Взрывы ради мира

Глава 
3 

Федеральное государственное унитарное предприятие 
РФЯЦ-ВНИИЭФ 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
ВЗРЫВЫ  РАДИ  МИРА 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Саров 
2006 

Взрывы ради мира 
4 

ББК  31.4 
      И 20 
УДК 623.454.8 (09) 
 
 
Авторы: А. Г. Иванов (руководитель авторского коллектива), В. А. Беспалов, Е. В. Савинов, И. Е. Максимов, В. Н. Минеев, Л. И. Кочкин, В. Д. Макаров, В. А. Синицын, В. А. Рыжанский, Е. З. Новицкий, А. Г. Федоренко,  
М. А. Сырунин, В. А. Огородников, Н. П. Хохлов, Б. М. Ловягин, А. А. Болотов, В. М. Муругов, В. И. Лучинин, В. Д. Садунов, О. В. Свирский.  
 
Взрывы ради мира. Саров: ФГУП “РФЯЦ-ВНИИЭФ”, 2006. – 238 с., илл. 
 
        ISBN 5-9515-0079-6 
 
 
 
 
В книге изложены открытые вопросы газодинамических взрывных 
исследований при создании атомных и термоядерных зарядов. Изложены результаты общефизических сопутствующих исследований, проведенных при 
создании новых взрывных методов исследований, выполненных во 2-й половине XX столетия в отделе 09 Института физики взрыва РФЯЦ-ВНИИЭФ. 
Материал будет интересен молодым сотрудникам и близким рядовых сотрудников, тем, кто работал в экстремальных условиях взрывных работ при 
создании ядерного оружия. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
       ISBN 5-9515-0079-6 
 
          © ФГУП “РФЯЦ-ВНИИЭФ”, 2006 

К читателю 
3 

 
 
 
 
К читателю 
 
Из публикаций, посвященных истории советского атомного проекта, известна атмосфера теперь уже далеких 40-х годов XX века, когда Советский 
Союз, страна-победительница во Второй мировой войне, оказался перед угрозой новой войны, теперь уже ядерной. Перед нашей страной встала проблема 
создания собственного атомного оружия и оснащения им Советской Армии. 
Острота международной ситуации, грандиозность и многообразие задач 
и новых направлений исследований, разработок, организационных, технологических и производственных проблем достаточно полно описаны в целом 
ряде книг. Отметим здесь, по нашему мнению, наиболее объективные по содержанию книги: “Советский атомный проект” под редакцией Е. А. Негина  
и “Как создавалась атомная промышленность в СССР” А. Круглова, а также 
многоплановую и публицистическую книгу В. Губарева “Белый архипелаг 
Сталина”. 
Хорошо известными стали многие выдающиеся организаторы, руководители и ведущие ученые, внесшие определяющий вклад в решение атомной 
проблемы в Советском Союзе. Естественно, широкому читателю известен 
только верхний пласт из многих и многих тысяч специалистов, чьим делом 
жизни стало создание советского ядерного оружия. 
На протяжении всей истории ядерно-оружейных разработок в Советском 
Союзе, особенно в ее первые годы или даже десятилетия, велика была роль в 
работе непосредственных разработчиков ядерных зарядов так называемых 
газодинамических исследований. На языке советских, а ныне российских специалистов-ядерщиков под газодинамикой понимается весь широчайший круг 
вопросов, связанных со взрывными процессами – нестационарными течениями сплошной среды, как предшествующими ядерному энерговыделению, так 
и вызванными им. 
В этом термине определяющим оказалось одно качество сплошной среды 
при сверхвысоких давлениях взрыва – ее сжимаемость, хотя речь может идти 
как о реальных газах, так и о “твердом теле”, жидкостях, плазме. Недаром тематикой семи из десяти первых лабораторий будущего Российского федерального ядерного центра-Всероссийского научно-исследовательского института экспериментальной физики (РФЯЦ-ВНИИЭФ) стали исследования газодинамики ядерных зарядов и свойств обычных взрывчатых веществ. Эти исследования были сосредоточены в научно-исследовательском секторе (НИС), 
сформированном специальным приказом по “объекту” в 1948 году, под руководством первого заместителя научного руководителя КБ-11 Ю. Б. Харитона, 

                                                           
    Нижний Новгород – Арзамас-16, 1995. 

   М.: ЦНИИАтоминформ, 1994. 
 М.: Молодая гвардия, 2004. 

