Философско-мистические традиции мира

ФИЛОСОФСКО-МИСТИЧЕСКИЕ 
ТРАДИЦИИ МИРА

Москва
ВУЗОВСКИЙ УЧЕБНИК
ИНФРА-М
2018

МОНОГРАФИЯ

Н.С. ЖИРТУЕВА

СЕВАСТОПОЛЬСКИЙ 
ГОСУДАРСТВЕННЫЙ 
УНИВЕРСИТЕТ

Н АУ Ч Н А Я  К Н И ГА
Н АУ Ч Н А Я  К Н И ГА

Жиртуева Н.С.
Философско-мистические традиции мира : монография / Н.С. Жиртуева. — М. : Вузовский учебник : ИНФРА-М, 2018. — 274 с. — (Научная 
книга).

ISBN 978-5-9558-0574-0 (Вузовский учебник)
ISBN 978-5-16-012864-1 (ИНФРА-М, print)
ISBN 978-5-16-106299-9 (ИНФРА-М, online)

В монографии исследуется сущность мистического феномена как учения о «единении» с Абсолютной реальностью, результатом которого становится трансформация сознания и личности человека. На основе компаративного анализа мистических 
традиций мира делаются выводы о существовании универсальных и индивидуальных особенностей мистической теории и практики.
Монография носит междисциплинарный характер. Проводятся параллели 
между современной научной и мистической картинами мира, исследуются психологический и социальный векторы мистического феномена. Монография рассчитана 
на преподавателей, аспирантов, студентов, всех тех, кто интересуется философией 
религии, философско-мистическими учениями и религиозными психопрактиками.

Подписано в печать 12.10.2017. Формат 60×90/16. Бумага офсетная. 
Гарнитура Minion Pro. Печать цифровая. Усл. печ. л. 17,13. ППТ20. Заказ № 00000

TK 657623-939414-310517

Издательский Дом «Вузовский учебник»
127247, Москва, ул. С. Ковалевской, д. 1, стр. 52
www.vuzbook.ru

Отпечатано в типографии ООО «Научно-издательский центр ИНФРА-М»
127282, Москва, ул. Полярная, д. 31В, стр. 1
Тел.: (495) 280-15-96, 280-33-86.     Факс: (495) 280-36-29

Р е ц е н з е н т ы:
Л.Г. Конотоп, д-р филос. наук, проф., профессор кафедры религиоведения философского факультета Киевского национального университета 
им. Т. Шевченко;
М.Г. Мурашкин, д-р филос. наук, проф., профессор кафедры философии 
и политологии Приднепровской Государственной академии cтроительства 
и архитектуры

ФЗ 
№ 436-ФЗ
Издание не подлежит маркировке 
в соответствии с п.1 ч. 2 ст.1
УДК  248.2(075.4)
ББК  86.391
Ж73

© Жиртуева Н.С., 2017
© Вузовский учебник, 2017

ISBN 978-5-9558-0574-0 (Вузовский учебник)
ISBN 978-5-16-012864-1 (ИНФРА-М, print)
ISBN 978-5-16-106299-9 (ИНФРА-М, online)

УДК  248.2(075.4)
ББК  86.391

Ж73

Монография рекомендована к печати Ученым советом 
Севастопольского государственного университета
(протокол № 23 от 23 марта 2016 года)

ПРЕДИСЛОВИЕ

«Мы живем и действуем в один из поворотных моментов человеческой истории, когда одна форма 
культуры и общества (чувственная) исчезает, а другая форма лишь появляется».
Питирим Сорокин

