Внутренний мир снаружи. Теория объектных отношений и психодрама

Пол Холмс

ВНУТРЕННИЙ МИР
СНАРУЖИ

Теория объектных отношений  
и психодрама

Институт общегуманитарных исследований

Корвет  

2016

Электронное издание

Москва

УДК 615.851
ББК 53.57
Х45

Х45
Холмс, П.
Внутренний мир снаружи. Теория объектных отношений и психодрама [Электронный ресурс] / П. Холмс ; пер. с англ. — Эл. изд. — 
Электрон. текстовые дан. (1 файл pdf : 234 с.). — М. : Институт общегуманитарных исследований, Корвет, 2016. — Систем. требования: Adobe 
Reader XI либо Adobe Digital Editions 4.5 ; экран 10".
ISBN 978-5-94193-905-3
Книга известного британского психотерапевта Пола Холмса рассказывает о 
внутреннем мире человека, о его личном «внутреннем театре», о сценической и 
закулисной жизни «героев», «злодеев» и других персонажей, с раннего детства 
населяющих этот потаенный мир. А еще — о терапевтическом театре, о возможностях воссоздания сцен внутренней жизни средствами психодрамы и попытке 
их осмысления при помощи психоаналитической теории объектных отношений. 
Психодрама и психоанализ, извечные соперники и антагонисты, удивительно 
мирно уживаются здесь под одной обложкой. Врачи, психологи, психотерапевты 
получат бесценный опыт и новые идеи о взаимодействии индивидуальной психологии с групповыми бессознательными процессами, а читатель-неспециалист — более глубокое понимание себя самого и окружающих.

УДК 615.851
ББК 53.57

Деривативное электронное издание на основе печатного издания: Внутренний мир 
снаружи. Теория объектных отношений и психодрама / П. Холмс ; пер. с англ. — М. : 
Корвет, 2016. — 232 с. — ISBN 978-5-7312-0338-8.

В соответствии со ст. 1299 и 1301 ГК РФ при устранении ограничений, установленных техническими средствами защиты авторских прав, правообладатель вправе требовать от нарушителя возмещения убытков или выплаты компенсации.

ISBN 978-5-94193-905-3
© Издательство «Корвет», 2016

Благодарности

Я был счастлив в течение двадцати лет своей психотерапевтической 
практики работать со многими учителями, наставниками, коллегами, 
терапевтами, пациентами и друзьями — людьми творческими, в высшей 
степени профессиональными и несущими заряд созидательной энергии. 
Я многому научился у этих людей, однако считаю неверным и непрофессиональным шагом перечислять здесь их имена. Был у меня и гораздо 
менее успешный опыт работы с другими учителями, супервизорами и 
терапевтами. Я потерпел неудачу в работе с некоторыми моими пациентами и студентами. Однако я многому научился и приобрел опыт и 
зрелость благодаря работе с ними.
Тем не менее, я рад выразить свою благодарность за помощь, которую 
получил от многих моих друзей за время пребывания в Мехико Сити. Я 
хотел бы поблагодарить Дэвида и Ровенну Резникофф, Густаво Фуэнтеса 
и Херминию Лоза, Мануэля Акуну, Грегорио Фритца, Манлио Гуэрреро, 
Маргариту Гуитарт Падилла, Мойзеса Риуэру Ортиза, Кена Дэви, Джорджа Браво Сото и Лауру Кортес. Я также признателен за дружбу моим 
психодраматическим “кузену” и “кузине” Юйо Белло и Джейм Винклер и 
их студентам из Escuela Mexicana de Psicodrama y Sociodrama.
Я хотел бы выразить особую благодарность моим родителям, которые 
помогли мне организовать визит в Мексику, Эдвине Велхэм, моему редактору из издательства “Тевисток/Рутледж”, за то, что она безгранично 
поддерживала и ободряла меня с самого начала этого проекта, а также 
поблагодарить Universidad de las Americas A.C. в Мехико Сити, который 
создал мне все условия для работы на компьютере, когда я в этом особенно нуждался.

