НИР. Современная коммуникативистика, 2017, № 6 (31)

Содержание

СЛОВО ГЛАВНОГО РЕДАКТОРА

Гойхман О.Я.
Коммуникация не знает возраста ......................................................5

ОБЩИЕ ПРОБЛЕМЫ КОММУНИКАТИВИСТИКИ

Черников М.В., Жучков Д.О. 
Полемизируя с Сёрлем, или что такое
коммуникативный акт? ............................................................................8

РЕЧЕВАЯ И МЕЖКУЛЬТУРНАЯ КОММУНИКАЦИЯ

Папуша И.С. 
Единицы письменной коммуникации: сложное 
синтаксическое целое ........................................................................... 19
Корнилова В.В., Лыу Тхи Хуен
Сетевые мероприятия для развития международной 
коммуникации ........................................................................................... 24
Хадэм Лейла Максус Хоссейни 
Глобализация и идентичность иранских женщин .................. 29

КОММУНИКАТИВИСТИКА И ОБРАЗОВАНИЕ

Быкова О.П., Мартынова М.А., Сиромаха В.Г.
Трансформация современной образовательной среды 
в свете   приоритетных направлений развития высшей 
школы ............................................................................................................. 34

Глаголева А.В., Земская Ю.Н., Кузнецова Е.А. 
Как общаться с современной молодежью? Результаты 
исследования коммуникативного поведения студентов 
РУДН ................................................................................................................ 42

Ивашко К.С.
Индивидуализация и дифференциация в процессе 
обучения  ...................................................................................................... 46

КОММУНИКАЦИЯ В СМИ

Ленкова Т.А. 
Фотография – сосредоточение разных 
семиотических кодов ............................................................................. 49

Присланные рукописи не возвращаются.

Точка зрения редакции может не совпадать с мнением 
авторов публикуемых материалов.

Редакция оставляет за собой право самостоятельно 
подбирать к авторским материалам иллюстрации, 
менять заголовки, сокращать тексты и вносить в рукописи необходимую стилистическую правку без 
согласования с авторами. Поступившие в редакцию 
материалы будут свидетельствовать о согласии авторов принять требования редакции.

Перепечатка материалов допускается с письменного 
разрешения редакции.

При цитировании ссылка на журнал «НИР. Современная 
коммуникативистика» обязательна.

Редакция не несет ответственности за содержание 
рекламных материалов.

Научный журнал

Выходит один раз в два месяца

С 20 июля 2017 г. журнал выходит как сетевое издание.
Свидетельство о регистрации средства массовой 
информации от 20 июля 2017 г. ЭЛ № ФС77-70443.
До 20 июля 2017 г. журнал выходил как печатное 
издание (свидетельство о регистрации средства 
массовой информации от 19 октября 2012 г. ПИ  
№ ФС77-51415).

Издатель: 
ООО «Научно-издательский центр ИНФРА-М»
127282, г. Москва, ул. Полярная, д. 31В, стр. 1
Тел.: (495) 280-15-96, 280-33-86 (доб. 501) 
Факс: (495) 280-36-29
E-mail: books@infra-m.ru
http://www.infra-m.ru

Главный редактор:
Гойхман О.Я., д-р пед. наук, профессор, 
заслуженный работник высшей школы РФ, 
Российский новый университет (Москва, Россия)
Ответственный секретарь:
Гончарова Л.М., канд. филол. наук, доцент,  
Российский новый университет (Москва, Россия)

Выпускающий редактор: 
Склянкина Д.С.

Доступ к электронной версии журнала можно 
приобрести на сайте http://znanium.com/ в разделе 
«Научная периодика»

Опубликовано 15.12.2017. 

САЙТ: www.naukaru.ru 
E-mail: mag10@naukaru.ru

© ИНФРА-М, 2017

ISSN 2587-9103
DOI 10.12737/issn2587-9103
НАУЧНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ И РАЗРАБОТКИ
СОВРЕМЕННАЯ 
КОММУНИКАТИВИСТИКА

Издается с 2012 года
№ 6(31)/2017

Журнал «Современная коммуникативистика» включен в перечень ведущих научных журналов, в которых 
по рекомендации BAK РФ должны быть опубликованы 
научные результаты диссертаций на соискание ученых 
степеней кандидата и доктора наук, вступивший в силу 
с 01.12.2015.

Романенко Н.М., доктор педагогических наук, профессор, Московский государственный институт международных отношений (Университет) (Москва, Россия)
Силантьева М.В., доктор философских наук, профессор, 
Московский государственный институт международных отношений (Университет) (Москва, Россия)
Шапошников В.Н., доктор филологических наук, профессор, Московский городской психолого-педагогический 
университет (Москва, Россия)
Щукин А.Н., доктор педагогических наук, профессор, 
заслуженный деятель науки РФ, Государственный 
институт русского языка им. А.С. Пушкина (Москва, 
Россия)

РЕДАКЦИОННАЯ КОЛЛЕГИЯ

Гойхман О.Я., доктор педагогических наук, профессор, заслуженный работник высшей школы РФ, 
Российский новый университет (Москва, Россия), 
главный редактор
Гончарова Л.М., кандидат филологических наук, 
доцент, Российский новый университет (Москва, 
Россия), ответственный секретарь
Бердичевский А.Л., доктор педагогических наук, 
профессор, Институт международных экономических связей (Айзенштадт, Австрия)
Блох М.Я., доктор филологических наук, профессор, 
Московский педагогический государственный 
университет (Москва, Россия)
Бобылев Б.Г., доктор педагогических наук, профессор, Орловский государственный университет им. 
И.С. Тургенева (Орел, Россия)
Воевода Е.В., доктор педагогических наук, доцент,
 
Московский государственный институт международных отношений (Университет) (Москва, Россия)
Голубева И.В., Ph.D. в области прикладной лингвистики (межкультурная коммуникация), президент 
Венгерской секции Европейской ассоциации 
преподавателей (Веспрем, Венгрия)
Диденко В.Д., доктор философских наук, профессор, 
Государственный университет управления 
(Москва, Россия)
Добросклонская Т.Г., доктор филологических наук, 
профессор, Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова (Москва, Россия)
Ен Чоль Ко, доктор педагогических наук, ректор 
Института переводчиков (Сеул, Республика Корея)
Каргин Н.Н., доктор философских наук, доцент,  
Московский государственный университет путей 
сообщения императора Николая II (Москва, 
Россия)
Клюканов И.Э., доктор филологических наук, 
профессор, Восточный Вашингтонский университет (Вашингтон, США)
Комина Н.А., доктор филологических наук, профессор, Тверской государственный университет 
(Тверь, Россия)
Костикова Л.П., доктор педагогических наук, доцент, 
Рязанский государственный университет им.  
С.А. Есенина (Рязань, Россия)
Ларионова А.Ю., доктор филологических наук, профессор, Уральский федеральный университет им. 
Первого Президента России (Екатеринбург, Россия)
Махмуд А.Т., Ph.D. (Питтсбургский университет, США), 
профессор лингвистики, декан факультета, 
Ассьютский университет (Ассьют, Египет)
Нижнёва Н.Н., доктор педагогических наук, профессор, академик Международной академии информационных технологий, Белорусский государственный университет (Минск, Республика Беларусь)
Нур-Ахмет Д., доктор философии, академик НАН,
 
Тюркско-словянская академия (Астана, Республика 
Казахстан)
Просвиркина И.И., доктор педагогических наук, 
доцент, Оренбургский государственный университет (Оренбург, Россия)

КОММУНИКАТИВНЫЙ ТЕКСТ

Бобылев Б.Г. 
Филологический анализ и эстетическая 
коммуникация: имманентный подход .......................................... 56

ИМИДЖЕВАЯ, РЕКЛАМНАЯ 
И БИЗНЕС-КОММУНИКАЦИЯ

Семенова Л.М., Кудрявцева М.Е. 
Проблемы этики бизнес-коммуникаций 
в современной России .......................................................................... 63

Просвиркина И.И., Шаповалова М.И. 
Ведущий ток-шоу как языковая личность .................................. 71

