevich, head of the Department of constitutional law of the Belarusian State 
University, corresponding member of the National Academy of Sciences of Belarus, 
doctor of legal sciences, professor
A. Di Gregorio, full professor of public comparative law at the University of Milan, 
head of study of master program in political science and government, doctor of law
A. Y. Kapustin, deputy director of the Institute of Legislation and Comparative Law 
under the Government of the Russian Federation, president of the Russian Association 
of International Law, deputy chairman of the International Union of Lawyers, doctor of 
legal sciences, professor, honored scientist of the Russian Federation
S. Y. Kashkin, head of the Department of integration and european law of the Kutafin 
Moscow State Law University, doctor of legal sciences, professor
I. I. Rogov, deputy executive director of the Foundation of the first President of the 
Republic of Kazakhstan, doctor of legal sciences, professor
K. Tuori, professor at the University of Helsinki, member of the European Commission 
for Democracy through Law (Venice Commission of the Council of Europe), doctor of law
O. Hasselbalch, professor (em.) at the Aarhus University (the Kingdom of Denmark), 
reader at the Stockholm University, doctor of law
V. E. Chirkin, chief research fellow of the Institute of State and Law of the Russian 
Academy of Sciences, doctor of legal sciences, professor, honored lawyer of the Russian 
Federation, honored scientist of the Russian Federation
S. V. Chirkin, head of the Department for scientific support of the activity of the 
secretariat of the Russian Delegation in the European Commission for Democracy 
through Law (Venice Commission of the Council of Europe) of the Institute of Legislation 
and Comparative Law under the Government of the Russian Federation, professor at the 
Russian Foreign Trade Academy, candidate of legal sciences
D. Chilstein, professor, head of the Department of criminal law research of the 
University Paris 1 Pantheon-Sorbonne, associate member of the International Academy 
of Comparative Law, doctor of law
T. I. Chursina (executive secretary), head of the Department of joint editorial office 
of scientific periodical publications of the Institute of Legislation and Comparative Law 
under the Government of the Russian Federation

Journal

СОДЕРЖАНИЕ

К 25-ЛЕТИЮ КОНСТИТУЦИИ РОССИЙСКОЙ 
ФЕДЕРАЦИИ
Российская Конституция в зеркале сравнительного правоведения. Обращение к читателям главного редактора 
журнала Т. Я. ХАБРИЕВОЙ  ......................................................5
ЧИРКИН В. Е. О социальной и юридической ценности 
российской Конституции 1993 г. (заметки компаративиста)  ......7
Заключение Венецианской комиссии о Конституции Российской Федерации, принятой всенародным голосованием 12 декабря 1993 г. (на англ. и русск. яз.)  ...........................13
ЧИРКИН С. В., ЛЕБЕДЕВА Я. И. Конституция Российской Федерации в оценке Европейской комиссии за демократию через право  ..............................................................47
ВИТРУК Н. В. Западные юристы о проекте Конституции 
Российской Федерации  ............................................................52

КОНСТИТУЦИОННОЕ ПРАВО, 
КОНСТИТУЦИОННЫЙ СУДЕБНЫЙ ПРОЦЕСС, 
МУНИЦИПАЛЬНОЕ ПРАВО В СРАВНИТЕЛЬНОПРАВОВОЙ ПЕРСПЕКТИВЕ
МАСЛОВСКАЯ Т. С. Конституционные ценности в 
XXI веке: тенденции к универсализму или укреплению 
национальных интересов?  .......................................................56
ЯКУБОВ Ш. Правовые механизмы сотрудничества государственных и неправительственных организаций в Узбекистане: сравнительно-правовой анализ (на англ. яз.)  .....63
СЛОБОДЧИКОВА С. Н. Принцип свободных выборов 
как международный избирательный стандарт  ......................67

АДМИНИСТРАТИВНОЕ ПРАВО, ФИНАНСОВОЕ 
ПРАВО, ИНФОРМАЦИОННОЕ ПРАВО
ЖИЛКИН В. А. Цифровые технологии и применение искусственного интеллекта в Финляндии и России: сравнительно-правовое исследование  ...........................................74
ПОЛЯЩУК Н. А. Правовой мониторинг в условиях цифровой реальности: опыт Республики Беларусь  ..................79

МЕЖДУНАРОДНОЕ И ИНТЕГРАЦИОННОЕ 
ПРАВО
КАПУСТИН А. Я. Санкции ООН: международно-правовая концептуализация принудительных мер  .........................85
ВОЙНИКОВ В. В. Пространство свободы, безопасности 
и правосудия в системе права ЕС  ...........................................91
КИЕНКО Е. В. Позиция КНР в отношении правового режима морских живых ресурсов в центральной части Северного Ледовитого океана  .....................................................98

ГРАЖДАНСКОЕ ПРАВО, 
ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСКОЕ ПРАВО, СЕМЕЙНОЕ 
ПРАВО, МЕЖДУНАРОДНОЕ ЧАСТНОЕ ПРАВО
КАНАШЕВСКИЙ В. А. Международная компания как 
особый вид юридического лица в России  ...........................104

ШАКЕЛЬ Н. В. Фанфик: от понимания сущности к возможностям правомерного создания и использования по 
праву Республики Беларусь  ..................................................109

МОРОЗОВ А. В. Заверения об обстоятельствах как «правовой трансплант» в современном праве России  ...............115

АНТИПКИНА О. В. Признание и исполнение иностранных судебных решений об урегулировании несостоятельности банков в Европейском Союзе  .....................................122

КОМПАРАТИВИСТСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ 
УГОЛОВНОГО ПРАВА, КРИМИНОЛОГИИ 
И УГОЛОВНО-ИСПОЛНИТЕЛЬНОГО ПРАВА
ДРЕМЛЮГА Р. И. Компьютерная информация как предмет посягательства при неправомерном доступе: сравнительный анализ законодательства США и России  ..............129

АРЗАМАСЦЕВ М. В. Сравнительно-правовой обзор зарубежных моделей криминализации отклоняющихся форм 
сексуального поведения  ........................................................134