Взрывы ради мира  
4 

профессора, а позднее – члена-корреспондента АН СССР К. И. Щелкина. Он 
же возглавил тогда лабораторию № 5 полномасштабной газодинамической 
отработки атомной бомбы. Авторы предлагаемой книги – в некотором роде 
прямые наследники той лаборатории газодинамической отработки РДС-1. 
Настоящая книга – из планируемой серии работ “История газодинамических исследований и разработок в РФЯЦ-ВНИИЭФ (в воспоминаниях сотрудников)”. Она охватывает более чем полувековой период становления, 
развития и творчества одного из отделов современного Института экспериментальной газодинамики и физики взрыва (ИФВ) ВНИИЭФ. Авторами ее 
являются рядовые сотрудники одного из двух современных отделов, ведущих 
свою родословную от той самой лаборатории К. И.  Щелкина – отдела 25/2 
(26, 09, 0309) ИФВ. В их воспоминаниях, написанных порой, может быть, не в 
лучшей литературной форме, передается атмосфера и условия повседневной 
жизни на когда-то настрого засекреченном “объекте” за колючей проволокой. 
Инициатором и составителем книги стал начальник этого отдела профессор Иванов Анатолий Григорьевич. 
Анатолий Григорьевич прошел всю войну 1941–1945 годов и отдал более 
50 лет “объекту”. Родился он 3 октября 1923 года в Рязанской области, недалеко от железнодорожной станции Александро-Невская Юго-Восточной железной дороги СССР, между городами Ряжск Рязанской области и Мичуринск 
Тамбовской области. Во время Великой Отечественной войны А. Г. Иванов 
был награжден орденом Красной Звезды, орденом Отечественной войны I ст., 
медалью “За отвагу”. Демобилизовавшись из армии, поступил учиться на физико-технический факультет МГУ, из которого впоследствии был сформирован Московский физико-технический институт (МФТИ), а ряд специальностей был переведен в Московский инженерно-физический институт (МИФИ), 
который автор и окончил в 1953 году. 
С тех пор вся его трудовая деятельность связана с ИФВ ВНИИЭФ. Анатолий Григорьевич принадлежит ко “второй волне” специалистов, рекрутированных тогда в КБ-11 (ВНИИЭФ). Многие из “первой волны” (1946–1947 годов набора), создатели первых конструкций советских атомных бомб, вскоре 
уехали, часть из них осталась и работала во ВНИИЭФ долгое время. На их 
плечи и плечи молодых специалистов “второй волны” легла основная тяжесть 
создания ядерного щита Советского Союза. 
А. Г. Иванов возглавлял отдел более тридцати лет (в 1959–1996 годах).  
В 1996 году он написал заявление об уходе с поста начальника отдела “по 
причине достижения преклонного возраста”, находясь в отличной физической 
форме и сохраняя остроту ума. С тех пор он сосредоточился на научной деятельности: опубликовал научную монографию, печатается в научных журналах. Имя А. Г. Иванова широко известно научной общественности страны и за 
рубежом благодаря многочисленным публикациям в открытой печати, составляющим лишь видимую “надводную” часть айсберга его деятельности. За 
“подводную” часть, только обозначенную в этой книге, он стал доктором технических наук (1965 год), профессором (1977 год), лауреатом Ленинской 
(1962 год) и Государственной (1985 год) премий СССР, заслуженным деяте

К читателю 
5 

лем науки и техники РСФСР (1991 год), награжден орденом Трудового Красного Знамени (1956 год), орденом “Знак Почета” (1960 год). 
А. Г. Иванов вполне мог бы стать членом Российской академии наук, работай он в другом, более открытом институте, даже только за его известные 
миру пионерские работы по динамической прочности материалов, исследованию электрических эффектов в ударных волнах, созданию уникальных по 
своим параметрам взрыволокализующих контейнеров и обоснованию динамической прочности корпусов ядерных реакторов. Этой проблемой его коллектив занялся задолго до Чернобыльской аварии вопреки скептическому тогда отношению к этой тематике некоторых высоких московских руководителей. Но... такова судьба “закрытых” российских ученых. Как-то беседуя с одним из коллег из Лос-Аламоса, я упомянул об этом, на что получил резонный 
ответ: “Ну да. Академия наук – это ведь другая, открытая, организация. Вы же 
работаете на режимном предприятии Минатома”. 
Еще один штрих к портрету А. Г. Иванова. Идет 1985 год. Я – молодой 
заместитель 
начальника 
отделения 
ВНИИЭФ. 
За 
работы 
отделов  
А. Г. Иванова и Ю. М. Стяжкина (другой столь же маститый ученый ИФВ) 
готовятся списки награждаемых орденами и медалями – около 50 человек. 
Тогда, многие помнят, парткомы и профкомы согласовывали эти списки в соответствии с разнарядкой: столько-то руководителей, столько-то ученых, инженеров, рабочих и т. п. Ко мне подходит Анатолий Григорьевич: в его отдел 
“спущена” разнарядка, но не хватает, по его критериям и оценке реального 
вклада, одной награды инженерам. А вот одним рабочим из своего отдела он 
мог бы “пожертвовать”. Я ходатайствую перед “вышестоящими инстанциями” 
об изменении разнарядки – безуспешно. А. Г. Иванов, подумав, заявляет: “Ну 
что же, не дадим А. Т. Шитову (начальник группы. – А.М.). Он фронтовик, он 
поймет”. Я, желая сгладить неловкость и имея мало опыта в таких делах, говорю: “Ну да, на фронте ведь награды давали за дело, а не по разнарядке”, на 
что получил разъяснение: “Да нет. И на фронте было всякое. Иной всю войну 
на передовой, а на груди только “За победу над Германией”. А другой всю 
войну в штабе, и вся грудь в орденах. Шитов поймет”. 
Таков А. Г. Иванов – прямой и однозначный в словах и действиях, богатый и многогранный в науке. 
 
