Духовно-академическая философия в России первой половины XIX века: киевская и петербургская школы (Новые материалы)

Российская Академия Наук
Институт философии

Н.А. КУЦЕНКО

Духовно-академическая философия
в России первой половины XIX века:
киевская и петербургская школы
(Новые материалы)

Москва
2005

© Н.А. Куценко, 2005
© ИФ РАН, 2005
ISBN 5-9540-0037-9

УДК 14
ББК 74.03
К-95

В авторской редакции

Рецензенты
доктор филос. наук М.А. Маслин
доктор филос. наук В.К. Шохин

К-95 
Куценко Н.А. Духовно-академическая философии в России первой половины  XIX века: 
киевская и петербургская школы (Новые материалы).  — М., 2005. — 138 с.

Монография представляет собой введение в научный 
оборот  и предварительное изучение архивного материала, связанного с философскими курсами, читавшимися в 
духовных академиях России первой половины XIX века, в 
частности, в Санкт-Петербурге и Киеве. Описано и отчасти 
исследовано более 200 единиц архивного хранения, включая 
авторские философские курсы и программы преподавания, а 
также студенческие сочинения, что в совокупности позволяет 
составить достаточно объективное представление о характере 
и репертуаре преподавания философских дисциплин в духовных академиях России указанного периода.

Введение* 

Предлагаемая работа является научно-эмпирическим 
исследованием, цель которого — введение в научный оборот нового историко-философского материала. Данный 
материал является архивным, собран лично автором и представляется для научной общественности впервые, являясь 
первой частью задуманной работы. Второй частью видится 
издание собрания рукописных и малоизвестных печатных 
сочинений отдельных авторов с обстоятельными комментариями, а третьей — научно-теоретическое исследование 
по данной теме.
Текст состоит из вводной части, представляющей точку 
зрения автора на проблему взаимоотношения богословской 
и философской науки в духовно-академической среде России 
в первой половине — частично середине XIX в. Данный вопрос требует глубокой теоретической оценки после изучения 
обширного массива дотоле неизвестных материалов.
Изученные архивные рукописные работы и документы 
данного времени представлены с сохранением авторского 
стиля в следующем порядке: предварительные замечания, 
обозрение материалов из архивов Сената и Синода (СанктПетербург), материалы из архивов Киевской духовной академии, хранящиеся в Институте рукописей при Национальной 
библиотеке им. Вернадского НАН Украины. Здесь представлена краткая характеристика имеющихся рукописных 
материалов философского содержания, дается подробное 
описание некоторых из них.
В Приложении представлены: некоторая литература по 
философии и обзор названий диссертаций по философской 
тематике студентов КДА данного периода, выдержки из 
работы Серафима Серафимова «О Кантовом начале нравственности», фрагмент лекционного курса И.М.Скворцова 
«Философия религии».

* 
Работа выполнена при поддержке РГНФ, проект № 03-03-00140а.

Хочется надеяться, что данное научно-эмпирическое 
исследование будет интересным не только для историков русской философии, но и для всех, кто занимается европейской 
историко-философской проблематикой в XIX веке.

В работе использованы следующие сокращения:
КМА 
– Киево-Могилянская академия
КДА 
– Киевская духовная академия
МДА 
– Московская духовная академия
НБУ 
– Национальная библиотека Украины 
 
 
    им. Вернадского
СпбДА 
– Санкт-Петербургская духовная академия
 

ПРЕДВАРИТЕЛЬНЕ ЗАМЕЧАНИЯ

По-нашему мнению, начиная с XVIII в., богословская 
наука в лице своих наиболее талантливых представителей предлагала свой оригинальный компромисс с философской наукой. 
В России одним из первых в этом плане был Сковорода.
Лучшие исследователи духовно-академической русской 
философии — священники Г.Флоровский и В.Зеньковский — 
в свое время внесли важный вклад в разработку этой актуальной проблемы. Они не только статусно определили данный 
феномен отечественной мысли, но и представили огромную 
библиографическую доказательную базу своих итоговых 
работ концептуального плана. Интересующий нас вопрос 
также критически поднимался в очерках по истории русской 
философии Г.Г.Шпета и Э.Л.Радлова.
К сожалению, в современных исследованиях духовноакадемической философии в России, а также на Украине, 
присутствуют и работы явно компилятивного плана, но их 
мы не будем упоминать. Назовем лучших исследователей 
данной темы и главные работы последних лет, в которых не 
просто поддерживается интерес к духовно-академической 
философии, но и развивается концепция взаимосвязи 
богословско-философского знания.
Прежде всего считаем своим долгом упомянуть о работах А.И.Абрамова по указанной проблематике, которые 
представлены в его «Сборнике научных трудов по истории 
русской философии» (М.: Кругъ, 2005). Среди российских исследователей данного вопроса отметим также 

