Сибирь: "сундук с ресурсами" или территория будущего?

сиБирь: «сУндУк с ресУрсами» или территория 
БУдУщего?

DOI 10.12737/1420.8 
Комарицын С.Г.

комарицын Сергей Гурьевич,
кандидат исторических наук,
директор Центра гуманитарных исследований  
и консультирования «Текущий момент». Окончил  
исторический факультет Иркутского государственного 
университета, аспирантуру Московского историко- 
архивного института, факультет политологии РАГС. 
Работал в историческом журнале «Родина» (Москва), 
в администрации Красноярского края, СФУ,  
редактором газеты «Вечерний Красноярск».
Политолог, эксперт АПСО (Российской ассоциации 
преподавателей по связям с общественностью), 
участник ряда международных и российских  
исследовательских проектов.
Научные интересы: новая и новейшая история, 
функционирование политических систем, 
политическая антропология

«Не может такого быть, чтобы на веки вечные смирилась Сибирь со 
своей участью униженной и оскорбленной. Слово «Сибирь» давно уже 
звучит вроде набатного колокола, возвещая что-то могучее и предстоящее. Опершись на Сибирь, да еще на некоторые, пока заповедные 
районы, человечество могло бы начать новую жизнь».
Валентин Распутин

1. дУма о сиБири…

Сибирь — это окраина или колония? Благодаря Сибири Российская 
Федерация после распада СССР осталась великой державой. Даже болезненное отчленение куда более инфраструктурно развитой 45-миллионной Украины имело не такие тяжкие последствия, как имел бы кошмарный вариант отделения Сибири с ее географией и ресурсами. Современное российское государство и российская экономика существуют за 
счет Сибири. Это нефть, газ (59% бюджета составляют нефтегазовые 
доходы), цветные металлы, электроэнергетика, уголь, лес. Именно Сибирь дает стране валюту, которую мы с удовольствием проедаем. (Любопытно, кстати, что и во времена царя Алексея Михайловича Тишайшего 
основной статьей российского экспорта была сибирская пушнина.) 
В  том смысле умильно выглядит пассаж в программной статье главного 
российского начальника, что за провокационным лозунгом «Хватит кормить Кавказ!» может появиться другой — «Хватит кормить Сибирь!». Кто 
кого кормит в нашей стране, хорошо известно. 

Тем не менее отношения федерального центра и Сибири есть не что 
иное, как отношения метрополии и колонии. В различных декларациях, 
конечно, недостатка нет. Но как учил когда-то вождь большевиков Владимир Ленин: «В политике словам верят только неисправимые идиоты». 
Впрочем, и слова, помимо воли их авторов, показывают реальное отношение российской бюрократии к Сибири. Достаточно посмотреть 
тексты выступлений самых высоких российских чиновников и государственные документы, чтобы убедиться, что Сибирь рассматривается 
исключительно как сырьевой придаток страны. Можно с полной уверенностью сказать, что если собрать все эти материалы вместе и провести контент-анализ текстов, то самым часто употребляемым и основным по смыслу словосочетанием будет «природные ресурсы». 
Любые планы федерального центра, даже эфемерные в отношении 
Сибири, в первую очередь связаны с освоением природных богатств. 
В 2000 г. президент В.В.Путин накануне брунейского саммита АТЭС написал программную статью об интеграции России в пресловутый Азиатско-Тихоокеанский регион «Россия: новые восточные перспективы». 
Статья была опубликована в газетах стран этого самого АТР. О роли Сибири в ней говорилось буквально следующее: «Возможно, что путь через 
Сибирь по нашим железным дорогам заставит многих вспомнить о богатейших природных ресурсах нашей страны. Ведь это богатейший по 
своим природным запасам край. Россия только приступает к его масштабному освоению. И мы приглашаем наших соседей по АТР к активному сотрудничеству. Уже сейчас российские производители стали задумываться о новых рынках сбыта, а добывающие компании — о повышении эффективности разрабатываемых месторождений»1.
Вообще говоря, «масштабное освоение» Сибири, если сравнивать с 
сегодняшним днем, давно прошло. Оно было в эпоху СССР. И тогда не 
только «разрабатывали месторождения», не только строили алюминиевые заводы, а создавали атомную и космическую промышленность, 
точное приборостроение, авиазаводы. Тогда вырастали новые города, 
появлялись театры и научные центры. В советские времена население 
Сибири и Дальнего Востока составляло 10% от населения всего СССР. 
Но из 62 классических университетов всех республик Союза 10 были за 
Уралом, из 9 институтов искусств — 2 в Сибири, из 13 художественных 
вузов — 2 в Сибири, из 11 институтов культуры — 2 в Сибири и один в 
Хабаровске; каждый шестой музыкальный театр СССР находился за 
Уралом и т.п.2 Это и было освоением Сибири. 