СИРЯКОВ А. Н. Основы уголовно-исполнительного законодательства Испании  ........................................................142

ЯКОБИ Г. С. Проблемы определения виновности в немецком уголовном праве (на примере преступлений коррупционной направленности)  ...............................................148

ПРОТИВОДЕЙСТВИЕ КОРРУПЦИИ
СЕВАЛЬНЕВ В. В., ЦИРИН А. М. Опыт лучших практик 
государственной службы Китая и России  ...........................153

СОБЫТИЯ ЮРИДИЧЕСКОЙ ЖИЗНИ
ТЕРЕЩЕНКО Л. К., СТАРОДУБОВА О. Е. Государственное регулирование цифровой экономики: новые вызовы 
эпохи  ........................................................................................160

ПЕЧЕГИН Д. А., МЕХТИЕВ М. Г. оглы. Право как инструмент социальной справедливости (итоги российскоиранской конференции)  .........................................................164

РЕЦЕНЗИИ
КОВЛЕР А. И. «Альтернативная юстиция» в контексте 
правового плюрализма (Рецензия на книгу: Костогрызов П. И. Общинное правосудие в странах Латинской 
Америки. М., 2018. 248 с.)  ....................................................167

МОНИТОРИНГ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА 
ИНОСТРАННЫХ ГОСУДАРСТВ  .............................. 170

НОВЫЕ КНИГИ ИНСТИТУТА 
ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА И СРАВНИТЕЛЬНОГО 
ПРАВОВЕДЕНИЯ ПРИ ПРАВИТЕЛЬСТВЕ РФ  ......175

CONTENTS

TO THE 25th ANNIVERSARY OF THE 
CONSTITUTION OF THE RUSSIAN FEDERATION
Russian Constitution in the Mirror of Comparative Law. 
Reference to Readers of T. Y. Khabrieva, the editor-in-chief 
of the Journal  ................................................................................5
V. E. CHIRKIN. On the Social and Legal Values of the Russian 
Constitution, 1993 (the Comparativist’s Notes)  ...........................7
Opinion of the Venice Commission on the Constitution 
of the Russian Federation as Adopted by Popular Vote on 
12 December 1993 (in English and Russian)  ............................13
S. V. CHIRKIN, Ya. I. LEBEDEVA. The Constitution of 
the Russian Federation in the Assessment of the European 
Commission for Democracy through Law  .................................47
N. V. VITRUK. Western Lawyers’ Opinion on the Draft 
Constitution of the Russian Federation  ......................................52

CONSTITUTIONAL LAW, CONSTITUTIONAL 
LITIGATION, MUNICIPAL LAW IN COMPARATIVE LEGAL PERSPECTIVE
T. S. MASLOVSKAYA. Constitutional Values in the 21st Century: Tendencies to Universalism or Strengthening National 
Interests?  ....................................................................................56
Sh. YAKUBOV. Legal Mechanisms of Cooperation between 
State and Non-Governmental Organizations in Uzbekistan: 
Comparative-Legal Analysis (in English)  ..................................63
S. N. SLOBODCHIKOVA. A Principle of Free Elections as 
an International Electoral Standard  ............................................67

ADMINISTRATIVE LAW, FINANCIAL LAW, 
INFORMATION LAW
V. A. JILKINE. Digital Technologies and the Application of 
Artificial Intelligence in Finland and in Russia: Comparative 
Legal Research  ...........................................................................74
N. A. POLYASHCHUK. A Legal Monitoring in Conditions 
of Digital Reality: Experience of the Republic of Belarus  ........79

INTERNATIONAL AND INTEGRATION LAW
A. Ya. KAPUSTIN. UN Sanctions: the International Legal 
Conceptualization of Coercive Measures  ..................................85
V. V. VOYNIKOV. The Area of Freedom, Security and Justice 
within the EU Law System  ........................................................91
E. V. KIENKO. The Position of the PRC Regarding the Legal 
Regime of Marine Living Resources in the Central Part of 
the Arctic Ocean  .........................................................................98

CIVIL LAW, ENTREPRENEURIAL LAW, FAMILY 
LAW, PRIVATE INTERNATIONAL LAW
V. A. KANASHEVSKY. The International Company as a 
Special Type of Legal Entities In Russia  .................................104

N. V. SHAKEL. Fanfic: from Understanding Its Essence to 
the Possibilities of Legal Creation and Use Under Belarusian 
Legislation  ................................................................................109

A. V. MOROZOV. The Institute of Representation as a “Legal 
Transplant” in Modern Russian Law  .......................................115

O. V. ANTIPKINA. Recognition and Enforcement of 
Foreign Judgments on Bank Resolution in the European 
Union  .......................................................................................122

COMPARATIVE RESEARCHES  
OF CRIMINAL LAW, CRIMINOLOGY  
AND CRIMINAL EXECUTIVE LAW
R. I. DREMLYUGA. Computer Information as an Target for 
Illegal Access: Comparative Analysis of the USA and Russian 
Legislation  ................................................................................129

M. V. ARZAMASTSEV. The Comparative Review of Foreign 
Legal Models of Criminalization of the Deviating Sexual 
Behavior  ...................................................................................134

A. N. SIRYAKOV. Bases of the Spanish Penal Legislation  ......142

G. S. YAKOBI. The Problem of Determining Guilt in the 
German Criminal Law (by the Example of Corruption-Related 
Crimes)  .....................................................................................148

COUNTERING CORRUPTION
V. V. SEVALNEV, A. M. TSIRIN. Experience of the Best 
Practices of Public Service of China and Russia  .....................153

LEGAL EVENTS
L. K. TERESHCHENKO, O. E. STARODUBOVA. State 
Regulation of the Digital Economy: New Challenges of the 
Era  ............................................................................................160

D. A. PECHEGIN, M. G. MEKHTIEV. Law as an Instrument of Social Justice (Results of the Russian-Iranian Conference)  .......................................................................................164

REVIEWS
A. I. KOVLER. “Alternative Justice” in the Context of Legal 
Pluralism (Book Review: Kostogryzov P. I. Community 
Justice in Latin America. Moscow, 2018. 248 p.)  ....................167

