2017: социальные итоги и уроки для экономической политики

: социальные 
итоги и уроки 
для экономической 
политики

Под редакцией Т. М. Малевой

| И  ДЕЛО |

Москва | 2018

УДК .
ББК .
     Д

Аналитический материал подготовлен 
коллективом экспертов Института социального анализа 
и прогнозирования Российской академии 
народного хозяйства и государственной службы 
при Президенте Российской Федерации

 

Главный редактор — Т.М. Малева, директор ИНСАП 
Ответственный редактор — А.Г. Полякова, ведущий научный
сотрудник ИНСАП

Авторы:

Авраамова Е.М., зав. лаб. ИНСАП; Бурдяк А.Я., с.н.с. ИНСАП;
Гришина Е.Е., зав. лаб. ИНСАП; Елисеева М.А., н.с. ИНСАП;
Зубаревич Н.В., гл.н.с. ИНСАП; Логинов Д.М., с.н.с. ИНСАП;
Ляшок В.Ю., н.с. ИНСАП; Макаренцева А.О., зав. лаб. ИНСАП;
Малева Т.М., директор ИНСАП; Мкртчян Н.В., в.н.с. ИНСАП;
Полякова А.Г., в.н.с. ИНСАП; Флоринская Ю.Ф., в.н.с. ИНСАП;
Хасанова Р.Р., н.с. ИНСАП

ISBN ----

2017:
2017: социальные итоги и уроки для экономической политики / 
 социальные итоги и уроки для экономической политики / 

под ред. Т. М. Малевой. — М. : Издательский дом «Дело» РАНХиГС, 
под ред. Т. М. Малевой. — М. : Издательский дом «Дело» РАНХиГС, 

2018. — 122 с. (Научные доклады: социальная политика).
2018. — 122 с. (Научные доклады: социальная политика).

УДК .
ISBN ---- 
       ББК .

При частичном или полном использовании материалов ссылка на источник 
обязательна.

© ФГБОУ ВО «Российская академия 
народного хозяйства и государственной службы 
при Президенте Российской Федерации», 

Д

Содержание

Введение  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  . 

. Доходы и уровень жизни населения  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  . 

Макроэкономический фон.  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  . 

Оборот розничной торговли.  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  

Индекс потребительских цен  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  

Ожидаемая инфляция  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  

Потребительское кредитование  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  

Доходы, уровень бедности и неравенства населения  .  .  .  .  .  .  .  

. Рынок труда  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  

. Социальное развитие регионов и социальные расходы 
бюджетов  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  

Социально-экономическое развитие регионов .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  

Состояние бюджетов регионов   .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  

. Демография и миграция .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  

Мониторинг воспроизводства населения. Предварительные итоги 
 года  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  

Миграция.  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  

. Социальное самочувствие населения  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  

Оценка изменений экономической ситуации.  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  

Адаптационное поведение населения.  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .

Социальные ожидания.  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .

Заключение.  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  . 

Список литературы  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  . 

Введение

После трех лет экономического падения 2017 г. 
претендует на то, чтобы стать годом начала восстановления. Об этом свидетельствуют позитивная макроэкономическая динамика и показатели 
экономического роста. Одновременно рост наблюдается и в динамике ряда индикаторов, которые характеризуют состояние социальной сферы 
и социально-экономического положения населения. Достаточно ли оснований, чтобы по аналогии с экономической динамикой объявить 2017 г. 
годом социального восстановления?
Этот вопрос является центральным в настоящем докладе. Экономические процессы оказывают решающее влияние на основные социальные 
процессы. Неустойчивая и противоречивая экономическая ситуация в стране в последние три года 
не могла не привести к существенным изменениям в социально-экономическом положении населения России. Между тем на социальную сферу 
оказывал влияние целый ряд факторов, которые 
не были связаны с текущей макроэкономической 
и конъюнктурной динамикой, а были обусловлены иными процессами, заданными длительными 
предыдущими периодами. В первую очередь это 
относится к демографии, влияние которой имеет многочисленные проявления —  на рынке труда, в пенсионной сфере, в сфере доходов населения и проч. Как отличить влияние краткосрочных 

2017:       