Л.Е.Шапошникова (Консерватизм, новаторство и модернизм в православной мысли XIX–XX веков. Н. Новгород: 
НГПУ, 1999), И.В.Цвык (Духовно-академическая философия в России XIX в., М.: Изд-во Рос. ун-та дружбы народов, 
2002), А.В.Панибратцева (Просвещение разума. Становление академической науки в России. СПб.: Изд-во Рус. 
христиан. гуманитар. ин-та, 2002). Работа В.Ф.Пустарнакова 
«Университетская философия в России» (СПб.: Изд-во Рус. 
христиан. гуманитар. ин-та, 2003) имеет прямое отношение к 
выбранной нами теме, поскольку в ней автор рассматривает 
многие из затрагиваемых нами вопросов, но в университетской среде означенного времени. К тому же труд содержит 
большое количество материала справочного характера. 
Здесь же необходимо упомянуть о многочисленных трудах 
З.А.Каменского, который являлся известным исследователем 
архивных материалов, но по светской философии.
А.И.Абрамов, В.Ф.Пустарнаков, З.А.Каменский, 
Н.В.Мотрошилова1 , Т.Б.Длугач, А.В.Соболев как представители старшего поколения современной академической 
российской историко-философской науки внесли большой 
вклад в разработку данной тематики. Кроме того следует отметить наиболее значительных специалистов по истории отечественной философии Нового времени, которые привлекают 
в своих трудах архивные материалы, в том числе собственноручно ими изученные — С.С.Хоружего, М.А.Маслина, 
В.К.Шохина, В.В.Сербиненко, В.В.Лазарева, А.П.Козырева, 
А.И.Резниченко, С.М.Половинкина, В.В.Ванчугова и других. 
Особо следует выделить коллективные монографии «Гегель 
и философия в России» (М., 1974), «Философия Канта в 
России» (М., 1994), «Философия Шеллинга в России» (СПб., 
1998), «Философия Фихте в России» (СПб., 2000), «Христиан 
Вольф и философия в России» (СПб., 2001), в которых анализируется научно-эмпирический материал.
Значительных успехов в изучении архивных материалов 
по истории Киево-Могилянской и Киевской духовной академий достигли украинские специалисты: В.М.Ничик (Из 

истории отечественной философии конца XVII — начала 
XVIII в. Киев, 1978), В.С.Горский (Києво-Могилянська 
академiя в iсторiї української фiлософiї // Науковi записки 
Нацiонального унiверситету «Києво-Могилянська академiя». 
Київ, 1999; Iсторiя української фiлософiї: Курс лекцiй. Київ, 
1996; Шевченко I. Сутнiсть людини у працях професорiв 
Києво-Могилянської академiї. XVII–XVIII сторiччя. Ч. 2.; 
Я.М.Стратий, В.В.Литвинов, В.А.Андрушко (Описание курсов философии и риторики профессоров Киево-Могилянской 
академии. Киев: Наукова Думка, 1982); М.Л.Ткачук (Памфiл 
Юркевич. З рукописної спадщини. Київ, 1999; Київська 
академiчна фiлософiя XIX — початку XX ст. Київ, 2000; Петро Лiницький: життєвий шлях i духовна спадщина. Київ, 
1997), А.Г.Тихолаз (Платон и платонизм в русской религиозной философии второй половины XIX — начала XX веков. 
Киев, 2003). Большой интерес представляет коллективная 
монография украинских коллег В.С.Горского, Я.М.Стратий, 
А.Г.Тихолаз, М.Л.Ткачук (Київ в iсторiї фiлософiї України. 
Київ, 2000).
Сегодня актуальной становится проблема продолжения 
исследований по указанной тематике на высоком профессиональном уровне.
Для начала обратимся к анализу идейной ситуации эпохи, 
отраженной в представленных текстах. Реализм, романтизм, 
мистицизм и другие направления, проявившиеся в Европе 
и России на рубеже ХVIII–XIX вв. вследствие известных европейских реалий, закончившихся изоляцией Наполеона и 
разорением большей части населения европейских стран, тем 
не менее во всех без исключениях сферах искусства и гуманитарных наук, не исключая философию и богословие, дали 
конкретные результаты. Философская и богословская мысль 
требовала уравновешенности, как и прежде, оставаясь последним «чистым» оплотом разумности как таковой. В следующем 
веке философию из «служанки богословия» превратили в концепт глобального переустройства мира, который с теми или 
иными вариациями продолжается и поныне.

