Три портрета эпохи Просвещения. Монтескьё. Вольтер. Руссо (от концепции просвещенного абсолютизма к теориям гражданского общества)

Российская Академия Наук
Институт философии

Т.Б. Длугач

Три портрета эпохи  Просвещения.
Монтескьё. Вольтер. Руссо
(от концепции просвещенного абсолютизма
к теориям гражданского общества)

Москва
2006

УДК 14
ББК 87.3
Д 51

В авторской редакции

Рецензенты
доктор филос. наук О.К. Румянцев
доктор филос. наук Л.А. Маркова

Д 51     Длугач Т.Б. Три портрета эпохи Просвещения. Монтескьё. Вольтер. Руссо (от концепции просвещенного абсолютизма к теориям гражданского общества). – М., 2006. — 256 с.

В монографии рассматривается развитие философской, политической и социологической мысли во Франции XVIII века
от концепции просвещенного абсолютизма до теорий гражданского общества и правового государства. В качестве материала
для анализа выбраны главные работы трех выдающихся деятелей французского Просвещения – Вольтера, Монтескьё и Руссо. Объясняется, почему для Вольтера наиболее приемлемым
государственным устройством стал просвещенный абсолютизм,
для Монтескьё — ограниченная законодательным собранием
монархия, а для Руссо – республика.  В ходе исследования уточняется содержание понятий «гражданское общество» и « правовое государство», в связи с чем особое внимание уделяется
принципам разделения властей, всеобщего и равного голосования, а также частной собственности как основанию гражданского общества. В поле зрения попадают «Общественный Договор» Руссо и возникшие на его базе в конце XVIII века демократические Декларации. Значение либеральных и демократических идей великих мыслителей прошлого раскрывается в
контексте понимания демократического развития в XX веке, в
том числе и в России; идеи прошлого соотносятся со взглядами
крупных современных философов — таких, как Ю.Хабермас и
В.Библер.

ISBN 5-9540-0050-6
© Длугач Т.Б., 2006
© ИФ РАН, 2006

Памяти моей единственной
и горячо любимой дочери Кати

Введение

Наша страна находится в сложной ситуации. Такое бывало уже не раз, но сейчас вновь охватывает неуверенность:
где выход? Несмотря на заверения властей — что ВВП вскоре удвоится, что армия усилится, а бедность будет побеждена, мало кто в это верит. И потому, что на собственном опыте люди видят, что никаких улучшений не происходит – напротив, возможны повышение тарифов за жилье, сокращение
рабочих мест, введение платы за обучение и т.д., – и потому,
что в разговорах и спорах политиков не проглядывает надежда на лучшее. Невольно задумываешься о том, какая жизнь
ждет наших внуков, а от будущего мысль перескакивает к
прошлому: а когда было лучше? Да и было ли? Кажется, что
вся история России – огромный непрекращающийся кризис. Как говорит один из авторов книги «Русская система»
(М., 1995) А.И.Фурсов, «...в истории Русской системы на
смуты приходится от 30 до 40 процентов времени (1560–1620,
1700–1740, 1870–1920 годы»)1. Но сейчас как-то особенно
тяжело. Впрочем, наверное, людям всегда казалось, что их
времена, которые не выбирают, а в которых живут и умирают, — самые тяжелые. Сейчас особенно тяжело то, что бедность и даже нищета настигают не из-за войны или революции и не по причине нетрудоспособности — нищают и те,
кто трудится, а теряют рабочие места не потому, что не хотят
работать. Люди не могут понять, что происходит, потому что
беды настигают внезапно и как бы без причины. Так «шоковая терапия» в течение очень короткого времени привела к
тому, что население как бы одномоментно потеряло все свои
сбережения; тут же и текущие доходы сократились в 2–3 раза;
«дефолт» опять значительно ухудшил положение большей
части населения.

1
Цит. по: Свободное слово. Интеллектуальная хроника. М., 2001. С. 402–
403.

Если обратиться к фактам, то они не радуют: минимальная зарплата составляет сегодня 20% от прожиточного минимума, который также не очень велик: ~ 50 долларов в месяц. По европейским стандартам бедными считаются те, кто
зарабатывает от 2–4 долларов в день. У нас же 40% граждан
находятся за чертой бедности, получая 1,5 доллара; уровень
жизни близок к уровню стран Латинской Америки и ЮгоВосточной Азии. Позор и стыд страны — 1,5 млн. беспризорных детей. И это притом, что 5% так называемых «новых
русских» имеют в месяц 3 тысячи долларов на человека.
О пенсионерах, стариках и детях говорить не приходится —
они давно живут за всеми границами всякой нищеты, в том
числе и в связи с разрушением систем социальной защиты.
Болезни усиливаются (также и из-за некачественного питания), цены на лекарства растут. И это несмотря на то, что
наши олигархи попали в число первой сотни самых богатых
людей планеты, о чем сообщает журнал «Форбс»; что из страны за рубеж переводится от 20–30 млрд. долларов ежегодно — второй бюджет России. Тяжело и то, что впервые в истории России бедность и нищета перестали быть социальным злом — они стали позором бедняков. Невыносимо также
видеть полное падение нравственности: наши «новые» русские, правители воруют (ибо получают немеренные деньги,
об этом знают все), но не стесняются теперь «пропагандировать» богатство открыто: ведь чем иным, как не бесстыдством, является реклама по телевидению и радио, даже такому прогрессивному, как «Эхо Москвы», элитного жилья
стоимостью 3–5 тысяч долларов за квадратный метр? Чем
иным является реклама отдыха за рубежом, который может
позволить себе, может быть, 1% населения? Простой народ
тоже ворует — потому что жить ведь надо, а на зарплату в 50
и даже 100 долларов не проживешь (а меньше?), и одна из
причин воровства — в том, что труд перестал кормить и не
приносит собственности — собственность дает только власть.
Как верно замечает В.М.Межуев, «уникальность нашей российской ситуации заключается в том, что у нас не могут обес