и долгосрочных факторов на социальные процессы? Каковы 
горизонты этого влияния? Какие социальные группы испытывают наибольшее влияние тех или иных факторов? Наконец, 
поддаются ли они регулированию методами экономической 
и социальной политики?
Эти вопросы и рассматриваются в настоящем докладе. Он 
продолжает серию годовых докладов ИНСАП РАНХиГС1, начинающуюся с 2014 г. —  года начала экономического кризиса в российской экономике. Исследование опирается на 
Ежемесячный мониторинг социально-экономического положения и самочувствия населения2, который регулярно выходит с 2015 г. и оценивает происходящие изменения ключевых 
макроэкономических и социальных показателей. В фокусе анализа —  динамика рынка труда, материальное положение российских домохозяйств, в первую очередь доходов населения, 
уровень бедности и неравенства, социальное самочувствие населения, демографические тенденции и миграционная ситуация, социальное развитие российских регионов. Исследование 
строится как на анализе большого числа статистических показателей, характеризующих состояние и динамику социальной сферы, так и на данных репрезентативных социологических опросов, позволяющих оценить социальное самочувствие 
населения в меняющихся экономических условиях. Таким об
         ¹ 2014–2015 гг.: экономический кризис —  социальное измерение / под ред. 
Т. М. Малевой. Научный доклад. М.: Издательский дом «Дело», 2016. 112 с.; 
2016: Социально-экономическое положение населения: продолжающийся 
кризис или новая реальность? / под ред. Т. М. Малевой. Научный доклад. 
М.: Издательский дом «Дело», 2017. 102 с.
         ² «Мониторинг социально-экономического положения населения России» 
публикуется на сайте РАНХиГС, а также в серии статей в журнале «Экономическое развитие России»: Авраамова Е. М., Бурдяк А. Я., Ляшок В. Ю. Социальные тренды и экономическое положение российского населения 
(по результатам регулярного мониторинга ИНСАП РАНХиГС) // Экономическое развитие России. 2017. № 3. С. 82–89; Авраамова Е. М., Гришина Е. Е., Малева Т. М., Полякова А. Г. Социально-экономическое положение 
населения: анализ текущих трендов (по результатам регулярного мониторинга ИНСАП РАНХиГС) // Экономическое развитие России. 2017. № 2. 
С. 46–57; Зубаревич Н. В., Макаренцева А. О., Мкртчян Н. В. Социально-демографические индикаторы: региональное измерение // Экономическое 
развитие России. 2017. № 3. С. 90–100.

В

разом, доклад базируется на системном методическом подходе к оценке социально-экономического положения населения, 
учитывающем влияние экономических и институциональных 
изменений в стране.
Авторы исходят из понимания, что без детального анализа социальной сферы, и в первую очередь изменений в социально-экономическом положении населения, невозможна 
выработка долгосрочной экономической стратегии и краткосрочной экономической политики, которая содействовала бы 
устойчивому социальному развитию страны.

1. Доходы и уровень жизни 
населения

Макроэкономический фон с конца 2016 г. и на 
протяжении 2017 г. оставался позитивным. Значения 
большинства макроэкономических индикаторов уже 
к середине 2017 г. позволили констатировать наличие 
восходящей тенденции —  в текущих, в постоянных ценах, в натуральном выражении. Сравнение динамики 
макроэкономических индикаторов с их ретроспективными значениями позволяет сделать вывод о начавшемся посткризисном восстановлении, однако не дает 
оснований ожидать достижения высоких темпов роста. 
Низкая инфляция, рост розничного товарооборота, 
свидетельствующий о восстановлении потребительской активности населения, рост средней заработной 
платы —  эти показатели свидетельствуют о благоприятных сдвигах и в социальной сфере.
Между тем начавшийся восстановительный рост 
оплаты труда в реальном выражении пока не способен переломить негативную тенденцию снижения реальных денежных доходов населения, которые меньшими темпами, чем в предыдущие годы, но все же 
продолжили свое сокращение. Рост потребительских 
кредитов на этом фоне являлся вполне ожидаемым: 
объемы кредитования физических лиц уже достигли докризисного уровня в номинальных показателях, 
преодолев 30%-ный спад выдачи кредитов 2015 г., 
однако с учетом инфляции в реальном выражении 
восстановления пока нет. Задолженность населения 
перед кредитными организациями в начале октября 

1. Д    

2017 г. превысила докризисный уровень. Около 20% объема выдаваемых за последние годы кредитов составляют ипотечные кредиты.
Несмотря на некоторое снижение уровня бедности в первом полугодии 2017 г. относительно предыдущих двух лет и постепенное 
восстановление потребительской активности населения в III квартале 2017 г., задачи достижения докризисного уровня бедности и восстановления уровня материального положения населения далеки от 
своего решения и потребуют преодоления падения реальных денежных доходов населения и более значительного роста заработных плат и социальных выплат.

