Еще переписка
Бесплатно
Основная коллекция
Издательство:
НИЦ ИНФРА-М
Год издания: 2014
Кол-во страниц: 46
Дополнительно
Вид издания:
Художественная литература
Артикул: 627132.01.99
Тематика:
ББК:
УДК:
ОКСО:
- ВО - Бакалавриат
- 45.03.01: Филология
- ВО - Магистратура
- 45.04.01: Филология
ГРНТИ:
Скопировать запись
Фрагмент текстового слоя документа размещен для индексирующих роботов.
Для полноценной работы с документом, пожалуйста, перейдите в
ридер.
М.Е. Салтыков-Щедрин ЕЩЕ ПЕРЕПИСКА Москва ИНФРА-М 2014 1
ЕЩЕ ПЕРЕПИСКА «Наконец, chere petite mere,1 для меня началась упоительная жизнь полка. Я принят прекрасно и совсем не жалею, что не попал в гвардию. Это еще не уйдет, а покамест, право, мне нечего завидовать тому, что мои товарищи по училищу сокращают свою жизнь, дегюстируя коньяки и ликеры в закусочной Одинцова. Правда, что К***, в котором расположен наш полковой штаб, городок довольно мизерный, но, по крайней мере, я имею здесь простор и приволье и узнаю на практике ту поэтическую бивачную жизнь, которая производит героев. А главное, я вижу здесь настоящих женщин, des femmes a passions,2 а не каких-нибудь Эрнестинок, которые за умеренную плату показывают приходящим «l'amour – се n'est que fa!».3 Я целые дни в движенье. Утром – ученье; после ученья – отдых в кругу товарищей, завтрак в кабачке, игра на бильярде и проч.; обед – у полкового командира; после обеда – прогулка верхом с полковыми дамами; вечером – в гостях, всего чаще опять у полкового командира. По временам дежурство в карауле: каска, мундир на все пуговицы, кожаная подушка, жесткий диван и какой-то особенный солдатский запах… Но даже и это имеет свою прелесть, не говоря уже о том, что подобная суровая обстановка есть лучшая школа для человека, которого назначение быть героем. Домой я захожу на самое короткое время, чтоб полежать, потянуться, переодеться и поругаться с Федькой, которого, entre nous soit dit,4 за непотребство и кражу моих папирос, я уже три раза отсылал в полицию для «наказания на теле» (сюда еще не проникла «вольность», и потому здешний исправник очень обя 1 дорогая мамочка (франц.) 2 женщин со страстями (франц.) 3 любовь – это только это! (франц.) 4 между нами говоря (франц.) 2
зательно наказывает на теле, если знает, что его просит об этом un homme comme il faut).1 Разумеется, первою моею мыслью по приезде к К. была мысль о женщине, cet etre indicible et mysterieux,2 к которому мужчина фаталистически осужден стремиться. Ты знаешь, что две вещи: l'honneur et le culte de la beaute3 – всегда были краеугольными камнями моего воспитания. Поэтому ты без труда поймешь, как должно было заботить меня это дело. Но и в этом отношении все, по-видимому, благоприятствует мне. Почти все наши старшие офицеры женаты; стало быть, если б даже не было помещиц (а их, по слухам, достаточно, и притом большая часть принадлежит к числу таких, которым, как у нас в школе говаривали, ничто человеческое не чуждо), то можно будет ограничиться и своими дамами. Nous en avons de tous les types,4 чему, конечно, не мало способствовала кочевая жизнь полка. Наш полк перебывал всюду и везде ремонтировался хорошенькими женщинами. Роскошные малороссиянки, с белыми как кипень зубами, обаятельные брюнетки-польки, мечтательные золотокудрые немки, знойные молдаванки, enfin tout се que les diverses nationalites peuvent effrir d'exquis et de recherche en fait de femmes5 У одного дивизионера жена даже персиянка (говорят, с пунцовыми волосами), но, к сожалению, он ее никому не показывает, а по слухам, даже бьет нагайкой… le cher homme!6 Конечно, в манерах наших женщин (не всех, однако ж; даже и в этом 1 порядочный человек (франц.) 2 существе таинственном и неизъяснимом (франц.) 3 честь и культ красоты (франц.) 4 Они у нас имеются всех видов (франц.) 5 словом, все самое отборное и изысканное по части женщин, что могут представить разные национальности (франц.) 6 прелесть какая! (франц.) 3