MONITORING OF THE FOREIGN COUNTRIES 
LEGISLATION  ................................................................... 170

NEW BOOKS OF THE INSTITUTE  
OF LEGISLATION AND COMPARATIVE LAW  
UNDER THE GOVERNMENT  
OF THE RUSSIAN FEDERATION  .....................................175

РОССИЙСКАЯ КОНСТИТУЦИЯ  
В ЗЕРКАЛЕ СРАВНИТЕЛЬНОГО ПРАВОВЕДЕНИЯ 
ОБРАЩЕНИЕ К ЧИТАТЕЛЯМ ГЛАВНОГО РЕДАКТОРА ЖУРНАЛА 
Т. Я. ХАБРИЕВОЙ
*

Уважаемые читатели журнала!
25-летний юбилей Конституции Российской Федерации — без преувеличения знаменательное событие как в отечественном, так и в международном 
правоведении. Ему посвящены монографии, отдельные выпуски журналов, выступления в печати правоведов, политологов, историков. В свою очередь, Журнал зарубежного законодательства и сравнительного 
правоведения, учитывая его специализацию, решил 
посвятить сравнительно-правовому аспекту анализа 
Конституции специальную рубрику.
Обращение к зарубежной правовой мысли сопровождало все конституционные проекты в России, начиная со знаменитого «Наказа» Екатерины II. Известный французский конституционалист Леон Дюги в предисловии к русскому изданию своего труда 
«Конституционное право. Общая теория государства» (1908 г.) восторженно приветствовал «связь между французской мыслью и русским народом»1. И действительно, интенсивный обмен идеями по проблемам 
конституционного права продолжается почти полтора века, породив отдельную отрасль правоведения — 
сравнительное конституционное право. Эта тенденция усилилась в последние десятилетия в связи со 
сближением правовых систем в эпоху глобализации, 
особенно заметным именно в конституционном праве 
в силу его универсализации2. При этом речь идет не о 
простой универсализации, а о создании общих стандартов демократического конституционализма3, наиболее очевидных в сфере закрепления прав человека.
Демократизация современных конституций на 
основе критериев правового государства отражена 

* Директор Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве РФ, академик РАН, действительный член Международной академии сравнительного права, член Венецианской комиссии Совета Европы, доктор юридических наук, профессор, заслуженный юрист Российской Федерации. 
1  Цит. по: Дюги Л. Конституционное право: Россия и зарубежный опыт. М., 2013. С. 11.
2  См.: Чиркин В. Е. Конституционное право: Россия и зарубежный опыт. М., 1998.
3  См., например, фундаментальный труд о демократизации конституционного строя стран Центральной и Восточной Европы: La démocratie constitutionnelle en Europe Centrale 
et Orientale. Bruxelles, 1998.

в так называемом контрольном списке, выработанном Европейской комиссией за демократию через 
право (Венецианской комиссией Совета Европы) и 
принятом 106-й пленарной сессией Венецианской 
комиссии 11—12 марта 2016 г.4 Напомним, что указанный список включает такие критерии, как: законность; правовая определенность; предотвращение злоупотребления превышением полномочий; 
равенство перед законом и недискриминация; доступ к правосудию5.
Именно в силу закрепления основ правового государства Конституция предстает как ценность. Редакция журнала благодарна «патриарху» отечественного 
сравнительного конституционного права В. Е. Чиркину, представившему для печати свои размышления по поводу юбилея.
Упомянутые критерии правового государства, 
обобщенные Венецианской комиссией, подвигли 
нас на публикацию уникального — и, увы, основательно забытого — документа: Заключения Венецианской комиссии по Конституции Российской 
Федерации, подготовленного виднейшими конституционалистами во главе с основателем Комиссии 
Антонио Ла Пергола. Заключение заново переведено на русский язык и сопровождается комментарием, а также обзором ассоциированного члена 
Венецианской комиссии, в то время и. о. председателя Конституционного Суда Российской Федерации (6 октября 1993 г. — 13 февраля 1995 г.) доктора юридических наук Н. В. Витрука, о реакции 
зарубежных исследователей на принятие Конституции РФ.
Несколько замечаний общетеоретического характера. Использование сравнительного метода в конституционном праве имеет богатые традиции. Так, 
греческие исследователи подсчитали, что Аристотель в своем анализе политической организации 
греческих полисов собрал, сравнил и проанализировал конституции 158 греческих и иных городов6. 

4  European Commission for Democracy through Law (Venice 
Commission). Rule of Law Checklist. Strasbourg, 2016. 
5  Цит. по русскому переводу: Венецианская комиссия Совета Европы. Контрольный список вопросов для оценки соблюдения верховенства права. Страсбург, 2016. С. 3—56.
6  См.: Тилле А. А., Швеков Г. В. Сравнительный метод в 
юридических дисциплинах. М., 1978. С. 15.

К 25-ЛЕТИЮ КОНСТИТУцИИ 
РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАцИИ

Журнал зарубежного законодательства и сравнительного правоведения № 6 — 2018
6

Авторов текста Конституции РФ 1993 г. часто упрекали за обширное заимствование из текстов других 
конституций, начиная от «Мы, многонациональный 
народ Российской Федерации» до Заключительных 
и переходных положений. Хочется возразить, что 
заимствование заимствованию рознь. Как отмечалось в труде Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации «Сравнительное правоведение. 
Национальные правовые системы», «заимствование из иностранных законодательств — это в целом необходимый элемент правового развития. Исторических примеров, когда законодательный опыт 
одних государств служит известным правовым эталоном для других, предостаточно. Однако всякое 
заимствование должно осуществляться на базе и с 
учетом отечественного социального опыта вообще 
и его культурологической составляющей в частности»7. Судья Конституционного Суда Российской 
Федерации К. В. Арановский пишет: «Россия относится к странам, которые взялись устраивать конституционный правопорядок, пользуясь обширными заимствованиями. Надо сказать, что это распространенный путь продвижения конституционного 
права...» — но затем признает, что «у российской 
культуры есть свои предпосылки развивать конституционализм»8.
Примеров переплетения несомненных заимствований из ряда зарубежных конституций и международных актов можно привести множество, но добросовестные исследователи отмечают также немало отечественных формулировок. В частности, А. И. Ковлер пишет, что ряд прав граждан был закреплен в 
виде отрицания практики советского времени (типа 
«цензура запрещается»)9.
Безусловно прав А. М. Арбузкин, когда подчеркивает, что компаративистский метод означает прежде 
всего выделение особенностей той или иной конституции, что не исключает и заимствований10.
Современные исследователи не только спокойно 
воспринимают идею об обоюдном воздействии национального и международного права, но и находят 

