Психосоматическая медицина. Принципы и применение

Франц Александер

Психосоматическая

медицина

Принципы и применение

2-е издание (электронное)

Инcтитут общегуманитарных исследований
2016

Александер Ф.

Психосоматическая медицина. Принципы и 
применение [Электронный ресурс] / Ф. Александер ; 
пер. с англ. А. М. Боковикова, В. В. Старовойтова ; 
под научн. ред. С. Л. Шишкина. – 2-е изд. (эл.). – 
Электрон. текстовые дан. (1 файл pdf : 322 с.). – М. : 
Инcтитут общегуманитарных исследований, 2016. 
– Систем. требования: Adobe Reader XI ; экран 10".

ISBN 978-5-94193-800-1
Имя Франца Александера (1891-1964), американского психоаналитика венгерского происхождения, хорошо известно во 
всем мире. Он признан одним из основателей психосоматической медицины (психосоматики). Именно его работы сыграли 
решающую роль в признании эмоционального напряжения 
значимым фактором возникновения и развития соматических 
заболеваний. 
Данное произведение является центральным в творчестве 
Ф. Александера. В нем обобщается опыт бурного развития 
психосоматики в первой половине ХХ века и излагается методология нового, психоаналитического подхода к пониманию 
и лечению болезней.

А27

УДК 615.8
ББК 53.57

ISBN 978-5-94193-800-1
© Институт общегуманитарных исследований, 2015

УДК 615.8
ББК 53.57
 А27

Деривативное электронное издание на основе печатного издания: 
Психосоматическая медицина. Принципы и применение / Ф.  Александер - М.: Институт общегуманитарных исследований, 2015.  — 
320 c. – ISBN 978-5-88230-135-3.

В соответствии со ст. 1299 и 1301 ГК РФ при устранении ограничений, установленных техническими средствами защиты авторских 
прав, правообладатель вправе требовать от нарушителя возмещения убытков или выплаты компенсации.

Предисловие к русскому изданию

Имя Франца Александера (1891–1964), американского психоаналитика венгерского происхождения, хорошо 
известно во всем мире. Он признан одним из основателей психосоматической медицины (психосоматики). Тем 
не менее до сих пор ни одна из работ Александера, за 
исключением написанной вместе с Шелтоном Селесником книги об истории медицины, на русском языке не 
выходила. Объясняется это психоаналитическим фундаментом его подхода к анализу причин болезней и их 
лечению, который в советское время выглядел особенно 
неприемлемым в психосоматике — дисциплине, напрямую соприкасающейся с идеологически опасной проблемой связи души и тела. Лишь сейчас, через пятьдесят лет 
после выхода в США первого издания «Психосоматической медицины» Александера, русскоязычный читатель 
получает возможность оценить строгую логику и глубину идей этого классического руководства.
На «Психосоматической медицине» Франца Александера лежит отпечаток личности его автора — профессионала и в психоанализе, и в медицине. В 1919 году, 
уже получив медицинское образование, он стал одним 
из первых студентов Берлинского психоаналитического института. Его первая книга, «Psychoanalyse der 
Gesamt-per-sön-lichkeit» (1927), развивавшая теорию 
Сверх-Я, удостоилась похвалы Фрейда. В 1932 году он 
участвовал в основании Чикагского психоаналитического института и стал его первым директором. Будучи 
харизматическим лидером, он привлек в Чикаго многих 
европейских психоаналитиков, в том числе Карен Хорни, которая получила должность помощника директора 

