Доктрина монархического принципа во Франции в эпоху Реставрации

                Доктрина монархическаго принципа во Францы въ эпоху реставрации.




г.


            Отношение литературы руескаго государетвеннаго права къ немецкой доктрин! монархическаго принципа и задача настоящаго очерка.


  Однимъ изъ наиболее яркихъ примГровъ того плГиен1я, въ 'которомъ немецкая наука держала до посл'Ьдзяго времени русскую политическую мысйь, можеть служить то аначеше, которое придавали наши государственны германской доктрин^ монархическаго приштиття, Понятая и представ левая, на которыхъ построена эта доктрина, нашли себ! у насъ громк1й откликъ и вошли въ обиходъ русской научной литературы. Рядъ ученыхъ положилъ ее въ основаше своего истолковашя нашего новаго государственник) строя, усмотр^въ въ ея главныхъ положешяхъ юридическая предпосылки русскихъ основныхъ законовъ¹).
  Въ виду такого значешя немецкой доктрины для понимания руескаго положительнато права, эта доктрина сделалась иредме-томъ особаго внимания со стороны руескаго ученаго Mipa²).
  Появился рядъ рабств, посвященныхъ вопросу о возникнове-нш доктрины монархическаго принципа, ея судьбй и ея значении въ политической жизни Франции я Гермати. Эта народившаяся въ поелйднге годы литература монархическаго принципа обнаружила, однако, принципиальное разногласие на основные вопросы,

  х) С. А. Котляревсктй, Юридическая предпосылки русскихъ основ-ныхъ законовъ, стр. 200, 201. Пал»енко. Основные законы и форма пра-влешя въ Poccin. 1910 г., стр. 74, 75.
  *) Характерными выражешемъ этого внимашн можегъ служить, между прочииъ, васЬдаше Петр о гр а дека го Юридическаго Общества, состоявшееся 19 октября 1911 г. На немъ быль прочитанъ докладь К. П. Зайцева, Монархически принципъ и его возникновение въ Германии. Онъ вызвалъ интересный претя, въ которыхъ приняли участие В. М. Гессенъ, Н. И. Лазарев сшй, гр. П, М. Толстой, К. Н. Соколовъ.


1

— 2 ____.

связанные съ содержатель, значешемъ и историей интересующаго нась учетя¹).
  Если, по воззр^шю однихъ, такъ-называемый монархический принципъ есть «категория вечная», выступающая везд'Ь, гдЪ существуем абсолютное государство, то, по ученью другяхъ, онъ ам^етъ свои корни въ ващональномъ складЪ и въ особыхъ услов!яхъ той страны, которая дала ему жизнь. Если, по учешю однихъ, учете о суверенитет^ монарха въ конститущонномъ государств t сводится къ одной весьма простой формул^: «монархи—носитель всей государственной власти», то, по утверждетю друтихъ, оно, напротивъ, представляем собою многогранную доктрину, которая сложилась изъ различныхъ элементовъ, имфющихъ въ различишь государствахъ и въ различный эпохи своей исторш различный смыслъ и различное содержание. Нанонещь, если, по воззрйнгю однихъ, доктрина монархическаго принципа зародилась и сложилась во Францы и отсюда распространилась на друтхя государства, то, по объяснен!» другихъ, ея родина — Гермашя, гд'Ь она возникла совершенно самостоятельно и независимо отъ иноземныхъ воздействий и гдй она сложилась въ законченную и влиятельную доктрину, которая не утратила своего значения и по cie время.
  Разноглас!е при объяснены такихъ конкретныхъ явлений, кэкъ внешняя судьба и содержите определенной политической доктрины (нашедшей себе, сверхъ того, точное выражение и ясное истолкование въ цйломъ ряде офищалвныхъ актовъ и заявлений), такое разногласие, говоримъ мы, нельзя объяснить различгемъ иолитиче-скаго мхросозерцашя или различтемъ теоретическихъ точекъ зрфшя спорящихъ сторонъ; причину этого разногласия сл-йдуетъ искать въ неразработанности того историческаго матергала, который сЕид’йтельствуеть о прошломъ доктрины. И, действительно, доктрина монархическаго принципа по настоящее время еще мало изучена въ тйхъ ея разнообразныхъ проявлентяхъ, въ которыхъ она нашла себе выраженге въ различныхъ странахъ и въ различные фазисы своего существованияг).