7  Сравнительное правоведение. Национальные правовые 
системы: в 3 т. Т. 1. М., 2012. С. 234.
8  Арановский К. В. Конституционная традиция в российской среде. СПб., 2003. С. 393, 397.
9  О «тезисах» и «антитезисах» в тексте Конституции см.: 
Ковлер А. И. Антропология права. М., 2002. С. 360—365.
10  См.: Арбузкин А. М. Конституционное право зарубежных стран. М., 2018. С. 19.

в этом залог взаимного обогащения различных правовых систем11.
Институт законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации 
в своих трудах постоянно обращается к сравнительному методу. Так, в фундаментальном труде «Институты конституционного права», имеющем теоретически-прикладной характер, отдельная глава посвящена 
тенденциям развития основных институтов конституционного права зарубежных стран12. Автором этих 
строк также внесен скромный вклад в обобщение опыта конституционных реформ в современном мире13.
В Институте сформировалась научная школа публичного права, в которой конституционалисты занимают заметное место. Завершается «труд века» — многотомное издание «Конституции стран мира», в котором публикуются как переводы текстов всех конституций мира, выверенные специалистами, так и научные 
комментарии к ним. Можно считать это нашим подарком к предстоящему через пять лет столетнему юбилею Международной академии сравнительного права.
Значение конституции в организованном на принципах демократии обществе трудно переоценить. 
Французские конституционалисты Ф. Ардан и Б. Матье в труде «Конституционное право и политические 
институты» совсем не преувеличивают, когда утверждают, что Конституция (они пишут это слово с заглавной буквы) «является символом, прежде чем быть законом» (est un symbole avant d’être une loi)14. Символом 
правового государства, демократии, социальной справедливости и прав человека. Безусловно прав председатель Конституционного Суда Российской Федерации В. Д. Зорькин, когда подчеркивает, что Конституция «обеспечила достойное вхождение России в европейское и мировое правовое пространство»15. Хочется 
надеяться, что публикуемые материалы, посвященные 
25-летию Конституции Российской Федерации, позволят читателям еще раз оценить в сравнительном аспекте положения Основного закона.

11  См.: Конституционно-правовая политика современной России: идеи, приоритеты, ценности, направления. М., 
2018. С. 37.
12  См.: Институты конституционного права: монография / 
отв. ред. Л. В. Андриченко, А. Е. Постников. М., 2011.
13  См.: Хабриева Т. Я. Конституционная реформа в современном мире. М., 2016.
14  См.: Ardant Ph., Mathieu B. Droit constitutionnel et 
institutions politiques. P., 2018. P. 63.
15  Зорькин В. Д. Цивилизация права и развитие России. 
М., 2015. С. 171. 

К 25-летию Конституции Российской Федерации
7

О СОЦИАЛЬНОЙ И ЮРИДИЧЕСКОЙ ЦЕННОСТИ  
РОССИЙСКОЙ КОНСТИТУЦИИ 1993 г.  
(ЗАМЕТКИ КОМПАРАТИВИСТА)

ЧИРКИН Вениамин Евгеньевич, главный научный сотрудник Института государства и права Российской академии 
наук, доктор юридических наук, профессор, заслуженный деятель науки Российской Федерации, заслуженный юрист 
Российской Федерации
119019, Россия, г. Москва, ул. Знаменка, 10
E-mail: vechirkin@yandex.ru

Конституция России 1993 г. не идеальна, но это не умаляет ее социальной и юридической ценности. В период разработки и принятия российская Конституция нередко рассматривалась некоторыми представителями политических сил 
и конституционалистами как временная, переходная конституция. Политическая элита, получившая после октябрьских 
событий 1993 г. в Москве доступ к реальным рычагам государственной власти, понимала, что в сложившейся ситуации 
могут предприниматься попытки заменить Основной закон, вернуться к тоталитарному социализму. Поэтому в Конституцию были внесены положения, запрещающие изменять принципиальные нормы об общественном и государственном 
строе. До определенного момента в развитии общества такие запреты имели положительное значение, охраняя социальную и юридическую ценность Конституции, основы нового строя. Однако впоследствии такие запреты стали тормозить прогрессивное развитие общества, реализацию идей социальной справедливости, партнерства и ответственности, перестали способствовать преодолению элементов олигархии (в том числе крупного чиновничества) и авторитаризма. Кроме того, в ряде норм Конституции содержатся положения, которые не соответствуют реалиям. Точечными 
поправками к Конституции исправить их не представляется возможным. В статье также рассматриваются положения 
Конституции, которые по-прежнему сохраняют непреходящую социальную и юридическую ценность, и положения, которые, по мнению автора, следовало бы изменить. Поскольку созыв Конституционного Собрания, которое может исправить некоторые положения Конституции, вряд ли возможен (закона об этом органе нет), предлагаются варианты, принятие которых хотя и не позволит изменить рассматриваемые нормы, но может дать им соответствующую публичную 
интерпретацию с учетом условий принятия Конституции России 1993 г. и мирового опыта.
Ключевые слова: ценность Конституции, социальная ценность, юридическая ценность, изменение Конституции.