печить себя не только пенсионеры, но даже работающие
люди, т.е. значительная и даже бóльшая часть населения —
вполне нормальная, физически здоровая и даже иногда очень
высококвалифицированная. Почему-то у нас после всех наших замечательных реформ труд не кормит»2. О каком капитализме тогда, даже диком, можно говорить? — «Что же
это за рыночная экономика, которая заставляет государство
заботиться о тех, кто работает? Проблема... не только в том,
что труд плохо оплачивается, но и в том, что он у нас не обменивается на собственность. У нас на собственность обменивается только власть. Частные состояния в стране родились не в сфере трудовых отношений, а в сфере властных
отношений»3 . Поэтому «мы создали не рынок, а правовой
беспредел»4. По-видимому, к капитализму наше так называемое «рыночное общество» не имеет никакого отношения,
как и к рынку вообще. Что оно представляет собой? — Это
проблема, которая все эти годы решается и никак не разрешится. Также неизвестно, что представляет собой наше государство с его коррумпированным огромным чиновничьим аппаратом, клановыми связями, феодальными привилегиями и абсолютной несправедливостью. Если члены
Государственной Думы получают пенсию и зарплату в десятки раз выше среднего работающего человека (не считая других доходов); если М.Ходорковский, незаконно присвоивший миллиарды, но финансировавший РГГУ, сидит на скамье подсудимых, а Абрамович, незаконно присвоивший
миллиарды и купивший «Челси», — заседает в Думе, то что
представляют собой судебные структуры и что такое власть?
Государственная власть, в частности Государственная
Дума в наше время — это совокупность депутатов от номенклатурных объединений, что совсем не похоже на народный
суверенитет. Как уже упоминалось, власть и собственность

 2
Цит. по: Свободное слово... М., 2001. С. 275–276.
3
Там же. С. 277.
4
Там же.

не разделены; не существует, по мнению известного политолога В.Г.Сироткина, и оценки всей собственности, вследствие чего стала возможной дикая российская приватизация
(одни получили несколько миллионов долларов, другие — а
их большинство — не получили и нескольких копеек).
А.И.Фурсов отмечает в связи с этим, что власть в России приобрела характер субъекта, причем единственного
субъекта, отрицающего возможность действий других субъектов. Устойчивость нынешней власти, как думают многие,
в значительной мере зависит от высоких цен на нефть и неизвестно на чем основывающихся надеждах населения. Пока
мы имеем в стране в некоторой степени либеральный авторитаризм с конституционными ограничениями публичной
власти. После закона о назначении президентом губернаторов и о фактическом введении в СМИ политической цензуры демократические процедуры сократились еще больше,
особенно если принять во внимание то, что выборы у нас —
это не выборы, а безальтернативное голосование. Осуществляемые в России реформы — это «революция сверху»; вопрос — согласуется это с демократией или нет? О том, насколько наше государство правовое, можно судить по пагубной практике судов, когда термин «Басманный суд»
становится отрицательно нарицательным.
Несколько слов об автономии правящей элиты. К середине 90-х годов в России выросла новая постсоветская элита, которая первоначально казалась неким переходным,
«трансфер»-классом. Но постепенно, при отсутствии конкуренции, она укрепилась и, естественно, не захотела для
себя никаких перемен. Это элита — не по интеллектуальным
преимуществам и «не по профессиональным навыкам, а по
захвату». Она имеет власть и, как следствие, собственность,
поэтому ей не нужны перемены. После 1996 года политика
как сфера, где должны решаться проблемы всего общества,
была окончательно превращена в поле борьбы между группами внутри этой элиты. Периодически проводятся кампании за влияние на президента и т.п. Постепенно Россия ухо