Замечание

Я — мужчина-психодраматист, и в этой книге мною описана психодраматическая сессия с протагонистом-мужчиной. Поэтому на протяжении всей книги я использую по умолчанию мужской род, если только из 
контекста не следует, что разговор идет о женщине. Однако это ровным 
счетом ничего не значит, потому что в этой стране большинство психотерапевтов — женщины.
Я хотел бы принести благодарность за разрешение использовать в 
своей книге следующий материал: “Beacon House, Inc.” за работы Дж.Л. 
Морено и рис.11.4; Э. Голдман и Д. Моррисона за рис.3.1; Д.Х. Мэлана за 
рис.3.2; “Yaffa Character Licensing” за рис.3.3; а также поэтессе М.Е. за ее 
поэму “Роли?”.

1. Введение
ПСИХОДРАМА И ПСИХОАНАЛИТИЧЕСКАЯ 
ТЕОРИЯ

Группа

Джордж пришел с опозданием, запыхавшийся, с покрасневшим лицом. 
Группа уже была готова начать сессию с минуты на минуту. Тельма налила ему чашку кофе, которую он с благодарностью принял.
— Вы когда-нибудь опоздаете на свои похороны, — сказала Джойс, а 
затем добавила: — Хотя по крайней мере эту неделю вы приходите вовремя, к началу работы группы.
Ее прервала Мери:
— Ох, оставьте его в покое, Джордж всегда пытается быть здесь вовремя.
— Так пусть он старается получше. Я не люблю, когда люди приходят 
после того, как мы начали работать.
Все остальные повернулись в их сторону. Подобные стычки в начале 
сессии стали приобретать завидную регулярность.
Пол, лидер группы, вышел в “кофейную комнату” из своего кабинета, 
где у него только что закончилась оживленная и несколько напряженная 
дискуссия с Томом (его коллегой из Службы социальной защиты), впрочем, никак не связанная с работой психодраматической группы.
Пол предложил всем перейти в “театр”, самую большую комнату в 
доме викторианского стиля, где располагалась его клиника. Чашечки с 
кофе быстро опустели, и вся группа потянулась наверх по лестнице. Дебби бросилась в туалет. Она знала, что предстоит долгий вечер.
Группа встречалась каждую неделю уже восемь месяцев. Участники 
присоединились к ней по разным причинам. Джойс, привлекательная 
женщина средних лет, пребывала в депрессии после очередного крушения личных отношений. Годы уходили, и она приближался к тому возрасту, после которого уже вряд ли могла стать матерью. Семейный доктор 
Джойс предложил ей пройти курс терапии. Джоан узнала о психодраме 
через друзей. Дэвид, преуспевающий адвокат, присоединился к группе, 
чтобы работать над проблемами, которые возникали у него всякий раз, 
как он решался на более близкие взаимоотношениям с людьми. Что касается Дебби, то она пришла для того, чтобы больше узнать о психодраме. 
Ее дети подрастали и покидали дом, и теперь она интересовалась возможностью стать психодраматистом. Все члены группы надеялись, что в 
совместной работе им удастся улучшить свою жизнь, но каким образом 
это произойдет, представляли себе далеко не все.

Пол Холмс
6

Группа была “полузакрытой”, ее члены по договоренности присоединялись к работе на цикл из двенадцати сессий. Новые участники могли 
влиться в группу в начале очередного цикла. Поначалу группа состояла 
из десяти человек, но после трех сессий ее покинул Рой, беспокойный 
молодой человек, не имеющий работы. Он сказал: “Психодрама не для 
меня. Она меня пугает”. Джейн, мать-одиночка, покинула группу после 
первого цикла, так как не смогла найти няню для своих маленьких детей. 
На второй цикл в группе осталось восемь человек, а на третий цикл пришел Джордж. Он хотел поработать над затруднениями, возникавшими 
у него на работе и в семье. Временами он вызывал раздражение других 
участников группы, и каждый его приход оказывал заметное воздействие на групповую динамику.