Ельцова М.Н., Словикова Е.Л. 
Особенности связи слогана с архаическим 
мышлением с точки зрения реализации 
чувственно-образной составляющей ........................................... 75

Агрба А.А. 
Теоретико-культурологические модели осмысления 
феномена рекламы: современные теории и концепции ......81

НОВОСТИ КОММУНИКАТИВИСТИКИ

Головко В.А. 
Язык. Культура. Коммуникация: изучение и обучение
II Международная научно-практическая конференция
памяти профессора кафедры английской филологии 
Ф.А. Литвина ................................................................................................ 87

Contents 

ADDRESS OF EDITOR-IN-CHIEF

Goykhman O.Ya.
Communication Knows No Age . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  5

COMMON PROBLEMS OF THE THEORY 
OF COMMUNICATION

Chernikov M.V., Zhuchkov D.O. 
Debating with Searle, or What Is a Communicative Act? . . . . .  8

SPEECH AND CROSS-CULTURAL COMMUNICATION

Papusha I.S.  
Units of Written Communication: Complex Syntactic 
Integer . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 19

Kornilovа V.V., Luu Thi Huyen
Networking Development Activities International 
Communication . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 24

Leila Khadem Makhsus Hosseiny  
Globalization and Iranian Women’s Identity . . . . . . . . . . . . . . . . . 29

COMMUNICATION SCIENCE AND EDUCATION

Bykova O.P., Martynova M.A., Siromaha V.G.
Transformation of the Modern Educational Environment 
in the Light of Priority Directions for the Development 
of Higher Education . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 34

Glagoleva A.V., Zemskaia Yu.N., Kuznetsova E.A.
How to Communicate with Young People Today? 
The Results of the Survey of Communicative Behavior 
of Students of RUDN University  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 42

Ivashko K.S.
Individualization and Differentiation in the Learning 
Process . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 46

COMMUNICATION SCIENCE IN MASS MEDIA

Lenkova T.A. 
Photography — Focusing of Different Semiotic Codes . . . . . . 49

R&D ‘Modern Communication Studies’ does not return 
submitted manuscripts.

Statements of opinion in the articles in ‘Modern Communication 
Studies’ are those of the respective authors and not of the 
Editors.

The Editors reserve the right to supply materials with 
illustrations, change headlines, streamline texts and make 
necessary stylistic editing without the consent of the authors.
Submission of materials indicates that the author accepts 
the demands of the Publisher. 

No part of this publication may be reproduced without the 
written permission of the Publisher. Paper citing requires 
proper reference to the Journal. 

The Editor cannot be held accountable for the content of 
the advertising.

Scientific journal

Bimonthly publication

Since July 20, 2017, the journal is published as online 
edition.
Registration mass-media license EL № FS77-70443, July 20, 
2017
Till July 20, 2017, the journal was published as print 
edition (Registration mass-media license PI № FS77-51415, 
October 19, 2012)

Publishing office: 
Scientific and Publishing Center “INFRA-M”,
31B, Building 1, Polyarnaya st., Moscow, 127282, Russia
Tel.: (495) 280-15-96, 280-33-86; Fax: (495)280-36-29.
e-mail: books@infra-m.ru
http://www.infra-m.ru
Editor-in-Chief
Goykhman O.Ya.
Doctor of Pedagogy, Professor
Honored Worker of Higher Education of Russia
Russian New University
Moscow, Russia
Chief editor of the magazine
Goncharova L.M. 
Ph.D. in Philology, Associate Professor
Russian New University
Moscow, Russia
Executive Secretary of the magazine
Production Editor
Skliankina D.S.

Access to electronic versions of the journal’s issues can be 
purchased on the website http://znanium.com in the section 
«Scientific journals» 

Published 15.12.2017
Format 60×90/8, circulation 700 copies 

www.naukaru.ru 
E-mail: mag10@naukaru.ru

© ИНФРА-М, 2017

SCIENTIFIC RESEARCH AND DEVELOPMENT
MODERN COMMUNICATION 
STUDIES

Рublished since 2012
№ 6(31)/2017

ISSN 2587-9103
DOI 10.12737/issn2587-9103

EDITORIAL BOARD

Goykhman O.Ya., Doctor of Pedagogy, Professor, 
Honored Worker of Higher Education of Russia, 
Russian New University (Moscow, Russia), 
 
Chief editor of the magazine
Goncharova L.M., Ph.D. in Philology, Associate 
Professor, Russian New University (Moscow, Russia)
 
Executive Secretary of the magazine
Berdichevskiy A.L., Doctor of Pedagogy, Professor, 
The Institute of International Economic Relations 
(Eisenstadt, Austria)
Blokh M.Ya., Doctor of Philology, Professor, Moscow 
Pedagogical State University (Moscow, Russia)
Bobylev B.G., Doctor of Pedagogy, Professor, Orel 
State University named after I.S. Turgenev  (Orel, 
Russia)
Voevoda E.V., Doctor of Pedagogy, Associate 
Professor, Moscow State Institute of International 
Relations (University) (Moscow, Russia)
Golubeva I.V., Ph.D. Degree in Applied Linguistics 
(Intercultural Communication), President of 
Hungarian Section of European Association of 
Teachers (Veszprém, Hungary)
Didenko V.D., Doctor of Philosophy, Professor, State 
University of Management (Moscow, Russia)
Dobrosklonskaya T.G., Doctor of Philology, Professor,
 
Lomonosov Moscow State University (Moscow, 
Russia)
Young Cheol Ko, Doctor of Pedagogy, Professor, 
Rector of the Institute of Translators (Seoul, 
Republic of Korea)
Kargin N.N., Doctor of Philology, Associate Professor, 
Moscow State University of Railway Engineering 
(Moscow, Russia)
Klykanov I.E., Doctor of Philology, Professor, Eastern 
Washington University (Washington, USA)
Komina N.A., Doctor of Philology, Professor, Tver 
State University (Tver, Russia)
Kostikova L.P., Doctor of Pedagogy, Professor, Ryazan 
State University named after S. Yesenin (Ryazan, 
Russia)
Larionova А.Yu., Doctor of Philology, Professor,
 
Ural Federal University named after First President 
of Russia (Ekaterinburg, Russia)
Mahmoud A.T., Ph.D. (U. of Pittsburgh, USA), 
Professor of Linguistics, Vice-Dean for Graduate 
Studies and Research & Director of the English 
Language Center Faculty of Arts (Assiut, Egypt)
Nizhneva N.N., Doctor of Pedagogy, Professor, 
Academician of the International Academy of 
Information Technology Belarusian State University
 
(Minsk, Republic of Belarus)
Nur-Ahmet Dosmuhamet, Ph.D., Doctor of 
Philosophy, Academician The first Vice-President of 
the International Turkic Academy (Astana, 
Kazaxstan)
Prosvirkina I.I., Doctor of Pedagogy, Associate 
Professor Orenburg State University (Orenburg, 
Russia)

COMMUNICATIVE TEXT

Bobylev B.G.  
Philological Analysis of Aesthetic Communication: 
an Immanent Approach . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 56

IMAGE-BASED, ADVERTISING AND BUSINESS 
COMMUNICATION

Semyonova L.M., Kudryavtseva M.E.
Ethical Issues of Business Communication 
in Modern Russia . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 63

Prosvirkina I.I. , Shapovalova M.I.
Talk Show Host As Communicative Personality . . . . . . . . . . . . . 71

Eltsova M.N., Slovikova E.L. 
The Features of Interaction of Slogan With Archaic 
Thinking in Terms of Realization of Perceptual-Meaning
Image Part . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 75

Agrba A.A.
Theoretical and Cultural Models of Understanding 
of the Phenomenon of Advertising: Modern Theories 
and Concepts . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 81

COMMUNICATION SCIENCE NEWS

Golovko V.A. 
Language. Culture. Communication: Learning and 
Teaching. Review of II International Conference Held 
in Memory of F.A. Litvin . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 87

Romanenko N.M., Doctor of Pedagogy, Professor, 
Moscow State Institute of International Relations 
(University)
 