А. Л. Михайлов, 
директор Института экспериментальной 
газодинамики и физики взрыва (ИФВ) 
РФЯЦ-ВНИИЭФ 

Взрывы ради мира  
6 

 
 
 
 
ВВЕДЕНИЕ 
 
История зарождения и становления сектора 3 – впоследствии ставшего 
отделением 03, а затем Институтом экспериментальной газодинамики и физики взрыва (ИФВ) подробно изложена профессором Л. М. Тимониным в научно-популярном журнале “Атом” (2002. № 21). Датой его рождения следует 
считать май 1952 года. 
В апреле 2002 года в актовом зале института отмечалось его пятидесятилетие. К этому времени в ИФВ уже работало около 900 ученых, инженеров и 
рабочих разных профессий, в том числе 13 докторов наук, более 70 кандидатов наук, десятки лауреатов Ленинской и Государственных премий СССР и 
РФ, премий Правительства РФ, кавалеров орденов и медалей СССР и РФ. Были заслушаны доклады руководителей ведущих отделов ИФВ. Было отмечено, 
что помимо работ в рамках оборонной программы Минатома РФ проведены 
фундаментальные и прикладные исследования совместно с РАН и лабораториями других стран, выполнены договорные работы в области взрывных технологий для ряда организаций. 
Известно, что окончание Второй мировой войны совпало с разработкой в 
США атомного оружия. Перед СССР, установившим в Восточной Европе 
коммунистические режимы, остро встал вопрос о необходимости достижения 
паритета в ядерном вооружении для защиты своих завоеваний. В 1949 году в 
СССР был испытан первый атомный заряд РДС-1, который, как стало известно большинству сотрудников позже, по своей принципиальной схеме воспроизводил в основных чертах американскую конструкцию. Такой выбор был 
сделан не потому, что у нас не могли ничего лучше придумать. Не должно 
было быть отказа при его испытании. Как заявил И. В. Сталин, если бы мы не 
создали свою атомную бомбу еще год–полтора, мы испытали бы ее действие 
на себе. Надо думать, что основания для такого заявления у него были. Академик Е. Велихов так оценивает ситуацию: “1949 год – это критический год в 
истории науки и нашего государства. Представим на мгновенье, что физикам 
не удалось бы взорвать бомбу! (Разве они были застрахованы от ошибок и 
неудач?) Думаю, что гнев Сталина был бы беспощаден и история нашей страны, а следовательно, и всей цивилизации могла быть иной…” Так, в 1946 году, когда мы только приступили к разработке ядерного оружия, США имели 
уже 70–80 ядерных зарядов. Улучшив конструкцию РДС-1, в следующих испытаниях двух зарядов отечественной разработки в 1951 году их вес и наружный размер были уменьшены  в сравнении с первым зарядом (РДС-1), соответственно, на 30 % и 17 %, а их энерговыделение возросло в 2–2,2 раза. 

                                                           

   Губарев В. Белый архипелаг Сталина. – М.: Молодая гвардия, 2004. 

 
 Негин Е. А. Хочешь мира – будь сильным. Арзамас-16.: ВНИИЭФ, 1996. 