Группа села кругом в “театре”, комфортабельной комнате с обилием 
подушек. Стулья уже были расставлены для работы, но несколько игрушек, которые Пол использовал при работе с детьми, еще были разбросаны по комнате. Пока все ждали Дебби, завязался вялый разговор о том, 
как эту неделю чувствовала себя Тельма после своей психодрамы, прошедшей на прошлой сессии. Наконец подошла Дебби, и Пол обвел глазами группу.
В наступившей тишине ощущалась какая-то скрытая напряженность, 
наполнившая комнату. Это вполне соответствовало его настроению после спора с Томом. Люди утомились, вечер близился к концу, и погода во 
дворе была отвратительной. Группе не хватало энергии, никто не проявлял желания “поработать”. Сам Пол ощущал усталость и нехватку творческих сил (неделя выдалась “слишком долгой”). Проанализировав свои 
впечатления, он пришел к выводу, что никто не чувствует себя готовым 
стать в этот вечер протагонистом.
Требовалось больше энергии, и Пол решил провести веселый разо
грев. Он попросил группу вспомнить какую-нибудь игрушку из своего 
детства и, войдя в эту роль, пройтись по комнате. Тельма сразу же принялась сосать большой палец, повиснув на воображаемой лиане, а Питер 
двинулся вокруг комнаты, изображая игрушечный паровоз. Он двигал 
руками, как поршнями, и время от времени издавал паровозный гудок: 
“Ту-у-у!”
Дебби прыгала по всей комнате, приговаривая: “Я Тигра! Я Тигра!”
Все это время ни Дэвид, ни Джордж не вступали в игру, стоя рядом в 
углу комнаты. Затем Пол попросил “игрушки” пообщаться между собой, 
и Тигра тут же бросилась на обоих стоящих мужчин и принялась их мягко подталкивать. Спустя мгновение Дэвид превратился в машину и принялся стремительно ездить по комнате, громко “бибикая”, неожиданно 
тормозя и лишь чудом не наезжая на другие “игрушки”. Джордж все еще 
оставался скованным и напряженным, однако его тело стало медленно 
поворачиваться на пятках. Пол понял, что Джордж уже вошел в роль 
игрушки. Спустя некоторое время группа выглядела куда более ожив

Внутренний мир снаружи

ленной; комната наполнилась смехом и улыбками — игрушки общались 
друг с другом, и перевоплощенные люди становились более расслабленными и экстравагантными.
Пол произнес:
— Давайте остановимся!
Группа прекратила веселую возню и расположилась вокруг него.
— Кто-нибудь хочет рассказать о своей игрушке?
Первой нарушила молчание Дебби:
— Да. Я была Тигрой из книжки про Винни-Пуха. Мне ее подарили 
родители, когда мне было около четырех лет. Я все еще храню ее, хотя она 
уже изрядно потрепана.
В разговор вступила Тельма:
— Я была тряпичной куклой, с которой я обычно спала в детстве. 
Даже не знаю, что случилось с ней потом. Думаю, что моя мать выбросила ее, когда она совсем износилась.
Один за другим присутствующие говорили о своих игрушках, а на 
вопросы, “потерялись ли эти куклы” и “скучают ли они по своим куклам”, обычно отвечали: “Это так. Но теперь я очень бережно отношусь 
к игрушкам своих детей”.
Даже Джордж, всю игру остававшийся скованным и напряженным, 
поделился со всеми воспоминаниями о своем деревянном солдатике:
— В таком щеголеватом красном мундире он выглядел очень гордым 
и сильным.
— Хорошо. Хочет кто-нибудь исследовать свои игрушки и воспоминания, которые они в вас будят?
Никакой реакции. Извечный кошмар директора психодрамы. Сессия, 
и никто не готов или не желает стать протагонистом.

Внешний мир внутри и внутренний мир снаружи

Эти слова — настоящий, но слишком длинный для книги заголовок — 
суммируют те идеи, которые я предлагаю рассмотреть в последующих 
главах. Для объяснения того, как внутренний мир индивидуальности 
происходит от опыта мира внешнего, будет использована психоаналитическая модель теории объектных отношений, а отчет об одной психодраматической сессии послужит примером тому, как внутренний мир 
может быть экстернализирован — в жизни и в психотерапии.