(Moscow, Russia)
Silantyeva M.V., Doctor of Philosophy, Professor, Moscow 
State Institute of International Relations (University)
 
(Moscow, Russia)
Shaposhnikov V.N., Doctor of Philology, Professor, 
Moscow City University of Psychology and Pedagogy
 
(Moscow, Russia)
Shchukin A.N., Doctor of Pedagogy, Professor, State 
Institute of Russian Language named after A. Pushkin
 
(Moscow, Russia)

СЛОВО ГЛАВНОГО РЕДАКТОРА

Коммуникация не знает возраста

Communication Knows No Age

О.Я. Гойхман 
Д-р пед. наук, профессор,
Российский новый университет,
Россия, 105005, Москва, ул. Радио, 22,
e-mail: aan1234569@yandex.ru

O.Ya. Goykhman 
Doctor of Pedagogy, Professor,
Russian New University,
22, Radio St., Moscow, 105005, Russia,
e-mail: aan1234569@yandex.ru

Слово главного редактора

Особенностью этого номера является то, что в нем 
наряду с учеными со степенями и званиями участвуют 
и молодые исследователи: аспиранты, магистранты 
и студенты. Они успешно прошли рецензирование 
и по праву получили авторство в журнале.
Обзор исследований номера начну с рубрики 
«Общие проблемы коммуникативистики» и статьи 
д-ра филос. наук М.В. Черникова и канд. филол. наук 
Д.О. Жучкова, в которой обсуждается подход  
Дж. Сёрля к проблеме иллокуции, в том числе ставшая широко известной классификация иллокутивных 
актов. Выявляются определенные недостатки предлагаемого Сёрлем подхода. Демонстрируются возможности преодоления указанных недостатков за 
счет более широкого понимания речевой деятельности и рассмотрения специфики иллокуции через 
призму современной коммуникативистики [14].
Рубрику «Речевая и межкультурная коммуникация» 
открывает статья д-ра филол. наук И.С. Папуша с 
описанием сложного синтаксического целого как 
основной единицы письменной коммуникации в 
аспекте эффективности его использования в текстах 
книжных функциональных стилей, а анализ формы 
позволяет говорить о заданных закономерностях его 
продуцирования / восприятия [11].
Не случайно несколько исследований этого номера выполнены на примереИнтернет-коммуникации. 
Так, в статье канд. пед. наук В.В. Корниловой в соавторстве со студенткой из Вьетнама Лыу Тхи Хуен 
приводится исследование сетевых мероприятий для 
развития международной коммуникации в условиях 
федерального вуза. По мнению авторов, онлайнвебинары и конкурсы вайнов могут способствовать 
эффективному рекрутингу иностранных студентов [8].
В статье аспирантки из Ирана Лейлы Хадэм Максус 
Хоссейни рассматривается влияние культурной глобализации и взаимодействия на возможность сохранения традиционной и формирование современной 

идентичности иранских женщин. Основываясь на 
концепции рефлексивности Э. Гидденса, автор показывает, что иранские женщины подвержены влиянию потока новой информации из Глобальной сети, 
что, в свою очередь, позволяет им рефлексивно формировать новую идентичность.[9]
Рубрика «Коммуникативистика и образование» 
начинается статьей д-ра пед. наук О.П. Быковой, 
канд. пед. наук М.А. Мартыновой и канд. филол. 
наук В.Г. Сиромахи, в которой предметом анализа 
являются процессы изменения российской системы 
высшего школы, связанные с присоединением к 
Болонской декларации, что обусловило, в частности, 
возникновение новых требований к вузовским преподавателям. На фоне активных процессов интеграции с иноязычными системами образования становится очевидным несоответствие многих российских 
преподавателей новым условиям образовательного 
процесса: незнание иностранных языков (английского, прежде всего), отставание от информатизации 
образования, несовпадение с принципами гуманизации и гуманитаризации процесса обучения [3].
В статье канд. филол. наук А.В. Глаголевой,  
Ю.Н. Земской и Е.А. Кузнецовой приводятся итоги 
исследования студентов бакалавриата и магистратуры, которое было проведено в Институте мировой 
экономики и бизнеса Российского университета 
дружбы народов [4].
Ведущий специалист по информационным технологиям из Донецка К.С. Ивашко рассматривает 
дифференциацию обучения с учетом индивидуальных 
особенностей каждого учащегося, возможность проведения комплекса мероприятий, направленных на 
сохранение и развитие психолого-педагогических 
аспектов в образовательном процессе [7].
Канд. филол. наук. Т.А. Ленкова (рубрика «Коммуникация в СМИ») считает, что успех статьи в газете часто зависит от удачно подобранной фотогра

НИР. Современная коммуникативистика (№ 6, 2017). 88:5–7

ются неформальным стилем общения и шутливоиронической тональностью речи [12].
В статье канд. филол. наук М.Н. Ельцовой и  
Е.Л. Словиковой изучаются особенности связи слогана с архаическим мышлением. В соответствии с 
целями исследования обосновывается автономность 
слогана как рекламного текста и доказывается, что 
слогану характерны все прагматические и стилистические особенности рекламного текста. Слоган может привлекать внимание и запоминаться, но это 
еще не дает гарантию того, что адресат послания 
сделает свой выбор в пользу рекламируемого товара. 
Это обусловливает введение понятия «архаическое 
мышление», заострение внимания на его типичных 
чертах [6].
Завершает рубрику статья аспирантки А.А. Агрба, 
в которой проводится сравнение различных философских концепций относительно феномена рекламы 
и ее места в современной цивилизации, а именно, 
теории М. Маклюена и его понимания рекламы в 
свете изучения медиаконцепции; французского мыслителя Р. Барта и его риторики визуального образа в 
контексте изучения рекламного воздействия; семиотики рекламы знаменитого итальянского философа 
и писателя У. Эко; симуляции рекламы в системе 
вещей французского мыслителя Ж. Бодрийара [1].
В «Новостях коммуникативистики» — сообщение 
канд. филол. наук В.А. Головко о Второй Международной научно-практической конференции «Язык. 
Культура. Коммуникация: изучение и обучение», 
посвященной памяти профессора кафедры английской филологии Ф.А. Литвина, которая прошла в 
Орловском государственном университете им.  
И.С. Тургенева 10–11 октября 2017 г. [5].
В завершение тепло поздравляю всех авторов и 
читателей журнала с наступающим Новым годом, 
который обещает быть не только суровым зимой, но 
и жарким коммуникативными событиями, и пожелать 
здоровья, оптимизма и благополучия.

фии. Этому служат разные семиотические коды, 
присущие фотографии с ее знаковым характером,  
а именно триада икона — индекс — символ, разные 
каналы визуальной коммуникации, такие как кинесика и цветовая символика. Информационная насыщенность фотографии имеет, по мнению автора, 
и обратную сторону — высокий манипулятивный 
потенциал [10].
В статье рубрики «Коммуникативный текст» д-ра 
пед. наук Б.Г. Бобылева рассматривается метод имманентного анализа художественного текста со всеми его разновидностями. Имманентный подход к 
художественному тексту представляется автором в 
качестве основы эстетической коммуникации между писателем и читателем, что предполагает соединение рационального аспекта понимания литературного произведения с его эмоционально-интуитивным 
целостным восприятием [2].
Самой обширной в журнале стала рубрика 
«Имиджевая, рекламная и бизнес-коммуникация». 
В статье д-ров пед. наук Л.М. Семеновой и М.Е. Кудрявцевой утверждается, что свершившаяся в мире в 
последнее десятилетие «цифровая революция» вызвала к жизни многие социальные феномены, последствия которых требуют многоаспектного осмысления, 
и в первую очередь с точки зрения социально-психологических и социокультурных рисков. Российская 
действительность является особенно рискогенной в 
силу ментальных и культурных факторов, определяющих ее национальное своеобразие [13].
В статье д-ра пед. наук И.И. Просвиркиной совместной с магистрантом М.И. Шаповоловой отмечается, что на когнитивно-ценностном уровне реализации языковая личность ведущего ток-шоу характеризуется высоким уровнем владения русским 
языком, культурная принадлежность которого для 
ведущего имеют статус ценности. Тем не менее доминирование ведущего ток-шоу и резкость некоторых формулировок в определенной степени смягча
Литература