1 
Текст статьи размещен на архивном президентском сайте. Режим доступа: 
http://archive.kremlin.ru/text/appears/2000/11/28426.shtml, она публиковалась 
также в российских газетах. Режим доступа: http://www.ng.ru/
world/2000–11–14/1_east_prospects.html
2 
См. соответствующие статьи в третьем изд. БСЭ, цифры приведены на момент 
выхода соответствующих томов энциклопедии.

2. история освоения сиБири…

История Русской Азии, хоть и романтизирована сусальными рассказами о казаках и первопроходцах, которые шли «навстречу солнцу», 
была трагичной, полной горя и слез как для туземного населения, так и 
для первых поселенцев. Два с половиной века после Ермака это была 
территория наживы и произвола. «Сибирские “сатрапы” могут поспорить с азиатскими деспотами. Истории правлении их — это длинная 
вереница злоупотреблений, насилий, распутства», — справедливо отмечал близкий к «областникам» историк Г.А. Лучинский1.
Н.М. Ядринцев писал в своей знаменитой книге о тех временах: 
 
• «Взгляд на край, как на место наживы, был твердо усвоен сверху 
донизу. Страна (Сибирь. — С.К.) не имела и тени гражданского 
полноправия»2;
 
• «Воеводы и губернаторы в XVIII столетии отличались железным 
управлением. Телесные наказания, кнуты, темницы и пытки, 
«огонь и железо» были орудиями этого управления. Произвольные 
конфискации имущества, заточение и казни личностей, которых 
имущество хотел приобрести воевода, были в полном ходу. Нигде 
самовластие не достигало таких размеров, нигде правители не являлись такими всемогущими, как в Сибири в прошлом веке. Они 
окружали себя царскими почестями и пользовались неограниченной властью»3;
 
• «Сибирские правители, привыкая распоряжаться независимо, 
часто даже сами начинали убеждаться, что они никому не обязаны 
отчетом, и не признавали являвшихся им на смену личностей. Отдаленная провинция потому не раз повергалась в анархию»4;
 
• «В случае сопротивления при малейших жалобах и оппозиции, на 
жителей обрушался террор правителей»5.
Не изменилась ситуация даже в первой четверти XIX в. Так Ядринцев 
описывал правление сибирского губернатора Ивана Пестеля (отца декабриста): «Последствием монополий и злоупотреблений по продовольственной части на отдаленных окраинах происходил ужасный недостаток в хлебе, начинались голода. Так в 1811, а потом в 1815 и 1916 гг., 
в Туруханском крае между инородцами обнаружилось людоедство»6.

1 
См.: Лучинский Г.А. История края/Сибирь/ Энциклопедический словарь 
Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона. СПб.: Брокгауз-Ефрон, 1890–1907.
2 
Ядринцев Н.М. Сибирь как колония в географическом, этнографическом и 
историческом отношении. 2-е изд., испр. и доп. СПб: Издание 
И.М. Серебрякова, 1892. С. 471.
3 
Там же. С. 473.
4 
Там же. С. 474.
5 
Там же. С. 475.
6 
Там же. С. 486.