   ¹) Труды Петр оградок а го Юридическаго Общества. Протоколъ заседав! я административнаго отделения,- 19 октября 1911 г., стр. 336—362.
     Изъ новкйшихъ работъ, посвященныхъ монархическому принципу, упомянемъ: Hiebrich, Deutsches Fiirstenturn and deutsches Verfassungswe-sen. 1905. Hoffman, Monarchisch.es Princip and Ministerverantwortlich-keit. 1911. Erich Kaufmann, Studien zur Staatslehre des monarch! schen Principes. Leipzig. 1906. Hintze Das monarchische Princip und konstitu-tionelle Verfassung. Preuss. Jahrbuch 1911. Meisner, Die Lehre vom mo-narchischen Princip. Breslau. 1913.

— 3 —

  цель предлагаемой работы — по возможности пополнить этотъ пробелъ въ научной литературе; задала ея сводится къ тому, чтобы полнее и точнее, чемъ то было сделано ио cie время, воспроизвести те формулы, въ которыхъ вылилась доктрина монархическаго принципа во Францы, и показать, какой пр!емъ эти формулы встретили со стороны общественная мнешя и какъ оне были восприняты о фискальными актами, знаменующими собою различные этапы въ развиты конститущоннаго строя континентальной Европы.

II.


            Определена доктрины моиархнчсскаго принципа,


  Прежде чемъ приступить, однако, къ выяснетю техъ элементовъ, изъ которыхъ слагается интересующее насъ учете, необходимо прежде всего дать по возможности точное определение самой доктрины монархическая принципа и указать на те признаки, которыми она отличается отъ родственныхъ ей доктринъ и прежде всего отъ учешя объ абсолютной власти монарха, съ которыми некоторые склонны ее смешивать.
  Это последнее учете, несмотря на ето отлич!е отъ доктрины монархическая принципа, имеешь съ ней то общее, что подобно ей острее своихъ основныхъ положений направляешь противъ принципа народная суверенитета. Обе доктрины—учете абсолютнстовъ и теория конститутцонныхъ монархистовъ—отвергаюсь демократический принцинъ и выставляюсь своими основными догматомъ — божественное происхождеше власти и ея независимость отъ воли народа.
  Принцинъ самодержавия монарха Божьей милостью лежишь въ основаны какъ абсолютистической доктрины, таки и доктрины монархическая принципа.
  Но обе доктрины, сходясь въ этомъ основномъ пункта, расходятся въ своемъ отношены къ принципу единства верховной власти. По учешю абсолютистической доктрины, государственная власть по самой природе своей едина и воплощаетс'я въ лпщб монарха, обладающая властью неограниченной¹). Доктрина же монархическая принципа въ конститущонномъ государстве отвергаешь этотъ догматъ неограниченной власти монарха; она учить, что пол-номоч!я короля находятъ свой предать въ основныхъ правахъ гражданъ и въ нормахъ имъ свободно дарованной конституции. Эта конститущя кладешь въ основаше своихъ определений начало разделенья власти и установляетъ,что функцшвласти, допускающие

   х) Joseph Hi tier, La doctrine de I’absolutisme. Paris. 1903.