ON THE SOCIAL AND LEGAL VALUES  
OF THE RUSSIAN CONSTITUTION, 1993  
(THE COMPARATIVIST’S NOTES)

V. E. CHIRKIN, chief research fellow of the Institute of State and Law of the Russian Academy of Sciences, doctor of legal 
sciences, professor, honored scientist of the Russian Federation, honored lawyer of the Russian Federation
10, Znamenka st., Moscow, Russia, 119019
E-mail: vechirkin@yandex.ru

The Russian Constitution of 1993 isn’t perfect, but it has social and legal value. In the process of drafting and adopting the 1993 
Constitution some political forces and constitutionalists often considered it as a temporary, transitional Constitution. The political 
elite, after the October events of 1993, when concentrated in its hands real levers of state power, understood that the situation 
may be transformed in the way of fundamental law replacement, going back to totalitarian socialism. Therefore some provisions 
were included in the Constitution, which banned the changing of the principle rules concerning social and state system (chapters 1, 
2 and 9). Up to a certain period such bans have a positive meaning, protecting social and legal value of the 1993 Constitution 
and the new foundations of public order. But now they may at some point hinder the progressive development of the society, new 
implementation of social justice ideas, social partnership, social responsibility, may undermine the oligarchy elements’ breaching 
(including major officials) and authoritarianism. In addition, the articles 5, 11, 77, 105 and some other contain positions, which are not 
fully adequate for the modern period of transition. “Target amendments” to the Constitution, capable to include some new provisions 
on the basis of experience gained, seem not being possible. This article discusses the specific provisions of the Constitution, 
which continue to maintain fundamental social and legal values and those, which should be corrected. Since the convening of 
the Constitutional Assembly (the only body authorised to correct inaccuracies in some chapters) is hardly possible due to the fact 
that there is no law on this, the author proposes some options: though they may not change the nature of the abovementioned 
issues in the Constitution, they may give them an appropriate interpretation, taking into account the circumstances of the the 1993 
Constitution’s adoption and the international experience. 
Keywords: value of Constitution, social value, legal value, constitutional reform.

DOI: 10.12737/art.2018.6.1

Журнал зарубежного законодательства и сравнительного правоведения № 6 — 2018
8
К

онституция Российской Федерации живет и 
действует 25 лет. Закрепив в результате победы антитоталитарной демократической революции основы нового статуса человека, иного общественного и государственного строя и радикально изменив жизнь России, Конституция 1993 г., каковы бы 
ни были ее погрешности, доказала свою непреходящую ценность.
Слово «ценность» имеет разные смысловые значения (включая сугубо материальное, например, «цена 
товара»), но в обычной лексике, как правило, под ценностью понимаются вещи, явления, события, процессы, особо значимые или более значимые по сравнению с другими.
Представления о ценности определенных явлений 
(жизни, свободы, справедливости, общего блага, мира и др.) складывались в менталитете индивидов и 
народов в течение многих тысяч лет существования 
человека как разумного социобиологического существа. В Новое время в борьбе против феодального порядка на первый план стали выдвигаться ценности 
гуманизма, прав человека, равенства, братства, самоопределения народов и др. В наше время многие 
важнейшие гуманитарные ценности называют общечеловеческими, некоторым из них все чаще придается социальный характер: это социальная справедливость, социальное партнерство, социальная ответственность.
Первоначально все общественные ценности имели 
моральный характер, они сохраняют такое значение 
преимущественно и теперь. Вместе с тем постепенно некоторые моральные общечеловеческие ценности приобрели правовое значение, стали упоминаться в конституциях, хотя и без использования слова 
«ценность», например свобода, права человека, общее благо. Ценности получают в конституциях особое преломление, обусловленное тем, что конституция — нормативный регуляционный документ. Она 
переводит представление о различных ценностях на 
язык права, на уровень правовых правил поведения.
В Конституции 1993 г. слово «ценность» («высшая 
ценность») использовано однажды по отношению к 
человеку, его правам и свободам (ст. 2). Общее понятие ценности конституции отличается от различных 
ценностей, получивших то или иное закрепление в 
конституциях. Оно имеет теоретический, философский характер и относится в целом к сути этого документа как такового. В связи с этим мы различаем социальную и юридическую ценность Конституции 1993 г. То и другое — обобщение, суть многих 
конкретных ценностей, закрепленных в Конституции РФ (например, права человека или определение 
объекта конституционного регулирования).
Теория ценностей стала разрабатываться в гуманитарных науках в конце XIX — начале ХХ в. Первоначально она не привлекла внимания и получила распространение только накануне и после Первой миро
вой войны. Немецкие ученые-неокантианцы В. Дильтей, В. Виндельбанд и его ученик Г. Риккерт, будучи 
в основном историками, культурологами, положили 
начало аксиологии (греч.: axios — ценность + logos — 
учение) — особому разделу философии. Они трактовали ценность не как явление (хотя говорилось и о 
явлении), а прежде всего как смысл события, процесса, в ряде случаев — даже как суть индивидуального осознания этого события человеком. Как ценность 
они рассматривали такие явления, которые повлияли на социально-культурное развитие страны, ее историю, развитие всего человечества. Для основателей теории ценностей было не особенно важно, каким — положительным или отрицательным — это 
влияние оказалось. Важен был факт «заметности» 
события, его значения, существенного влияния события на деятельность людей, если оно в чем-то изменило развитие, социокультуру — даже в отрицательном направлении. С этих позиций они трактовали, в частности, историю, принимая или отбрасывая 
те или иные события.
В настоящее время в философии различаются 
многие виды ценностей. Некоторые авторы выделяют ценности реальные и декларированные, натуральные, трансцендентальные, онтологические, социальные и др. Соответственно, существуют направления в их изучении, в том числе объективно-идеологическое (ценности существуют объективно, но это 
смысл событий и явлений, мир должного, а не само 
явление); субъективно-идеологическое (ценность — 
только явления индивидуального осознания конкретного человека); натуралистическое (ценность — выражение естественных потребностей человека или 
выражение законов природы и общества) и т. д.
Подход основателей теории ценностей и современной аксиологии в философии имеет положительные 
стороны. Однако для науки конституционного права такой подход недостаточен. Для нее важно не просто значение новой конституции, а то, какие — позитивные или негативные — основы правового положения человека, общественного и государственного 
строя она закрепляет, способствует ли общественному прогрессу, социальной справедливости или закрывает этому путь. Поэтому в науке конституционного права говорится не просто о значении принятия новой конституции, а о том, какова эта конституция. Различаются демократические и авторитарные, 
прогрессивные и реакционные, социальные и антисоциальные и иные конституции. С позиций современной науки конституционного права реакционные 
конституции, даже если они оставили заметный след 
и содержали удачно отработанные правовые формулировки, социальной конституционной ценности не 
имеют.
Конституция России 1993 г. разрабатывалась и 
принималась в очень сложной обстановке, в специфических условиях революционного состояния об

