Призраки экономики: очерки экономических явлений

 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
К. К. Чарахчян 
 
 
 
ПРИЗРАКИ ЭКОНОМИКИ 
 
 
ОЧЕРКИ ЭКОНОМИЧЕСКИХ ЯВЛЕНИЙ 
 
 
Монография 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Москва 
РИОР 
ИНФРА-М 

Э л е к т р о н н о Б и б л и о т е ч н а я
С
и
с
т
е
м
а

Z N A N I U M . C O M

 

УДК 330.1(075.4) 
ББК 65 
Ч20 
 
 
 
Чарахчян К. К.  
Призраки экономики: очерки экономических явлений: 
Монография. – М.: Риор: ИНФРА-М, 2012. – 160 с. – (Научная мысль). 
 
ISBN 978-5-369-01031-0 (РИОР) 
ISBN 978-5-16-005394-3 (ИНФРА-М) 
 
В монографии излагаются основные этапы развития представлений об экономических явлениях, вызывающих споры 
учёных на протяжении десятилетий и веков. Обосновывается 
точка зрения на ряд экономических проблем как на актуализирующиеся в зависимости от условий хозяйственной деятельности общества и господствующей в науке методологии. 
Показана иллюзорность взглядов на устойчивую детерминацию форм хозяйства общими экономическими взаимосвязями. Исследуются экономические основы моноцивилизации и 
цивилизации дискретного типа. 
Для читателей, интересующихся вопросами экономической теории, – исследователей, преподавателей, студентов и 
аспирантов вузов социально-экономического профиля. 
 
 
 
УДК 330.1(075.4) 
ББК 65 
 
 
 
 
 
 
ISBN 978-5-369-01031-0 (РИОР) 
ISBN 978-5-16-005394-3 (ИНФРА-М) 
© Чарахчян К. К., 2012 

Ч20 

«Возможно, читатель полагает, что эти общие, 
философские размышления по вопросу  
о поведении человечества не имеют прямого 
отношения к рассматриваемой экономической 
теории. Но я так не считаю». 
Дж. М. Кейнс 
 
 
«Моя книга ... может, как я надеюсь, оказаться 
небесполезной в качестве книги для чтения  
и руководства для самообразования». 
М. И. Туган-Барановский 
 
 
ВВЕДЕНИЕ 
 
Эта книга появилась как результат размышлений над вопросами о реальном содержании и объективности экономических процессов. На первый взгляд, сомневаться в их объективности не приходится, ибо производство материальных благ – это не прихоть отдельных лиц или государств, а тяжёлая и часто жестокая необходимость. Как писал русский поэт XIX в. Н. А. Некрасов, «в мире есть 
царь: этот царь беспощаден, голод названье ему». Без воспроизводства материальных благ человечество погибнет. Выбор же того, что 
и как производить, кто присвоит созданные природой и людьми 
блага – всё это непосредственно зависит от устройства общества. 
Поэтому проблема предопределённости или обусловленности форм 
хозяйственной жизни то ли траекторией предшествующего развития общества, то ли какой-то общей целью этого развития, как и 
проблема зависимости хозяйственной деятельности общества от 
природных, материальных, трудовых, культурных и иных факторов, 
волнует учёных-экономистов на протяжении веков. 
Экономическая деятельность – это деятельность в системе 
взаимосвязей, в которые люди вынуждены вступать в силу ограниченности своих возможностей по обеспечению существования индивидуальными усилиями. Естественно стремление человека разобраться в сплетениях этих связей, чтобы добиться желаемого результата. 
За время существования экономическая наука неоднократно 
сталкивалась с феноменами хозяйственной деятельности, которые 