Ядринцев довольно подробно показал не только деспотизм властей, 
но и произвол купцов и промышленников в отношении простых колонистов1. Тем более это касалось туземного населения. 
Но к середине позапрошлого века в Сибири все-таки наступило умиротворение. Интенсивно шел процесс смешения этносов. Процессы 
ассимиляции, особенно ярко выраженные в Байкальском регионе — 
Иркутской губернии и Забайкальской области, стали определяющим 
фактором формирования особой сибирской общности. Представляется, 
что только к концу XIX в. завершился важнейший этап исторического 
процесса духовного освоения русскими Сибири. Богатейшее культурное 
наследие коренных народов обогащалось русской культурой, в то же 
время русское население Сибири испытывало колоссальное влияние 
традиций, образа жизни и даже представлений о мироустройстве сибирских аборигенов. Огромное количество смешанных браков породило 
особую категорию сибирской интеллигенции, ярчайшим представителем которой был первый народный историк России великий Афанасий Прокопьевич Щапов — сын бурятки и дьячка сельской церкви из 
глухой ангарской деревни. 
М.М. Сперанский, служивший генерал-губернатором Сибири в 
1819–1821 гг., был поражен невежеством сибиряков. «Два года не видеть 
вокруг себя ни одного образованного человека, — писал он,– не слышать ни одного умного слова — это ужасно!»2. Но за несколько десятилетий ситуация изменилась радикально и за счет развития образования, 
и за счет образованных ссыльных, начиная с декабристов. Русское население стало значительно образованнее, начала формироваться национальная интеллигенция коренных народов. В переписи 1897 г. среди 
аборигенов были потомственные и личные дворяне, почетные граждане, 
административные, судейские и полицейские начальники, военнослужащие, врачи, учителя. К концу века появилось новое явление, когда 
туземцы, воспринявшие русскую культурную традицию, а многие из них 
получили европейское образование, оказывали обратное влияние на 
русско-сибирскую культуру: писатели эвенк Гамалиил Гантимуров, якут 
Алексей Кулаковский, алтаец протоиерей Михаил Чевалков. Всемирную 
известность получили ученые хакас Николай Катанов, буряты Доржи 
Банзаров, Галсан Гомбоев, Гомбожаб Цыбиков3. Это была часть русской 
интеллигенции, но при этом содержавшая глубокое национальное 
чувство — явление, которому большевики потом придумали хороший 
лозунг: «Расцвет и сближение наций».

1 
Ядринцев Н.М. Указ. соч. Глава Х «Экономическое положение населения». 
С. 394–443.
2 
Цит. по: Лучинский Г.А. Указ. соч.
3 
О культурно-просветительской деятельности представителей местных народов, 
в первую очередь бурятского, см. небольшую работу замечательного историка 
и этнографа, «областника» Николая Николаевича Козьмина: Козьмин Н.Н. 
Туземная интеллигенция Сибири. Иркутск, Изд-во В-С О РГО, 1923.

К этому времени и сложились сибирская субкультура, некая сибирская общность и сибирский менталитет. В русской литературе тогда 
появился «сибирский роман», который вовсе не был похож на российский. Его даже критиковали за обилие «этнографизма», диалектизм, 
особое внимание к описанию местного быта, одежды, нравов. Тогда же 
появился «сибирский патриотизм». В определенной степени взрыву сибирских патриотических настроений способствовали государственное 
празднование 300-летия присоединения Сибири в 1881–1882 гг. и установление праздника Дня Сибири (26 октября по старому стилю отмечался День благодарения Сибири, сейчас такого праздника нет).

