Я ++. Человек, город, сети

Я++

ЧЕЛОВЕК, ГОРОД, СЕТИ

Уильям Митчелл

3-е издание (электронное)

Москва
«Стрелка Пресс» 
2017

УДК 72.01
ББК  85.11
         М67

Митчелл, Уильям.

         Я ++. Человек, город, сети [Электронный ресурс] / У. Митчелл. — 
3-е изд. (эл.). — Электрон. текстовые дан. (1 файл pdf : 387 с.). — М. : 
Стрелка Пресс, 2017. — Систем. требования: Adobe Reader XI либо 
Adobe Digital Editions 4.5 ; экран 10". 

ISBN 978-5-9903364-1-4

    В основе очередного этапа человеческой эволюции — развитие 
всепроникающих беспроводных технологий и коммуникационных 
сетей, которое не просто освобождает людей от кабелей, стационарных 
рабочих мест и привычных носителей информации, — оно меняет 
наше представление о том, где кончаемся мы сами и начинается 
внешняя среда. Американский теоретик дизайна и архитектуры Уильям 
Дж. Митчелл стал первым, кто увидел и описал контуры этого нового 
мира.

УДК 72.01
ББК  85.11

Деривативное электронное издание на основе печатного издания: 
Я ++. Человек, город, сети / У. Митчелл. — М. : Стрелка Пресс, 2012. — 
328 c. — ISBN 978-5-9903364-1-4.

В соответствии со ст. 1299 и 1301 ГК РФ при устранении ограничений, установленных техническими средствами защиты авторских прав, правообладатель 
вправе требовать от нарушителя возмещения убытков или выплаты компенсации.

ISBN 978-5-9903364-1-4

© Институт медиа, архитектуры 
и дизайна «Стрелка», 2012

М67

Радио страдает некоей однобокостью. Оно является лишь средством 
передачи информации, то есть оно только сообщает. Чтобы не 
ограничиваться одной критикой, я бы предложил превратить радио 
из средства передачи информации в средство общения, связи между 
людьми. Радио было бы великолепнейшим из всех возможных 
средств связи в общественной жизни, гигантской системой каналов, 
но, разумеется, ему удалось бы выполнить эту функцию лишь в том 
случае, если бы оно могло не только передавать, но и принимать 
информацию, то есть заставить слушателя не только слушать, но 
и говорить, не изолировать его, а, наоборот, связать с обществом. 
Таким образом, радио должно было бы вовлечь слушателя в свою 
работу, превратить его в поставщика материала.

Бертольд Брехт, « Радио как средство общения» ,
1926 (перевод И. Млечиной)

ПРОЛОГ

В честь приближавшегося столетнего юбилея я предпринял
паломничество к местам электронной славы. Подобно Одиссею,
пустившемуся в плавание к Итаке, я обратился за помощью к
небесам[1]. В навигационную систему своего автомобиля я ввел
адрес «Станция Маркони, Уэллфлит, Массачусетс». Спутники GPS
определили 
мое 
местонахождение, 
программа 
вычислила
кратчайший путь, и, внимая командам синтезированного голоса, я
добрался до песчаного обрыва на мысе Кейп-Код.
Мимо по шоссе номер 6 неслись машины; водители
слушали радио, иногда болтали по мобильному и даже не
задумывались о том, что на этом открытом всем ветрам плато
(большая часть которого уже обрушилась в океан) зародился
беспроводной мир[2]. Именно здесь Гульельмо Маркони выстроил
четыре 65-метровые башни, натянул меж ними паутину проводов,
раскочегарил керосиновый генератор с напряжением 20 000 вольт
и запустил ротор-разрядник, треск которого разносился на многие
мили вокруг. 18 января 1903 года (когда братья Райт готовились
представить миру летательный аппарат тяжелее воздуха) он
передал 
беспроводное 
телеграфное 
сообщение 
через
Атлантический 
океан. 
Два 
континента 
внезапно 
оказались
связанными совершенно новым способом.
Спустя сто лет глобальная беспроводная система привела
меня на это место и без видимых усилий держала меня на связи со
всем миром, пока я там находился. В руке у меня был недорогой
приемник-передатчик, несравнимо более совершенный, нежели

4

громадная 
конструкция 
Маркони, 
способный 
моментально
соединить меня с любым из сотен миллионов таких же устройств,
разбросанных по миру. Более того, с его помощью я мог
связаться с бесчисленными серверами глобальной компьютерной
сети. Я вскрыл его корпус (разумеется, лишившись при этом
гарантии), чтобы увидеть точно выполненную архитектурную
модель размером с ладонь: силовая установка сжалась до
аккумулятора 
не 
больше 
спичечного 
коробка, 
передатчик
уместился на чипе, а антенная башня была длиной в несколько
сантиметров. 
Казалось, 
будто 
Бробдингнег 
поразительным
образом обернулся Лилипутией. Сотрудники Маркони были
придатками недвижимой машины; устройство, которое я держал в
руке, стало продолжением моего подвижного тела.