смысле есть замечательные исключения) нельзя искать той женственной прелести, се fini, ce vaporeux,1 которые так поразительно действуют в женщинах высшего общества (tu en sais quelque chose, pauvre petite mere, toi, qui, a trente six ans, as failli tourner la tete au philosophe de Chizzlhurst2), но зато у них есть непринужденность жеста и очень большая свобода слова, что, согласись, имеет тоже очень большую цену. Эта свобода, в соединении с адским равнодушием мужей (представь себе, некоторые из них тактаки прямо и называют своих жен «езжалыми бабами»!), делает их общество настолько пикантным, что поневоле забываешь столицу и ее увлечения… Наш командир, полковник барон фон Шпек, принял меня совершенно по-товарищески. Это добрый, пожилой и очень простодушный немец, который изо всех сил хлопочет, чтоб его считали за русского, а потому принуждает себя пить квас, есть щи и кашу, а прелестную жену свою называет не иначе как «мой баб». – Мы, русски, без церемони! – сказал он мне с первого же раза, – в три часа у нас щи-каша – милости npoшу! – я вас мой баб представлять буду! Разумеется, я не заставил повторять приглашение и ровно в три часа был уже представлен прелестной командирше. Я, не преувеличивая, могу сказать, что это одна из очаровательнейших женщин, каких я когда-либо видел в своей жизни. Прежде всего, ей тридцать – тридцать пять лет, и она блондинка, почти с таким же темно-золотистым отливом, как у тебя, petite mere. Ты знаешь, я никогда не был охотник ни до очень молоденьких женщин, ни до женщин с черными волосами и темными глазами. Молоденькие бабенки глупы и надоедливы. Они поминутно лезут целоваться, сами не понимая зачем. Что же касается до брюнеток, то хотя и говорят, будто они страстны, но, по моему мнению, c'est une reputation usurpee.3 В сущности, они только 1 той утонченности, той воздушности (франц.) 2 ты, в тридцать шесть лет чуть не вскружившая голову чизльгёрстскому философу, ты в этом знаешь толк, милая мамочка (франц.) 3 это – не заслуженная репутация (франц.) 4
деспотичны и резки – вот что многими принимается за страстность. Я, еще будучи в училище, изучил этот вопрос a fond. Une brune est toujours froide et denuХe de ressources.1 Я не говорю уже о формах, которые у брюнетки никогда не достигают такой полноты и роскоши развития, такой, если можно так выразиться, лучезарности, как у блондинки. Брюнетка пикантна – и ничего больше. Это не женщина наслаждения. Даже каштановая женщина, в смысле наслаждения, представляет перед брюнеткой неоспоримые преимущества. Dans sa faГon d'aimer une femme marron a deja quelque chose de blond.2 Но блондинка, настоящая блондинка – это масло… Итак, она блондинка; глаза у нее большие, серые и очень хорошо поставленные. Она не хуже любой Camille de Lyon3 умеет подрисовать себе веки, и потому глаза ее кажутся, в одно и то же время, и блестящими, и влажными. Нос прелестный, с тонкими, удивительно очерченными ноздрями. Рот с несколько вздернутой верхней губой, что придает всей физиономии вызывающее выражение. Подбородок круглый, мягкий, слегка пушистый, с ямочкой посередине… on dirait, un nid damour.4 Уши маленькие, сухие, почти прозрачные. Общий тон лица нежно-золотистый, как у спелой сливы. Ничего розового, вульгарного, напоминающего дурно сваренного поросенка. Форма – роскошь, не доходящая, однако ж, до пресыщения; ножка… но про ножку достаточно сказать, что она сама ею кокетничает! Прибавь к этому бездну женственности и того неуловимого кокетства, которое всякую светскую красавицу окружает словно облаком аромата (она была в гвардии, прежде нежели попала сюда) – и ты получишь приблизительное понятие о том сокровище, 1 основательно. Брюнетка всегда холодна и однообразна (франц.) 2 По манере любить шатенка уже близка блондинке (франц.) 3 Камиллы де Лион (франц.) 4 словно гнездышко амура (франц.) 5