3. сиБирская политика царской россии

В царской России было совсем немного юбилеев. Традицию отмечать 
их ввел Петр I, но праздновались они весьма скромно, в том числе 
круглые даты военных побед — Полтавской битвы, Бородинского сражения, празднование 100-летия которого было хотя и помпезным, но 
локальным. Однако два юбилейных события (за исключением 300-летия 
Дома Романовых) носили поистине народный характер — это 1000-летие 
России в 1862 г. и 300-летие присоединения Сибири в 1881–1882 гг. Сибирская общественность с большим энтузиазмом откликнулась и на 
юбилей, и на новый праздник. Особенно широко и торжественно праздничные мероприятия прошли в Томске, Тобольске, Тюмени, а в Енисейской губернии — в Красноярске, Енисейске, Минусинске. Праздник 
мгновенно превратился во всенародный, он совпал с периодом традиционных народных гуляний после Дня Покрова Святой Богородицы, 
когда отмечалось окончание осенних крестьянских работ. В столичных 
университетах стали возникать товарищества и объединения сибиряков. 
Видимо, на волне этого взрыва сибирского патриотизма Василий Иванович Суриков задумал свое эпическое полотно «Покорение Сибири 
Ермаком», ставшее символом праздника 26 октября. (26 октября 1582 г. 
после битвы на Чувашевом мысу, изображенной на картине Сурикова, 
Ермак занял столицу Сибирского ханства Кышлык.)
Однако и тогда еще Сибирь не была органической частью России. 
Это понимал вступивший в 1881 г. на престол Александр III. В своем 
«Послании в честь 300-летия присоединения Сибири к России» он 
писал: «Надеюсь, что со временем, с Божьею милостью и помощью, 
обширный и богатый Сибирский край, составляющий уже три столетия 
нераздельную часть России, будет в состоянии нераздельно же с нею 
воспользоваться одинаковыми правительственными учреждениями, 
благами просвещения и усилением промышленной деятельности на 
общую пользу во славу дорогого нашего Отечества».
Собственно, при самом Александре III и начался долгий путь к тому, 
чтобы Сибирский край «мог воспользоваться благами просвещения и 
усиления промышленной деятельности». Началось строительство Великой Сибирской магистрали — к тому времени самый крупный инвес

тиционный проект в истории России. В Сибирь вкладывались колоссальные государственные средства. С июля 1892 по 1899 г. только на 
строительство самой дороги (без затрат на изыскания, инфраструктуру, 
берегоукрепление сибирских рек, переправы, станции, подвижной состав и т.п.) был израсходован 365 413 551 руб. (по 61 913 руб. на одну 
рельсовую версту)1, притом что доходы суммарного государственного 
бюджета Российской империи за 1900 г. составляли 1736,7 млн руб. (расходы — 1889,2)2.
А ведь начало строительства совпало с очень тяжелыми временами — 
неурожай, засуха, голод, заставившие даже отказаться от экспорта хлеба 
и отрубей за границу. Потом эпидемия азиатской холеры и «антихолерные» бунты. Государство тратило огромные средства на ликвидацию 
стихийного бедствия — субсидировало крестьян, организовывало общественные работы и т.п., однако от строительства железной дороги не отказывалось. Причем стройка шла невиданными ранее темпами — за неполных 9 лет было уложено 5288 верст железнодорожного пути (в среднем 
в год 587 верст). До этого самой быстрой в мире считалась укладка железнодорожного пути в Канаде. Канадская дорога длиною в 4380 верст была 
построена за 10 лет (в среднем 438 верст годовой укладки). А Сибирский 
рельсовый путь, в отличие от Канадского, пересекал 28 больших рек, 
общая длина всех его мостов составила 45 с половиной верст.
Транссиб полностью изменил положение Сибири и в России, и в 
мировой экономике. На смену экспорта мехов и золота из Сибири 
пошли вагоны с хлебом и сливочным маслом. Политику царского правительства того времени никак нельзя назвать колониальной по отношению к Сибири. Оно давало преференции Сибири, удерживало тарифы 
на низком уровне. Доходы от Транссиба в 1899 г. составляли 16,7 млн 
руб., а расходы 19,7 млн, в 1904 г. соответственно 29,2 млн и 66,3 млн. 
В 1899 г. дефицит на версту дороги составлял 786 руб., а в 1904 г. — уже 
6792 руб.3 Но государство сознательно шло на убытки, поскольку целью 
было укрепление России через укрепление Сибири. 
Другим крупнейшим национальным проектом того времени было 
великое переселение в Сибирь, которое тоже финансировалось государством. За полвека (с 1863 по 1913 г.) население Сибири (включая 
Дальний Восток) выросло почти втрое — с 3,14 млн до 10,00 млн человек4. В 1890–1894 гг. в Сибирь переселилось 284 тыс. человек; в следующее пятилетие 1895–1899 гг. — 820 тыс., в 1900–1904 гг. — 286 тыс.; 
в 1905–1909 гг. — 1 млн 837 тыс. Таких масштабов организованного переселения никогда не было за всю российскую историю и до, и после 

