ХХ век в социальной памяти российского крестьянства

Российская Академия Наук
Институт философии
И.Е.Кознова
ХХ ВЕК В СОЦИАЛЬНОЙ ПАМЯТИ
РОССИЙСКОГО КРЕСТЬЯНСТВА
Москва
1999
1

ББК 63.3(2)
УДК 321.925
К-59
Ответственный редактор
С.А.Никольский
Рецензенты:
доктор филос. наук Н.Н.Козлова
доктор филос. наук П.И.Симуш
 К-59
Кознова И.Е. ХХ век в социальной памяти
российского крестьянства. – М., 2000. – 207 с.
ХХ век стал для крестьянства веком глубинных
потрясений, оставил в его памяти глубокий след. Менялось крестьянство – не оставалась неизменной и
его память.
В монографии на основе архивных и опубликованных материалов, прежде всего документов личного происхождения, семейных историй в традициях Oral
History, в том числе почерпнутых автором в общении
с современными жителями села Центра и Севера России изучается память на уровне событийной ретроспекции – «История ХХ века глазами крестьян», и на
уровне универсальном – самосознания и поведения
крестьян, видящих в собственном прошлом ключ к
настоящему.
ISBN 5-201-02020-8           ©И.Е.Кознова, 2000
©ИФРАН, 2000
2

Благодаря памяти прошедшее входит в нас,
а будущее как бы предугадывается настоящим
Д.С.Лихачев
ВВЕДЕНИЕ
ПАМЯТЬ И КРЕСТЬЯНСТВО
Замечено: всегда есть несколько преобладающих
воспоминаний, ярких точек, вокруг которых все остальное меркнет и бледнеет. Эти яркие точки способны
разрастаться по мере расширения нашей памяти. У исследователя памяти таких ярких точек, на первый взгляд,
множество. За каждой из них – свой мир, индивидуальный или коллективный. Вполне понятно, что символы и знаки этого другого мира и мира исследователя
могут пересечься или совпасть, оказаться созвучными
друг другу. Однако случаются совпадения, способные
превратить обычные архивные поиски «документов
жизни» в нечто большее. Тогда память нарратива и память исследователя превращаются в метафору. Так произошло с автором этой книги...
 * * *
Кажется, что прошлое – мертво. Тем не менее знание прошлого существует в настоящем. Силу ему дает
память. Память – фундаментальное проявление человеческой жизни. Без памяти социальная жизнь, самая
характерная черта человека, была бы невозможна. Память – это способность сохранять определенную информацию; она основывается прежде всего на группе
психических функций, благодаря которым человек мо3

жет вновь осовременить прошлые впечатления или информацию, которую он считает прошлой1 2. В широком
смысле различаются несколько типов памяти: биологическая (генетическая), социальная (коллективная, историческая, этническая) и искусственная. Память действует
на нескольких уровнях: во-первых, это индивидуальная
память на основе индивидуального, личного, пережитого опыта; во-вторых, индивидуальная память на основе
непережитого опыта; затем – коллективная память. В
особом отношении с памятью находится история – толкование прошлого специалистами.
 Как известно, каждая эпоха оставляет в памяти свой
след: одна – бледный, слабый и поверхностный, другая –
сильный и глубокий. При этом замечено, что бурные эпохи
оставляют в памяти людей более яркий и глубокий след,
чем мирные и спокойные времена. По словам Марка Блока, «мирная преемственность социального существования
менее благоприятна для передачи памяти» 3. Так ли это?
Кажется, этим вопросом задался сам ХХ век, в центре интеллектуальных интересов которого оказалась важнейшая для человечества проблема: что есть память.
Отношения ХХ века с памятью непросты. ХХ век в
равной степени можно связать и с памятью, и с беспамятством. В реальной действительности он явно и особенно ярко продемонстрировал совершенно противоположные способы действия памяти отдельных людей,
групп и обществ, а также способы распоряжения этими
памятями, включая насильственные. С другой стороны, интеллектуальная традиция осмысления и описания феномена памяти, существовавшая в европейской
культуре еще со времен античности4, именно в ХХ в.
получила новый импульс. На протяжении ХХ в. изменились и расширились как сами возможности памяти
(наиболее яркий пример – появление электронной памяти), так и способы ее изучения и описания, интенсивно формировался дискурс памяти.
4