МАСШТАБ

Две 
составляющие 
системы 
Маркони 
развивались 
в
противоположных направлениях. Сеть расширилась: единственное
беспроводное соединение развилось до плотной, опутывающей
весь мир паутины беспроводной инфраструктуры; если учесть все
ее наземные, околоземные и космические звенья, получится, что на
сегодня 
это 
самая 
крупная 
из 
созданных 
человечеством
конструкций. Тем временем средства передачи и приема сигнала
радикально сжались; из элемента ландшафта они превратились в
модный аксессуар.
Подобная двусторонняя трансформация, думал я, — не
просто чудо техники; она изменила нашу жизнь. В течение
столетия, 
и 
в 
особенности 
за 
последние 
двадцать 
лет,
совокупность все более совершенных беспроводных технологий,
растущей сетевой инфраструктуры, миниатюризации электронных

5

устройств и увеличения количества цифровой информации
радикально поменяла отношения людей со средой обитания и друг
с другом. Я думал о разговорах по мобильному, продолжавшихся
вплоть до обрушения башен Всемирного торгового центра, об
отчаянных звонках из салонов угнанных самолетов, несущихся
прямо к цели, о пейджерах, продолжавших подавать сигналы изпод развалин[3]. Мы уже неотделимы от наших все более
изощренных электронных органов; наши конечности стали
антенными опорами из плоти и крови; наши взаимосвязи
укрепились 
и 
разветвились 
до 
непостижимости. 
От
ультразвукового сканирования и прослушивания сердцебиения
плода до посмертного интернет-существования в виде профайлов
и адресов наши тела теперь находятся в состоянии непрерывного
электронного взаимодействия с окружающей средой.
Отношения между вещами изменились похожим образом.
Цифровые сети начинались как собрания больших дорогостоящих
коробок, соединенных дешевыми проводами. Однако со временем
коробки стали меньше, их самих — куда больше, а провода
остались, в сущности, теми же. В результате именно проводные
соединения, а не коробки, начали требовать все больше
пространства 
и 
средств. 
С 
расширением 
сетей
телекоммуникационные 
компании 
озадачились 
проблемой
«последней мили» к домам и офисам, архитекторы скрепя сердце
стали вписывать в планы зданий кабельные лотки и аппаратные
шкафы, по полам расползлись космы электропроводов, а многие
предметы, которые стоило бы подключить к сетям, остались без
соединения только потому, что слишком сложно было тянуть
кабель. Однако к началу XXI века недорогие, повсеместно
доступные 
беспроводные 
соединения 
обеспечили 
сетевое
подключение целым классам ранее не имевших его предметов —

6

крошечным, чрезвычайно многочисленным, очень удаленным,
быстро двигающимся, а также встроенным в другие предметы или
втиснутым в малодоступные места. Наиболее заметный эффект
произвели беспроводные транспондеры, способные служить
меткой для несущих их объектов. После того как они сжались до
размеров булавочной головки и подешевели до нескольких центов,
их стали производить и устанавливать буквально миллиардами.
Вычислительные мощности теперь можно разместить где угодно,
и что угодно можно присоединить к сети. Граница между
компьютерным 
оборудованием 
и 
более 
традиционными
приспособлениями исчезает прямо на глазах.

ВЕЩЕСТВЕННОСТЬ

Разделение битов и атомов осталось в прошлом. На заре цифровой
революции такое разделение элементарных единиц материи и
информации казалось уместным. Мир физический и виртуальный
представлялись нам раздельными сферами — киберпространством
и мясо-пространством, как легкомысленно, но наглядно обозначил
их Уильям Гибсон. Это воспринималось как долгожданное
освобождение от суровых оков осязаемой реальности, по крайней
мере — пока не лопнул пузырь доткомов. Сегодня граница между
этими мирами стирается. Сетевой интеллект оказывается внедрен
повсюду, в любой физической системе — будь она рукотворной
или природной. Сплошь и рядом события, происходящие в
виртуальном 
пространстве, 
отражаются 
в 
физическом, 
и
наоборот[4]. Электронная коммерция, как выяснилось, — это не
замена стен и прилавков на серверы и телекоммуникации, но
продуманная интеграция цифровых сетей и реальных систем
снабжения. Сегодня мы все в большей степени живем в точках, где