1*

—

делегация, т.-е. текущее законодательство, подчиненное управление и судъ, осуществляются самостоятельными учреждениями въ точ-ныхъ пред^лагь предоставленной имъ компетенцш, подъ надзоромъ е непосредствеинымъ руководствомъ короля.
  Неограниченный монархъ абсолютистнческой доктрины превращается, такимъ образомъ, у последователей доктрины монархическаго принципа, въ ограниченна™ носителя верховной власти: онъ становится главою государства, им^ющимь лишь определенный функщп, хотя и функщи первостепенной важности.
  Эти двй доктрины приадлежатъ къ двумъ разными эпохамъ и порождены разнородными условиями политической жизни. Абсолю-тистическая доктрина выросла на почв'Ь неограниченной монархии и вызвана потребностью обосновать и оправдать этотъ образъ правления¹). Доктрина же монархическаго принципа слагается въ пе-рьодъ распада абсолютизма. Она вызвана потребностью охранить монархическую власть отъ натиска политическихъ идей и настроена, созр'Ёвщпхъ и провозглашенныхъ въ пертодъ революции. Она имйетъ своимъ необходимыми предположеп1емъ зарождающейся конституцёонализмъ и появляется лишь тамъ гд$ стоятъ другъ противъ друга, съ одной стороны, на-родъ со своими требованиями общественнаго самоопределения, а съ другой стороны, монархъ со своимъ сщремле-нгемъ сохранить традицги древняго королевства и глав-яс&йппя прерогативы исторической монархии.
  Въ такую именно переходную отъ абсолютизма къ конститущо-нализму эпоху и появилась впервые доктрина монархическаго принципа во Францш.
  Возвращение, съ одной стороны, Бурбоновъ, съ которыми приверженцы стараго порядка связывали надежду на возстаиовлеше легитимной монархии, съ другой же стороны, настоятельное требование новаго французскаго общества закрепить блага, отвоеванный ре-волющей, п узаконить начала либеральна™ конститущоннаго строя, эти два противор'Ьчивыхъ течешя возлагали на Людовика ZVIII

     Людовикъ XVIII въ первый пер!одъ своей политической карьеры является реваостнымъ сто ронни ко мъ абсолютистнческой доктрины и относится безусловно отрицательно къ конетитущонному строю. Въ 1795 г. въ прокламации, извещающей о смерти дофина и своемъ восшес.твш на пре-столъ, онъ вырадааетъ свое твердое намерение возстановить абсолютную монархию во всей ея первоначальной си л 4 и чистотЬ. А въ 1799 г., въ письме къ графу G. При,выразившемусомн-йнге въ возмощности вовстановлен!я стараго порядка, заявляешь, что для него этотъ порядокъ —- святыня, которой онъ решился никогда не изменять, что уклоняться отъ нея значить для него ■отклоняться отъ унаследованной имъ отъ предковъ неограниченной власти и удовольствоваться той долей авторитета, которую благоугодно будетъ народу предоставить ему.

— 5 
  трудную задачу примирить пережившее себя догматы старой мо-нархш съ новыми принципами представительваго порядка. Это примирение нашло себй внешнее выражеше въ одновременномъ изданы 4 ёюня 1814 г. двухъ актовъ, весьма различныхъ по своему содержание: первымъ пзъ нихъ была конститущонная харт!я, заключавшая въ себ'Ь основы представительная строя н удовлетворившая наиболее настоятельнымъ треиоватлмъ обновленной Францы; вторыми ясе актомъ было предисловие къ хартш, составленное Беньо, оправдывавшее ее съ точки зр'Ёпхя полптическнхъ догматовъ легитимной монархии.
    Въ этомъ предисловия къ хартш впервые излагаются основы доктрины монархическая принципа, того учешя, которое пытается сочетать представительный строй, гарантируюпцй основвыя права граждань, и участ!е общества въ законодательств^ съ принципами исторической монархш, т.-е. съ началомъ самодержавия королевской власти и ея независимости отъ воли народа.
    Свое изложение доктрины монархическаго принципа мы л должны начать съ анализа того акта, который является первыми офищаль-иымъ выражешемъ интересующего насъ учетя.

III.


            Доктрина монархическаго принципа въ предисловк къ xapiin 4 пом 1914 г.