История мировой цивилизации убедительно показывает, что фундаментом любой культуры являются ценности и идеалы, которые человек стремится утвердить во всех сферах своей жизни. Именно идеология определяет смысл жизни человека и общества, создавая неповторимый образ той 
или иной культуры.
Со времен западноевропейского Возрождения сформировалась так называемая чувственная культура, которая абсолютизирует ценность чувственно-материальной реальности. Сейчас все чаще говорят о кризисе этой 
культуры и ее негативных последствиях. Последние века истории отмечены 
не только величайшими достижениями цивилизации, но также социальными и природными катаклизмами, творцом которых является сам человек.
С полным основанием можно говорить о переходном характере нашей 
эпохи. Человечество нуждается в новых ценностях и идеалах, убедившись 
в ограниченности чувственно-материального мира. Одним из путей преодоления кризиса культуры стал «религиозный ренессанс» ХХ века. Его особенностью является обращение к опыту философско-мистических традиций мира, которые ориентируют человека на сверхчувственный духовный 
Абсолют.
Во все времена мистика (от греческого «таинственный») воспринималась как самая сокровенная (внутренняя) часть религии, противоположная 
ее культовой (внешней) стороне. Основоположники многих религий, пережив мистический опыт, передавали его своим последователям, становясь 
духовными лидерами своего времени. Мистиками были Христос и Будда, 
Магомет и Лао-цзы.
Самые известные философско-мистические традиции сформировались 
на основе индуизма (направления йоги), буддизма (махаяна, ваджраяна, 
дзэн-буддизм), иудаизма (каббала, хасидизм), христианства (исихазм, католическая мистика любви), ислама (суфизм). Для них характерна убежденность, что мистический опыт является высшим типом познания и основной целью религиозной практики, направленной на достижение идеала совершенного человека и общества.

Мистика всегда привлекала внимание, как ученых, так и дилетантов 
от науки, что порождало самые противоречивые ее оценки в литературе.
Первыми обратились к исследованию мистического феномена на рубеже ХІХ–ХХ веков американский философ и психолог У. Джемс, протестантский теолог и философ Р. Отто, русские религиозные философы С.Н. Булгаков, П.А. Флоренский, В.Н. Лосский, Н.А. Бердяев. В своих работах они подчеркнули недопустимость упрощенного подхода к исследованию мистики, 
которая во все времена истории играет важную роль в духовной жизни человечества. Они также указали на полисемантизм понятия и сложность его 
однозначного определения.
Внимание к этой теме возросло после второй мировой войны, что объясняется пережитыми потрясениями и поиском выхода из духовного кризиса. Исследованием мистического феномена занимались за рубежом Э. Андерхилл, Тор Андре, С. Гроф, Р. Зэнер, А.Д. Кныш, А.Г. Маслоу, Ф. Олмонд, 
У. Стейс, Дж. Тримингэм, У. Уэйнрайт, Ф. Хаппольд, Д. Холлинбэк, Р. Элвуд, 
М. Элиаде, а среди отечественных исследователей С.С. Аверинцев, Е.Г. Балагушкин, П. С. Гуревич, Ю. А. Кимелев, А. Г. Климович, Л.Г. Конотоп, А.Г. Сафронов, Е.А. Торчинов и др. В их трудах мистика и мистицизм были отделены 
от таких явлений, как магия, трансовые и измененные состояния сознания. 
Была поднята проблема соотношения универсального и индивидуального 
начал в мистическом опыте. 
В мистических учениях мира была впервые поднята не только проблема 
общности религиозного опыта человечества, но также единства его ценностных ориентаций. Все больше людей задумывается о существовании «базисного, глубинного единство всех религий», и связывают с этим экуменические и глобальные интеграционные надежды [132, с. 122]. Интерес к феномену мистики в современном мире возрастает перед угрозой национальных, 
религиозных, политических и других конфликтов, когда уязвимой оказалась 
безопасность всего мирового сообщества. Сейчас, как никогда прежде, актуальны вопросы: существует ли единство ценностных идеалов человечества? Способно ли оно преодолеть разногласия или же обречено отстаивать 
свои эгоистические интересы в ущерб общечеловеческим и планетарным?
Исследование в монографии проводится в нескольких направлениях:
• исследование сущности мистического феномена и его универсальных особенностей;
• исследование индивидуальных особенностей философско-мистических традиций мира с целью создания их типологии;
• исследование теории и практики философско-мистических традиций 
мира с целью их практического применения;
• исследование положений новой научной парадигмы, которые созвучны мистической картине мира;
• исследование сущности феномена псевдомистики и форм его проявления в современной культуре.

