Проблемы применения в российской правовой системе унифицированных норм международного частного права

Р.А.Петросян

Варианты возможного влияния международных договоров и международных межправительственных организаций на сближение права не исчерпаны в настоящей статье.
Подводя итог изложенному, можно сделать один вывод: формы 
влияния международных договоров и других международных актов 
на сближение права разнообразны, но главное различие между унификацией и гармонизацией лежит в результате этих процессов: при 
унификации в национальном праве государств возникают одинаковые нормы, которые действуют в национальной правовой системе 
обособленно, сохраняя связь с международным договором; при гармонизации, осуществляемой с использованием международно-правовых механизмов, международные нормы полностью «одомашниваются», при этом изменяется в той или иной степени их содержание.

DOI 10.12737/1215.2 
Р.А.Петросян,
профессор кафедры частноправовых дисциплин  
Международного университета в г. Москве,  
арбитр Международного коммерческого  
арбитражного суда при Торгово-промышленной  
палате Российской Федерации,  
кандидат юридических наук

ПроБЛеМЫ ПриМенениЯ В роССиЙСКоЙ 
ПраВоВоЙ СиСТеМе УниФиЦироВаннЫХ норМ 
МеждУнародноГо ЧаСТноГо ПраВа

1. Введение

Ввиду исторически сложившегося в законодательстве отдельных 
стран существенного различия в регулировании отношений в международном частном праве, в том числе норм и условий международного коммерческого оборота, что выявляется при сопоставлении их 
правовых систем, унификация таких норм создает единообразные 
по содержанию или сходные правила для успешной внешнеэкономической деятельности. Вопросам применения в российском законодательстве коллизионных, материально-правовых и процессуальных норм международного частного права, созданных на основе 
международно-правовой и частноправовой унификации, в отече

РазделI.Общиевопросыунификацииправа

ственной правовой доктрине уделялось достаточное внимание1. Это 
связано не только с тем, что унифицированные (единообразные) 
нормы составляют значительную часть международного частного 
права, но и с особой спецификой их действия и применения.
Включение в раздел VI «Международное частное право» части 
третьей Гражданского кодекса РФ статьи 1186, в которой изложена 
характеристика международного частного права, позволяет определить юридическую природу международного частного права, его 
субъекты и источники образования норм и установить, что законодатель, «de jure» исходит из национально-правовой природы международного частного права. Такая концепция, в отличие от трактовки 
международного частного права как отрасли международного права2, 
относящаяся к вопросу о том, является ли международное частное 
право отраслью международного публичного права или же национального права, была обоснована в нашей стране в 40-х — 50-х годах 
прошлого столетия И.С. Перетерским и Л.А. Лунцем (и впоследствии поддержанная М.М. Богуславским, И.А. Грингольцем, 
В.П. Звековым, Н.И. Марышевой, В.С. Поздняковым, О.Н. Садиковым, Е.Т. Усенко и др.), предполагает в ходе проводимой в нашей 
стране правовой и судебной реформы исследования теоретических 
и практических проблем соотношения и взаимодействия международного и внутригосударственного права, юридических способов 
функционирования в российской правовой системе унифицированных норм, подлежащих применению к гражданско-правовым отношениям, осложненным иностранным элементом.

2. Виды унификации норм международного  
частного права и их действие
Анализ унифицированных норм международного частного права 
свидетельствует о том, что в основном их создание осуществляется 
по двум направлениям: международно-правовая унификация и частноправовая унификация, что обусловлено потребностями правовой 
системы государства в наличии таких норм, различных по объекту 
регулирования и своей юридической природе (императивных, диспозитивных, рекомендательных, факультативных, бланкетных и др.).