Введение 
7 

Конечно, законы природы едины. И в любой стране найдутся свои Тэллеры и Уламы, равно как Сахаровы и Зельдовичи. Далеко не одинаковы были   
условия жизни людей. Страна пережила ряд предвоенных катаклизмов. Это 
насильственная смена государственной власти, гражданская война, разгром 
храмов и монастырей, установление тоталитарного коммунистического режима, гонения на интеллигенцию, раскулачивание крестьянства, было репрессировано 87 % высшего командного состава Красной Армии, образование 
ГУЛАГа. Все это было. Было и следствие – быстрая оккупация промышленно 
развитой части СССР с одновременной потерей большей части (3–3,5 млн. 
человек) кадровой армии, с последующим обнищанием населения. 
Страна-победитель, установившая коммунистические режимы и в странах Восточной Европы, отдавшая за победу более 27 миллионов жизней своих 
солдат, оказалась у “разбитого корыта”. Сотни тысяч солдат, спустя 60 лет 
после войны, остаются незахороненными. “За околицей поселка Мясной Бор 
Новгородской области несколько десятков человеческих черепов смотрят 
пустыми глазницами на собственную могилу. И не могилу даже, а на большую воронку, куда их наскоро свалили в феврале 1942 года... Метрах в 200 от 
федеральной трассы Москва – Санкт-Петербург лежит скелет. Трехлинейная 
винтовка с примкнутым штыком (приклад и ложе давно сгнили), пара лимонок, несколько десятков патронов. Сквозь прореху в кирзовом сапоге можно 
увидеть аккуратненькие кости пальцев ног. Прости, солдат, мы никогда не 
узнаем, как тебя звали… Здесь лежат незахороненными 20 тысяч солдат”. 
Учредив орден Суворова, забыли его наказ, что война кончается тогда, когда 
похоронен последний павший солдат. 
Кто мы? Может быть, пора уже выполнить свой долг перед павшими? 
Или уже ничего святого в наших душах не осталось? 
Даже палачи НКВД, поставившие на конвейер смерти порядка 50 тысяч 
невинных людей в 1937–1941 годах под Минском, погребли их. В застенках 
НКВД после длительных издевательств (с 06.08.40 г. по 26.01.43 г.) окончил 
свой земной путь и Н. И. Вавилов. В статье А. Тахтаджаняна “Континенты 
Вавилова” (Литературная газета. 25.XI.87, № 48), посвященной его жизни и 
творчеству, читаем: «Известный генетик, профессор Гарвардского университета (США) Карл Сакс спрашивал в 1945 году в журнале “Сайенс”: “Где Вавилов, один из величайших русских ученых, один из величайших генетиков 
мира?”» Однако и в 60-е годы, обстановка в стране была такова, что ставший 
всемирно известным С. Королев после запуска Ю. Гагарина в космос попрежнему не исключал, что откроется дверь и ему скомандуют: “Вставай, 
падла, – в лагерь”. 
Все эти и последующие события протекали у нас на фоне появления ГКЧП, 
распада СССР, бандитского передела народной собственности, временного запрета компартии, резкого обнищания простого народа и дефолта 1998 года. 

                                                           

    Осипов С. Мясной Бор на костях // Аргументы и Факты. 2003, сентябрь, № 37. 

   Матуковский Н. Правда о Куропатах // Известия. 26.XI.88. 
 Любимов Ю. Не на то мы свой ум направляем // Аргументы и Факты. 2004, 
№ 26. 

Взрывы ради мира  
8 

Конечно, история не имеет сослагательного наклонения, однако говоря 
словами Р. Гамзатова, “не стоит стрелять в прошлое из пистолета, иначе оно 
выстрелит в тебя из пушки”. Все так. Именно вследствие тоталитарного режима в стране и ГУЛАГа, страна успешно вступила в противоборство с США 
по достижению паритета в разработке атомного и термоядерного оружия. Он 
достаточно быстро был достигнут. 
Процесс разработки конкретных конструкций (изделий) атомного и термоядерного зарядов слагается из ряда основных этапов. Первым из них является теоретическое и математическое обоснование предлагаемого изделия, 
вторым –  его конструкторская проработка. Этому этапу посвящена книга  
Г. А. Соснина [2]. Автор 47 лет проработал в КБ-11. Помимо описания этапов 
создания атомного и термоядерного зарядов коснулся и процесса создания 
необходимой промышленной базы, а также дал краткие характеристики главным руководящим и научным кадрам, привлеченным к решению этой задачи. 
Следующим этапом процесса разработки и создания атомного и термоядерного зарядов является их газодинамическая отработка во взрывных опытах на внутренних полигонах и в лабораториях. Основной ее задачей является 
экспериментальная проверка как теоретических идей и выполненных машинных расчетов, так и корректности конструкторского воплощения их в реальные изделия. Эти исследования проводятся, как правило, первоначально в модельных опытах, а затем на полномасштабных конструкциях, с заменой ядерно-активных материалов на инертные. 
Главная цель исследований этого этапа состоит в регистрации протекания высокоскоростных процессов, предшествующих ядерному энерговыделению, и сравнении их с теоретически расчетными величинами. Процесс регистрации длится в течение нескольких десятков миллионных долей секунды 
(мкс), а отдельные, наиболее интересные, важные события могут протекать 
всего за доли мкс. 
Процесс становления экспериментальной базы при разработке первого 
атомного заряда РДС-1 и его испытания подробно изложен в книге В. И. Жучихина “История создания первой атомной бомбы в СССР. Записки инженера-исследователя” (Снежинск, 1990).  
Наиболее трудными и сложными явились два направления исследований: 
– создание фокусирующего слоя из 32 баратоловых линз; 
– разработка и создание растрового метода регистрации асимметрии сферического схождения детонационных и ударных волн.  
Определяющая роль в решении второй задачи принадлежит А. Д. Захаренкову. Он же вместе с Г. Д. Соколовым и А. С. Дубовиком (ИХФ) разработали 
схему и ТЗ на экспериментальный вариант скоростного фоторегистратора 
(СФР), а его окончательный вариант СФР-2М, созданный в ИХФ, прослужил 
десятки лет без существенных изменений. 
В 50–60 годы прошлого столетия основными методами исследований являлись методы высокоскоростной фотографии (режим регистрации посредством щели, растра и лупы времени), электроконтактные, осциллографические 
измерения, исследования методом термоядерного инициатора (ТИ), а также 
исследования на малых так называемых модельных сборках. Велись они ино