Глава 1 
ФИЛОСОФСКО-МИСТИЧЕСКИЕ УЧЕНИЯ 
КАК ПРЕДМЕТ ИССЛЕДОВАНИЯ

1.1 
СУЩНОСТЬ МИСТИЧЕСКОГО ФЕНОМЕНА

1.1.1 Определение понятия «мистика»
Несмотря на многочисленные исследования, до сих пор не существует однозначного определения понятия «мистика». Еще в начале ХХ века У. Джемс 
заметил, что понятия «мистический» и «мистицизм» употребляются часто 
для обозначения туманных, бессодержательно-сентиментальных, не имеющих фактического и логического обоснования, взглядов, которые сродни 
спиритизму или телепатии [70, с. 303]. По мнению Е.А. Торчинова, «мистикой» называют достаточно гетероморфные и гетерогенные явления, между 
которыми нет ничего общего, кроме названия [228].
В целом для исследований характерна противоречивость оценки мистического феномена. Продолжается также дискуссия относительно самой возможности и необходимости его исследования.
Разнообразие определений «мистического».
Еще в период советской науки В. С. Поликарпов утверждал, что иррационализм и мистицизм являются иллюзорным средством от «болезней современной буржуазной цивилизации», среди которых — противоречия общественного бытия, товарно-денежный фетишизм, отчуждение и деперсонализация человеческих отношений, обостряющие чувства горя, скорби, 
одиночества, страха и приводящие к потере смысла жизни. Он сделал вывод, что «мистицизм является мироощущением тех, кто, не видя реальных 
возможностей решения жизненных проблем современности, спасаются 
бегством в вымышленный мир сверхъестественного, пытаясь решать эти 
проблемы при помощи медитации, мистических переживаний, наркомании» [190, с. 12, 13].
А.Г. Климович утверждает, что мистический опыт не более чем «феномен 
искусственно вызванных в большинстве случаев ощущений, которые объясняются через посредство религиозных представлений», а «естественной причиной появления этих ощущений являлись психотехники». По его мнению, 
«мистицизм как социокультурный феномен возникает как реакция против 
общества», и является «борьбой против человека общественного». Иссле

дователь был уверен, что «мистический опыт не является познавательным 
состоянием», а одно из гносеологических причин его возникновения — это 
«неадекватное действительности понимание собственных ощущений и восприятий» [136]. Представители этого научного направления выводят мистику из сферы познания, отказывают ей в праве на исследование.
Но в науке сформировалась также альтернативная точка зрения на мистический феномен. Ю.А. Кимелев утверждал, что есть все основания говорить о возможности и правомерности философско-рационального изучения мистицизма, что мнение о неинтеллигибельности мистицизма долго 
было предрассудком, от которого уже отказалась современная западноевропейская наука [132, с. 124, 125]. По мнению Е.Г. Балагушкина, «к постижению сущности, специфических особенностей и проявлений мистики следует идти аналитическим путем, углубляющим наше познание». Одного 
только эмпирического описательного метода недостаточно для исследования феномена мистики [20].
Процесс исследования мистики начался в работах У. Джемса, который 
отстаивал приоритет индивидуального религиозного опыта перед религией, 
существующей в форме определенных социальных институтов: «По крайней мере в одном отношении личная религия оказывается несомненно первичнее, чем богословие и церковь; всякая церковь, однажды учрежденная, 
живет после этого, опираясь на традицию; но “основатели” каждой церкви 
всегда черпали свою силу из непосредственного личного общения с божеством. Так было не только с теми, кому, как Христу, Будде или Магомету, 
приписывается сверхчеловеческая природа, но и со всеми основателями 
христианских сект» [70, с. 34]. Джемс подчеркивал, что религиозный опыт 
включает в себя самые разнообразные феномены — обращение, святость, 
молитву, мистицизм. Он был уверен в реальности существования мистических состояний и подчеркивал их важную роль, потому что «все корни 
религиозной жизни, как и центр ее, мы должны искать в мистических состояниях сознания» [70, с. 303]. Так же и П.И.Минин писал, что «всякая религия, поскольку она цель человеческой жизни полагает в тесном общении 
с Божеством и это общение понимает как глубоко-интимное переживание, 
содержит в себе мистический момент» [167, с. 339].
По мнению Р. Элвуда, мистический опыт является не просто одной из частей религиозного опыта, но его основной частью, тем звеном, который объединяет все элементы религиозной матрицы. Исследователь рассуждал, что 
если религия — это система, задачей которой является осмысление «способов конечной трансформации», то мистический опыт — это «самое главное 
средство конечной трансформации» [307, с. 29, 34].
Н.А. Бердяев отмечал, что «если слово “мистика” происходит от слова “тайна”, то мистика должна быть признана основой религии и источником творческого движения в религии». По его мнению, религиозный опыт 
рождается «от непосредственного и живого соприкосновения с последней 
тайной», а все великие зачинатели и творцы религиозной жизни имели пер