Ôðанц Александеð
4

Института1. Разделяя большинство положений Фрейда, 
Александер тем не менее критически относился к теории либидо и проявлял большую самостоятельность в 
разработке собственных концепций, а также поддерживал неортодоксальные идеи других психоаналитиков. В 
целом его позицию характеризуют как промежуточную 
между ортодоксальным фрейдизмом и неофрейдизмом 2. 
В истории психоанализа Александер выделяется особенным уважением к научному подходу и точным методам, 
и именно поэтому Чикагский психоаналитический институт, которым он бессменно руководил вплоть до 1956 
года, был центром проведения многочисленных научных 
исследований роли эмоциональных расстройств при 
разнообразных заболеваниях. Хотя психосоматическое 
направление стало формироваться в медицине задолго 
до Александера, именно его работы сыграли решающую 
роль в признании эмоционального напряжения значимым фактором возникновения и развития соматических 
заболеваний.
Формирование психосоматики в 30-е годы ХХ века как 
самостоятельной научной дисциплины не было простым 
следствием вторжения психоанализа в соматическую медицину в процессе расширения сферы своего влияния, 
подобно тому, как он проник, например, в культурологию. Появление психосоматической медицины было предопределено, во-первых, нарастающим недовольством 
механистическим подходом, рассматривающим человека 
как простую сумму клеток и органов, и во-вторых, конвергенцией двух концепций, существовавших на протяжении всей истории медицины, — холистической и психогенной 3. Книга Александера обобщила опыт бурного 
развития психосоматики в первой половине ХХ века, и 

1 D. Kirsner. Unfree associations inside psychoanalytic institutes. Ch. 3. On the make: 
The Chicago Psychoanalytic Institute. Robert M.Young & Ian Pitchford, 1998.
2 Г. Блюм. Психоаналитические теории личности. М., 1996.
3 Z. J. Lipowski. What does the word «psychosomatic» really mean? A historical and 
semantic inquiry. — Psychosom. Med. 1984. Vol. 46,  2, pp. 153–171.

Психосоматическая медицина
5

наиболее интересным в ней, несомненно, является концентрированное изложение методологии нового подхода к пониманию и лечению болезней. 
Основой этой методологии, проходящей через всю 
книгу, является равноправное и «скоординированное 
использование соматических, то есть физиологических, 
анатомических, фармакологических, хирургических и 
диетических, методов и концепций, с одной стороны, 
и психологических методов и концепций — с другой», 
в котором Александер видит суть психосоматического 
подхода. Если сейчас область компетенции психосоматической медицины чаще всего ограничивают влиянием 
психологических факторов на возникновение и развитие 
непсихических заболеваний, то есть линией, идущей от 
психогенной концепции, то Александер был сторонником более широкого подхода, идущего от холистической 
концепции. Согласно этому подходу, психическое и соматическое в человеке неразрывно связаны друг с другом, 
и понимание причин болезней невозможно без совместного анализа этих двух уровней. Хотя холистический 
подход в настоящее время и не отвергается напрямую, 
он часто уходит из поля зрения как исследователей, так 
и врачей — вероятно, из-за сложности следования его 
методологии, требующей не только хорошего знания как 
психики, так и соматики, но и понимания их взаимосвязанного функционирования. Последнее трудно поддается формализации, необходимой в научном исследовании 
и в клинической практике, и легко ускользает из сферы 
научного анализа, особенно в условиях продолжающейся 
дифференциации и специализации отраслей медицины. 
В связи с этим значение книги Александера, в которой 
холистическая психосоматическая методология не только сформулирована и обоснована, но и проиллюстрирована многочисленными примерами ее конкретного применения, в наши дни, пожалуй, лишь возросло.