1 
См.:Сибирская железная дорога/ Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза 
и И.А. Ефрона. СПб.: Брокгауз-Ефрон, 1890–1907.
2 
См.:Ежегодник Министерства финансов. Вып.1902 г.. СПб., 1903. С.46–51.
3 
См.:Сибирская железная дорога/ Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза 
и И.А. Ефрона. СПб.: Брокгауз-Ефрон, 1890–1907.
4 
См.: Рашин А.Г. Население России за 100 лет (1911–1913). Статистические 
очерки. М.: Госстатиздат, 1956. С. 67–73.

столыпинской реформы. Только в 1908 г. в Сибирь переехало 650 тыс. 
человек, в 1909 г. — 594 тыс. (для примера: по переписи 1897 г. все население Енисейской губернии составляло 570 161 человек). Даже во время 
спада переселенческого движения в 1910–1914 гг. количество переселенцев в Сибирь составило 1 млн 79 тыс. человек1. За 20 лет (1897–1917) 
население Сибири удвоилось. 
В начале ХХ в. Сибирь и Дальний Восток, по сути, были «особой 
экономической зоной». Здесь были самые высокие темпы экономического роста, а юг Приморья на Дальнем Востоке вообще, как доказал 
покойный советский академик Андрей Крушанов (кстати, выходец из 
Боготольского района Красноярского края), по использованию машин 
в промышленности и сельском хозяйстве и по образовательному уровню 
населения опережал не только Россию, но и США (правда, уровень образования был высоким за счет большой доли военных). Переселенцы 
получали небывалые льготы — бесплатное временное (на 20 лет) пользование землей, освобождение от государственных повинностей, 
местных налогов и воинской службы. 

4. советский соЮз и сиБирь

Советская власть, несмотря на все ее перегибы и злодеяния, продолжила государственную политику преференций для населения Сибири и 
масштабных инвестиций в ее экономику и социальную сферу. Был ГУЛАГ, 
но были и миллионы добровольных переселенцев, которые создавали 
сибирскую промышленность. «Мы в сотню солнц мартенами воспламеним Сибирь», — говорил товарищ Хренов из известного стихотворения 
Владимира Маяковского. За годы довоенных пятилеток за Уралом появились судостроение, самолетостроение, приборостроение, десятки 
вузов и театров. В Сибирь, на Дальний Восток и в Казахстан направлялось 
30% всех капиталовложений страны. Даже в первые месяцы Великой Отечественной войны, когда под угрозой была сама государственность СССР, 
советское правительство приняло грандиозный «Военно-хозяйственный 
план» на IV квартал 1941 г. и на 1942 г. по районам Поволжья, Урала, Западной Сибири, Казахстана и Средней Азии. 
Этот план был рассчитан на перемещение промышленности в восточные районы СССР и форсированное строительство в этих районах 
нового производства, не только необходимого для нужд Отечественной 
войны, но и предусматривавшего историческую перспективу развития 
регионов. Утвержден был список ударных строек, в который вошли не 
только военные предприятия, но и электростанции, предприятия топливной, металлургической, химической промышленности, строительство железных дорог. Удельный вес Западной Сибири в производстве 
всей промышленной продукции СССР увеличился к 1943 г. в 3,4 раза, 
машиностроительная и металлообрабатывающая промышленность уве
1 
См.: Рашин А.Г. Указ. соч. С. 70.