которое я был так счастлив найти в одном из самых мизерных уголков нашего любезного отечества. С первого же взгляда на эту женщину я почувствовал в сердце неотразимое желание покорить ее. Недаром любовь правит миром, chere maman!1 Недаром она проникает и в раззолоченные палаты владык мира, и в скромную хижину земледельца! Все живущее спешит покориться жестоким и в то же время сладким законам ее. Даже дикий зверь и тот, под влиянием ее, забывает аппетит и сон! Вы видите бегущего по лесу волка: пасть его открыта, язык высунут, глаза мутны; он рвет землю когтями, бросается на своих собратов, грызет их… a propos de quoi, je vous demande un peu?2 ужели только потому, что он видит перед собой эту отвратительную волчицу, которая бежит впереди стада с оскаленными зубами? – Да-с, потому-с! ибо такова сила любовных чар, таково могущество любви! Другой причины нет… и не может быть! Quel mystere, chere maman!3 Читайте великих мастеров искусства: Paul de Kock, Ponson du Terrail, Feydeau…4 что вы найдете у них? Любовь, любовь и любовь! Et «La belle Helene» donc!5 Впрочем, по-видимому, мое предприятие не обойдется без препятствий. Я уже наметил двух конкурентов, борьба с которыми обещает не мало трудностей. Один из них – председатель местной земской управы Травников; другой – полковой казначей, ротмистр Цыбуля. Травников – либерал. Он выжил два года в Париже, где познакомился с Бастиа, который, de vive voix,6 передал ему тайны сво 1 дорогая маменька! (франц.) 2 и из-за чего, я вас спрашиваю? (франц.) 3 Какая тайна, дорогая маменька! (франц.) 4 Поль де Кок, Понсон дю Террайль, Фейдо (франц.) 5 И, наконец, «Прекрасная Елена»! (франц.) 6 изустно (франц.) 6
ей науки. Это сделало его до того обаятельным между здешними гласными, что когда он, воротившись из Парижа, поселился в своем имении, то его единогласно выбрали председателем управы. Теперь он пропагандирует Бастиа между полковыми дамами. Наружностью своей и манерами он напоминает выцветшего трактирного маркёра. En somme, c'est un pauvre sire,1 и было бы даже удивительно, что Полина (c'est le petit nom de la dame en question2) интересуется им, если б он не был богат. Но это слово объясняет многое. Ротмистр Цыбуля – неуклюжий малоросс, который говорит «фост» вместо «хвост». Но он тринадцати вершков роста и притом так крепок и силен, что, я уверен, мог бы свободно пройти сквозь строй через тысячу человек… По-видимому, однако ж, и моя смиренная рожица произвела недурное впечатление. По крайней мере, после обеда, когда Травников и Цыбуля ушли к полковнику в кабинет, она окинула меня взглядом и сказала: – Какой вы молодой! На что я поспешил ответить, что молодое сердце хотя и не может похвалиться опытностью, но зато умеет горячо любить и быть преданным. И ответ мой был выслушан благосклонно… Я вперед предвижу, что будет. Сначала меня будут называть «сынком» и на этом основании позволят мне целовать ручки. Потом мне дадут, в награду за какую-нибудь детскую услугу, поцеловать плечико, и когда заметят, что это производит на меня эффект, то скажут: «Какие, однако ж, у тебя смешные глаза!» Потом тррах! – et tout sera dit!3 Таков неумолимый закон любвей! Я воротился домой очарованный и весь вечер предавался возвышенным мыслям. Ночь была тихая, теплая. 1 В общем, это жалкий господин (франц.) 2 таково имя дамы, о которой идет речь (франц.) 3 и делу конец (франц.) 7
Я сидел у растворенного окна, смотрел на полную луну и мечтал. Сначала мои мысли были обращены к ней, но мало-помалу они приняли серьезное направление. Мне живо представилось, что мы идем походом и что где-то, из-за леса, показался неприятель. Я, по обыкновению, гарцую на коне, впереди полка, и даю сигнал к атаке. Тррах!.. ружейные выстрелы, крики, стоны, «руби!», «коли!». Et, ma foi!1 через пять минут от неприятеля осталась одна окрошка! Вот первые впечатления моей новой жизни. Я буду писать тебе часто, но надеюсь, что «Butor»2 не узнает о нашей переписке. Пиши и ты ко мне как можно чаще, потому что твои советы теперь для меня, более нежели когда-нибудь, драгоценны. Целую тебя. Сергий Проказнин. P. S. Против квартиры моей стоит большой