    Начало божественнаго происхождешя королевской власти провозглашается въ первыхъ же строкахъ РгёашЬп1е. Король, говорится тутъ, послф долгого отсутствия вернулся въ свои владйшя не по зову народа, а по в curb божественнаго Провид-йтя¹). Ему издавна принадлежала вся полнота власти, хотя порядокъ ея осуществлена менялся въ различный эпохи въ зависимости отъ нуждъ и условий времени²). Этими требованиями времени короли шли навстречу своими реформами. Предпринимая свои преобразования, монархи, однако, ни разу не изменили своей важнейшей по отношение къ своимъ народами обязанности —обязанности охранять права и прерогативы короны³). Они знали, что только верховный авторитета можета дать высшими учреждениями, который они уста
   *) La divine Providence en nous rappelant dans nos dStats aprts une longue absence, nous a impost de grandes obligations.
   ") Nous avons consider^ que bien que Г autori tS toute. enttere reside en France dans la personne du Roi, nos ptedecesseurs n’avaient point hesite a en modifier Lexer ci ce, suivant la difference des temps.
   !) Nous avons du nous-souvenir aussi que notre premier devoir envers nos peoples 6tait de couserver pour leur propre inter^t, les droits et les prerogatives de notre couronne.

— 6 —

новляетъ, ту силу, устойчивость и величие, которыми онъ самъ обл очень; что только та констптущоняая харт!я можетъ быть долговечной, которая примиряетъ мудрость короля съ желагйемъ народовъ, но что, наоборотъ, уступки, вырванныя у слабаго правительства , грозятъ опасностью общественной свободе еще въ большей степени, чемъ самому правительству¹). Ло всемъ этимъ цри-чинамъ мы добровольно и свободнымъ «существлещемъ своей королевской власти даровали и даруемъ, уступаемъ и жалуемъ нашимъ лодданнымъ какъ за себя, такъ и за наследниковъ нащихъ и навсегда следующую конститущонную хартыо.
  Воззрите на связанность власти короля, какъ на самоограничение суверена, остающагося самодержавнымъ и при конституцтон-номъ порядке, находятъ себе яркое выражение и въ речи Дамбре, произнесенной нмъ въ присутствии короля при открытая палатъ на торжественномъ заседании 4 поня. Въ ней мы, между прочимъ, читаемъ: Франщя съ возвращешемъ Бурбоновь обрела вновь незыблемый основы древней монархии. И на этихъ-то священныхъ основахъ и должно быть теперь воздвигнуто прочное здан!е, которое не могли бы сокрушить ни время, ни люди. И краеугольными камнемъ этого здашя долженъ стать король, вокругь котораго сплотятся все французы. Онъ въ полномъ обладании своихъ на-следственныхъ нравъ на это прекрасное королевство, хочетъ осуществлять свой авторитетъ, Ботомъ ему врученный, лишь въ техъ пределахъ, которые онъ самъ ставить своей власти.
  Доктрина монархическаго принципа, какъ она выражена въ ци-тированныхъ актахъ, слагается, кань видать читатель, изъ трехъ началъ, принздлежащихъ къ тремь различными историческимъ эпохамъ, разнородныхъ поэтому по своимъ мотивами.
  Первое начало — начало самодержавия монарха Божьей милостью—принадлежишь старому режиму и выражаетъ незыблемость основного догмата исторической монархии.
  Второе начало—начало правовой связанности монарха— представляешь собою плодъ новаго времени и имеешь щ&лыю примирить общество, вышедшее изъ революции, съ возстановлешемь старой династш.
  Третье начало — начало сомоограничентя власти монарха — образуешь собою принципа новейшей формации и заро
     L’autoritS supreme’ pent seule donner aux institutions qu’elle Ctablit la force, la permanence et la majesty dont elle est elle-шёте rev^tue, qu’ainsi lorsque la sagesse des Rois s’accorde librement avec le voeu des penples, une charte constitutionnelle pent Иге de longue durCe, mais que quand la violence arrache des concessions й la faiblesse du Gouvernement, la liberty publique n’est pas moins en danger que le trflne тёте.