Введение 
9 

гда на импульсных рентгеновских установках с электроисточниками, собранными по схеме Аркадьева – Маркса. 
Режимные требования, особенно в первые годы существования КБ-11 
были необычайно жесткими. 
Чрезвычайно велика была и роль научного руководителя КБ-11 Ю. Б. Харитона. “Мы должны знать в 10 раз больше, чем нам требуется сегодня”, – 
такой его подход к исследовательской работе способствовал широкому фронту научных исследований, результаты которых рано или поздно оказывались 
необходимы для решения основных задач. 
В экспериментальных исследованиях не бывает мелочей, особенно во 
взрывных опытах по разработке атомного и термоядерного оружия. Этот жестко проводимый Ю. Б. Харитоном принцип позволил исключить аварии, подобные Чернобыльской, при создании атомного и термоядерного оружия. 
В отличие от ряда начальников много меньшего ранга, защищенных секретарями и охранниками, не было случая, чтобы к Ю. Б. нельзя было попасть 
для решения не только научно-технических вопросов, но порой и личных. 
В процессе отработки различных видов атомного и термоядерного зарядов после испытания РДС-1 выделим, вслед за Г. А. Сосниным, следующие 
этапы, соответствующие фактически полностью газодинамической стадии 
отработки зарядов. 
Первым этапом явилось создание РДС-1. 
Второй этап (1951 год). Разработка зарядов РДС-2, РДС-3, новой системы детонационного инициирования ВВ (предложение Некруткина) и способа обжатия делящихся материалов (оболочка – ядро). 
Третий этап (1953 год). Создание первого ТЯ заряда РДС-6с (схема 
Тамма – Сахарова). Разработка РДС-41 – атомного снаряда, тактического заряда РДС-4Т, разработка заряда РДС-3 с источником нейтронного инициирования (ИНИ). 
Четвертый этап (1955 год). Разработка ТЯ заряда РДС-37 по схеме Сахарова, Зельдовича, Трутнева. 
Пятый этап (конец 50-х годов). Создание атомных зарядов с ТЯ усилением по предложению Зельдовича, Харитона, Забабахина, Щелкина. 
Шестой этап (60-е годы). Применение новой системы детонационного 
инициирования. Внедрение безопасных ЭД. Разработка зарядов, стойких к 
поражающим факторам ядерного взрыва (ПФЯВ). Разработка и испытание ТЯ 
заряда мощностью 50 Мт и т. д. 
Седьмой этап (70–80 годы). Дальнейшее развитие атомного и термоядерного зарядостроения. Разработка зарядов следующих поколений, с повышенной боевой готовностью и максимальной безопасностью, с возможностью 
избежать аварийных ситуаций и т. п. 
В статье директора ИФВ Анатолия Леонидовича Михайлова (Атом, № 21, 
2002) дан краткий обзор проведенных газодинамических исследований во 
ВНИИЭФ, и в частности, в ИФВ, приведены фотографии его прародителей, 
даны краткие характеристики ряда выполненных фундаментальных и прикладных исследований: экстремальных состояний веществ, динамической 
прочности материалов и конструкций, гидродинамических неустойчивостей,