Быть в присутствии Другого. Этюды по психотерапии

Современная психология: 
теория и практика

Robine J.-M.

S’APPARAÎTRE À 
L’OCCASION D’UN 
AUTRE :  

Etudes pour la psychothérapie

Bordeaux: L’exprimerie

2004

Жан-Мари Робин

БЫТЬ В 
ПРИСУТСТВИИ 
ДРУГОГО

Этюды по психотерапии

2-е издание (электронное)

Москва
Инcтитут общегуманитарных исследований
2016

Робин, Жан-Мари. 

Быть в присутствии Другого. Этюды по психотерапии  [Электронный ресурс] / Жан-Мари Робин ; пер. с франц. И. Дубровского,  М. Павловской ; под ред. Н. Кедровой, Д. Хломова. — 2-е 
изд. (эл.). — Электрон. текстовые дан. (1 файл pdf : 290 с.). — М. : 
Инcтитут общегуманитарных исследований, 2016. — (Современная психология: теория и практика). — Систем. требования: Adobe 
Reader XI ; экран 10".

ISBN 978-5-94193-879-7
Жан-Мари Робин — клинический психолог, гештальт-терапевт, 
один из создателей Европейской ассоциации гештальт-терапии. В 
разное время был президентом ЕАГТ, директором Французского 
гештальт-института, редактором и издателем французского журнала 
«Гештальт» и «Гештальт-тетради». Жан-Мари Робин — автор книг 
«Гештальт-терапия», «Формы гештальта», «Раскрывающееся Я», 
«Быть в присутствие другого», переведенных на испанский, английский и русский языки, преподаватель гештальт-терапии в разных 
странах обоих полушарий, в том числе в России и на Украине.

Р43

УДК 615.8
ББК 53.57

ISBN 978-5-94193-879-7
© Robine J.-M., 2004
© Оформление, Институт общегуманитарных исследований, 2015

УДК 615.8
ББК 53.57
 Р43

В соответствии со ст. 1299 и 1301 ГК РФ при устранении ограничений, установленных техническими средствами защиты авторских прав, правообладатель 
вправе требовать от нарушителя возмещения убытков или выплаты компенсации.

Деривативное электронное издание на основе печатного издания: Быть в присутствии Другого. Этюды по психотерапии / Жан-Мари Робин ; пер. с франц. 
И. Дубровского,  М. Павловской ; под ред. Н. Кедровой, Д. Хломова. —  
М. : Инcтитут общегуманитарных исследований, 2015. — 288 с. — (Современная психология: теория и практика). — ISBN 978-5-88230-233-6.

Предисловие к русскому 
изданию

Больше полувека назад Перлз и Гудмен своей 
книгой «Gestalt Therapy, Excitment and Growth in the 
Human Personality» произвели существенный поворот, который ставит их в самый центр рефлексии сегодняшнего дня: они сдвинули с места понятие self, 
лишили места, децентрализовали и наделили его временем. В рамках «современного» подхода, изрядно 
солипсического, индивидуальное «Я» было признано 
в качестве единственной реальности, и психика была 
одним из главных аспектов. Опираясь на самый простой первичный факт, состоящий в том, что человеческая функция существует только в контакте со средой, сказанные авторы придают структуру новаторскому ходу мысли и практике в прямой связи с этой 
естественной концепцией человеческого естества.
Понятие self в те времена еще не совсем вошло в 
словарь психоанализа и психотерапии. Оно узнало свои часы славы, лишь когда такие авторы, как 
Winnicott или Kohut сделали его известным. Когда 

Жан-Мари Робин
6

его пускали в ход, то сводили к некоторым отдельным 
аспектам и делали некоей более или менее стабильной сущностью. Зачастую так обстоит дело и сегодня. В гештальт-терапии то, что мы называем self, существует только там и тогда, где и когда есть контакт. 
Self не существовал заранее, не обнаружился, не проявился, не выразился в контакте. Self и есть контакт.  
Он сложенное и раскрытое. Движение. Он приведение в действие сил творческого приспособления, которые действуют на границе контакта организм/среда. В этом поле, определяемом как «организм и его 
среда», функция- self обозначает внутренние движения поля, движения интеграции и дифференциации, 
унификации и индивидуализации, действия и трансформации и т. д. Чтобы иметь возможность расти и 
развиваться, организм должен встречаться с новым, 
отличающимся, не-Я. Он выстраивает его в фигуру, 
то есть выстраивает гештальт – и в производстве контакта, который он таким образом производит, на волне возбуждения, которое сопровождает такое «формирование формы», отсылается к той перманентной 
индивидуализации, тому различению себя и мира, 
которое идет непрерывно. Этот процесс называется self. «Self – лишь небольшой фактор в целостном 
взаимодействии организм/среда, но он играет ключевую роль, которая состоит в создании и развертывании значений, благодаря которым мы можем развиваться», – писали Перлз и Гудмен.
Эти тезисы, составляющие суть теории и практики гештальт-терапии, являются центральной темой 
моих работ, прежде собранных в книге, которая озаглавлена «Unfolding Self». Делокализация self как внутрипсихической инстанции и его новое позиционирование в качестве феномена поля, введеное Перлзом и Гудменом, может вызвать немалое удивление 