1 
См., в частности, Лунц Л.А. Курс международного частного права (в трех томах, 
Особенная часть). М., «Юридическая литература», 1963; Усенко Е.Т. Формы регулирования социалистического международного разделения труда. М., «Международные отношения», 1965; Петросян Р.А. Право работает на интеграцию // 
Хозяйство и право, 1979, № 7; Вилкова Н.Г. Договорное право в международном 
обороте. М., «Статут», 2002; Звеков В.П. Коллизии законов в международном частном праве. М., «Волтерс Клувер», 2007.
2 
Такое мнение из числа отечественных авторов высказывали в своих трудах Грабарь В.Э., Казанский П.Е., Крылов С.Б., Ладыженский А.М., Мартенс Ф.Ф. и др. 

Р.А.Петросян

2.1 Первая из этих моделей унификации связана с участием государств в заключении международных договоров непосредственно 
между ними или под эгидой международной (правительственной) 
организации, которые согласно принципу «pacta sunt servanda» становятся обязательными для них, а единообразные нормы, содержащиеся в таких договорах, применяются национальными субъектами 
права посредством внутреннего законодательного или иного нормативного акта (акта «трансформации») в соответствии с условиями 
этих международных договоров. Такое понимание механизма образования и действия унифицированных норм международного частного права разработано в виде научно-практической концепции 
Е.Т. Усенко, которая затем была воспринята в отечественном законодательстве и признана не только в правовой доктрине, но и в судебной и арбитражной практике1.
Суть второй из упомянутых моделей заключается в том, что государства в качестве субъекта международного права в создании единообразных норм на основе частноправовой унификации, как правило, 
не участвуют, а разработка и согласование норм осуществляются 
обычно в рамках международных (неправительственных) организаций 
их экспертами. Вместе с тем следует отметить, что при той и другой 
модели унификации имеются различные особенности процессуального характера, которые учитываются в российской правовой системе.
На основе этих моделей, в зависимости от периодов унификации 
и с учетом характера разработанных единообразных норм, в отечественной и зарубежной правовой доктрине принято классифицировать их различным образом, в частности, относить эти нормы к определенным видам (методам): по предмету регулирования, субъектному 
составу или географическому (территориальному) распространению, 
способу юридического оформления и др. Так, по «предметному критерию» одни авторы различают коллизионные, материально-правовые и процессуальные унифицированные нормы, другие — отмечают 
нормы, предназначенные для регулирования отношений, являющихся предметом отраслей и институтов международного частного 
права (обязательственного, транспортного, интеллектуального права и т.д.). В другом случае — универсальный, региональный и двусторонний методы унификации относят или к «субъектному критерию», 
или к критерию по «географическому (территориальному) распространению». Имеются различия и в отношении унификации по «способу юридического оформления» единообразных норм, к которым 
относят в одном случае создание унифицированных норм на основе 
международного договора, модельного закона, типовых условий, 

1 
О теории «трансформации» см.: Усенко Е.Т. Указ. соч., с. 133–169; он же. Очерки 
теории международного права. М., «Норма», 2008, с. 36–47, 122–168.

РазделI.Общиевопросыунификацииправа

примерного договора, а в другом — коллизионных, материальноправовых и процессуальных унифицированных норм. Хотя подобная 
классификация унифицированных норм международного частного 
права имеет значение для развития теоретических проблем международного и национального права, однако юридически обоснованная оценка методов унификации этих норм может способствовать их 
успешному практическому применению.
2.2 Рассматривая действие унифицированных норм, созданных 
посредством международно-правовой унификации, следует отметить, что они, как нормы международного договора, с точки зрения 
заключения, прекращения и приостановления договора, носят международно-правовой характер и создают международно-правовые 
обязательства для принявших их государств, выражающих различными способами согласие на обязательность международного договора. Однако по своему содержанию унифицированные нормы являются гражданско-правовыми, поскольку предназначены для регулирования имущественных отношений субъектов международного 
частного права, осложненных иностранным элементом. Для того 
чтобы унифицированные нормы приобрели внутригосударственное 
действие и стали обязательными для субъектов национального права, используется особая юридическая процедура — «трансформация» 
(или «преобразование») нормы международного права в норму национального права. Теория «трансформации», которая основывается 
на исследованиях отечественных (Брунна М.И., Перетерского И.С., 
Лунца Л.А. и др.) и зарубежных авторов (Трипеля Г., Штруппа К., 
Анцилотти Д. и др.), определяет «трансформацию» как способ осуществления международного права путем принятия государством 
своих нормативных актов, что придает норме международного права 
силу внутригосударственного действия, а также позволяет понять 
юридическую природу унифицированных норм международного 
частного права и их действие в российской правовой системе. Следуя 
этой теории, в отечественной правовой доктрине общепринятую 
оценку получили тезис о признании международного и внутригосударственного права в качестве двух самостоятельных правовых систем, не подчиненных одна другой, и мнение Л.А. Лунца о том, что 
унифицированные нормы международных договоров «становятся 
внутригосударственными в том смысле, что они должны применяться и соблюдаться при регулировании определенных внутренних 
отношений, но они сохраняют автономность в отношении к внутренней системе права в целом»1. При этом такие унифицированные 