1. Агрба А.А. Теоретико-культурологические модели осмысления феномена рекламы: современные теории и 
концепции[Текст] / А.А. Агрба // Современная коммуникативистика. — 2017. — № 6.
2. Бобылев Б.Г. Проблемы этики бизнес-коммуникаций в 
современной России [Текст] / Б.Г. Бобылев //Современная 
коммуникативистика. — 2017. — № 6.
3. Быкова О.П. Трансформация современной образовательной среды в свете приоритетных направлений развития 
высшей школы [Текст] / О.П. Быкова, М.А. Мартынова,  
В.Г. Сиромаха // Современная коммуникативистика. —  
2017. — № 6.
4. Глаголева А.В. Как общаться с современной молодежью? 
Результаты исследования коммуникативного поведения 

студентов РУДН [Текст] / А.В. Глаголева, Ю.Н. Земская, 
Е.А. Кузнецова // Современная коммуникативистика. — 
2017. — № 6.
5. Головко В.А. Язык. Культура. Коммуникация: изучение и 
обучение [Текст] / Головко В.А. // Современная коммуникативистика. — 2017. — № 6.
6. Ельцова М.Н. Особенности связи слогана с архаическим 
мышлением с точки зрения реализации чувственно-образной составляющей [Текст] / М.Н. Ельцова, Е.Л. Словникова // Современная коммуникативистика. — 2017. — № 6.
7. Ивашко К.С. Индивидуализация и дифференциация в 
процессе обучения [Текст] / Ивашко К.С. // Современная 
коммуникативистика. — 2017. — № 6.
8. Корнилова В.В. Глобализация и идентичность иранских 
женщин[Текст] / В.В. Корнилова, Лыу Тхи Хуен // Современная коммуникативистика. — 2017. — № 6.

Слово главного редактора

9. Лейла Ходем Максус Хоссейни. Глобализация и идентичность 
иранских женщин [Текст] / Хоссейни Лейла Ходем Максус 
// Современная коммуникативистика. — 2017. — № 6.
10. Ленкова Т.А. Фотография — сосредоточение разных семиотических кодов [Текст] / Т.А. Ленкова // Современная 
коммуникативистика. — 2017. — № 6.
11. Папуша И.С. Глобализация и идентичность иранских женщин [Текст] / И.С. Папуша // Современная коммуникативистика. — 2017. — № 6.
12. Просвиртина И.И. Ведущий ток-шоу как языковая личность 
[Текст] / И.И. Просвиртина, М.И. Шаповалова // Современная коммуникативистика. — 2017. — № 6.
13. Семенова Л.М. Проблемы этики бизнес-коммуникаций в 
современной России [Текст] / Л.М. Семенова, М.Е. Кудрявцева // Современная коммуникативистика. — 2017. — № 6.
14. Черников М.В. Полемизируя с Сёрлем, или Что такое 
коммуникативный акт? [Текст] / М.В. Черников, Д.О. Жучков // Современная коммуникативистика. — 2017. — № 6.

References

1. Antonova Yu.V.Rol’ interneta v formirovanii informatsionnoy 
Agrba A.A. Teoretiko-kul’turologicheskie modeli osmysleniya 
fenomena reklamy: sovremennye teorii i kontseptsii [Theoreticcultural models of understanding the phenomenon of advertising: modern theories and concepts]. Sovremennaya kommunikativistika [Modern communication science]. 2017, I. 6.
2. Bobylev B.G. Problemy etiki biznes-kommunikatsiy v sovremennoy Rossii [Problems of the ethics of business communications 
in modern Russia]. Sovremennaya kommunikativistika [Modern 
communication science]. 2017, I. 6.
3. Bykova O.P., Martynova M.A., Siromakha V.G. Transformatsiya 
sovremennoy obrazovatel’noy sredy v svete prioritetnykh napravleniy razvitiya vysshey shkoly [Transformation of the modern 
educational environment in the light of priority directions of the 
development of higher education]. Sovremennaya kommunikativistika [Modern communication science]. 2017, I. 6.
4. Glagoleva A.V., Zemskaya Yu.N., Kuznetsova E.A. Kak obshchat’sya 
s sovremennoy molodezh’yu? Rezul’taty issledovaniya kommunikativnogo povedeniya studentov RUDN [How to communicate with modern youth? Results of the study of communicative behavior of students of PFUR]. Sovremennaya kommunikativistika [Modern communication science]. 2017, I. 6.

5. Golovko V.A. Yazyk. Kul’tura. Kommunikatsiya: izuchenie i 
obuchenie [Language. Culture. Communication: study and 
training]. Sovremennaya kommunikativistika [Modern communication science]. 2017, I. 6.
6. El’tsova M.N., Slovnikova E.L. Osobennosti svyazi slogana 
s arkhaicheskim myshleniem s tochki zreniya realizatsii chuvstvenno-obraznoy sostavlyayushchey [Features of the connection of the slogan with archaic thinking from the point of 
view of the realization of the sensory-shaped component]. 
Sovremennaya kommunikativistika [Modern communication 
science]. 2017, I. 6.
7. Ivashko K.S. Individualizatsiya i differentsiatsiya v protsesse 
obucheniya [Individualization and differentiation in the learning 
process]. Sovremennaya kommunikativistika [Modern communication science]. 2017, I. 6.
8. Kornilova V.V., Lyu Tkhi Khuen. Globalizatsiya i identichnost’ 
iranskikh zhenshchin [Globalization and identity of Iranian 
women]. Sovremennaya kommunikativistika [Modern communication science]. 2017, I. 6.
9. Leyla Khodem Maksus Khosseyni. Globalizatsiya i identichnost’ 
iranskikh zhenshchin [Globalization and identity of Iranian 
women]. Sovremennaya kommunikativistika [Modern communication science]. 2017, I. 6.
10. Lenkova T.A. Fotografiya — sosredotochenie raznykh semioticheskikh kodov [Photo — the concentration of different 
semiotic codes]. Sovremennaya kommunikativistika [Modern 
communication science]. 2017, I. 6.
11. Papusha I.S. Globalizatsiya i identichnost’ iranskikh zhenshchin [Globalization and identity of Iranian women]. Sovremennaya 
kommunikativistika [Modern communication science]. 2017, 
I. 6.
12. Prosvirtina I.I. Vedushchiy tok-shou kak yazykovaya lichnost’ 
[The talk show host as a linguistic personality]. Sovremennaya 
kommunikativistika [Modern communication science]. 2017, 
I. 6.
13. Semenova L.M. Problemy etiki biznes-kommunikatsiy v sovremennoy Rossii [The problems of the ethics of business communications in modern Russia]. Sovremennaya kommunikativistika [Modern communication science]. 2017, I. 6.
14. Chernikov M.V. Polemiziruya s Serlem… ili chto takoe kommunikativnyy akt? [Polemising with Searle ... or what is a 
communicative act?]. Sovremennaya kommunikativistika [Modern 
communication science]. 2017, I. 6.

Полемизируя с Сёрлем, или что такое 
коммуникативный акт?

Debating with Searle, or What Is a Communicative Act? 

DOI: 10.12737/article_5a1298d26f66e8.49323840     Получено: 01 апреля 2017 г. / Одобрено: 04 апреля 2017 г. / Опубликовано: 15 декабря 2017 г.

М.В. Черников  
Д-р филос. наук, профессор,
Воронежский государственный технический 
университет,
Россия, 394026, Воронеж, Московский пр., 11,
e-mail: m.v.chernikov@gmail.com 

Д.О. Жучков 
Канд. филол. наук, доцент, 
Воронежский государственный университет, 
Россия, 394018, Воронеж, Университетская пл. 1,
e-mail: d_zhutchkov@mail.ru 

M.V. Chernikov 
Doctor of Philosophy, Professor, 
Voronezh State Technical University,
1, Universitetskaya Sq., Voronezh, 394018, Russia,
e-mail: m.v.chernikov@gmail.com 

D.O. Zhuchkov 
Candidate of Philology, Associate Professor, 
Voronezh State University,
1, Universitetskaya Sq., Voronezh, 394018, Russia,
e-mail: d_zhutchkov@mail.ru 

Аннотация
В статье обсуждается подход Дж. Сёрля к проблеме иллокуции, в том 
числе ставшая широко известной классификация иллокутивных актов. Выявляются определенные недостатки предлагаемого Сёрлем 
подхода. Демонстрируются возможности преодоления указанных недостатков за счет более широкого понимания речевой деятельности и 
рассмотрения специфики иллокуции через призму современной коммуникативистики. 