представлялись весьма важными, имеющими решающее значение и 
для экономических процессов, и для построения теории, объясняющей их взаимосвязь и направленность. Эти феномены привлекали внимание не только учёных, но и широкого круга общественности в течение десятков лет и даже веков. Временами интерес к 
этим экономическим явлениям снижался, пропадал вообще, но к 
удивлению всех, вновь возрождался. С трудом воздвигаемое здание 
экономической науки, казалось бы, способной объяснить явления 
хозяйственной жизни, рушилось под напором новых фактов, событий, изменений в обществе. Через некоторое время «отправленные 
в отставку» теории возвращаются, их используют, пытаются модернизировать и сделать составной частью новых концепций. 
Существование некоторых процессов в экономике периодически приводит к спорам, обычно вызванным особенностями применяемой методологии исследования хозяйственной деятельности. 
Однако дело не в методологии как таковой. Проблема в том, возможна ли методология, настолько свободная от влияния на исследователя идеологии, которой он следует (даже не осознавая этого), 
что позволит выявить устойчивые связи между действиями людей, 
участвующих в хозяйственной жизни общества. 
Если атомы существовали задолго до того, как физическая 
наука открыла и обосновала их существование, то можно ли найти 
такие «кирпичики», «клеточки», «организмы» в экономике, которые 
не зависят от методологии исследования. Все ли экономические 
процессы объективны, и таковы ли они вообще? Утверждение о 
том, что они объективны в той степени, в какой объективна человеческая деятельность, слишком общо, чтобы «увидеть» во всех устойчивых экономических отношениях их объективный характер. 
Целый ряд явлений экономики, отображённых в теоретических моделях или наблюдаемых в повседневной жизни, то обретают ясность и чёткость форм, то вновь скрываются в тумане теоретических оговорок, специальных условий, ссылок на историческую 
и национальную специфику. Эти явления ведут себя как призраки, 
чьё существование убедительно не доказано. Экономические призраки или миражи порождаются как хозяйственной жизнью, так и 
субъективным преломлением экономических процессов в сознании 
людей. 
Данная книга – это очерки истории исследования некоторых 
явлений экономики. В рамках философской традиции девятнадцатого века часть из них следовало бы рассматривать как превращён

ные формы хозяйственных отношений. Другие представляются 
вполне сущностными, но подтверждение их сложно найти в реальной экономической практике. 
В двадцатом веке стало широко использоваться понятие среды хозяйственной деятельности. Институциональный подход к экономическим процессам включил в неё разнообразные устойчивые 
нормы, выходящие за рамки собственно экономики. Институциональная среда представляется изменчивой, подвижной, количественно неопределённой совокупностью факторов даже для отдельно 
взятой страны и в отдельно взятый период. Институциональный 
подход «размывает» собственно экономические процессы, ставит 
их в зависимость от комплекса социальных отношений. Сложно 
разделять элементы «жёсткого ядра» и «мягкой оболочки» основных экономических теорий, ибо быстрые изменения в технике, технологии и коммуникациях неизбежно преобразуют привычную для 
учёных картину «экономического мира». 
В начале двадцать первого столетия некоторые явления экономики стали абсолютно «призрачными», но нельзя исключать того, что при благоприятных условиях они вновь приобретут осязаемость и конкретность. История экономической мысли предоставляет много примеров, когда теоретики, создавшие убедительные и 
широко распространившиеся научные системы, к концу жизни подвергли собственные взгляды суровой критике и отказались от провозглашённых ими ранее идей. «Призраки» идей тесно переплелись 
с «призраками» процессов хозяйственной жизни общества. 
Выбор явлений, анализируемых в книге, носит в определённой степени произвольный характер. Содержание каждой главы 
относительно не зависимо от содержания других глав. Круг «экономических призраков» гораздо шире того, который представлен в 
книге. Вместе с тем отмеченные экономические феномены касаются фундаментальных характеристик хозяйственной деятельности: 
сопоставления затрат и результатов, устойчивости и сбалансированности экономических процессов, закономерностей взаимодействия участвующих в них людей, рациональности поведения субъектов хозяйственной деятельности, возможности появления новых 
экономических систем. 
Автор выражает глубокую признательность Владимиру Николаевичу Астальцеву, Льву Ильичу Любошицу, Фёдору Михайловичу Томилову, Геннадию Геннадьевичу Дею, Дмитрию Алексеевичу Мещерякову, общение с которыми в разные годы было глубоко 

 

плодотворным и позволило по-новому взглянуть на многие проблемы экономической науки. Автор благодарен целому ряду специалистов, способствовавших формированию подходов к изложенным в книге вопросам и помогавших в её подготовке. 
Позиция автора по давно известным в науке проблемам может, естественно, послужить предметом полемики и вызвать справедливую критику. Содержание книги не включает в себя углублённого анализа этих проблем, однако автор будет считать, что его цель 
достигнута, если любознательные читатели самостоятельно обратятся к наследию выдающихся экономистов как прошлого, так и 
настоящего, а также постараются составить собственное мнение о 
затронутых в книге темах. 