— 7 —

ждаетсялишьсъвозникновешемъкопституцгоннаго строя. Оно было неведомо какъ старому порядку, такъ я anoxt революции. Оно вызвано необходимостью перебросить мостъ между старой и новой Францией и сочетать принципъ самодержавия монарха съ началомъ его связанности констптущей.
   Эти принципы, провозглашенные Людовикомъ XVIII и его ближайшими сотрудниками, встретили отрицательное отношение со стороны либеральныхъ сторонниковъ хартш: люди новой Францш признали въ йтихъ принципахъ переживппя себя начала, не вя-жупцяся съ правосознангемъ современного кулыурнато человечества и безповоротно осужденный нов&йшимъ историческимъ опы-томъ, закр'Ьпленнымъ конститущонной харпей 4 1юня 1814 г.
   Не у либеральныхъ деятелей эпохи реставрации искать намъ поэтому истолкования доктрины монархическаго принципа: такое истолковаше мы можемъ найти лишь у ультрароялистовъ, признавшись хартйо только нехотя и считавпшхъ возможными примириться съ ея постановлениями только въ томъ осв'Рщети и только съ тйми оговорками, который выражены въ Prfambule.
   Къ парламентскимъ речами ультрароялистовъ мы теперь и обратимся и по выраженными въ этихъ р-йчахъ воззрениями постараемся воспроизвести доктрину монархическаго принципа, какъ она выступила въ лервомъ фазис'б своего существования во Франщи, т.-е. въ царствование Людовика XVIII.

IV.


            Доктрина монархическаго принципа въ парламентских! рйчахъ ультрароялистовъ эпохи Людовика XVIIL


   Людовикъ XVIII въ офищальныхъ заявлешяхъ, сопровождавшись издаше конститущонной хартш 41юня 1814 г., провозгласилъ, какъ мы видели, основнымъ догматомъ своего политическаго символа в4ры начало самодержавия и это начало независимости монархической власти отъ людского произвола обосновалъ ея бо-жественвымъ происхождешемъ.
  Роялисты положили въ основу своего учешя тотъ же принципъ, но обосновывали его не только религиозными доводами, но и аргументами, почерпнутыми изъ дрошлаго королевской власти. «Власть монарха, учили они, самодержавна не только потому, что она исходить отъ Бога, она независима отъ людей и въ силу того истори-ческаго процесса, плодомъ которато является наследственность монархии во Франщи». Талейранъ, первый выдвиттуетгий начало легитимизма, объясняетъ эту перемену аргументами роя листов ъ

- 8 —

следующими соображениями: «Когда, говорить онъ, релппозныя чувства были глубоко запечатлены въ сердцахъ людей и когда они единодержавно властвовали надъ умами, въ такое время люди могли верить въ суверенную власть, какъ въ проявлеше божества; они могли думать, что дпнастш обязаны и своими возникновешемъ и своими долголетними существовашемъ покровительству небесъ. Но въ наши дни, когда релипозныя чувства остыли и почти не оставили по себе следовъ, когда религиозная связь, объединявшая людей, если не порвалась окончательно, то по крайней мере значительно ослабла, въ такую эпоху вера въ божественное пропсхо-жденте власти потеряла поди собою почву?-¹), Релипозные доводы не могутъ иметь той убедительности, которой вооружены те св4т-ск!е аргументы, которыми обосновываюсь свою доктрину провозвестники легитимизма. Если въ наше время есть принцннъ, который можетъ победоносно соперничать съ началомъ народнато суверенитета, то это принцинъ легитимизма, И роялисты, противопоставляя другъ другу эти два начала, развиваютъ въ своихъ речахъ целый рядъ соображений, долженствующихъ доказать безусловное превосходство принципа легитимизма надъ началомъ народнаго суверенитета. «Две доктрины, говорить Конни-, разделяютъ м!ръ: одна покоится на начале легитпмитета, на наследственной передаче власти, другая выставляетъ догнать народнаго суверенитета. Французская монархия обязана своими быт!емъ первому началу: ее образовали восемь вековъ истор!и»г). «Начало легитпмйтета, объясняетъ Лабурдоне, въ отличге отъ демократической доктрины, не теоретическое измышлеше, не создайте отвлеченной мысли, не плодъ политических-ь страстей, вызванныхъ временными обстоятельствами это—памятники государственная опытан политической мудрости наншхъ предковъ, воздвигнутый не столько въ интересахъ королей, сколько въ интересахъ народа. Его возникновен!е нельзя связать ни съ известными лицомъ, ни съ известной эпохой: онъ теряется во мраке времени и, прежде чемъ стать закономъ, онъ быль уже освященъ нравами, веками сложившимися»* * ³). Начало