Быть в присутствии другого
7

своим пророческим характером по отношению к трудам множества философов, социологов, психологов 
и эссеистов второй половины XX и начала XXI века. 
Внимательный читатель, конечно, смог заметить в их 
книге определенные колебания между традиционной 
концепцией self-Я, которую некоторые авторы позднее назвали «Я-объект», и новаторской концепцией, набросок которой они дали, а вместе с ней – новую пагадигму, которая будет развернута некоторыми мыслителями постмодернизма, социального конструкционизма, интерсубъективного психоанализа и 
других философов, занятых проблемой идентичности. Изрядное число их будущих идей и гипотез присутствует там в форме зачатков.
Потому так важно, чтобы основополагающий труд 
гештальт-терапии был продолжен и, насколько это 
возможно, развит в соответствии с имплицитными 
и эксплицитными принципами, которые легли в его 
основание. Я с опозданием узнал то, о чем раньше догадывался, а именно то, что Исадор Фром, мой учитель в области гештальт-терапии и долгое время последний представитель кружка отцов-основателей, 
ожидал от меня (и, возможно, от кого-то другого) 
творческого продолжения начатого. Это труд, который я взял на себя четверть века назад. Читатель найдет в этой книге последние шаги этого поиска – вместе с его первыми шагами, повторами, скачками, сомнениями и топтанием на месте, страхами и эмоциями. 
Когда границы Советского Союза открылись и зарождающееся московское гештальтистское сообщество пригласило меня для дополнения образования, которое они стали получать несколькими годами раньше, я узнал в них свой прошлый жизненный 
путь: сначала встреча с гештальт-терапией в практи

Жан-Мари Робин
8

ке и переживаемом опыте, потом неудовлетворительные – ибо недостаточные – элементы теории, наконец, открытие подлинного стержня нашего подхода в 
его фундаментальных понятиях.
Сегодня это самое сообщество, которое я имел удовольствие и честь сопровождать 15 лет, благодаря этой 
книге и нашим семинарам получает возможность познакомиться с самыми свежими из моих работ. Мне 
остается пожелать, чтобы русские коллеги и отныне 
друзья не остановились на этом, а сумели в свою очередь продолжить труд, начатый нашими основателями, и сделать новый шаг вперед, чем они смогут обогатить гештальтистское сообщество.

Жан-Мари Робин

Предисловие 

Издание книги Жана-Мари Робина на русском языке – событие большое и долгожданное.  И не только 
потому, что Жан-Мари был тем человеком, который 
подготовил первое поколение российских гештальттерапевтов и преподавателей гештальт-терапии, откликнувшись в 1992 году на приглашение Московского Гештальт Института приезжать в Москву и вести образовательную программу «Совершенствование в гештальт-терапии», что он делал в течение трех 
лет и с тех пор продолжает приезжать и делиться своими всегда немного новыми размышлениями, и поэтому его книга будет очень интересна многочисленным 
участникам его семинаров. И не только потому, что 
Жан-Мари является одним из наиболее глубоких и 
интересных современных гештальт-терапевтов, практикующих гештальт-терапию, и развивающих теорию 
и методологию гештальт-терапии, и идеи, изложенные в книге, будут полезны преподавателям гештальттерапии, психотерапевтам, размышляющим о своей 
работе,  ищущим новые творческие ресурсы для своего роста.  

Жан-Мари Робин
10

И даже не только потому, что Жан-Мари очень обаятельный, остроумный и глубокий человек, и публикацией этой книги мы надеемся выразить хотя бы частично наши признательность и восхищение. 
Все это разумеется имеет место быть, но издание 
этой книги очень важно и для развития гештальттерапии в русскоязычном пространстве. 
Гештальт-терапия долгое время  была в значительной мере представлена лозунгами и принципами  в которых в сильно упрощенном  виде давались основные 
идеи Ф.Перлза, так, как они были восприняты его последователями, свидетелями его демонстрационных 
сессий.  Можно было даже подумать, что гештальттерапия сродни искусству волшебника, чьи секреты 
нельзя передать словами. Просто – крибле-краблебумс! – и симптом пропал, страдание ушло, человек 
все осознал и пошел себе счастливый и со свободной 
душой. И все это можно только прочувствовать и нечего даже пытаться теоретизировать по этому поводу.  
Но за этими  изящными эффектами стоит  глубокая 
научная психологическая и философская теория, начатая еще Куртом Гольдштейном и Куртом Левиным, 
продолженная Полом Гудменом. Теория гештальттерапии – и это хорошо прослеживается в текстах 
этой книги – никак не является догмой или предписанием для терапевта, чем-то застывшим, завершенным. Напротив, она поддерживает способность терапевта сомневаться и быть внимательным к изменчивости и мимолетности сиюминутности событий,  замечать  возникающую новизну,  поддерживающую 
рост терапевта и клиента.
В основе теории гештальт-терапии лежит представление о контакте как основном событии опыта, 
происходящем на границе между Я  не-Я, событиях, 
происходящих в поле «организм/среда», контакте как