Личное вступление

Эта книга — результат моей попытки понять и обобщить свой собственный опыт (как пациента и как терапевта) двух очень различных форм 
психотерапии: психодрамы и психоаналитической психотерапии.
Моя первая встреча с психоаналитической терапией произошла задолго до того, как я стал психиатром и психотерапевтом. Еще будучи сту

Пол Холмс
8

дентом, я пошел на прием к врачу из студенческой медицинской службы. 
Он направил меня в психоаналитическую группу, пытаясь помочь мне 
решить некоторые личностные конфликты, ставшие причиной моей депрессии. Мой опыт посещения аналитических групп и индивидуального 
психоанализа продолжался (с перерывами) в течение последующих пятнадцати лет. И за все это время некоторые вещи так и остались неизменными!
Позже я проходил обучение по специализации психотерапевта-аналитика, что было результатом моего положительного опыта участия в 
терапевтическом процессе. Впрочем, такой путь к профессии психотерапевта вряд ли можно назвать необычным.
Что же касается моего первого непосредственного контакта с психодрамой, то он был почти случайным, что, вероятно, вполне соответствует духу терапии, в которой спонтанности придается столь большое 
значение. Я искал, чем бы занять недельный отпуск, когда мне на глаза 
попалось объявление о психодраматических курсах в Холвелл-центре в 
Девоне, которые проводила Марша Карп (впоследствии она стала моим 
тренером).
Я припомнил, что несколько лет назад получил по почте ранний вариант первой книги Адама Блатнера “Отыгрывание внутри (Acting-in)”. (В 
то время это была копия документа, частным образом опубликованного 
под заголовком “Психодрама, ролевая игра и методы действия” (Blatner, 
1970).) Книга показалась мне интересной, но с тех пор я больше не соприкасался с психодрамой.
И вот теперь, с трепетом и волнением, я приехал в Холвелл-центр, 
разместившийся в фермерском доме, в поросшей вереском местности северного Девона. Именно здесь мне было суждено впервые ощутить вкус 
настоящей психодрамы.
Эта неделя стала для меня открытием. Я наслаждался атмосферой 
центра, юмором и теплотой, которые сопровождали каждую сессию. 
Мне нравилось, что психодрама не стремилась ставить диагнозы и вешать ярлыки, а ее театральность напомнила мне те годы, когда я, еще 
будучи студентом, руководил драматическим кружком, вместо того чтобы исследовать функционирование коры головного мозга кроликов, не 
вылезая из своей лаборатории. Я действительно получал удовольствие 
от своей театральной деятельности, от присущей ей сложной системы 
человеческих взаимоотношений, что и подтолкнуло меня за несколько 
лет до этого оставить нейрофизиологическую лабораторию и вновь вернуться к изучению медицины.
Сначала я обучался индивидуальной психоаналитической психотерапии, работая в то же время психиатром в госпитале Моудсли в Лондоне. 
Впоследствии я приобрел навыки психодраматиста. Эти две формы психотерапии, как мне казалось, принадлежат к абсолютно разным лагерям, 
как по своей философии, так и по теоретическим и практическим взглядам. Видимо, поэтому в течение нескольких лет я применял их изолиро