вичный мистический опыт, то есть мистические встречи лицом к лицу с Божеством [24, с. 233].
Э. Фромм определял мистический опыт как проявление сущности высшей формы религии, которую назвал «гуманистической», противопоставив 
ее религии «авторитарной» [258, с. 168].
Таким образом, большинство представителей идеалистической науки 
и философии отмечали, что мистический опыт является основным содержанием религиозного опыта, но он не должен полностью с ним отождествляться. Религия не исчерпывается мистикой.
Большой вклад в исследование феномена мистики в начале ХХ века был 
сделан феноменологией религии, поставившей следующий вопрос: что же 
представляет собой универсальный, сущностный стержень религии, выражением которого является мистический опыт? К. Тиле пришел к выводу, 
что антропология не только открыла универсальность религии как человеческого проявления, но и доказала, что способ, благодаря которому она проявляется, и те элементы, в которых она проявляется, везде и во все времена, по своей сути, остаются одинаковыми. Для того чтобы определить эти 
явления, которые постоянно возрождаются, мы должны разложить религию, или, другими словами, осуществить ее феноменолого-аналитический 
анализ [224, с. 147].
Происхождение понятия «религия» традиционно возводят к двум латинским глаголам — relegere («относиться с особенным уважением») и religare 
(«связывать», «связь»). Таким образом, религия предполагает некий объект 
поклонения, с которым человек стремится установить связь, и к которому 
относится с особым благоговением.
Для обозначения религиозного объекта поклонения корректно пользоваться понятиями сакральное, священное или Абсолют (от латинского «неограниченный», «безусловный»). Например, понятия «Бог» и «Божество» не используются в нетеистических религиях.
По мнению Р. Отто, для выявления сущностного стержня религии необходим феноменологический анализ категории «священное». Он предложил 
исключить из нее рациональный и моральный моменты, поскольку «как 
таковое священное содержит в себе совсем своеобразный момент, ускользающий от рационального, а потому оно, как …ineff abile, само по себе недоступно для понятийного постижения» [144, с. 86]. Для обозначения этого непознаваемого момента, который является универсальной структурой 
религиозного опыта, Р. Отто предложил использовать термин нуминозное 
(от латинского numen — «божество», «божественное начало» или «дух»). 
Нуминозное полностью иррационально, для его описания можно использовать только «знаки», «символы», «идеограммы», которыми оперируют все 
верующие и мистики.
Исследователи об особенностях мистического опыта.
Определяющей особенностью мистического опыта, по мнению большинства исследователей, является стремление мистика к непосредственному жи