дит от политической альтернативности, другие партии, кроме правящей (сейчас это «Единая Россия») вытесняются или
не могут отстоять свои позиции. Профессиональный уровень
политической элиты невысок: она не способна наметить реальные пути выхода общества из современных тупиков; она
не способна создать реальные альтернативные группы антидемократическим постановлением и указам; она чудовищно корыстна. И, будучи правящей, конечно, не хочет расследований того, например, на какие средства чиновник,
получающий не слишком высокую зарплату, покупает виллу на берегу Средиземного моря или в России на Рублевском
шоссе. Корыстные и низменные интересы, а не забота о населении, в том числе о самых обездоленных, — направление
ее жизни и деятельности.
Среди политиков и социологов идут споры абсолютно
по всем вопросам, связанным с необходимостью выхода России из кризиса — о власти, о собственности, о праве, о либерализме, о демократии и т.д. И, как во все времена, не только многие важные вопросы остаются нерешенными, но даже
содержание самих этих понятий не проясняется, но, напротив, запутывается. Может быть, для их уяснения имеет смысл
сопоставить современные споры с прошлыми, поскольку
вообще без обращения к генезису разных точек зрения трудно понять настоящее. Не претендуя на полное освещение
проблемы (т.к. для этого понадобилась бы целая монография, и не одна) и пытаясь лишь проследить истоки современной и про-западной, и антизападной аргументации,
вспомним немного о дискуссиях между западниками и славянофилами. Конечно, и раньше, начиная со времен Бориса Годунова и Петра I, возникали конфронтации. Но они не
были четко письменно зафиксированы. Петра I современники и потомки называли и Христом, и Антихристом, против его про-западной деятельности выступали старообрядцы, стрельцы, бояре. Ради своих «западнических» преобразований он не пожалел даже собственного сына. После его
смерти споры продолжались, дойдя до декабристов, которые,

побывав в Западной Европе, захотели таких же демократических реформ и конституций. Мы не упоминаем о Радищеве, т.к. это завело бы нас слишком далеко, но вот Чаадаева
нельзя не вспомнить. Пожалуй, он первый (и, может быть,
единственный) высказал столь пессимистические прогнозы
относительно России.
«Мы живем лишь в самом ограниченном настоящем,
без прошедшего и без будущего, среди плоского застоя...
Первые годы наши, протекшие в неподвижной дикости, не
оставили никакого следа в нашем сознании, и нет в нас
ничего личного, нам присущего, на что могла бы опереться
наша мысль; выделенные по странной воле судьбы из всеобщего движения человечества, не восприняли мы и традиционных идей человеческого рода. А между тем на них
основана жизнь народов...»5.
«Одинокие в мире, мы миру ничего не дали, ничего у
мира не взяли, мы не внесли в массу человеческих идей ни
одной мысли, мы ни в чем не содействовали движению вперед человеческого разума, а все, что досталось нам от этого
движения, мы исказили. Начиная с самых первых мгновений нашего социального существования, от нас не вышло
ничего пригодного для общего блага людей...»6.
«Мы стоим как бы вне времени, всемирное воспитание человеческого рода на нас не распространилось»7. «В крови у нас
есть нечто такое, что отвергает всякий настоящий прогресс»8.
П.Чаадаеву отвечали знаменитые славянофилы А.Хомяков и И.Киреевский. Противопоставление России Европе
шло прежде всего по религиозным основаниям. Упор на православие и соборность — главная отличительная черта славянофильства (и, заметим, современного также). В противовес Чаадаеву, видевшему именно в православии главное

 5
Чаадаев П.Я. Сочинения. М., 1989. С. 20.
6
Там же. С. 25.
7
Там же. С. 18.
8
Там же. С. 26.

зло, Хомяков ценит его как высшее благо. «Мы принимали
от умирающей Европы святое наследие, символ искупления
и учились слову; мы отстаивали его от нашествия Корана и
не отдали во власть папы; сохранили непорочную голубицу,
перелетавшую из Византии на берега Днепра и припавшую
на грудь Владимира»9. Русские не ходили походами за Гробом Господним, не дрались за него мечами: «Гроб Господень — не яблоко распри; он — достояние всего человечества»10. На Западе же религия была тесно связана с житейскими и языческими основаниями — с погоней за златым
тельцом, за практическими выгодами; там религия создала
мир прекрасный и соблазнительный, но обреченный на гибель — мир католицизма и реформаторства.
В статье «О старом и новом» Хомяков продолжает критиковать Запад и возвеличивать русские, особенно старые,
порядки и традиции: в России издревле существовали городской порядок, суд публичный, распределение должностей среди достойных граждан; существовала еще до Алексея Михайловича (т.е. до 1645 г.) дружба власти с народом.
Пытка была отменена, в то время как она сохранялась почти во всех городах Европы. Высок был и уровень культуры — ни у одного другого народа, кроме, может быть, шотландцев, нет таких песен, как у русских; нет памятника
XII столетия, подобного Слову Игоря (имеется в виду «Слово о полку Игореве»)11 . Наша древность, по словам Хомякова, представляет нам пример и начала всего доброго в
жизни частной, в судопроизводстве, в отношениях людей
между собой... Западным людям приходится все прежнее
отстранять, как дурное, и все хорошее в себе создавать; нам
довольно воскресить, уяснить старое, привести его в сознание и жизнь»12.

 9
Хомяков А.С. Несколько слов о философском письме // Хомяков А.С.
Соч.: В 2 т. Т. I. М., 1994. С. 454.
10
Там же. С. 455.
11
Там же. С. 463.
12
Там же.