личила выпуск продукции по сравнению с 1940 г. в 7,9 раза и в 1943 г. — 
в 11 раз. За годы войны были организованы новые отрасли машиностроения: производство самолетов, танков, станков, тракторов, мотоциклов, шарикоподшипников, электротехники1. За Уралом 
принципиально были оставлены в том или ином виде эвакуированные 
вузы и театры — они сыграли немалую роль в социальном и культурном 
развитии Сибири.
Потом было хрущевское освоение целины в Западной Сибири, опять 
переселенцы, льготы и масштабные инвестиции в инфраструктуру. Столичные ученые создавали новосибирский Академгородок — один из 
крупнейших научных центров в мире. На великие стройки социализма — от Братской ГЭС до БАМа — ехали и по комсомольским путевкам, и за «длинным рублем», и просто «за туманом и за запахом 
тайги». Кстати, «длинный рубль», был: районные коэффициенты, северная надбавка, самая высокая зарплата в стране. 
Переселение миллионов крестьян из белорусских и украинских губерний запада России и Поволжья начала ХХ в. при всех издержках 
было направлено на то, чтобы превратить Сибирь из окраины в органическую часть России. Советские пятилетки, как тогда говорили, 
«сдвигали производительные силы страны на восток», причем речь 
вовсе не шла только об освоении природных ресурсов. Скорее, наоборот — целью было создание современной по тем временам инфраструктуры. В том числе была отдельная программа развития науки и 
образования. 
Все это закончилось с развалом СССР. Современная российская 
власть впервые за 400 лет не имеет государственной политики в отношении Сибири. Ни о каких национальных проектах вроде Транссиба 
или хотя бы какого-нибудь «Сколково» нет и речи. Результаты российской политики ХХ в. по превращению Русской Азии в органическую 
часть России во многом потеряны. За 75 лет (с 1914 по 1989 г.), несмотря 
на все революции, войны, эмиграции, репрессии и другие демографические потери, население Сибири и Дальнего Востока выросло с 10 млн 
до 32,5 млн человек. Сейчас идет депопуляция Русской Азии. За последние 20 лет (с переписи 1989 г. до переписи 2010 г.) численность населения регионов Сибирского федерального округа сократилась на 
1,82 млн человек — с 21,08 млн до 19,25 млн человек, притом что в Сибирь переселились за эти годы сотни тысяч «русскоговорящих» репатриантов из СНГ, особенно в пограничные с Казахстаном Омскую область и Алтайский край. Население некоторых субъектов, как, например, Иркутской области, сократилось вообще на 15%. Еще хуже 
ситуация в Дальневосточном округе, там с 1991 по начало нынешнего 
года население сократилось с 8,06 млн до 6,63 млн человек, т.е. почти на 

1 
См. главу «Расширенное воспроизводство» в известной книге репрессированного большевистского первого вице-премьера и главы Госплана Николая Вознесенского: Вознесенский Н. Военная экономика СССР в период Отечественной войны. М.: Госполитиздат, 1948. С.19–24.

четверть. По словам бывшего хабаровского губернатора, а ныне полпреда Президента в ДФО Виктора Ишаева, в 1990-е гг. только Хабаровский край покинуло 800 тыс. человек1. Восточнее Красноярска (а это 
как раз географический центр России) нет ни одного города-миллионника, и в обозримом будущем они вряд ли появятся. Между тем агломерации и конурбации характерны для всех крупных и динамично развивающихся стран и регионов. 

5. сможет ли россия Удержать сиБирь? 

Для России главная историческая задача сейчас — удержать и модернизировать Сибирь и Дальний Восток. Она не решается в силу разных 
причин, но основная из них — недееспособность российской государственной власти. Даже Жириновский предлагает (правда, только для 
ДФО) временно освободить от налогов малый и средний бизнес. Кто-то 
предлагает перенести столицу страны за Урал (если бы Хрущев в свое 
время, как обсуждалось, перенес столицу в Киев, Советский Союз до 
сих пор бы существовал). И только власть хранит невозмутимое спокойствие. Нельзя же считать «осваивание» миллиардов долларов на полуобитаемом острове Русском (вместо того, чтобы вложить их в инфраструктуру Владивостока) под саммит АТЭС инвестиционным проектом, 
способным полномасштабно решать проблемы Дальневосточного региона. 
Власть, конечно, не молчит и даже имитирует какую-то деятельность. Много лет существуют какие-то созданные фантомные органы 
вроде комиссии под руководством первого вице-премьера Шувалова. 
Ельцин еще до ГКЧП летом 1991 г., находясь в Новосибирске, подписал распоряжение «Вопросы деятельности Межрегиональной ассоциации «Сибирское соглашение»», которым передавал сибирским 
регионам часть полномочий центральной власти, в том числе право 
определять порядок природопользования, включая рентные платежи. 
Обещанная самостоятельность Сибири осталась на бумаге. Уже вскоре 
после крушения СССР сибирские регионы, за счет которых и существовала Российская Федерация, почувствовали, что такое финансовая 
вертикаль. 
Затем во время предвыборного турне в 1996 г. в Омске Ельцин подписал Указ «О мерах государственной поддержки развития Сибири». 
Этот указ Ельцина и его реализация есть яркий пример профанации. 
Сибирские руководители на самом деле долго добивались государственного внимания, государственной политики в отношении Сибири. 
Она им была обещана в обмен на активную поддержку Ельцина на президентских выборах. Предполагалось принятие масштабной программы 
по реальному развитию сибирских регионов. В этом был смысл указа, 
которым поручалось правительству и региональным органам власти раз
1 
См.: http://www.demoscope.ru/weekly/2007/0305/gazeta036.php