1 
Лунц Л.А. Соотношение международного договора и внутригосударственного 
закона в гражданском и трудовом праве // «Ученые записки ВНИИСЗ», 1968, 
№ 14, с. 20–32.

Р.А.Петросян

нормы не отменяют аналогичных норм национального права, если 
они имеются, а действуют параллельно с ними, сохраняя связь 
с международным договором, их создавшим. Основные подходы подобных теоретических конструкций о действии унифицированных 
норм применяются в российской законодательной, судебной и арбитражной практике.
Российская Федерация участвует в различных многосторонних 
и двусторонних международных договорах, содержащих унифицированные коллизионные, материально-правовые и процессуальные 
нормы, в том числе, в которых она является стороной в качестве государства-продолжателя («правопреемника») СССР. Кроме того, 
в российской правоприменительной практике используются унифицированные нормы, созданные на основе частноправовой унификации. К таким, наиболее применяемым к гражданско-правовым отношениям, осложненным иностранным элементом, можно отнести 
унифицированные нормы, созданные некоторыми международными 
организациями: Гаагская конференция по международному частному праву, Международный институт унификации частного права 
(УНИДРУА), Комиссия ООН по праву международной торговли 
(ЮНСИТРАЛ), Европейский союз, Международная торговая палата и др.

3. Правила применения унифицированных норм 
международного частного права

Поскольку унифицированные нормы международного частного 
права по своей правовой природе являются «lex specialis» по отношению к другим нормам национального права, то при их применении 
в российской правовой системе необходимо учитывать некоторые 
особенности, которые связаны со спецификой политического, экономического и правового устройства страны, закрепленного в Конституции Российской Федерации 1993 г.
3.1 Прежде всего следует иметь в виду конституционно-правовой статус нашей страны как федеративного правового государства, 
суверенитет которой предполагает верховенство Конституции РФ 
и федеральных законов, а также, что Конституция РФ имеет прямое 
действие и применяется на всей территории Российской Федерации, 
а законы и иные правовые акты, применяемые в Российской Федерации, не должны противоречить Конституции РФ (ст. 1,4 и 15 Конституции РФ). Согласно правовой позиции Конституционного Суда 
РФ, выраженной в его Определении от 05.11.1999 № 182-О, ни один 
федеральный закон в соответствии со ст. 76 Конституции РФ не обладает по отношению к другому федеральному закону большей юри