   Ч Memo ires du Prince de Talleyrand, publics avec une preface et des notes par le due de Broglie. Paris. 1891, p. 46';.

   4 Deux doctrines divisent Ie monde: 1’une consacre le principe de la le-giLimits et de la transmission hereditaire du pouvoir, 1’autre dtablit le dogme de la souverainete du peuple. Da monarchic franpaise, que huit socles avaient formtie, reposait toute entidre.sur le principe qui place le pouvoir dans les races royales et lent imprime un caractdre sacrd. Р-Ьчь de Conny 15 марта 1830 г. Arch, parlement. 2-etne Serie. T. LXI, p. 572.

   ³) Monument de 1’experience et de la sagesse de nos pdres, dtabli dans Tin-tdrdt des peuplesbien plus que dans i’interet des rois; la legitimitd du trdne parmi nous se perd dans la nuit des temps et fus pendant des sidcles consacrde par les mceurs avant d’etre promulgude par nos lois. Р-Ьчь Labour donna ye 15 мая 1820 г. Arch. pari. 2-dme Sdrie. T. XXVII, p. 603.

—

легптимитета, ио учсн!ю роялпстовъ, есть начало порядка н является наиболее надежным оплотом противъ анархии Оно создало п упрочило государственный порядим во Францш. Вм^стЁ съ его закр'Ьплен!емъ наступплъ конедъ междуусобнымъ и кровавым войнам, которыми было ознаменовано средневековье; оно положило конецъ распрямъ и раздорамъ и создало то могущественное и славное своимъ единствомъ государство, которым была Франщяпрп короляхъ. Революд1я, поправшая начало легитнмитета, снова ввергла Францию въ анархно. Реставрация возстановила это благотворное начало п этимъ вернула страна мнръ и порядокъ. Хартия засвидетельствовала возвращение Францш къ этому охранительному началу: она была имъ вызвана, она его закрепила¹).
   Харття п принципы легитимизма такъ же т-Ьсно между собою связаны, какъ причина со сл4дств1емъ. Они служим гарантией кань противъ республнканскаго фанатизма, такъ и противъ воен-наго деспотизма, и вотъ почему Франция ихъ такъ крепко держится: она знаетъ, что истинной свободой народы могутъ наслаждаться лишь подъ охраной законным монарховъ, ибо только они умФютъ править справедливостью и охранять свою власть умеренностью.
   Определен!© роялистами власти монарха, какъ она сложилась во Францш въ условгяхъ конститущоннаго строя, имФетъ своимъ теоретическимъ предположешемъ различение въ государственной власти двухъ элементовъ: во-первыхъ, государственнаго верховенства и, во-вторыхъ, отдельным полномочий власти. Первый изъ этихъ элементовъ образуетъ 'собою суверенную власть, государственное верховенство. Она представляем собою ту творческую силу, которая организуем политически союзъ, создаем государ
   г) Raison supreme d’int&rSt public, principe de Fheredite de la couronne qui, fixe par les lois, mit enfin un terme 4 ces guerres sanglantes qui masquerent si longtemps chaque aven emen t au trOne et assura pendant taut de siecles la grandeur et la prosperity de la France pour que Ie souvenir des dCchirements politiques, dont nos рёгез avaient Йё victimes, s’eioignant pen 4 pen, ne finit par s’effacer enfin de notre me moi re. Oubli fatal qui permit aux sophistes du jour de releguerla maxi me fondamentale de 1’Etat avec tant d’autres doctrines tuteiaires au rang des prejuges. Doctrines que la force des choses ramene au-jourd’hui et гатёпега sans cesse aprte de longues erreurs, parce que conditions nec£ssaires de la society. Il faut s’y soumettre on pdrir. Doctrines qui ne peuvent sembler des pr4juges aux yeux inattentifs que par la raison que too jours reimposees par de grandes catastrophes aux peupies qui voulurent s’y sou-straire, elles se gravent par Ie malheur dans tons les esprits et se transmettent longtemps de generation en generation comm? des axiomes populaires que Гоп ne pent plus contester. C’est ainsi que rrimpos4e 4 la France par vingt cinq ana de troubles et de revolutions, qu’elle seule pouvait fa ire cesser la legi-timite veut enfin se rasseoir sur ce trOne antique dont I’ebranlement fut le signal de nos calamity et la chute — 1’epoque la plus effroyable de notre hi-stoire. Pins Laho urdonnaye 15 мая 1820 r.Arch. pari. 2-ёте Serie. T. XXVII, p. 603,