М 

ВВП Российской Федерации, выраженный в текущих ценах, на 
протяжении 2011–2017 гг. демонстрировал восходящую динамику. Темпы его прироста в годовом и поквартальном представлении были положительными, хотя и неодинаковыми 
в разные периоды. Так, за 6 месяцев 2012 г. ВВП увеличился 
на 15,1% по сравнению с аналогичным периодом предыдущего года, что отчасти было обеспечено эффектом низкого базиса. В последующие годы полугодовое значение ВВП увеличивалось не более чем на 7,1%, а за 6 месяцев 2017 г. —  лишь на 
6,5% к аналогичному периоду 2016 г. На фоне низких темпов 
прироста в 2016 г., когда ВВП в текущих ценах увеличился за 
полугодие на 2,1%, достижения текущего года выглядят более 
убедительными и действительно наталкивают на размышления о восстановлении экономического роста, приблизившись 
к значениям 2013–2014 гг.
Однако индекс физического объема ВВП пребывал в зоне 
значений менее 100% на протяжении семи кварталов подряд, 
начиная с I квартала 2015 г. и заканчивая III кварталом 2016 г. 
Лишь в последнем квартале 2016 г. было отмечено незначительное превышение физического объема ВВП по сравнению 
с аналогичным периодом 2015 г. В целом за период с 2011 по 
2017 г. наиболее высокие значения индекса физического объема ВВП были зафиксированы в 2012 г. (103,7%). По итогам первого полугодия 2016 г. средний расчетный индекс составляет 

2017:       

101,5%, что соразмерно значениям роста, зафиксированного 
в 2014 г.
Исключение инфляционного воздействия на показатель ВВП 
посредством пересчета в ценах 2011 г. позволило установить, 
что достигнутый за первое полугодие 2017 г. темп прироста 
ВВП в постоянных ценах составил 1,5% против 6,5% прироста 
в текущих ценах. Сопоставление абсолютных значений указывает на практически полное отсутствие прогресса: по отношению к первому полугодию 2012 г. ВВП в постоянных ценах за 6 месяцев текущего года увеличился лишь на 0,7%, тогда 
как в 2014 г. к тому же базису был зафиксирован прирост на 
уровне 2,4%. Таким образом, вести речь о посткризисном восстановлении как о состоявшемся факте пока преждевременно, как минимум до публикации годовых данных за 2017 г., по 
итогам которого прогнозируются более высокие темпы роста 
ВВП в реальном выражении и в постоянных ценах за счет состоявшейся активизации объемов промышленного производства и фактического подавления инфляции во второй половине 2016 г. и в 2017 г.
В структуре ВВП по источникам доходов на протяжении 
2011–2017 гг. наблюдались некоторые изменения в части удельных весов ключевых компонент: оплаты труда наемных работников (от 42,2% в III квартале 2011 г. до 50,3% ВВП в I квартале 
2017 г.), чистых налогов на производство и импорт (от 10,0 до 
15,6%) и валовой прибыли экономики и валовых смешанных 
доходов (от 35,9 до 45,4%). Так, во II квартале 2017 г. по сравнению с аналогичным периодом докризисного 2012 г. удельный 
вес валовой прибыли экономики был относительно неизменным (39,0% против 39,2% пятью годами ранее), однако чистые 
налоги утратили 4,6 п. п. своих позиций, в результате чего роль 
оплаты труда была переоценена с 45,2 до 50,0% ВВП (рис. 1).
Подобные изменения были связаны со сложившимся замедлением динамики объемов промышленного производства со 
103,4% в 2012 г. по сравнению с 2011 г. до 96,6% в 2015 г. и постепенного восстановления в конце 2016 г. до 101,1%. Аналогичным образом складывается ситуация в части объемов 
выпуска товаров и услуг по базовым видам экономической деятельности, индексы которых, приведенные к ценам 2016 г., за