РазделI.Общиевопросыунификацииправа

дической силой. С учетом общеправового принципа определенности, нашедшего отражение в Конституции РФ, федеральный закон подлежит официальному опубликованию, каковым считается 
первая публикация его полного текста в «Парламентской газете», 
«Российской газете», «Собрании законодательства Российской Федерации» или первое размещение (опубликование) на «Официальном интернет-портале правовой информации» (www.pravo.gov.ru). 
Неопубликованные законы не применяются, а любые нормативные 
правовые акты, затрагивающие права, свободы и обязанности человека и гражданина, не могут применяться, если они не опубликованы 
официально для всеобщего сведения (ч. 3 ст. 15 Конституции РФ).
Исходя из разграничения предметов ведения и полномочий между федеральными органами государственной власти и органами государственной власти субъектов Федерации следует, что международные договоры, внешнеэкономическая деятельность, гражданское 
законодательство, гражданско-процессуальное и арбитражно-процессуальное законодательство находятся в ведении Российской Федерации (ст. 8, 11 и 71 Конституции РФ).
3.2 Анализируя юридическую природу унифицированных норм 
международного частного права, в правовой доктрине высказывались различные суждения о роли международного договора, их создавшего, признавая за ним, в одних случаях, качество источника 
международного права, в других — источника международного частного права.
Включение в ч. 4 ст. 15 Конституции РФ положения о том, что 
международные договоры «являются составной частью правовой 
системы Российской Федерации», предоставляет дополнительные 
возможности для исследования этой проблемы. С одной стороны, не 
исключается, что признание международных договоров, стороной 
которых является Российская Федерация, частью ее правовой системы, и создание предпосылок для непосредственного применения 
содержащихся в таких договорах правил на территории Российской 
Федерации не меняет юридической природы международных договоров в качестве источника международного права, посредством 
которого закрепляются права и обязанности государства как субъекта международного общения, а вводимые федеральным законодателем нормы о международных договорах не могут влиять на права 
и обязанности Российской Федерации как стороны международного договора в отношении с иными государствами-участниками 
и должны быть рассчитаны исключительно на внутригосударственное применение, то есть ограничиваться установлением имеющих 
внутригосударственное значение условий заключения, выполнения 
и прекращения международных договоров РФ (Постановление Кон

Р.А.Петросян

ституционного Суда РФ от 27.03.2012 № 8-П). С другой стороны, 
в п. 3 ст. 5 Федерального закона от 15.07.1995 № 101-ФЗ «О международных договорах Российской Федерации» и п. 2 ст. 7 Гражданского кодекса РФ установлена презумпция «непосредственного применения» международных договоров РФ, согласно которой официально опубликованные международные договоры применяются 
к отношениям, регулируемым гражданским законодательством, непосредственно, кроме случаев, когда из международного договора 
следует, что для его применения требуется издание внутригосударственного акта. При этом, как следует из текста указанной статьи 
Гражданского кодекса РФ, подобное положение предусмотрено ко 
всем гражданско-правовым отношениям, а не только к отношениям, 
осложненным иностранным элементом. На основании этих нормативных предписаний в постановлении Пленума Верховного Суда РФ 
от 10.10.2003 № 5 разъясняется, что при рассмотрении судом гражданских дел «непосредственно применяется такой международный 
договор РФ, который вступил в силу и стал обязательным для Российской Федерации и положения которого не требуют издания внутригосударственного акта для их применения и способны порождать 
права и обязанности для субъектов национального права».
Имея в виду, что в правовых выводах указанных судебных инстанций содержится характеристика природы деления международных 
договорных положений на «самоисполнимые» и «несамоисполнимые», юридически безупречному пониманию места и роли международных договоров, создающих унифицированные нормы международного частного права, в российской правовой системе, имеющему 
значение для законодательной практики, может способствовать теория «трансформации», которая обосновывает природу таких унифицированных норм, исходя из концепции, что международное право 
и национальное право являются двумя самостоятельными сферами 
(системами) права, не подчиненными одна другой.
3.3 В ч. 4 ст. 15 Конституции РФ содержится положение о «приоритете» применения международного договора по отношению к закону, а именно: «Если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные законом, 
то применяются правила международного договора». Вместе с тем 
в некоторых российских федеральных законах используется совершенно иной концептуальный подход по сравнению с текстом Конституции РФ: «Если международным договором Российской Федерации, ратифицированным в установленном порядке, установлены иные 
правила, чем те, которые предусмотрены настоящим Кодексом (Законом), применяются правила международного договора» (ст. 4 Земельного кодекса РФ и ст. 40 Федерального закона от 12.06.2008 