Причин, по которым метафорой ХХ века вполне
может быть признана сама память – несколько.
 Ряд связанных между собой обстоятельств повлияли
на возникновение темы памяти вначале как темы Модерна. Интерес к памяти возник в европейском обществе
как раз тогда, когда сформировался облик современной
цивилизации и одновременно возникли симптомы «недовольства» этой цивилизацией и ее проявлением в человеке. Это становление сопровождалось утратой традиций,
разрушением аграрного общества, относительно устойчивого, привычного уклада. С переходом от традиции к
модернизму множество анонимных индивидов, социальных атомов, лишенных связей между собой, начинают действовать в обществе. Модерн – это общество индивидов. Однако их действия оказались взрывом «возбудимой народной массы, бурной, необузданной и
податливой»5. Главной характерной чертой эпохи становилась «замена сознательной деятельности индивидов
бессознательной деятельностью толпы» 
6. ХХ век, век толп,
растворял индивида в массе.
Проблематичность Модерна, рост психологической
напряженности, появление все большего числа случаев
отклонения от нормы в поведении людей – фон, на
котором вырастала тема памяти. Возможность сойти с
ума представлялась реальной. При этом существовали
области, где вхождение в Модерн осуществлялось в
первую очередь через репрессивные дисциплинарные
практики. Осмысление этого процесса в ХХ в. привело
к мысли, что память – это своеобразная «запись законов на теле»7.  Однако еще Ф.Ницше в конце XIX в.
попытался представить память как древний и сильнейший социальный инструмент наказания, кары, возмездия. Сотворение памяти с помощью боли -8 . Тема памяти оказалась весьма плодотворной для объяснения
поведения индивидов и масс.
5

Уже в начале столетия рефлексия по этому поводу
стала непременным атрибутом философских исследований (А.Бергсон), психологии (З.Фрейд), литературных автобиографий (М.Пруст), где память рассматривалась как способность индивидуального сознания.
Память по А.Бергсону – это образ прошлого. Однако память, как неоднократно пытался обосновать на
страницах своей книги Бергсон, состоит вовсе не в возвращении к прошлому, а наоборот, в передвижении
прошлого в настоящее. Более того, память сжимает в
единой интуиции множество моментов времени. Поэтому «формула памяти» звучит как «синтез прошлого
и настоящего в виду будущего» 9. А.Бергсон выделил
две формы памяти, первую из которых он определял
как память естественную для жизни, ориентированную
в соответствии с природой, основанную на повторяемости, продукт полезного действия былых образов до
настоящего момента, память=привычку тела, связанную с деятельностью мозга, или «скорее, привычку,
освященную памятью, чем память», которая «разыгрывает наш прошлый опыт, но не вызывает его образа».
Роль тела здесь – не накапливать воспоминания, а выбирать только полезное, необходимое в данный момент.
Поэтому прошлое ценно в здесь как элемент ритуала,
своей включенностью в настоящее.
Вторая память выступает как отвлечение от настоящего, она носит характер грез, мечтаний, эта память
воображает. Все события жизни всплывают как образы=воспоминания. Образная память – это свойство духа
и проявление прошлого. Большинство воспоминаний
связано с событиями прошлого, которые не повторяются. Прошлое оказывается ценным само по себе, как
предмет воспоминаний, причем ценным в разной степени, субъективно для каждого. Эту вторую память
А.Бергсон и называл собственно памятью: «сорастяжимая с сознанием, она удерживает и располагает одно за
6

другим все наши состояния, по мере того, как они наступают, оставляя за каждым фактом его место, то есть
обозначая его дату; она действительно двигается в окончательном прошлом, а не как первая в непрестанно зачинающемся настоящем 10 .
Нормально, если обе памяти действуют согласованно, они создают определенное равновесие11 . «Нарушение равновесия памяти» – вот диагноз, который ставится больному человеку.
Этот диагноз может стать и симптомом нездоровья
всего общества. Моральные потрясения веры в самих себя
и в человеческую доброту, вызванные военными катастрофами начала века, требовали поиска устойчивости и определенности. Современность, обрекающая человека на одиночество, таких оснований не давала. «“Современный” человек всегда одинок, ибо каждый шаг к более высокому и
более широкому сознанию отдалает его от изначальной,
чисто анималистической participation mystique с толпой, от
погружения в общее бессознательное» 12.
 У этой проблемы есть и другая сторона. Наметившийся
еще в XIX в. интерес к коллективным представлениям
(Э.Дюркгейм), коллективной психологии (Г.Лебон, Г.Тард)
неминуемо должен был соединиться с исследованиями в
области памяти. Так был сделан следующий шаг, и память
оказалась в центре внимания психологии (З.Фрейд,
К.Г.Юнг, В.М.Бехтерев, Л.С.Выгодский, А.Н.Леонтьев),
социальных наук (М.Хальвбакс, П. Жане, Н.А.Бердяев,
Р.Барт, К.Беккер) с точки зрения коллективного, а также
связи индивидуального и коллективного. «Открытие» коллективного бессознательного стало по сути открытием всеобщей человеческой прапамяти, и, вероятно, поэтому оно
«невзирая на свой ужасающий облик, обладает огромной
притягательной силой» 13.
Систематическую концепцию коллективной памяти создал М. Хальбвакс, сконструировавший связь между
социальной группой и коллективной памятью. При этом
7