7

электронные 
потоки 
информации, 
подвижные 
субъекты 
и
реальные пространства сходятся самым полезным и приятным
образом. В этих точках и возникает новая, присущая XXI веку
архитектура.
Метафора «виртуального мира» казалась сильной, когда
мы только начинали непростой путь к осмыслению возможностей
цифровой 
информации, 
но 
сегодня 
она 
представляется
безвозвратно устаревшей. Биты не висят в киберпространстве,
чтобы на них глазели, как на картины в музее, или следили за ними
через «окна» (windows — образ не нуждается в разъяснении).
Разумнее было бы признать, что невидимая и неосязаемая
информация в форме электромагнитных колебаний устанавливает
новые типы взаимоотношений между реальными событиями,
происходящими в реальных пространствах. Бит — это и правда
«небезразличное различие», но воспринимать это различие
следует 
как 
нечто 
определенное, 
имеющее 
четкие
пространственно-временные 
координаты. 
Как 
изменение
положения тумблера или затворки, выдачу товара со склада, запуск
или остановку двигателя, изменение цвета пикселя или сдвиг в
позиции автоматического манипулятора — а не как изменение
значения абстрактной переменной или воображаемого состояния
идеализированного получателя сообщения. Организованные в
программный код биты — это самое мощное из имеющихся у нас
сегодня средств для выражения намерений и приведения их в
действие.

НАМЕРЕНИЯ

Когда мы воспринимаем код таким осязаемым, архитектурным
образом, он дает возможность устанавливать взаимосвязи между

8

физическими причинами и следствиями через символически 
выраженные математические функции, а не путем сооружения 
специальных 
соединительных 
механизмов, 
гидравлических 
систем, постоянных электроцепей или чего-то в этом роде. С 
помощью проводной и беспроводной передачи данных код 
позволяет этим взаимосвязям реализовываться на расстоянии. 
Поскольку инструкции и данные можно сохранять, записанные в 
виде кода взаимосвязи могут осуществляться не синхронно. 
Растущая интеграция телекоммуникационных сетей и цифрового 
управления с транспортной системой, системой электро-снабжения, 
водо-, газо- и нефтепроводами, плотинами и системами предотвращения наводнений, системами кондициониро-вания воздуха и 
инфраструктурой мировой торговли приводит к тому, что цифровой 
код на сегодня управляет подачей всего самого для нас 
необходимого. Код сплетает все более плотную сеть сложных и 
неотвратимых взаимосвязей в пространстве и времени. И это только 
начало; кривая технического прогресса все круче забирает вверх.

Однако 
кроме 
хороших 
битов 
есть 
и 
плохие.
Злонамеренные нули и единицы не менее опасны, чем пули. В
опутанном сетью электронных взаимосвязей мире между адресом
и целью нет принципиальной разницы. Обычный почтовый адрес
делает меня потенциальной целью для нежелательной рекламы,
конвертов со спорами сибирской язвы или взрывающихся пакетов
— при этом отослать их можно практически отовсюду. Похожим
образом мой электронный адрес привлекает вирусы, червей и
спам — и в этом случае отправителя еще труднее найти.
Координаты, раздаваемые направо и налево моими беспроводными
устройствами, привлекают электронные системы слежения. Та же
технология, что безошибочно направляет мой автомобиль в

9

определенную точку города, может направить ракету или
управляемую бомбу. Все чаще перемещаемые по столь заботливо
выстроенным нами коммуникациям емкости — будь то пакеты в
интернете или салоны авиалайнеров — подвержены не только
физическому захвату, но и хакерским атакам; их можно
перепроектировать, 
перепрограммировать, 
перекомпоновать,
использовать в военных целях и направить против нас самих.

ЭТИКА

В этой книге я рассмотрю, как беспроводные соединения,
глобальные коммуникации, миниатюризация и связанные со всем
этим системы и практики вместе влияют на наши тела, одежду,
архитектуру, города, способы и системы передвижения, а также на
то, как мы используем пространство и время. Особое внимание я
хочу обратить на ключевое последствие этих технологических
трансформаций — переход от мира, основанного на границах и
разделении, к миру, структура которого на любом уровне
организации все больше определяется связями, сетями и потоками.
Это мир все менее костных, все более текучих и гибких
взаимоотношений между знанием и действием, между формой и
материалом, между людьми и населенными ими пространствами.
Я попробую доказать, что благодаря сетям последствия
наших действий выходят далеко за традиционные рамки. Нам все
реже необходимо быть рядом, чтобы воздействовать на других или
чтобы они воздействовали на нас. Расширяющаяся область
электронных 
взаимосвязей 
и 
взаимозависимостей 
ведет 
к
расширению круга тех, перед кем мы испытываем моральную
ответственность. Принцип взаимности — золотое правило
древности — более не ограничен в пространстве и времени, и это

10