Ôðанц Александеð
6

Предшественники и современники Александера описали множество различного рода корреляций между 
эмоциональной сферой и соматической патологией. 
Наиболее глубоко разработанной в этой области была 
теория специфических типов личности Фландерс Данбар. Эта исследовательница показала, что психологический портрет («личностный профиль»), например больных, страдающих ишемической болезнью сердца, и больных, склонных к частым переломам и другим травмам, 
коренным образом различается. Однако, как и в любой 
другой области научного знания, статистическая корреляция дает лишь начальный материал для исследования 
механизмов явления. Александер, с большим уважением 
относящийся к Данбар и часто цитирующий ее работы, 
обращает внимание читателя на то, что корреляция между характером и предрасположенностью к заболеваниям 
совсем не обязательно раскрывает реальную цепь причинных связей. В частности, между характером и предрасположенностью к определенному заболеванию может находиться промежуточное звено — специфический 
образ жизни, к которому склонны люди с определенным 
характером: так, если они почему-либо склонны к профессиям с высоким уровнем ответственности, непосредственной причиной заболевания могут стать профессиональные стрессы, а не сами по себе свойства характера. 
Более того, психоаналитическое исследование может выявить один и тот же эмоциональный конфликт под покровом внешне совершенно различных типов личности, 
и именно этот конфликт, с точки зрения Александера, 
будет определять болезнь, к которой наиболее склонен 
индивид: например, «характерный эмоциональный паттерн астматика можно выявить у лиц с совершенно противоположными типами личности, защищающих себя от 
страха отделения с помощью различных эмоциональных 
механизмов». Таким образом, благодаря опоре на психо

Психосоматическая медицина
7

аналитический метод Александер не останавливается на 
обсуждении статистических корреляций между внешними показателями психического и соматического функционирования, имеющих весьма ограниченную ценность в 
отношении основной задачи — лечения больного, и идет 
значительно дальше, пытаясь — хотя и не всегда успешно — выявить глубинные механизмы патологии.
Теоретический фундамент данного руководства составляет главным образом теория психосоматической 
специфичности, или специфических конфликтов — наиболее известная концепция Александера. Согласно ей, 
тип соматического заболевания определяется типом неосознаваемого эмоционального конфликта. Александер 
исходит из того, что «каждой эмоциональной ситуации 
соответствует специфический синдром физических изменений, психосоматических реакций, такой, как смех, 
плач, покраснение, изменения в сердечном ритме, дыхании, и т.д.», и, более того, «эмоциональные воздействия 
могут стимулировать или подавлять работу любого органа». Психоаналитическое исследование выявляет у 
многих людей сохраняющееся в течение долгого времени неосознаваемое эмоциональное напряжение. Можно 
предположить, что в подобных случаях на протяжении 
длительного времени будут сохраняться и изменения в 
работе физиологических систем, приводя к нарушению 
их нормальной работы и в конечном итоге провоцируя 
развитие болезни. Причем, поскольку при различных 
психических состояниях наблюдаются различные физиологические сдвиги, то и результатом различных длительно сохраняющихся бессознательных эмоциональных состояний будут разные патологические процессы: 
повышенное кровяное давление — следствием подавленного гнева, дисфункции желудочно-кишечного тракта — следствием фрустрации зависимых наклонностей и 
т.д. Стремясь быть объективным исследователем, Алек

Ôðанц Александеð
8

сандер признавал, что ключевые положения его теории 
требуют дополнительной проверки и обоснования. К сожалению, четкого экспериментального подтверждения 
теория специфических конфликтов так и не получила, в 
том числе в специально посвященных этому многочисленных исследованиях возглавлявшегося Александером 
института. Впрочем, она не была и опровергнута. Ее продолжают считать одной из ведущих психосоматических 
теорий.
Особенностью подхода Александера был упор на бессознательное эмоциональное напряжение, которое, с 
психоаналитической точки зрения, более патогенно, поскольку не может найти выход в сознательных действиях. 
Этим его подход отличается от непсихоаналитических, 
в том числе преобладавших в советской, да и преобладающих в современной российской медицине, в которых 
анализируется влияние лишь осознаваемых психических 
процессов, доступных непосредственному наблюдению 
и описанию. В другой плоскости противоположность 
подходу Александера представляет неспецифическая 
концепция. Согласно ей, возникновение и развитие патологии вызывается длительными состояниями стресса, 
однако конкретная форма патологических изменений 
зависит не от типа стресса, а от того, какие органы или 
системы у данного индивидуума более уязвимы. Критикуя специфическую концепцию, сторонники неспецифической концепции особо подчеркивают отсутствие 
полной корреляции между спецификой психосоматического заболевания и личностью больного. По-видимому, 
антагонизма между всеми этими концепциями нет: одни 
случаи могут больше соответствовать одной из них, другие — другой. Как уже отмечалось выше, неполное соответствие между заболеванием и внешними характеристиками личности легко объяснимо, если во внимание 
принимаются неосознаваемые конфликты, как это и 