РазделI.Общиевопросыунификацииправа

№ 88-ФЗ «Технический регламент на молоко и молочную продукцию»). 
В связи с этим остается актуальным вопрос о том, все ли международные договоры, участником которых является Российская Федерация, имеют «приоритет» применения перед российским законом. 
Признание того, что не все международные договоры, а только ратифицированные имеют «приоритет» применения по отношению к закону, «de facto», было определено еще в Законе СССР о порядке заключения, исполнения и денонсации международных договоров СССР 
от 06.07.1978, а в настоящее время подтверждено в п. 1 ст. 15 Федерального закона «О международных договорах Российской Федерации», согласно которым международные договоры, устанавливающие 
иные правила, чем предусмотренные законом, подлежат ратификации.
Указанная проблема имеет значение при рассмотрении в Международном коммерческом арбитражном суде при Торгово-промышленной палате РФ (далее — МКАС при ТПП РФ) споров на основе 
унифицированных норм международного частного права, входящих 
в состав права (законодательства), подлежащего применению арбитражем. Так, например, в деле № 85/2009 стороны: российская организация (покупатель) — истец и иностранная организация (продавец) — ответчик согласовали в контракте купли-продажи товаров 
применимым правом «материальное право России»1. В исковом заявлении истец обосновал свои требования о поставке товара или 
о возврате суммы предоплаты условиями контракта и соответствующими нормами Гражданского кодекса РФ. Ответчик не представил 
возражений на иск, и на заседание арбитража стороны, надлежащим 
образом извещенные, не явились. Состав арбитража посчитал возможным и достаточным удовлетворить исковые требования покупателя, основываясь на положениях Гражданского кодекса РФ и условиях контракта, которые согласно Закону РФ «О международном 
коммерческом арбитраже» от 07.07.1993 № 5338-1 и Регламенту 
МКАС при ТПП РФ должны применяться во всех случаях при принятии арбитражного решения. Состав арбитража не посчитал целесообразным обосновать удовлетворение исковых требований покупателя Конвенцией о договорах международной купли-продажи 
товаров (Вена,1980 г.), так как по вопросам обязательств продавца 
поставить товар в соответствии с условиями контракта и прав покупателя требовать такой поставки товара конвенция и Гражданский 
кодекс РФ содержат аналогичные предписания, относящиеся к средствам правовой защиты в случае нарушения договора продавцом, 
и по этому вопросу конвенция не устанавливает «иные правила, чем 
предусмотренные законом». Следовательно, в данном случае нет не
1 
Из арбитражной практики автора настоящей статьи.