Abstract
The article deals with John R. Searle’s approach to the problem of illocution, including his widely known classification of illocutionary acts. Arguable 
points and possibilities of resolving them are discussed. A new broader 
understanding of illocution and speech acts through the prism of modern 
communication studies is offered.

Ключевые слова: иллокуция, иллокутивный акт, коммуникация, коммуникативный акт, функция благополучия, модель настоящего (МН), 
модель вероятного будущего (МВБ), модель потребного будущего 
(МПБ), классификация иллокутивных актов.

Keywords: illocution, illocutionary act, communication, communicative 
act, function of well-being, model of present (MP), model of probable future 
(MPF), model of desired future (MDF), classification of illocutionary acts.

ОБЩИЕ ПРОБЛЕМЫ КОММУНИКАТИВИСТИКИ

УДК 81’27

Введение

Вклад известного американского философа  
Дж. Сёрля в современную прагмалингвистику трудно переоценить. В своих ставших уже классическими работах 1960–1970-х гг. Сёрль разработал теорию 
косвенного речевого акта, развил основные принципы 
понимания специфики иллокутивного акта, плодотворно применил идею интенциональности к проблеме значения, ввел целый ряд, ставших весьма 
популярными концептуальный инноваций. 
Особо мощное влияние на современное положение дел в прагмалингвистике оказала позиция Сёрля 
в отношении иллокуции. Именно Сёрлю принадлежит наиболее популярная классификация иллокутивных актов. Сёрль предложил выделять следующие 
виды иллокутивных актов.
Репрезентативы, ориентированные от действительности к высказыванию, имеют целью отразить 
положение дел в мире, предполагают наличие у говорящего соответствующего мнения, и их пропози
НИР. Современная коммуникативистика (№ 6, 2017). 88:8–18

циональное содержание ничем не ограничено. Примеры 
репрезентативов: сообщение («Экзамен по химии 
назначен на 2 июня»), осуждение («Вы поступаете 
неправильно»), прогнозирование («Этот конфликт 
перерастет в полномасштабную войну»), квалификация («Такие действия являются грубым нарушением 
устава»), признание («Я тебя все это время обманывал»), описание («Дом расположен на вершине холма 
и окружен великолепным садом») [5, с. 240].
Директивы с ориентацией от высказывания к 
действительности имеют целью побудить адресата 
делать / не делать что-либо, предполагают наличие 
у говорящего соответствующего желания, а их пропозициональное содержание всегда состоит в том, 
что адресат совершит / не совершит некоторое действие в будущем. К этому классу относятся просьбы, 
запреты, советы, инструкции, призывы и другие виды 
побудительных речевых актов [5, с. 241].
Комиссивы, ориентированные, как и директивы, 
от высказывания к действительности, используются 

Общие проблемы коммуникативистики

через посредство других лиц обеспечить приглашаемому должный прием. Жалоба (например, девочки 
учителю на одноклассника, дергающего ее за косички) является одновременно и репрезентативом, поскольку отражает некоторое положение дел в действительности, и экспрессивом, поскольку выражает недовольство говорящего этим положением,  
и директивом, поскольку цель жалобы — не просто 
проинформировать адресата, а побудить его к принятию соответствующих мер [5, с. 245]. 
Надо, однако, признать, что все последующие 
попытки «улучшить» Сёрля, предложив другие подходы к классификации речевых актов (либо на основе принимаемого Остином [10] и Сёрлем иллокутивно-перформативного критерия, либо на основе 
других критериев (Дж. Лич [14], К. Бах и Р.М. Харниш 
[11; 12], Д. Вундерлих [17], Т. Балльмер, В. Бренненштуль 
[13], Э. Вайганд [15], О.Г. Почепцов [4] и др. [см. 3]) 
не принесли желаемых результатов. Как уже отмечалось, классификация иллокутивных речевых актов, 
предложенная Сёрлем, остается наиболее популярной. 
И в то же время её слабости вполне очевидны. 
Почему же современная прагмалингвистика никак 
не может справиться со столь двусмысленной ситуацией? Нам представляется, что корневой причиной 
такого положения дел является так называемая «изоляционистская» позиция, прочно укоренившаяся в 
философии языка со времен позднего Витгенштейна 
[16]. Согласно этой позиции, язык есть вполне самостоятельный, автономный мир, который можно 
и нужно анализировать вне и независимо от мира 
реальной человеческой деятельности. Считается, что, 
скорее, язык предопределяет (задает, программирует) деятельность человека, нежели деятельность человека влияет на языковые реалии. Соответственно, 
вся проблематика языка и речевых актов требует 
именно изоляционистского (от сферы деятельности 
реального человека), можно сказать, герметичного 
(по отношению к языковой реальности) рассмотрения, и именно такой методологический подход является сегодня мейнстримом в науках о языке.
Мы не будем сейчас обсуждать философскую 
правомерность подобной позиции. Тем более что эта 
позиция, ставшая парадигмальной для современной 
лингвистики, как правило, даже не очень рефлексируется, а принимается, скорее, «по умолчанию», 
предпосылочным образом определяя весь характер 
конкретных концептуальных построений соответствующих исследователей. Наша задача заключается 
в другом. Мы хотим показать перспективность отказа от жесткого следования языковому изоляционизму при решении вполне конкретной проблемы, 
а именно — классификации иллокутивных актов, 
предложенной Сёрлем. Может быть, став на путь 

говорящим с целью связать себя обязательством 
делать / не делать что-либо, предполагают наличие 
у него соответствующего намерения, и их пропозиция всегда имеет своим субъектом именно говорящего. Примеры комиссивов: обещание, клятва, гарантирование [5, с. 242].
Экспрессивы имеют своей целью выразить определенное психологическое состояние говорящего 
(чувство благодарности, сожаления, радости и т.п.) 
в качестве реакции на положение дел, определяемое 
в рамках пропозиции. Направление соответствия 
между выказыванием и действительностью для них 
не существенно, поскольку положение дел, служащее 
поводом для экспрессива (то, с чем мы поздравляем, 
за что благодарим или извиняемся и т.п.), составляет не основное содержание, а предпосылку такого 
речевого акта — его пресуппозицию. Пропозиональное 
содержание экспрессива приписывает некоторый 
предикат субъекту, которым может быть либо говорящий (так, когда мы говорим «Простите за опоздание!», то речь идет о нашем собственном опоздании), 
либо слушающий (так, когда мы говорим «Большое 
спасибо за помощь!», то имеем в виду действие, совершенное адресатом высказывания). Для экспрессивов особенно характерны фразеологизированные 
средства выражения — речевые клише, специфичные 
для каждого языка [5, с. 243]. 
Пятый иллокутивный класс — декларации — отличается от остальных четырех по параметру связи 
с внеязыковыми институтами и вытекающей из этого факта спецификой соответствия между высказыванием и действительностью: объявляя (декларируя) 
некоторое положение дел существующим, речевой 
акт декларации тем самым и делает его существующим 
в реальном мире. Примерами деклараций являются 
назначение на пост, объявление войны или перемирия, отлучение от церкви, посвящение в рыцари, 
прием в партию, присвоение звания человеку или 
имени учреждению и т.п. [5, с. 244].
Классификация иллокутивных актов, предложенная Сёрлем, достаточно быстро обнаружила ряд недостатков. Главный из них (что отмечал уже сам 
Сёрль) — то, что данная классификация (как, заметим, и большинство других применяемых сегодня 
классификаций явлений языка и речи) не дает разбиения множества на непересекающиеся классы. 
Так, по мнению Сёрля, существуют речевые акты, 
обладающие признаками, характерными для разных 
иллокутивных классов, и образующие своеобразные 
«смешанные» типы. Например, приглашение является одновременно и директивом, поскольку говорящий побуждает адресата прийти в определенное 
место, и комиссивом, поскольку тем самым говорящий связывает себя обязательством либо лично, либо 

«разгерметизации» языковой реальности, удастся 
предложить более корректный (по сравнению с подходом Сёрля) вариант классификации иллокутивных 
актов.