любые воспоминания являются реконструкцией, а не
репродукцией прежнего опыта. В серии своих исследований он отметил, что каждая память, которой обладает каждая социальная группа, ограничена во времени и
пространстве 14. П. Жане подчеркивал социальный характер памяти, неразрывную связь ее с развитием языка. Он представлял память специфическим действием,
отличным от автоматического повторения, приводящего к образованию навыков. С памятью связан совершенно особый тип человеческого поведения15 .
Конечно, социальные группы не могут помнить (в
физическом смысле) – это исключительно способность
индивида. И, конечно, люди не могут помнить события, в которых не принимали участия. Однако, как замечено, «не нужно штурмовать Бастилию, чтобы отмечать 14 июля как символ национальной идентичности»16. Именно память позволяет нам понять, как люди
конструируют прошлое, в котором они не принимали
участия непосредственно, но представления о котором
разделяют с другими членами группы как установленное
значение культурного знания и традиции. По мнению
С.Московичи, «впечатления прошлого сохраняются в
психической жизни масс равным образом в форме мнестических следов»17.
Вторая половина нынешнего столетия, особенно 7080-е годы, отмечены повышенным интересом к памяти. При этом теоретическое осмысление18 шло параллельно с конкретными исследованиями 19.
По мере изучения памяти сложилось общее представление о том, что, во-первых, память общества, коллективная память находится вне индивидуального уровня; во-вторых, память – это культурная конструкция.
Понимание процессов культурных изменений в любых
областях предполагает понимание социальной памяти.
Тем самым изучение социальной памяти – часть более
широкого междисциплинарного интереса в изучении
культурных практик.
8

Все исследования в области социальной памяти
сосредоточены на нескольких общих задачах.
Наиболее общая – определение социальной памяти. Вероятно, какое-либо общее, единое определение
вообще невозможно. Далее следует назвать задачу изучения специфики социальной памяти для различных
событий или исторических периодов. И, наконец, влияние социальной памяти на другие социальные, политические и культурные практики.
Однако прежде всего следует отметить, память исторически меняется. Во-первых, сами специфически
человеческие формы памяти появились как продукт
исторического развития психики 20 . Во-вторых, сама
память в человеческом обществе обладает динамикой
21 . «Мы должны знать, – пишет П.Нора, – о разнице
между правдой памяти, которая вынуждена спасаться в
жестах и привычках, в искусства, ремеслах, передаваемых устной традицией, в наследстве самосознания самого тела, в неустановленных рефлексах и закоренелых
памятях и памятью, трансформирующейся через прохождение сквозь историю, которая является практически
противоположной первой – волюнтаристской и намеренной, воспринимаемой как обязанность, а не спонтанной, психологически индивидуальной и субъективной, но никогда – социальной, коллективной»22.
Следует обратить внимание на следующее обстоятельство. В исследованиях памяти преобладает точка
зрения (идущая во многом от концепции Э.Дюркгейма
о коллективных представлениях), согласно которой социальная память – исключительно память коллективная. Тем самым индивидуальное оказывается как будто
вне социального, то есть социальное характеризует не
отдельного индивида, а только различные общности
людей. Между тем человеческий индивид и его психика изначально и всегда социальны. Социальность многообразна и проявляется в разных формах 23 . Другое
9

дело, что (по Дюркгейму) общество – это реальность,
которая не сводится к совокупности индивидов. Так же
и память общества, коллективная память не сводится к
сумме памятей индивидов.
При историческом изучении памяти необходимо
особо подчеркнуть различие между обществом с преимущественно устной памятью и обществом с преимущественно письменной памятью. Первое, на что было обращено внимание, это существование по крайней мере двух
форм памяти – архаической, то есть памяти традиционного общества, и памяти современного общества (Модерн). Те, кто пишут о памяти, так или иначе пытаются
проникнуть в суть этих различий. Черты обеих форм
памяти обнаруживаются как в прошлом, так и в настоящем – в памяти общества, группы, отдельного человека,
и все же можно вести речь о преобладании во времени и
пространстве той или иной формы памяти.
Прежде всего архаическая память (память традиционного или примитивного общества) – коллективная, она и
проявляет себя как коллективная. В литературе как уже
упоминалось, отмечается тождественность понятий «коллективная» и «социальная» память. Память современная –
прежде всего индивидуальна и субъективна.
 У архаической памяти нет ярко выраженного начала и конца, здесь действует круговое время, причем
прошлое по сути неизменно, священно, а настоящее и
будущее повторяют прошедшее и все три времен’ных
регистра способны поменяться местами. Здесь все знакомо и определенно, а потому правит ритуал. Архаическая память выражает себя в жестах, привычках, умениях и навыках. Эта такая память, о которой А.Бергсон
писал как о памяти-привычке тела. Подобная память
особенно предрасположена к сохранению практических и технических знаний, к специальным знаниям.
Происходит передача секретов различных профессий из
поколение в поколение в рамках отдельных профес10