К 25-летию Конституции Российской Федерации
9

щества, острых противоречий социальных сил и партий, ветвей государственной власти (законодательной — Съезда народных депутатов и созданного им 
Верховного совета, с одной стороны, и исполнительной — Президента РФ и правительства — с другой), 
в обстановке «парада суверенитетов», создающей 
предпосылки для распада страны. Как известно, в 
октябре 1993 г. эта борьба приняла в Москве вооруженные формы, были жертвы (точное число жертв 
неизвестно, обычно называют от 120 до 400 человек, 
что намного больше числа жертв Октябрьской революции в Петрограде в 1917 г.).
Среди социально-политических сил, участвующих в ликвидации прежних порядков, не было единой концепции о социальном характере создаваемого нового строя и о новой конституции. Некоторые политические группировки России представляли новый строй как капитализм, ориентированный 
на модели западных государств, другие — как социально-демократический капитализм, третьи — как 
«исправленный социализм» с элементами капитализма. Необходимо было на основе сотрудничества 
и состязательности («союза и борьбы») разных социально-политических сил сформулировать принципиальные положения и о новом статусе личности 
(в этом существенно помогли пакты ООН о правах 
человека 1966 г., значительную роль в подготовке которых сыграл СССР), о новых основах общественного строя, об иной государственности.
Опыта перехода от тоталитарного социализма к 
иному общественному, конституционному строю в 
истории не существовало. Тем не менее на Конституционном совещании 1993 г., где было самое широкое представительство различных слоев населения, 
партий, общественных организаций, органов государства, субъектов Федерации, местных органов власти, эти задачи, хотя и с некоторыми неточностями в 
юридических формулировках, с теоретическими погрешностями (о них ниже), были выполнены. Проект 
Конституции, подготовленный на Совещании на основе двух проектов (Верховного совета и президентского), зафиксировал достигнутые путем компромисса принципы нового строя и направления его развития. В этом состоит одна из главных сторон социальной и правовой ценности Конституции 1993 г.
По полноте объема конституционного регулирования, по содержащимся в ней принципам общественного и государственного строя, регламентации 
прав человека, по структуре документа, его краткости и вместе с тем точности многих формулировок, 
их доступности для рядового гражданина Конституция России 1993 г. превосходит многие зарубежные 
конституции (например, некоторые излишне объемные, а иногда состоящие из разных документов 
основные законы Великобритании, а также Индии 
1949 г., Франции 1958 г., Бразилии 1988 г., не говоря 
уже об инструментальных конституциях прошлого 

и современности, например, действующей Конституции США 1787 г., Конституции Дании 1953 г.1). Последние не содержат, кроме слов о неприкосновенности частной собственности, других социально-экономических положений, особенно важных для населения страны.
Российская Конституция 1993 г. не идеальна, но в 
основном это хорошая конституция, хотя многое зависит, как это нередко бывает, от понимания и способов реализации конституционных положений. 
Как «хорошую Конституцию» ее оценивал экс-президент РФ Д. А. Медведев2. Президент РФ В. В. Путин говорил, что это «по-настоящему хорошая Конституция»3.
Наиболее авторитетная международная организация конституционалистов — Европейская комиссия за демократию через право (консультативный орган по конституционному праву, созданный при Совете Европы в 1990 г.) неоднократно рассматривала новую Конституцию России и всегда оценивала 
ее в целом положительно. Как видно из опубликованных российских монографий и учебников, такова же позиция большинства российских исследователей и преподавателей конституционного права. Есть 
лишь отдельные отрицательные отзывы некоторых 
российских и зарубежных авторов, причем у последних такие оценки относятся не к самой конституции, 
а к ее применению4. К тому же зарубежные авторы, 
говоря о Конституции РФ, по американской традиции обращаются только к вопросу о правах человека 
и системе высших органов государства. Вопросы общественного строя они не рассматривают.
В целом, высказывая иногда замечания по отдельным положениям (чаще всего — по вопросу о разделении властей, судебной системе, особому положению прокуратуры, регламентации работы парламентариев), объективные зарубежные исследователи, в 
том числе американские конституционалисты, также 
оценивают российскую Конституцию положительно. 
Американская исследовательница Дж. Гендерсон, написавшая аналитическую работу о тексте российской 
Конституции, отмечает ее преимущества по сравнению с советскими конституциями, говорит об «эффективном конституционализме» и также характеризует ее положительно5. Позитивные отзывы дава
1  Ввиду существенных особенностей многих стран мы не 
упоминаем о более новых конституциях Бутана, Мьянмы, 
Непала, ряда африканских государств и др.
2  См.: Российская газета. 2008. 17 нояб.
3  Путин В. Россия на рубеже тысячелетия // Российская газета. 1999. 31 нояб.
4  См., например: Mannheimer D. A Comparison of the 
American and Russian Cоnstitutions // Alaska Justice Forum. 
2008. No. 4. P. 5.
5  См.: Henderson J. The Constitution of the Russian Federation: 
A Contextual Analysis. Oxford; Portland, 2011.