ГЛАВА 1. КАТЕГОРИЯ «СТОИМОСТЬ» 
 
 
1.1. Проблема измерения стоимости  
в истории экономической науки 
 
Стоимость товара – это одна из наиболее известных экономических категорий, которая широко применялась экономической 
наукой на протяжении нескольких столетий. До сих пор в разговорном стиле используется понятие «стоимость». Между тем, российские учёные-экономисты стараются в последние годы не применять 
стоимость в качестве термина, а их зарубежные коллеги в начале 
ХХ в. заменили понятие «стоимость» понятием «ценность». В последние десятилетия распространилась точка зрения, что слово 
«стоимость» неадекватно выражает смысл свойства товара, о котором писали классики политической экономии. Замена «стоимости» 
на «ценность» порождает невольное созвучие понятию «цена», что 
порождает некоторую тавтологичность данных понятий. 
Однако формально проведённая замена категориального аппарата не означает, что перестали существовать экономические явления, отражённые в понятии стоимость. Кроме того, переход ряда 
стран от централизованной плановой к рыночной экономике активизировал практический интерес к стоимостным инструментам 
управления хозяйственной деятельностью, возмещению затрат на 
производство товаров, обоснованию ценовых пропорций. 
Возможно ли развитие рыночной экономики и игнорирование стоимости производимых и реализуемых в ней товаров? Применима ли к современной экономике категория стоимости, не была 
ли сама теория стоимости историческим заблуждением, уже преодоленным экономической наукой? 
Часть российских экономистов продолжает рассматривать 
стоимость как одну из ключевых категорий науки и использует её 
для анализа функционирования и исторического развития способов 
производства. Так, С. Губанов утверждает: «Капиталистический 
способ производства есть производство и накопление стоимости, а 
поэтому во всех отношениях ставит стоимость над потребительной 
стоимостью... В свою очередь, всякая стоимость, в том числе вновь 
созданная, понижается по мере роста реальной производительности 
труда, по мере реального прогресса производительной силы обще

ства. Вследствие этого капитализм ставит в непримиримое противоречие производительность труда и стоимость»1. 
Отметим, однако, что большинство современных ученыхэкономистов уже не прибегает в своих исследованиях к категории 
«стоимость», а применяет иной, маржинальный подход. Реально ли 
вообще сформировать общепризнанную позицию по объяснению 
операций товарообмена, если, как (с некоторым фатализмом) отметил М. Бодриков, «дискуссии между сторонниками различных интерпретаций ведутся уже полтора столетия без какой-либо надежды 
достичь консенсуса»2? Попытаюсь обосновать свою позицию по 
данным вопросам, не отвергая правомерности использования категории «стоимость». 
В проблеме стоимости необходимо выделить несколько аспектов: стоимость как свойство товара, обмен товаров соответственно их стоимости (по стоимости), измерение стоимости товаров. 
Строго говоря, хозяйствующих субъектов интересует не стоимость 
товаров как таковая, а пропорции обмена товаров, т. е. меновая 
стоимость. Именно проблема динамики цен привлекла внимание 
учёных к поиску факторов этой динамики, объяснению пропорций 
товарного обмена, выявлению общего свойства товаров, позволяющего производить их сравнение. 
Связь пропорций обмена с затратами труда на производство 
товаров представлялась логичной для решения отмеченных проблем. От проблемы выражения стоимости экономическая мысль 
направлялась на проблему самой стоимости как свойства товара. 
Однако измерять затраты труда пытались задолго до возникновения 
экономической науки. 
Необходимость сравнивать количества труда различных видов деятельности возникла в глубокой древности. Во-первых, это 
требовалось для планирования общественных работ. Во-вторых, 
для распределения работников между объектами совместных действий. В-третьих, для оплаты труда в случае найма работника.  
В последующие исторические периоды сопоставление индивиду
                                                 
1 Губанов С. Относительная прогрессивность капитализма: источник и 
границы [Текст] / С. Губанов // Экономист. 2011. № 1. С. 68–85. 
2 Бодриков М. Классическая теория ценности: современное звучание 
нерешенных проблем [Текст] / М. Бодриков // Вопросы экономики. 2009. № 7. 
С. 100. 