*  *  *
Имеет смысл проследить логику концептуальных 
построений Сёрля, итогом которых и стала предложенная им классификация иллокутивных актов.  
С этой целью обратимся к ключевой в данном отношении статье Сёрля «Что такое речевой акт?» [6,  
с. 151–169].
Свое концептуальное движение к пониманию 
иллокутивного акта уважаемый американский философ начинает с анализа обычной речевой практики, подчеркивая, что «в типичной речевой ситуации, 
включающей говорящего, слушающего и высказывание говорящего» говорящий наряду с другими 
совершает особого рода акты: «информирует слушающих либо вызывает у них раздражение или скуку. 
Он также осуществляет акты, состоящие в упоминании тех или иных лиц, мест и т.п. Кроме того, он 
высказывает утверждение или задает вопрос, отдает 
команду или докладывает, поздравляет или предупреждает» [6, с. 151] — такого рода акты, как отмечает Сёрль, и были названы Дж. Остином иллокутивными [см. 10]. 
Сразу отметим, что восходящее к Остину определение (в данном случае) иллокутивного акта дается (что весьма характерно для английского прецедентного мышления) через перечисление конкретных 
примеров. И Сёрль продолжает работать в такого 
рода прецедентной парадигме. 
«Я, — пишет Сёрль — не пытаюсь дать сущностное определение термина “иллокутивный акт”, но, 
если мне удастся дать правильный анализ отдельного 
иллокутивного акта, этот анализ может лечь в основу такого определения. Примерами английских глаголов и глагольных словосочетаний, связанных с 
иллокутивными актами, являются: state “излагать, 
констатировать, утверждать, assert “утверждать, заявлять”, describe “описывать”, warn “предупреждать”, 
remark “замечать”, comment “комментировать”, 
command “командовать”, order “приказывать”, request 
“просить”, criticize “критиковать”, apologize “извиняться”, censure “порицать”, approve “одобрять”, 
welcome “приветствовать”, promise “обещать”, express 
approval “выражать одобрение” и express regret “выражать сожаление”. Остин утверждал, что в английском 
языке таких выражений более тысячи» [6, с. 151].
Начав таким образом свое индуктивное восхождение, Сёрль пытается выделить некоторые общие 
параметры вышеперечисленных речевых актов, что, 
как полагает Сёрль, и позволит нам специфицировать 

иллокутивные акты как особый класс. К числу главных параметрических характеристик иллокутивных 
актов Сёрль относит специфическую правилосообразность (см. раздел статьи, озаглавленный «Правила»), особую организацию суждения (см. раздел 
статьи, озаглавленный «Суждения») и специфическое 
значение (см. раздел статьи, озаглавленный «Значение»). Ключевым для всего последующего нарратива Сёрля оказывается именно раздел «Правила».
В разделе «Правила» Сёрль отмечает принципиальное различие двух типов правил, а именно, так 
называемых регулятивных и конститутивных правил. 
Первый тип правил — это «правила, регулирующие 
формы поведения, которые существовали до них; 
например, правила этикета регулируют межличностные отношения, но эти отношения существуют независимо от правил этикета» [6, с. 154]. Второй же 
тип правил — это «правила, которые не просто регулируют, но создают или определяют новые формы 
поведения. Футбольные правила, например, не просто регулируют игру в футбол, но, так сказать, создают саму возможность такой деятельности или 
определяют ее. Деятельность, называемая игрой в 
футбол, состоит в осуществлении действий в соответствии с этими правилами» [6, с. 154].
Принимая подобное различение регулятивных и 
конститутивных правил, заметим, что с методологической точки зрения сам факт определения некой 
сферы действий как подчиненной аксиоматике конститутивных правил изолирует данную сферу действий 
от общей жизнедеятельности человека, что, с одной 
стороны, упрощает и облегчает анализ данной сферы действий, но, с другой стороны, делает особо 
напряженным вопрос о причинах выбора данной 
аксиоматики. Более того, как это следует из теоремы 
Геделя о неполноте любой замкнутой формализованной системы, самый тщательный анализ внутренних 
отношений аксиоматически построенной системы 
не может ответить на вопрос: чем обусловлена принятая аксиоматика? Но это значит, что фактически 
нерешаемым становится вопрос: чем обусловлена 
логика организации и построения подобной системы?
Именно поэтому, если обратиться к обыденной 
практике применения конститутивных правил, можно заметить, что они используются в основном для 
достаточно простых систем действий преимущественно 
игрового характера: игра в футбол, в карты, в шахматы и т.д. В общем же случае при рассмотрении 
общей системы жизнедеятельности человека и, шире, 
общей системы функционирования живой материи 
можно заметить, что правила, конституирующие 
порядок действий в определенной системе отношений, являются (в терминологии Сёрля) регулятивными с точки зрения более широкой системы отно
НИР. Современная коммуникативистика (№ 6, 2017). 88:8–18

месте) — это лишь средства регуляции, средства 
обеспечения эффективности протекания первичной 
по отношению к языку сферы человеческой деятельности — совместной, согласованной, коллективной человеческой деятельности, предполагающей 
постоянную координацию поведения всех членов 
данного коллектива. Соответственно, логика организации речевых актов оказывается, по сути, подчиненной логике организации человеческих взаимодействий и не может быть достаточным образом 
прояснена без апелляции к особенностям функционирования совместной, согласованной деятельности 
человека.
Попробуем именно с этих позиций подойти к 
рассмотрению феномена иллокуции. Для этого заметим, что иллокутивные речевые акты, как правило, являются включенными в состав особого рода 
человеческой деятельности, а именно, коммуникации, 
которую мы, в соответствии с достаточно устоявшейся точкой зрения, понимаем как «процесс взаимной 
координации деятельности через посредство вербальных и невербальных семиотических систем, 
вырабатываемых и изменяемых в самом этом процессе» [1, с. 9].
При анализе коммуникации как специфического 
рода человеческой деятельности в качестве основного элемента коммуникативного действия имеет 
смысл выделить особый конструкт, определяемый 
нами как коммуникативный акт (КА). В самом общем 
плане, структура коммуникативного акта может быть 
представлена следующим образом:
(1) Коммуникант А передает коммуниканту В 
информацию, (2) путем анализа которой В (по мнению А) должен получить мотивацию (3) совершить 
действие Х.
Фрагмент (1) представляет собой, по существу, 
технологический элемент КА и обеспечивает физическую возможность коммуникации, используя определенный канал передачи информации и определенную кодировку соответствующей информации. 
Это может быть визуальный канал, предполагающий в качестве плана выражения передающих информацию знаков визуально воспринимаемый стимул (графему, рисунок, внешний облик того или 
иного материального предмета). Это может быть 
слуховой канал, предполагающий в качестве плана 
выражения передающих информацию знаков акустический стимул. Это может быть тактильный канал, 
предполагающий в качестве плана выражения передающих информацию знаков тактильный стимул 
(осязательное ощущение, обонятельное ощущение, 
вкусовое ощущение и др.). Это, наконец, может быть 
комбинаторное использование такого рода каналов 
и соответствующих стимулов.