Журнал зарубежного законодательства и сравнительного правоведения № 6 — 2018
10

лись и на международных конференциях, посвященных 15-летию Конституции РФ6.
Принятие Конституции 1993 г. путем референдума (по официальным данным, участвовали 54,8% избирателей России, за принятие голосовали 58,4% из 
них7) позволило оформить, хотя и хрупкое сначала, 
согласие в обществе по некоторым главным устоям нового общества, новой государственности. Народ принял Основной закон как юридическую основу создаваемого строя, как документ согласия, своего рода «общественный договор». С этим должны 
были считаться все социально-политические силы. 
С позиций такого подхода социально-историческая 
ценность Конституции 1993 г. состоит также в том, 
что на основе ее положений были найдены компромиссы для «гражданского мира и согласия» в обществе (преамбула Конституции); прекращена, к счастью еще не сильно разгоревшаяся, братоубийственная гражданская война.
Конституция России 1993 г. содержит наиболее 
полный набор принципов, относящихся к основным составляющим конституционного регулирования. В преамбуле и гл. 1 Конституции содержатся многие принципиальные социально-экономические и иные положения, закреплен принцип социального, демократического правового, светского, 
федеративного государства (ст. 1, 7, 14 и др.), сказано о множественности, равноправии и равной защите форм собственности (ч. 2 ст. 8), о свободе экономической деятельности и свободном перемещении 
товаров, услуг и финансовых средств (ч. 1 ст. 8), о 
свободе труда (ст. 37), свободе конкуренции, регулируется вопрос о земле (ст. 9), запрещены экономический монополизм и недобросовестная конкуренция (ст. 34), федеральным законом устанавливается минимальный размер оплаты труда (ст. 37). 
Установлены иные принципы политической системы, идеологических, духовно-культурных отношений в обществе.
Глава 2 Конституции России закрепляет широкий 
свод положений о правах человека и гражданина, подобного которому нет во многих других конституциях (например, дополнительно к международным 
пактам о правах человека 1966 г. говорится о праве национальной (этнической) самоидентификации 
человека). Последующие главы регулируют почти 
все основы государственного строя, создавая особую разновидность президентско-парламентарной 
республики, своеобразный федерализм, решают вопрос о местном самоуправлении8.

6  См.: The Russian Constitution at Fifteen: Assessements and 
Current Challendges to Russia’s Legal Development // Cоnference 
Proceedings / eds. by F. J. Dresen, W. F. Poimeranz. Washington, 2009.
7  Эти данные некоторыми исследователями оспариваются.
8  В зарубежных странах местное самоуправление обычно 
изучается в рамках административного права.

Таким образом, Конституция РФ, используя и развивая наработки советских ученых о сути объекта 
конституционного регулирования (они говорили об 
основах общественного и государственного строя, 
позднее было добавлено положение об основах правового положения личности), содержит основы современной модели объекта конституционного регулирования, не ограниченного вопросами некоторых 
прав человека и организации государственной власти, как это было ранее в капиталистических конституциях, где полтора века (до появления первой советской Конституции 1918 г.) схема строилась в основном по образцу Конституции США 1787 г.9 В закреплении такой модели и развитии ее существа в 
конституционных нормах состоит одна из главных 
сторон юридической ценности Конституции 1993 г.
С учетом названных положений российской Конституции, тенденций развития зарубежных конституций, которые все чаще включают социально-экономические положения, а также выводов ученых-конституционалистов схема объекта конституционного 
регулирования для современной социально-демократической гибридной конституции, учитывающей некоторые принципы капитализма (например, 
целесообразность частной собственности и рынка)10 
и социалистических учений (например, социальная 
справедливость и социальная ответственность), в современных условиях может быть представлена следующим образом.
В структуре современной конституции представляются необходимыми по крайней мере четыре основные составные части, включающие прежде всего 
конституционные принципы, основы и — где это целесообразно — развивающие их положения:
основы правового положения личности, человека, 
гражданина, проживающего на территории данного 
государства и вне его, основные права и обязанности человека и гражданина, обязанности государства 
по жизнеобеспечению и развитию личности человека, например указания на обязанность государства 
установить и обеспечивать прожиточный минимум, 
МРОТ, пособия на детей и др., справедливое пропорциональное налогообложение и др.;
основы общественного строя (основы экономической, социальной, политической, социокультурной 
систем и духовной жизни общества); они должны, 
в частности, включать положения о собственности, 
труде и об отношениях, индикативном (не директив
9  В новых конституциях капиталистических стран, принятых после Второй мировой войны, вектор конституционного регулирования изменяется: все чаще включаются социальные и социально-экономические положения, но комплекс 
основ общественного строя и само это понятие отсутствуют.
10  Такие положения включены теперь в конституции стран 
тоталитарного социализма, например в Конституцию Китая 
1982 г. с поправками, принятыми в 1988—2018 гг.

К 25-летию Конституции Российской Федерации
11

ном) планировании, о принципах распределения общественного продукта (в том числе об установлении 
определенных коэффициентов заработной платы для 
различных профессий исходя из уровня средней заработной платы и имея целью стимулировать развитие человека), равном доступе к средствам общественной информации и обязанности должностных 
лиц систематически информировать граждан, о народном контроле;
основы государственного строя (народный, национальный, государственный суверенитет, государственная и иная публичная власть, в том числе 
на уровнях территориальных публично-правовых 
сообществ — субъекты Федерации, территориальные автономии, муниципальные образования и др. 
в конституционных рамках их предметов ведения), 
разные стороны формы государства, основы системы органов государства, их отношений, полномочия 
и ответственность;
принципы внешней политики государства, которые, на наш взгляд, должны быть поименованы в отдельной главе.
Создание многих составляющих такой схемы современной конституции тоже является одной из сторон юридической ценности Конституции 1993 г.
Как уже говорилось, наряду с неоспоримыми достоинствами (в частности, юридическим закреплением ликвидации строя тоталитарного социализма) 
Конституция 1993 г. содержит определенные неверные положения и неточности. О них уже говорилось 
в юридических исследованиях11. Теперь это признают в печати и некоторые известные государственные 
деятели. В настоящее время они высказываются в 
пользу точечных поправок к Конституции.
Такие поправки возможны. Это предусматривает 
Конституция 1993 г., и они действительно принимались. В 2008 г. были изменены сроки полномочий Государственной Думы и Президента РФ, в 2014 г. — 
объединены Верховный Cуд РФ и Высший Арбитражный Суд РФ, уточнено место прокуратуры в 
системе органов государственной власти и т. д. Кроме того, Конституция РФ изменялась федеральными 
конституционными законами (что вряд ли правиль
11  См., в частности: Чиркин В. Е. Как поправить неточности 
в формулировках части 2 статьи 5, части 2 статьи 11 Конституции РФ, если созыв Конституционного Собрания пока невозможен? // Государство и право. 2018. № 2. С. 93—95; Чиркин В. Е. О порядке принятия федерального закона в России 
(верна ли формулировка ч. 1 ст. 105 Конституции РФ?) // Актуальные проблемы российского права. 2017. № 2. С. 116—
120; Чиркин В. Е. Верна ли терминология о принятии поправок к Конституции Российской Федерации? // Конституционное и муниципальное право. 2018. № 2. С. 5—9; Чиркин В. Е. 
Статьи 10 и 11 Конституции Российской Федерации: три или 
четыре ветви государственной власти в России? // Государство и право. 2018. № 9. С. 93—95.