вому контакту с Абсолютной реальностью. «Такой контакт предстает в религиозном сознании как «единение» с этой реальностью, «растворение» в ней, 
«погружение» в нее, «восхождение» или «нисхождение» к ней» [132, с. 119].
Э. Андерхилл рассматривала мистицизм «как выражение врожденного стремления человеческого духа к полной гармонии с трансцендентным 
порядком, независимо от того, какой теологической формулой этот порядок выражается. Это стремление, если верить великим мистикам, постепенно охватывает всю сферу сознания: оно овладевает всей их жизнью и в переживании, называемом «мистический союз», достигает своей цели. Как 
бы эта цель ни называлась — христианским Богом, Мировой душой пантеизма или философским Абсолютом, — желание достичь ее и продвижение к ней… составляют истинный предмет мистицизма. Я считаю, что это 
продвижение и есть истинное направление развития самой высокой формы человеческого сознания» [14, с. 15]. Мистики находят основу своего метода не в логике, а «в том невыразимом переживании, которое они называют «актом единения» [14, с. 38].
Е.А. Торчинов называет мистикой «трансперсональные переживания, 
предполагающие переживание непосредственного общения, единения или 
слияния с божеством, безличным Абсолютом или иным типом первоосновы бытия. Это может быть также переживание онтологического «ничто» 
или «пустоты» [228]. По мнению А. Г. Климовича, понятием «мистика» обозначают состояния «единения» с некой первопричиной, Абсолютом [136].
Е.Г. Балагушкин отмечает, что специфическая морфология структурнофункционального феномена мистики определяется двумя признаками: вопервых, связью с сакральным началом (благодаря чему она является разновидностью сакрального отношения в виде бинарной оппозиции «профаническое-сакральное»), а, во-вторых, — существенной особенностью этой связи, 
имеющей непосредственный характер в форме приобщения к сакральному 
началу или даже слияния с ним» [20].
Второй особенностью мистического опыта являются его психологические последствия. Согласимся с выводом Е.А.Торчинова, что мистический 
опыт «предполагает высшую форму святости, достижение спасения, освобождения и т.д.» [228].
Э. Фромм, сравнивая психологические особенности «гуманистической» 
и «авторитарной» религий, писал, что гуманистическая религия существует не во имя абстрактных и далеких идеалов — «жизнь после смерти» или 
«будущее человечества», но во имя реальной жизни «здесь и сейчас». «Цель 
человека в такой религии — достижение величайшей силы, а не величайшего бессилия; добродетель — в самореализации, а не в послушании… Преобладающее настроение — радость, а не страдание и вина, как в авторитарной религии». В гуманистической религии бог является «символом сил самого человека, реализуемых им в жизни, а не символом насилия и господства, 
не символом власти над человеком». Э. Фромм был уверен, что «не страх 
и повиновение, но любовь и утверждение собственных сил лежат в осно

ве мистического опыта», который направлен на «переживание единства 
со всем, основанное на родстве человека с миром, постигаемым мыслью 
и любовью» [258, с. 168, 175].
По мнению Е. И. Предко, людям, которые приобрели религиозные переживания благодаря контакту со священным, присущ самый высокий уровень самоощущения и интеграции [196, с.139]. А.Г. Сафронов отмечает, что 
при всем разнообразии эзотерических систем можно выделить несколько 
типов устойчивых изменений психики, к которым стремились их последователи: 1. Формирование новых качеств личности. 2. Развитие имеющихся 
и овладение новыми способностями, в том числе превосходящими «нормальные» человеческие способности. 3. Расширение сознания, увеличение 
уровня осознанности [211, с. 135].
Таким образом, во-первых, сущностным стержнем религиозного опыта 
является мистический опыт «единения» с Абсолютом. Во-вторых, мистика 
подразумевает контакт адепта мистической практики с Абсолютной реальностью, который воспринимается как «единение» с Ней и приводит к качественной трансформации психической жизни человека. Мистический опыт 
включает совокупность всех переживаний, которые сопровождают процесс 
«единения» с Абсолютом.