работать и принять до 30 июня 1997 г. программу социального и экономического развития Сибири до 2005 г., создать специальный фонд социально-экономического развития Сибири. Но еще на подготовительном 
этапе идея трансформировалась в создание обычной ФЦП, каких уже 
приняты сотни, т.е. в набор каких-то объектов, которые регионы предлагали ведомствам и наоборот. Но и она не была разработана до 30 июня 
1997 г. Что-то отдаленно напоминающее программу появилось только в 
канун 1999 г. ФЦП «Сибирь» была утверждена Правительством в декабре 
1998 г. В 1999 г. на ее реализацию не было выделено ни одной копейки. 
В 2000 г. — всего 24 млн 200 тыс. руб. на 16 субъектов Федерации (Бурятия, Читинская область и Агинский округ в программу не попали — 
считается, что для них существует другая, дальневосточно-забайкальская 
программа). На следующий год финансирование «резко выросло», почти 
в 6 раз, и достигло целых 144,5 млн руб., т.е. стоимости одного многоквартирного дома не самого лучшего качества. После этого ФЦП «Сибирь» тихо умерла. 
Правда, 7 июня 2002 г. тогдашний российский премьер Михаил Касьянов утвердил «Стратегию экономического развития Сибири». Она 
старательно, но выборочно и эклектично воспроизводила материалы 
Госплана СССР — развитие КАТЭКа, Нижнее Приангарье (достроить 
наконец Богучанскую ГЭС), Ковыктинское месторождение, иркутский 
Сухой Лог и т.д. Через совсем не социалистическую «пятилетку», в провозглашенную эпоху модернизации тысячи людей засели за сочинение 
новой стратегии. Несколько лет Высший экономический совет СФО и 
Минрегионразвития совместно с органами власти субъектов Федерации 
готовили этот судьбоносный документ. Тысячи активистов правящей 
партии «Единая Россия» участвовали в постоянно действующем партийном форуме «Стратегия–2020». 
Специальная общероссийская конференция этой партии прошла в 
Красноярске (завершилась в Новосибирске), она тоже принимала концепцию стратегии развития Сибири. И наконец, лидер партии, он же 
премьер-министр Владимир Путин, летом 2010 г. подписал распоряжение об утверждении этой стратегии, где около 80% текста составляет 
описательная часть: «Территория Сибири «является естественным транспортным мостом между странами Западной Европы, Северной Америки 
и Восточной Азии», «Запасы угля составляют 80% общероссийских запасов, меди — 70%, никеля — 68%, металлов платиновой группы — 99%» 
и т.п. В общем, то, что известно из школьного курса экономической 
географии. Документ начинается словами: «Стратегия социально-экономического развития Сибири до 2020 года определяет основные направления, механизмы и инструменты достижения стратегических целей 
развития Сибири на период до 2020 года». Почти все направления оказались старыми, 40-летней давности, вроде пресловутого «освоения 
Нижнего Приангарья» и железной дороги Кызыл-Курагино. Добавилось 
лишь то, что было открыто в последние годы, — Ванкор. Есть, правда, 
несколько новых слов типа «кластеров». Но нет никаких «механизмов»,