шений (метасистемы), элементом которой и является первоначально выделенная (определенная) система отношений. Причем с научной точки зрения 
конечным регулятором всех отношений в пределах 
живой материи является естественный отбор.
При таком — более широком — взгляде приходится признать, что и футбольные правила (пример 
конститутивных правил, приводимый Сёрлем) далеко не автономны. Игра в футбол, наряду с другими 
возможными играми, должна пройти своего рода 
отбор по критериям зрелищности для зрителя, азартного интереса для участников и др. Только пройдя 
такого рода отбор, игра будет востребована и станет 
популярной. С этой точки зрения далеко не любой 
набор правил, конституирующих игровые действия, 
оказывается приемлем. 
В силу вышесказанного представляется особенно 
спорным следующий концептуальный ход Сёрля: 
«Гипотеза, на которой основывается данная работа, 
состоит в том, что семантику языка можно рассматривать как ряд систем конститутивных правил и что 
иллокутивные акты суть акты, совершаемые в соответствии с этими наборами конститутивных правил. 
Одна из целей этой работы — сформулировать множество конститутивных правил для одного вида речевых актов» [6, с. 155].
Надо признать, что Сёрль вполне отдает себе отчет в амбициозности поставленной задачи и вполне 
допускает риск неудачи. Он пишет: «Попытка сформулировать правила для иллокутивного акта может 
рассматриваться также как своего рода проверка 
гипотезы, согласно которой в основе речевых актов 
лежат конститутивные правила. Если мы не сможем 
дать удовлетворительных формулировок правил, 
наша неудача может быть истолкована как свидетельство против гипотезы, частичное ее опровержение» [6, с. 155]. И действительно, классификация 
иллокутивных актов, предложенная Сёрлем на основе сформулированного им множества конститутивных правил, отнюдь не безукоризненна, что уже 
является моментом фальсификации исходной гипотезы Сёрля: «В основе речевых актов лежат конститутивные правила». 
Правомерно утверждать, что трактовка (и вытекающая из такой трактовки классификация) речевых 
актов с позиции конститутивных правил представляет собой решающую концептуальную ошибку 
Сёрля, приведшую его к целому ряду неточностей 
в описании иллокуции. Более корректным с методологической точки зрения является расширение 
сёрлевской позиции. Надо признать, что язык (система речевых актов) не есть вполне автономная 
сфера, язык и речь (как субъектная реализация 
языковых возможностей в данное время и в данном 

Общие проблемы коммуникативистики

Является правомерным и перспективным с точки 
зрения аналитического обсуждения вопрос об условиях эффективности функционирования технологического элемента в составе КА, но в настоящем изложении мы не будем останавливаться на этом вопросе.
Фрагменты (2) и (3) образуют содержательный 
элемент КА, при этом фрагмент (2) правомерно назвать аналитическим: в его границах осуществляется 
анализ поступившей информации с точки зрения 
перспективности для В совершить действие Х; фрагмент (3) — мы его специально выделяем для большей 
структурной четкости изложения — правомерно 
определить как интенциональный: на его уровне специфицируется интенция А по отношению к В, то, во 
имя чего А, собственно, и совершает КА. Варианты 
конкретных действий В, которые могут составить 
интенцию А по отношению к В, весьма многочисленны: сюда входят и физические действия (например, «выйти из комнаты») и ментальные действия 
(например, «обратить внимание на…») и весьма сложные комплексные действия (например, «произвести 
покупку некоего товара», «организовать рекламную 
компанию» и т.д.). Подробный разбор всех типов 
возможных интенций А по отношению к В сейчас 
также не входит в наши задачи. Основное внимание 
нами будет уделено самому процессу возникновения 
в процессе коммуникации между А и В мотивации 
со стороны В совершить на основе анализа поступившей от А информации действие Х.
Начнем с того, что сформулируем фундаментальный (и, соответственно, имеющий для нас общеметодологическое значение) принцип: специфика любого человеческого образования определяется функцией этого образования. Распространяя этот принцип 
на содержательный элемент в составе КА, мы должны признать, что специфика организации содержательного элемента определяется его функцией в составе КА. Такой функцией (как уже было показано) 
является возникновение у коммуниканта В мотивации 
выполнить действие Х. Какую же (с содержательной 
точки зрения) информацию должен воспринять В, 
чтобы у него возникла мотивация совершить (заметим, 
ранее не планировавшееся!) действие Х?
Ответ на этот вопрос дает такой вариант современной праксиологии как общая теория человеческих 
взаимодействий [8].
В рамках последней показывается, что каждому 
индивиду может быть приписана так называемая 
функция благополучия (F) в виде:

F = k1X1 + k2X2 + … + knXn,

где Х1, Х2, …, Хn — параметры, характеризующие 
степень удовлетворения разнообразных (1, 2, …, n), 

присущих индивиду потребностей и интересов,  
а k1, k2, …, kn — вес (значимость) соответствующих 
потребностей и интересов в общей функции благополучия), и доказывается, что человек будет мотивирован совершить ранее им не планировавшееся 
действие Х, если анализ поступившей информации 
позволяет сделать вывод, что в результате действия 
Х его функция благополучия повысится или, выражаясь принятым в экономической теории языком, 
выгоды, сулимые действием Х, превысят издержки 
совершения этого действия (сюда входят как прямые 
издержки, обусловленные необходимостью для совершения действия Х затрачивать дефицитные энергетические и вещественные ресурсы, имеющиеся у 
данного человека, так и так называемые альтернативные издержки, обусловленные дефицитом временных ресурсов человека (альтернативные издержки — это издержки недополученной выгоды, которые 
возникают в результате несовершения человеком 
иных, потенциально возможных (альтернативных) 
действий из-за того, что человек принял решение 
совершить именно действие Х).
Новая информация, постоянно получаемая человеком, попадает в своего рода «калькулирующую 
мясорубку», выполняющую на уровне когнитивного 
обеспечения деятельности человека (более или менее 
сознательный) анализ поступившей информации с 
точки зрения возможной динамики функции благополучия данного индивида. Если такой (имманентный человеческому существованию) калькулирующий 
анализ не находит перспектив повышения или понижения функции благополучия данного индивида, 
соответствующая информация, ненадолго задержавшись в оперативной памяти человека, переправляется в своего рода «мусорную корзину» памяти и 
вскоре забывается. 
Однако, если такого рода перспективы обнаруживаются, данной информации уделяется дополнительное внимание, происходит оценка правдивости 
этой информации (в оценку возможной динамики 
функции благополучия как бы вводится поправочный 
коэффициент — от 0 до 1, отражающий принимаемое 
индивидом представление о степени правдивости 
данной информации; заметим, что в случае признания поступившей информации абсолютно ложной 
соответствующий коэффициент оказывается равным 
нулю, и мы возвращаемся к вышеописанному случаю 
необнаружения перспектив повышения или понижения функции благополучия данного индивида) и, 
если признается (хотя бы относительная) правдивость 
данной информации, у индивида возникает когнитивный стимул (мотивация) для совершения (ранее 
не планируемых) действий на основе вновь поступившей информации.

НИР. Современная коммуникативистика (№ 6, 2017). 88:8–18

Но возникает вопрос, а на каком уровне организации информационного материала работает «калькулирующая мясорубка», являющаяся неотъемлемым 
функциональным звеном в составе когнитивного 
обеспечения человеческого существования?
Согласно принятым в современной когнитологии 
представлениям, когнитивная регуляция человеческой 
деятельности осуществляется на основе таких базовых модельных представлений, как модель настоящего (МН), модель вероятного будущего (МВБ)  
и модель потребного будущего (МПБ) [8, с. 64].
МН — интегративная композиция человеческих 
представлений, репрезентирующая систему настоящего для данного субъекта. Система настоящего —  
это система актуально наличествующих особенностей, факторов, закономерностей внешнего и внутреннего миров данного субъекта, которые более 
или менее сознательным образом выделяются и 
фиксируются человеком на уровне его идеальных 
представлений.
МВБ — интегративная композиция человеческих 
представлений, репрезентирующая вероятностную динамику изменения системы настоящего для субъекта. 
МВБ формируется как проецирование в будущее того, 
что есть в настоящем с учетом тех законов, по которым, 
как кажется субъекту, должно изменяться настоящее.
МПБ — интегративная композиция человеческих 
представлений, репрезентирующая желаемое субъектом будущее состояние системы настоящего. МПБ 
формируется как проецирование в будущее того,  
что есть в настоящем на основе тем или иным образом обусловленных желаний данного субъекта  
[9, с. 64–65].
На материале этих модельных представлений и 
реализуется работа «калькулирующей мясорубки», 
просчитывающей возможную динамику функции 
благополучия данного индивида. Поскольку сама функция благополучия индивида есть не что иное как комплексное отражение системы потребностей и интересов данного индивида, очевидно, что репрезентация 
функции благополучия индивида осуществляется на 
уровне МПБ. Повышение функции благополучия индивида есть не что иное, как приближение текущей 
жизненной ситуации индивида к его МПБ. Но реальная динамика жизненной ситуации индивида, ментальным репрезентатом которой для индивида является МН, определяется не чаяниями индивида, а действием законов объективной действительности и реальными действиями человека, способного (на основе 
использования законов объективной действительности) 
целенаправленно изменять свою жизненную ситуацию. 
Реальная динамика жизненной ситуации с учетом 
действия или бездействия данного индивида ментально репрезентируется как МВБ.