Р.А.Петросян

обходимости применять ее как международный договор, имеющий 
«приоритет» применения перед законом согласно ч. 4 ст. 15 Конституции РФ и ст. 7 Гражданского кодекса РФ. В числе аргументов, которые явились основанием для неприменения к правоотношениям 
сторон этой конвенции, наиболее принципиальным является отсутствие в ней «иных правил» по вопросам обязательств продавца поставить товар в соответствии с условиями договора и прав покупателя требовать такой поставки товара, чем предусмотрено Гражданским 
кодексом РФ. Поэтому при решении вопроса о применении Венской 
конвенции 1980 г. к существу спора в качестве «приоритетного нормативного источника» по отношению к Гражданскому кодексу РФ или 
иному акту российского законодательства, во-первых, необходимо, 
прежде всего, выяснить, содержит ли она «иные правила» по вопросам заключения договора купли-продажи, из которого возник спор 
между сторонами, прав и обязательств продавца и покупателя, которые возникли из такого договора, чем это установлено российским 
законом. Во-вторых, необходимо учитывать конституционно-правовой смысл содержания ч. 4 ст. 15 Конституции РФ о «приоритете» 
применения международного договора по отношению к российскому 
закону, закрепленный в Постановлении Конституционного Суда РФ 
от 05.02.2007 № 2-П, согласно которому «международный договор РФ 
имеет приоритет перед законом при наличии коллизии между ними».
В некоторых делах МКАС при ТПП РФ (№ 326/1996, 505/1996 
и 201/1997), где сторонами являются российские организации и китайские организации, состав арбитража применял унифицированные нормы Общих условий поставок товаров РФ-КНР как действующего международного нормативного акта, а в других случаях (дела 
№ 25/2000, 66/2004 и 133/2005), в соответствии с их правилами удовлетворяя исковые требования по вопросам взыскания процентов 
с суммы просроченного платежа, не признавал их положение о компетенции арбитража рассматривать данный спор по месту нахождения ответчика, притом что эти Общие условия, будучи составной 
частью (приложением) международного договора между СССР (РФ) 
и КНР от 13.03.1990, содержат единообразные нормы о международной купле-продаже товаров.
3.4 В практике МКАС при ТПП РФ возникают проблемы при 
применении содержащего унифицированные нормы международного договора, подписанного Российской Федерацией, но не ратифицированного ею. Особенно это имеет значение при определении 
норм права по вопросам, предусмотренным в Конвенции об исковой 
давности в международной купле-продаже товаров 1974 г. (в редакции 
протокола 1980 г.), которую нередко используют стороны при рассмотрении их дел. В тех случаях, когда применимым правом к спору 

РазделI.Общиевопросыунификацииправа

признается право иностранного государства, являющегося участником этой конвенции, то она применяется арбитрами как часть его 
права. Согласно устоявшейся практике МКАС при ТПП РФ, основанной на том, что текст конвенции был подписан СССР, но не был 
им ратифицирован и поэтому не вступил для него в силу, а к протоколу об изменении конвенции СССР не присоединился, в делах 
№ 31/1998, 252/1999 и 44/2005, где применимым правом было признано российское право, считалось, что конвенция не применима 
к отношениям сторон, поскольку Российская Федерация не является ее участником и поэтому не входит в ее правовую систему.
Вместе с тем, в Определении Конституционного Суда РФ от 
19.11.2009 № 1344-О-Р установлено, что, если международный договор не ратифицирован Российской Федерацией, в контексте сложившихся реалий это не препятствует признанию его существенным 
элементом правового регулирования соответствующих отношений. 
Этот вывод обосновывается положением ст. 18 Конвенции о праве 
международных договоров (Вена, 1969 г.), согласно которой государство обязано воздерживаться от действий, которые лишили бы договор его объекта и цели, если оно подписало договор или обменялось 
документами, образующими договор, под условием ратификации, 
принятия или утверждения до тех пор, пока оно не выразит ясно 
своего намерения стать участником этого договора, и такая норма 
предусмотрена в п. 2 ст. 31 Федерального закона «О международных 
договорах Российской Федерации», где указано, что Российская Федерация до вступления для нее международного договора в силу воздерживается с учетом соответствующих норм международного права 
от действий, которые лишили бы договор его объекта и цели. Поскольку Российская Федерация связана требованием указанной ст. 18 
Конвенции не предпринимать действий, которые лишили бы Конвенцию об исковой давности ее объекта и цели, до тех пор, пока она 
официально не выразит своего намерения не быть ее участником, на 
наш взгляд, при условии признания применимым правом права Российской Федерации отсутствуют юридические препятствия для применения в российской судебной и арбитражной практике положений Конвенции об исковой давности, относящихся к ее объекту и целям.
3.5 Российская Федерация, будучи заинтересованной в адаптации в российское законодательство международных стандартов 
в области регулирования гражданско-правовых отношений, осложненных иностранным элементом, в то же время при принятии различных международных нормативных актов, содержащих унифицированные нормы международного частного права, сделала ряд заявлений и оговорок, связанных с ее экономическими интересами или 
спецификой законодательства. В их числе следует отметить, например,