каменный дом. Сегодня утром, подойдя к окну, я увидел на балконе этого дома очень недурную и еще молодую женщину. Не говоря худого слова, я взял бинокль и навел его на нее. Она не только не оскорбилась этим, но даже слегка усмехнулась и поиграла в мою сторону глазками. От Федьки я узнал, что это вдова купца Лиходеева и что она ежегодно отправляет значительное число барок с хлебом. Говорят также (все тот же Федька, у которого на этот счет изумительное чутье), что тут уж примазался здешний исправник. И действительно, в ту минуту, как я закрываю это письмо, его дрожки подъехали к крыльцу лиходеевского дома». * * * «Vous etes un noble coeur, Serge!3 ты понял меня! Ты понял, что мне нужна переписка с тобой, чтоб отдохнуть от той безвы 1 И, честное слово! (франц.) 2 Грубиян (франц.) 3 Ты благороден, Серж! (франц.) 8
ходной прозы, которая отныне должна составлять все содержание моей бедной, неудавшейся жизни! Ах, какая это жизнь! Вежетировать изо дня в день в деревне, видеть налитую водкой физиономию Butor'a, слышать, как он, запершись с Филаткой в кабинете, выкрикивает кавалерийские сигналы, ежеминутно быть под страхом, что ему вдруг вздумается сделать нашествие на мой будуар… Это ужасно, ужасно, ужасно! Представь себе, что я узнала! До сих пор я думала, что должна была оставить Париж, потому что Butor отказался прислать мне деньги; теперь мне известно, что он подавал об этом официальную записку, и в этой записке… просил о высылке меня из Парижа по этапу!! L'animal!1 Et moi qui croyais autrefois Ю l'ideal, au sublime, i' l'infini… que sais-je!2 Я, которая думала, что вся моя жизнь будет непрерывным гимном божеству! И что ж! достаточно было прикосновения грубой руки одного человека, чтоб разбудить меня от моих золотых грез. И этот человек… c'est le Butor! Le sublime – et l'horrible, le ciel – et l'enfer, l'ange – et le demon…3 какой поразительный урок! Я не знаю, что сталось бы со мной, если б я не нашла утешения в религии. Религия – это наше сокровище, мой друг! Без религии мы путники, колеблемые ветром сомнений, как говорит le pere Basile,4 очень миленький молодой попик, который недавно определен в наш приход и которого наш Butor уж успел окрестить именем Васьки-шалыгана. Я собственным горьким опытом убедилась в истине этих слов – и знаешь ли где? Там… в Париже! Сознаюсь, я в то время жила… comme une payenne!5 Я ничего не 1 Скотина! (франц.) 2 А я-то верила в идеалы, в возвышенное, в бесконечное… и прочую ерунду! (франц.) 3 Возвышенное – и ужасное, небо – и ад, ангел – и демон (франц.) 4 отец Василий (франц.) 5 как язычница! (франц.) 9
понимала… c'etait un reve!1 И вдруг мне объявляют, что если я завтра не выеду из Парижа, то меня посадят в Clichy! C'etait comme un trait de lumiere!2 Я сейчас же приказала уложить мои вещи… и с этой минуты – ни малейшего ропота, ни единого горького слова! Я вдруг преобразилась, почувствовала, что мне легко. Paul de Cassagnac, Villemessent, Detroyat, Tarbe, Dugue de la Fauconnerie34 – все прибежали, все хотели утешить меня, но я наотрез сказала: «N-i – n-i, c'est fini! Que la volonte de Dieu soit faite».5 И когда, на другой день, я садилась в вагон, Villemessent, прощаясь со мной, сказал: «Vous etes une sainte! c'est Villemessent qui vous le dit!»6 Но как он терзает меня… le Butor! как он изобретателен в своих оскорблениях! как он умеет повернуть нож в не зажившей еще ране! На днях – это было в день моего рождения (helas! твоей pauvre mere исполнилось сорок лет, mon enfant!7) – он является прямо в мой будуар. – Честь имею поздравить! Я молчу. – Сорок годков изволили получить! Самая, значит, пора! 1 это был сон! (франц.) 2 Клиши! Это был луч света! (франц.) 3 Поль де Кассаньяк, Вильмессан, Детруйа, Тарбе, Дюге де ля Фоконнери (франц.) 4 Журналисты мазурицкого оттенка. (Прим. М. Е. СалтыковаЩедрина.) 5 ни-ни, кончено! Да будет воля божья (франц.) 6 вы – святая! это говорит вам Вильмессан! (франц.) 7 увы!.. бедной матери… дитя мое! (франц.) 10