Исследование классических текстов по-прежнему остается прерогативой историко-философской науки. Иначе и 
быть не может — после долгих потрясений и переосмысления 
навязанных установок общество не может не стать другим, оно 
требует стабильных, вечных ценностей. Результатом таких 
глобальных политико-составляющих исторических перемен в 
общественном сознании на рубеже XVIII–XIX вв. стало формирование не только направлений, но и школ, состоявшихся 
на уровне классических вершин человеческой мысли, что 
случается отнюдь не каждое столетие. В качестве примера 
можно привести немецкую классическую и академическую 
русскую религиозную философию с их профессиональными 
поисками и новаторской работой дальнейшего рационального понимания двухтысячелетнего опыта христианизированной цивилизации2 .
Рационализировать не так, как прежде, объяснить цели 
системы по несколько другим принципам — данная задача 
стояла как перед философией, так и перед богословием. Парадоксально звучит, но именно в это время (первая половина 
XIX века) богословие и философия после перманентного 
раздора не только серьезно посмотрели друг на друга, но и 
теоретически (каждая в своем стиле) начали говорить об общих интересах и общих проблемах. Богословие в трудах его 
образованных воспитанников утверждало, что философия — 
его родная дочь. А идеалистическая философия, неся, как 
лозунг, вырванный из контекста тезис Канта: философия — 
не есть служанка богословия, а светильник мысли, по-своему 
оттачивала обоснование принципов высокой нравственности 
и постулаты Божественной справедливости. В это же время 
философский материализм постепенно, но беззастенчиво 
развенчивал недостатки прародительской почвы — пантеизма, показывая, что эгоизм в конечном итоге и есть истинная 
его (материализма) суть.
На рубеже XVIII–XIX вв. российское богословие и философствующая аудитория, уже на новом языке современной 
им науки, определились в общей тематической заинте

ресованности. Они стали мыслить по-новому, анализируя и 
возражая, но в то же время отстаивая свои принципы, самостоятельность. Продуктивно мыслящие богословы обязаны 
были сохранить и сохраняли на всех присущих богословию 
уровнях теизм как научное направление. Можно выделить 
3 главные формы бытования русской философии: «вольная», 
университетская и духовно-академическая, которые отнюдь 
не были отделены друг от друга непреодолимой стеной3 . Существовали сквозные проблемы, в решение которых внесли 
свой вклад все три главные ветви отечественной философской культуры, что указывает на необходимость их оценки и 
восприятия в качестве разновидностей единой, интегральной 
истории русской философии. Знаменательно то, что продуктом интегральной русской мысли, как светской, так и 
религиозной, явилась проблематика кризиса европейской 
культуры и поиска путей выхода из него. Многие из этих идей 
обсуждаются в отечественной мысли и поныне не только в 
философском, но и в культурологическом, политологическом 
и геополитическом аспектах.
И для Германии, и для Российской империи, в том числе 
и для ее украинской составляющей, формирование «новой» 
школы профессионального теизма происходило как на почве 
усвоения наследия прошлого, так и на фоне соотнесения его 
мудрости с новыми условиями бытия. Однако глобальный 
государственный кризис давал о себе знать, и судьбу Киевской 
духовной академии тех лет нельзя назвать завидной. Это уже 
позже — с середины XIX столетия — снова будет на слуху Киевская духовно-академическая школа как одна из наиболее современных и либеральных. А первые три десятилетия XIX в. эта 
ушедшая в прошлое школа будет переживать период не своего 
нового реформирования, а нового формирования. Старой 
киевской школы не стало, как не стало старого государства. 
Киево-Могилянскую академию стали называть в исторических сводках «старой Киевской академией». Одним из 
результатов реформирования всей системы духовного образования в Российской империи стало профессиональное изу

чение богословско-философской мысли «отобранными» 
студентами, в основном выходцами из церковного сословия. 
Такая специализация на данном виде гуманитарного знания и 
подготовка высокообразованных богословов весьма повысила 
качество образования в данной гуманитарной сфере знания, 
но и сделала его замкнутым, как мы сегодня бы сказали — 
элитарным, во многом корпоративным4 .
Ясно и чётко передаёт ситуацию духовного становления 
общерусской мысли и той роли, которую сыграла Киевская 
академия, Василий Зеньковский: «…хотя южнорусская учёность ещё до крайности не свободна… было бы ошибочно 
недооценивать её положительный вклад в умственную 
жизнь сначала Украины, а потом и всей России. И не случайно, что первое заявление о свободе мысли, о внутренней 
силе, присущей мысли, исходит от московского учёного 
XVIII века Феофилакта Лопатинского, питомца Киевской 
Академии. Не только формальная философская культура 
развивалась постепенно благодаря Киевской Академии, но, 
несомненно, зарождались и творческие замыслы... Москва 
жадно впитывала в себя всё, чем была богата Украина...»5 .
Нельзя не вспомнить оценку В.Зеньковским феномена 
Г.Сковороды как имеющую непосредственное отношение к 
рассматриваемому нами вопросу: «Г.Сковорода примечателен 
как первый философ на Руси в точном смысле слова. Изучение его философского творчества интересно и само по себе, 
но ещё более интересно с исторической точки зрения. Сковорода был бы непонятен вне исторической перспективы, вне 
той философской культуры, какая слагалась на Южной Руси 
благодаря Киевской Академии. Появление Сковороды свидетельствует о том, что не напрасно занимались в Академии изучением западной мысли, — в оригинальной и самостоятельной системе Сковороды надо видеть первые всходы того, что 
развивалось в русской религиозной душе, когда умственная 
энергия направлялась на вопросы философии»6 . Отметим, что