Психосоматическая медицина
9

предлагал Александер. Однако он отнюдь не делал фетиш из психических влияний, признавая большую роль 
соматических факторов. В частности, он отмечал, что типичные эмоциональные констелляции, характерные для 
определенной соматической болезни (например, язвы), 
можно встретить и у человека, у которого эта болезнь не 
развивается, из чего делал вывод, что наличие или отсутствие болезни зависит не только от эмоциональных, 
но также и от соматических факторов, еще недостаточно 
выявленных. Он оказался прав — в последние десятилетия убедительно показана важная роль не зависимых от 
психики генетических факторов в определении индивидуальной уязвимости физиологических систем.
Больше всего места в книге отдано применению психосоматического подхода и теории специфических конфликтов к конкретным болезням. Хотя Александер, исходя из холистического подхода, был против выделения 
отдельной группы психосоматических расстройств (в 
любом соматическом заболевании можно найти и соматические, и психические факторы!), круг рассматриваемых им болезней почти в точности совпадает с тем, что 
сейчас принято относить в эту группу (см., например, 
руководство Каплана и Сэдока4). На солидном клиническом материале, включающем собственные наблюдения, 
данные, полученные сотрудниками Чикагского психоаналитического института, и многочисленные данные 
других исследователей, он выстраивает для каждого заболевания хорошо продуманную схему психосоматического генеза. Приводимые истории болезней прекрасно 
иллюстрируют пути применения психоаналитического 
метода для выявления лежащих в основе расстройств 
скрытых эмоциональных конфликтов и лечения этих 
конфликтов, а в итоге — болезни в целом.

4 Г. И. Каплан, Б. Дж. Сэдок. Клиническая психиатрия. М.: Медицина, 1994. Т. 
1, с. 595–615.

Ôðанц Александеð
10

Излишний оптимизм и уверенность в своем подходе, 
похоже, подвела Александера — он часто без достаточных оснований считал уже достаточно хорошо понятыми механизмы заболеваний, в действительности мало 
проясненные и к настоящему времени. Из-за этого главы, 
посвященные конкретным заболеваниям, выглядят, несмотря на постоянную опору на клинический материал, 
несколько легковесными и проигрывают теоретической 
части в убедительности. Так, связь психогенного запора 
с анально-садистскими наклонностями, хотя и не вызовет сомнений у многих психоаналитически ориентированных специалистов, остальным вряд ли покажется 
доказанной в полной мере. Широко известная гипотеза 
Александера о роли подавленного гнева в формировании хронически повышенного кровяного давления в целом очень убедительна, однако даже она не имеет однозначного экспериментального подтверждения, и многие 
вопросы, связанные с ней, до сих пор не прояснены5. С 
другими психосоматическими гипотезами дело обстоит 
отнюдь не лучше: хотя периодически сообщается о клинических данных, свидетельствующих в пользу той или 
иной из них, окончательные выводы делать все еще рано. 
Наконец, эффективность психоаналитического лечения 
психосоматических расстройств, по-видимому, преувеличивалась: по утверждениям современных специалистов, многие из психосоматических больных попросту 
не способны адекватно выражать свои эмоции, и поэтому классические психоаналитические техники зачастую 
не улучшают их состояние6.
В то же время не стоит упускать из виду, что эти изъяны в книге Александера — следствие чрезвычайной 
сложности и слабой разработанности предмета. И по
5 B. T. Engel. An historical and critical review of the articles on blood pressure 
published in Psychosomatic Medicine between 1939 and 1997. — Psychosom. Med. 
1998. Vol. 60, N 6, pp. 682–696.
6 W. Dorfman. Psychosomatic medicine: some past and current concepts. — 
Psychother. Psychosom. 1979. Vol. 31, N 1–4, pp. 33–37.