Таким образом, можно утверждать, что поведенческая стратегия человека, определяемая постоянной 
нацеленностью на повышение своей функции благополучия, на ментальном уровне репрезентируется 
как задача обеспечения максимального сближения 
МПБ и МВБ. Причем надо подчеркнуть, что с учетом 
имеющихся возможностей для регуляции своего 
поведения и возможностей активного воздействия 
на внешний мир человеческий субъект способен 
реализовывать в своем поведении интровертивную 
и экстравертивную тактики.
Интровертивная линия поведения предполагает 
изменение внутреннего состояния субъекта. Экстравертивная связана с поведенческой активностью, 
направленной на изменение, преобразование внешней среды субъекта. В первом случае субъект считает себя не в состоянии эффективным образом воздействовать на объективно складывающуюся ситуацию, содержание МВБ не зависит от усилий человека, он может изменять лишь свое отношение к 
складывающейся ситуации, т.е. изменять свою МПБ. 
Он как бы «подтягивает» МПБ к МВБ. Во втором 
случае, наоборот, субъект, мобилизуя свои ресурсы 
на целенаправленное изменение внешней среды, 
фактически притягивает МВБ к МПБ. Но в обоих 
случаях все равно определяющей является задача 
минимизации расхождения между МВБ и МПБ.
Теперь уже, с учетом всего вышеизложенного, мы 
можем вернуться к вопросу: как же (с содержательной точки зрения) должна быть организована информация, которая вызовет у индивида когнитивный 
стимул (мотивацию) совершить ранее не планировавшееся действие Х?
Общий ответ звучит следующим образом: такого 
рода информация должна быть организована так, 
чтобы воспринимающий и интерпретирующий ее 
коммуникант (В) сделал бы вывод о повышении функции своего благополучия в результате совершения им 
действия Х. Реализация этого принципа фактически 
означает, что до коммуниканта В доводится информация, которая бы позволила ему: 1) получить представление о ситуации Y, возникающей как результат 
совершения им действия Х (возникновения такой 
ситуации как раз и добивается коммуникант А); 2) 
просчитать, что его издержки от совершения действия 
Х окажутся меньше (его) выгод от наступления ситуации Y.
Соответствующая когнитивная работа осуществляется следующим образом. Представление о 
ситуации Y соотносится с МПБ, характерной для В. 
В результате такого соотнесения оценивается степень 
желательности для В наступления Y, т.е. калькулируются выгоды для В от совершения им действия Х. 
В то же время представление о ситуации Y соотно
Общие проблемы коммуникативистики

сится с МВБ, имплицируемой В на основе характерной для него МН. В результате такого соотнесения 
определяется ряд материальных затрат, которые будет вынужден понести В для совершения действия 
Х, а также ряд материальных последствий, которые 
вызовут наступление ситуации Y.
Представление о такого рода затратах и последствиях также соотносится с МПБ, характерной для 
В. В результате такого соотнесения оценивается степень желательности для В осуществления соответствующих затрат (как правило, имеет место отрицательная желательность) и степень желательности для 
В наступления соответствующих последствий. Суммарная величина желательности соответствующих затрат 
и последствий (как правило, отрицательная желательность (издержки) в данном случае перевешивает положительную желательность (выгоды)) калькулируется (обычно) как издержки для В от совершения 
им действия Х. И если в результате проведенной 
когнитивной работы В приходит к выводу о том, что 
его выгоды от совершения действия Х перевешивают 
издержки совершения им действия Х, то у В возникает мотивация совершить действие Х тем более 
сильная, чем более значительным оказывается положительное сальдо выгод и издержек.
До сих пор мы говорили об онтологической 
стороне коммуникативного акта. Перейдем теперь 
к анализу его семиотической составляющей. Рассмотрим, как с семиотической стороны оформляется 
информация, способная мотивировать коммуниканта В совершить действие А. Получив такого 
рода представление, мы сможем показать, какую 
конкретную семиотическую работу (семиозис) 
должен произвести коммуникант А для того, чтобы 
у коммуниканта В возникла мотивация совершить 
действие Х.
Опираясь на вышеизложенную онтологию коммуникативного акта, можно утверждать, что главная 
цель соответствующего семиозиса есть вписывание 
самого действия Х и всех его дополнительных аспектов (ситуации Y, затрат на реализацию действия Х, 
последствий, связанных с наступлением ситуации 
Y) в общую жизненную картину мира коммуниканта В с характерными для него МН и МПБ.
Если поэтапно рассмотреть реализацию коммуникативного акта между А и В, то для В такая последовательность этапов выглядит следующим образом. 
В поле когнитивного внимания В (1) появляется 
субъект А, (2) А доносит до В целый «букет» информационных фреймов с целью побудить В совершить 
(ранее не планируемое В) действие Х, (3) В анализирует поступившие от А фреймы с точки зрения перспектив влияния действия Х на свою функцию бла
гополучия, (4) В принимает решение о совершении 
или несовершении действия Х.
Именно на этапе (2) осуществляется конкретный 
семиозис (семиотическое оформление информационных фреймов), который с большей или меньшей 
степенью сознательности проводит А с целью побудить В совершить действие Х. При этом специфическая семиотическая работа, сознательно проводимая 
в рамках данного коммуникативного акта со стороны А, напрямую определяется представлением А о 
жизненной картине мира (МН и МПБ), характерной 
для В, и о характерных для В аналитических возможностях (т.е. возможностях прогнозных построений в 
плане перехода от МН к МВБ и соотнесения этих 
прогнозных построений с МПБ). 
Одним из наиболее распространенных у человека 
типов семиотической работы, проводимой А в рамках совершаемого им коммуникативного акта с В, 
является организация соответствующего речевого 
акта в том самом смысле, в котором его понимает 
Сёрль [6, с. 151]. Но надо отдавать себе отчет в том, 
что: 1) построение речевых актов является весьма 
распространенным, но далеко не единственным видом семиотической работы, совершаемой в процессе человеческой коммуникации; 2) характер конкретной организации речевых актов, продуцируемых 
коммуникантом А, зависит от функциональной роли 
данного речевого акта в общей задаче доведения до 
коммуниканта В информации о желательности для 
В совершения действия Х.
Если внимательнее присмотреться к семиозису 
информации, релевантной для В в плане принятия 
им решения о совершении / несовершении действия 
Х (навязываемого В со стороны А), то можно увидеть, что он разбивается на следующие фрагменты 
(сюжеты) (в соответствии с последовательностью 
формирования условий для проведения кулькулятивной когнитивной работы, требуемой В для принятия решения о совершении / несовершении 
действия Х):
1) знакомство с субъектом А и его возможностями 
влиять на жизненную ситуацию, в которой существует В;
2) знакомство с интенцией А в рамках данного коммуникативного акта, т.е. получение представления 
о характере действия Х, которое «вменяется» со 
стороны А для совершения со стороны В;
3) знакомство с предоставляемой А аргументацией, 
показывающей действительную выгодность (увеличение функции благополучия) для В совершения им действия Х.
Вся эта ознакомительная информация вписывается в имеющуюся у В МН с целью построения соответствующей (связанной с возможным соверше
НИР. Современная коммуникативистика (№ 6, 2017). 88:8–18