Внутренний мир снаружи

ванно друг от друга. А может быть, я просто посчитал, что так легче и 
удобнее следовать советам и инструкциям моих столь разных учителей 
и наставников.
Аналитическая психотерапия не допускает таких действий, как взаимные прикосновения пациента и аналитика в процессе работы или 
установление между ними дружеских отношений. Подобное поведение 
называется отыгрыванием (acting-out) и считается непродуктивным для 
терапевтического процесса (Sandler et al., 1973).
Как молодой профессионал, я ценил безопасность, которую предоставляли мне правила, регламентировавшие отношения “пациент-терапевт”: они вполне подходили как для моей практики врача, так и для 
работы психиатра. Кроме того, психоанализ предложил мне хорошо разработанную концепцию психологии разума и эмоциональных нарушений, ясность и логичность которой привлекала меня как нейропсихолога 
со сложившимся мировоззрением.
С другой стороны была психодрама, драматичная по самой своей природе. В ней поощряются действие и движение. В самом деле, статичную 
психодраматическую сессию, в которой преобладают разговоры, можно 
считать неудачной. Я наслаждался волнением драмы. Между членами 
группы могли беспрепятственно развиваться человеческие отношения. 
Я считал такую открытость полезной и поддерживающей.
Вряд ли теперь может показаться удивительным мое стремление изолировать в своей клинической практике эти два мощных вида терапии.
Долгое время я считал себя в первую очередь психиатром и психотерапевтом аналитической ориентации. Психодрама снабжала меня пищей для личностного развития и новых терапевтических идей, и я даже 
проводил психодраматическую работу с группами молодежи в одной из 
клиник (Holmes, 1984, 1987). Однако настал момент, когда я решил получить серьезные навыки психодраматиста у Марши Карп и ее мужа, Кена 
Спрага. В теории и практике Марша была последовательницей своих 
учителей, Дж.Л. Морено и Зерки Морено (вероятно, она также испытывала некоторое влияние Карла Роджерса).
Здесь, в Холвелл-центре, разговоров о теориях психоанализа было 
немного. Действительно, Дж.Л. Морено был глубоким антагонистом по 
отношению к З. Фрейду, его последователям и большинству его теорий. 
Такое отношение к психоанализу разделяло множество его учеников, и 
это сразу бросалось в глаза.
Пока я проходил практику в качестве психодраматиста, во мне окрепла вера в силу техник и методов психодрамы. Тем не менее, мое понимание метапсихологических теорий Морено оставляло желать лучшего. Я 
оставался психоаналитиком, которому довелось вести психодраматическую группу.
Со временем я открыл, что многие мои психоаналитические навыки 
и знания весьма полезны в моей клинической практике в качестве ведущего психодрамы. Я также обнаружил, что в моей клинической работе 

Пол Холмс
10

произошел значительный философский сдвиг в сторону гуманистического (а не исключительно медицинского) подхода к процессу лечения. 
Словом, все больше и больше вырисовывалась необходимость развития 
собственного интегрированного взгляд на психодраму и психоанализ.
Я с удовольствием и не без удивления обнаружил, что мои тренеры, 
коллеги и друзья по психодраматическому движению поддержали меня 
в этом. Сейчас я чувствую свои обязательства перед теорией и клинической практикой обоих терапевтических лагерей, и поэтому, когда предоставляется удобная возможность, работаю и как индивидуальный терапевт-психоаналитик, и как психодраматист.
Эту книгу можно назвать одним из следствий той самой частной поездки.

Постскриптум

Читатель удивится, найдя постскриптум в самом начале книги. Ну что 
ж, психодрама по своей природе склонна к неожиданностям.
Эта книга была написана в Мехико, в тот период, когда я был лишен 
регулярных контактов с британской психодрамой. Вернувшись в Британию, я перечитал окончательный вариант рукописи и вновь пришел к 
выводу, что представленные в ней теории охватывают лишь небольшую 
часть имеющегося богатства психодраматических процессов.
Книга отражает мой вполне конкретный и, может быть, порой надрациональный подход к пониманию психики. К примеру, в тексте можно 
найти лишь намеки на применение символизма и мифов в психодраме 
и на те аспекты межличностных отношений, которые существуют в любой группе и напоминают глубокие, но мощные подводные течения. На 
самом деле все это важные стороны магии психодрамы, которые нельзя 
игнорировать, если рассматриваешь весь процесс в целом.

Фрейд и Морено: два венских врача

И Фрейд и Морено обучались медицине в Вене. Фрейд стал неврологом и в первое время публиковал свои исследования в области нейропатологии. Его творение, психоанализ, своими корнями уходит в биологический и органический взгляд на природу человека. Впрочем, кое-кто 
постоянно утверждает, что научная позиция Фрейда является лишь результатом хорошей работы переводчиков его трудов на английский.
Психодрама и социодрама, созданные Морено, принадлежат к совершенно иной области философии, к экзистенциальным школам психотерапии и человеческих отношений (Moreno, 1959:207—17).
На Морено оказали большое влияние взгляды философа и теолога 
Мартина Бубера, утверждавшего, что для того чтобы преодолеть чувство 
отчуждения, акцент должен быть сделан на отношения “Я — Ты”, а не на 
связь “Я — Он”.