но), в соответствии с которыми создавались новые 
субъекты РФ и их новые названия вносились в ст. 65 
Конституции. До определенного времени новые названия субъектов РФ в текст Конституции 1993 г. 
вносил указами Президент РФ, которому это право 
предоставил Конституционный Суд РФ.
Подобные изменения относились к гл. 3—8, внесение поправок в которые Конституция 1993 г. разрешает. Их можно внести и теперь, например в ч. 1 
ст. 105 гл. 5 (по вопросу о том, кто принимает федеральные законы) или в ст. 77 гл. 3 о системе органов 
государственной власти субъектов Федерации. Но в 
Конституции есть гл. 1, 2 и 9, внесение поправок в 
которые Основным законом запрещено. Эти главы 
можно изменить только принятием новой Конституции, для чего необходим созыв Конституционного Собрания.
Между тем некоторые наиболее существенные погрешности содержатся именно в гл. 1, посвященной 
основам конституционного строя. Приведу несколько примеров. В части 2 ст. 5 говорится, что республики в составе Российской Федерации (их 22) являются государствами. Однако очевидно, что на территории России не 23 государства (республики плюс 
сама Российская Федерация), а одно — многонациональное Российское государство.
В части 2 ст. 11 Конституции сказано, что «государственную власть в субъектах Российской Федерации осуществляют образуемые ими органы государственной власти». Этому следуют конституции республик в составе РФ и уставы иных субъектов РФ. 
Они тоже говорят о государственной власти населения Адыгеи, Ставропольского края, Волгоградской 
области и т. д. Однако ясно, что государственную 
власть на всей территории Российской Федерации 
осуществляют многонациональный народ России путем референдума и некоторых иных институтов непосредственной демократии, а также государственные органы России. Власть субъектов Российской 
Федерации — это иная публичная, но не государственная власть.
Существует несогласованность по принципиальному вопросу о ветвях государственной власти в Российской Федерации. В статье 10 говорится о трех ветвях государственной власти — законодательной, исполнительной, судебной. Однако в ч. 1 ст. 11 названы 
четыре носителя этих «ветвей»: Федеральное Собрание (Совет Федерации и Государственная Дума), Правительство Российской Федерации, суды Российской 
Федерации, а также государственная власть Президента РФ (на первом месте). Это не частные, а весьма существенные вопросы общественного и государственного строя.
Исправить эти положения точечным порядком 
вряд ли получится. Конституция такой возможности 
не предоставляет. Необходим созыв Конституционного Собрания, которое либо оставит прежний текст 

Журнал зарубежного законодательства и сравнительного правоведения № 6 — 2018
12

Конституции, либо примет новую конституцию, или 
вынесет подготовленный текст на референдум. Без 
решения Конституционного Собрания референдум 
по данному вопросу не может быть осуществлен. Но 
созыв такого Собрания пока невозможен из-за отсутствия закона о нем. Если соблюдать Конституцию, 
точечные поправки в гл. 1 тоже невозможны.
В этих условиях, например, с разъяснениями мог 
бы выступить Конституционный Суд РФ. Согласно 
ч. 5 ст. 125 только он дает официальные толкования 
Конституции РФ. Правда, по своей инициативе сделать это он не может (право «самозапроса» у суда 
отсутствует), но имеет право осуществить это по запросу названных в ч. 5 ст. 125 органов государственной власти, законодательных органов субъектов РФ.

Кроме того, отечественная наука конституционного права уже наработала определенный методологический инструментарий проведения конституционных реформ на основе международного опыта12.
Сохранение погрешностей в тексте Конституции 
1993 г. может снижать ее социальную и юридическую ценность, и в случае, если исправить их обычными средствами мы не можем, целесообразно объяснить их сложившимися некогда условиями ее разработки и принятия, дать правильное разъяснение и 
понимание ее положений. 25-летний юбилей Конституции — подходящее время для этого.

12  См., например: Хабриева Т. Я. Конституционная реформа в современном мире. М., 2016.

БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК

Henderson J. The Constitution of the Russian Federation: A Contextual Analysis. Oxford; Portland, 2011.
Mannheimer D. A Comparison of the American and Russian Cоnstitutions // Alaska Justice Forum. 2008. No. 4.

The Russian Constitution at Fifteen: Assessements and Current Challendges to Russia’s Legal Development // Cоnference Proceedings / 
eds. by F. J. Dresen, W. F. Poimerant. Washington, 2009.
Путин В. Россия на рубеже тысячелетия // Российская газета. 1999. 31 нояб.
Хабриева Т. Я. Конституционная реформа в современном мире. М., 2016.
Чиркин В. Е. Верна ли терминология о принятии поправок к Конституции Российской Федерации? // Конституционное и муниципальное право. 2018. № 2.
Чиркин В. Е. Как поправить неточности в формулировках части 2 статьи 5, части 2 статьи 11 Конституции РФ, если созыв 
Конституционного Собрания пока невозможен? // Государство и право. 2018. № 2.
Чиркин В. Е. О порядке принятия федерального закона в России (верна ли формулировка ч. 1 ст. 105 Конституции РФ?) // 
Актуальные проблемы российского права. 2017. № 2

Чиркин В. Е. Статьи 10 и 11 Конституции Российской Федерации: три или четыре ветви государственной власти в России? // 
Государство и право. 2018. № 9.