— 10 —

ственныя учреждена и наделяете ихъ полномочиями, вооружающими ихъ жизнью и дееспособностью.
   Второй элементе образуете собою те отдельный полномочия, которыми наделяются государственный учреждетя для осуще-ствлетя ими различныхъ государственнике задачъ — задачъ управлешя, суда и законодательства.
   Первый изъ этихъ элементовъ, суверенная власть, съ изда-шемъ хартш не претерпеть никакихъ изменены. Остались безъ перемены и содержаше и носитель суверенитета; за монархомъ и но издании хартш остались учредительная и высшая распорядительная власть безо всякаго сокращения и измйнеюя. Съ введетесь конститугцоннаго строя изменился лишь второй элементъ государственной власти—изменились организащя, компетенция и порядокъ деятельности государственныхъ учрежден^, которымъ делегированы судебная власть и некоторый функщи законодательной власти.
   Суверенная власть по учению роялистовъ и въ конститущонной Францш осталась за монархомъ. Ояъ творецъ всехъ государственныхъ учреждений и источникъ всехъ ихъ полномочий. И октропро-ван!е хартш является однимъ изъ наиболее важныхъ и яркихъ проявлений этого суверенитета.
   «Я какъ депутате Францш, торжественно заявляете Марселюсъ, въ речи, произнесенной имъ 11 января J822 г., я, какъ депутате Францш, заявляю, что но Францш ¹ не существуете авторитета, который не вытекалъ бы изъ высшаго легитимнаго авторитета, — авторитета короля, что сама хартгя существуете только въсилу этого авторитета, что, следовательно, и наши полномочия, который вытекаюте непосредственно изъ хартш, въ действительности имеютъ своимъ источникомъ авторитетъ короля, ибо онъ намъ ее пожаловалъ, онъ намъ ее октроировалъ» (Т. XXXIV, стр. 26). «Король, говорите Пасторе, даровашемъ хартш делегировалъ рядъ существенные полномочгй, но къ этимъ делегированными полномоч!ямъ и сводятся все те права, оть осуществления которыхъ онъ отказался. Все, что въ хартш не было формально даровано имъ, все это имъ сохранено. Поэтому каждый разъ, когда въ хартш нФтъ достаточнаго определешя по тому или другому вопросу, во всехъ этихъ случаяхъ необходимо за разрфшешемъ сомнетя обращаться къ престолу, т.-е. къ тому авторитету, который призванъ регулировать, решать, предписывать. Эта неизбежная охраняющая власть можетъ принадлежать лишь тому, который является первоначальнымъ носителемъ и источникомъ всФхъ властей»¹).

    Le Rei a fait par la Charts des d^Kgations importantes, mais les pouvoirs