ального труда потребовалось для поощрения работников за большее количество приложенного труда. 
Распространение товарообмена и укрепление рыночного уклада хозяйственной деятельности сделали экономию индивидуального труда жизненно необходимой для товаропроизводителя. Углубление общественного разделения труда, повлекшее обособление 
видов трудовой деятельности и усложнение её содержания, сделали 
невозможным прямое сравнение трудозатрат, даже без учёта индивидуальных особенностей работника. Поскольку прямое измерение 
деятельности оказалось невозможным, участники экономики прибегали к косвенным измерениям. Наиболее естественным измерителем выступало рабочее время, однако при условии, что интенсивность труда и содержание труда одинаковы для работников, чей 
труд подвергается измерениям. Это условие выполнялось на практике в традиционной экономике, основанной на труде в сельском 
хозяйстве. В такой экономической системе измерять труд можно 
через предмет труда, ибо количество труда соответствует количеству обработанного его предмета. В земледелии количество труда 
можно выразить через площадь обработанной земли (например, 
пашни), в скотоводстве – через количество голов обслуживаемого 
работником скота (например, при выпасе). 
Возможность подобного выражения не означает его всеобщее 
распространение. Так, продукт ремесленника вследствие углубления разделения труда становится всё более зависим от его индивидуального мастерства, обрабатываемого материала, эффективности 
применяемых орудий. 
Многообразие предметов и орудий труда, необходимость выбора их набора при производстве даже одного и того же продукта, 
частая смена способа обработки предметов труда (технологии) настолько снижают точность оценки количества труда через вещественные объекты, используемые в процессе производства, что остаётся ещё более косвенный способ измерения – через овеществлённый в продукте труд. Однако поскольку труд не совершается без 
предмета и средства труда, то их затрата тоже должна приниматься 
во внимание при измерении овеществлённого в продукте труда. 
Таким образом, уже в традиционной экономике получила 
распространение практика косвенной оценки труда через его результаты. Поскольку результаты труда как потребительные стоимости (полезности) качественно различны, то соизмерение идёт через 
результаты обмена. То есть происходит двойная подмена: труд под

меняется результатом труда, результат труда – результатом обмена. 
Сопоставление труда осуществляется таким образом путём оценки 
опыта производства и обмена подобными (аналогичными) товарами 
как потребительными стоимостями. 
Устойчивость данных оценок, выразившаяся в пропорциях 
обмена, которые сохранялись десятилетиями и даже веками, привела исследователей (от Аристотеля до Карла Маркса) к гипотезе 
объективного свойства товаров – способности к обмену в определённых пропорциях, т. е. меновой стоимости. 
Традиционное общество сопротивлялось распространению 
каких-либо единых, всеобщих отношений между хозяйственными 
субъектами (как, впрочем, вообще между членами общества). Появление какого-либо единого мерила экономического взаимодействия противоречило жёсткой иерархии, господствовавшей в традиционной системе. Функционирование иерархии основывается на 
вертикальных отношениях, упорядоченном взаимодействии между 
отдельными экономическими агентами, согласовании взаимосвязей 
внутри системы1. 
В период Средневековья серьёзным препятствием на пути 
распространения обмена по стоимости выступали ремесленные 
цехи. Изолируя своих членов от других подобных объединений, цех 
не только консервировал технологию, ассортимент и навыки товаропроизводителей, но и тормозил их попытки расширить рынок 
сбыта своих изделий. Ориентация лишь на локальный рынок заставляла цехи ограничивать свои производственные возможности, 
включая число работников. И. М. Кулишер отмечает: «Стеснение 
доступа в цех и покровительство родственникам членов цеха не 
только обусловливалось замкнутым характером средневековых 
корпораций, но имело основания и экономического характера. Оно 
вытекало из недостаточности местного городского рынка…Никаких 
мер к облегчению сбыта они не предпринимали; требовали, чтобы 
мастер сидел в своей мастерской или лавке, поджидая – нередко 
напрасно – покупателя, но не давали ему возможности сбывать 
свои изделия за пределами городского рынка»2. 
                                                 
1 Носова Т. Ю. Проблемы исследования институциональной конкурентоспособности иерархических и сетевых структур [Текст] / Т. Ю. Носова // Науковi працi Донецького нацiонального технiчного унверситету. Серiя: економiчна. Вип. 37–2. Донецьк: ДонНТУ, 2009. С. 61. 
2 Кулишер И. М. История экономического быта Западной Европы 
[Текст] / И.М. Кулишер. Челябинск: Социум, 2008. Т. 1–2. С. 265.