1.1.2 Терминологическое согласование научных исследований
Наряду с терминами «мистика» и «мистический опыт» в исследовательской литературе очень часто используются другие понятия — «мистицизм», 
«эзотерика», «магия», «трансперсональный опыт», «психоделический опыт», 
«измененное состояние сознания» и др. Именно поэтому важное значение 
приобретает терминологическое согласование исследований мистики.
Мистика и эзотерика.
Л.Г. Конотоп и В.Л. Хромец предложили рассматривать термин эзотерика как наиболее широкий (технический термин). Эзотерика включает понятия «мистика», «оккультизм», а также «протомистика», «протооккультизм». 
Исследователи называют «эзотерикой» (от греческого «внутренний», «скрытый») определенною сферу тайного, которая противопоставляется «экзотерической» (от греческого «внешний») сфере открытого, присутствующей 
в каждой религии в форме культа [139, с. 67]. По мнению А.Г. Климовича, 
понятия «эзотерика» и «мистицизм» соотносятся между собой как родовое 
и видовое. «Эзотерика» имеет значение чего-то таинственного, недоступного для всех людей. «Мистицизм», как часть эзотерики, подразумевает те 
эзотерические феномены, которые ориентированы на особый вид переживаний «единения с Богом» [136].
В.Л. Хромец определяет следующие особенности эзотерики: 1) основа 
на тайных знаниях, 2) интенсивность практики, 3) ориентация на практическую трансформацию человека соответственно определенным идеалам 
[267, с. 8, 25, 32]. Также и А.Г. Сафронов замечает, что эзотерические школы 
имеют, преимущественно, прикладной характер, потому что разрабатывают 

практические руководства процессом духовного совершенствования. Тексты этих традиций можно рассматривать как психопрактики, они «практически полностью лишены теологичности и философичности», они «в высшей степени психологичны и при этом утилитарны». Исследователь также 
отмечает, что эзотерические системы нельзя рассматривать как секты, поскольку их представители выполняли соответствующие функции в рамках 
общеизвестных религиозных систем. Более того, эзотерические системы 
практически всегда существовали «под прикрытием своих экзотерических 
антиподов — традиционных религий». Примечательно, что различие между 
религией и эзотерической практикой, существующей «в рамках» религии, 
прекрасно осознавалось самими последователями религии [211, с. 133–135].
Например, К. Эрнст в своей книге «Суфизм» приводит интересное высказывание о своей работе: «Услышав, что я изучаю ислам, и в частности суфизм, любопытствующий всем своим видом выражал удивление и говорил: 
“Ну вы же должны знать, что суфизм не имеет ничего общего с исламом!”» 
[294, с. 5]. Именно факт различия между официальной религией и некоторыми мистико-эзотерическими учениями делает порой очень трагичной 
историю их взаимоотношений.
Также и В.Л. Хромец утверждает, что «религия не исчерпывается понятием эзотерика, но эзотерика имеет жесткую корреляцию с религией». Согласимся с мнением исследователя, что «мистика» и «эзотерика» отличаются от «мезотерики» (от греческого «средний»). Наиболее известные представители этого направления — Е.П. Блаватская, Р. Штейнер, Н. и Е. Рерихи, 
Д. Андреев. В отличие от эзотерики, мезотерика лишена основных признаков эзотерики — переживания сакрального и ориентации на интенсивную 
практику изменения человека согласно идеалам. В.Л. Хромец предложил 
термин «мезотерика» заменить другим — «квазиэзотерика» («квази» указывает на подобие эзотерики) [267, с. 33, 36].
Если в эзотерике акцент делается на противопоставлении тайного и явного, то для мистика не это является первооочередным. Мистики не скрывают 
свои знания, но активно их пропагандируют и часто становятся духовными 
учителями своей эпохи. Они ориентированы на изменение общества. Это 
православные исихасты Сергий Радонежский, Серафим Саровский, Григорий Палама, индус Кабир, суфии ал-Джунайд, Ибн ал-Араби и многие другие.
Таким образом, эзотерика есть составная часть религии. «Религия» является по отношению к «эзотерике» родовым понятием, так же как «эзотерика» является родовым понятием по отношению к «мистике». Мистика 
может рассматриваться как вид эзотерики, однако она не имеет отношения 
к мезотерике (или квазиэзотерике).
Мистика, мистический опыт и мистицизм. Мистическая традиция.
Очень часто в исследованиях понятия «мистика», «мистический опыт» 
и «мистицизм» используются как синонимы.
По мнению Д. Холлинбэка, понятие «мистицизм» имеет более широкое 
значение, чем «мистический опыт», поскольку объединяет два важных эле