Вестник Московской государственной академии делового администрирования, 2011, № 3(9)
Покупка
Основная коллекция
Тематика:
Обществознание
Год издания: 2011
Кол-во страниц: 190
Дополнительно
Тематика:
ББК:
УДК:
ГРНТИ:
Скопировать запись
Фрагмент текстового слоя документа размещен для индексирующих роботов.
Для полноценной работы с документом, пожалуйста, перейдите в
ридер.
Научный журнал Издается с января 2010 года. Выходит один раз в два месяца. Свидетельство о регистрации средства массовой информации ПИ № ФС77-37940 от 5 ноября 2009 года Журнал входит в действующий Перечень ведущих рецензируемых научных журналов и изданий, определенных ВАК для публикации трудов на соискание ученых степеней кандидатов и докторов наук Серия «Философские, социальные и естественные науки» Редакционный совет: Костина Т.И. доктор философских наук, профессор, ректор МГАДА Председатель Зуева И.А. доктор экономических наук, профессор, проректор по учебно-методической работе МГАДА Костин И.Б. кандидат экономических наук, проректор по международной и межрегиональной деятельности МГАДА Пирогов А.И. доктор философских наук, профессор, проректор по научной работе МГАДА Токмовцева М.В. кандидат юридических наук, профессор, декан юридического факультета МГАДА ISSN 2077-7361
Редакционная коллегия: Пирогов А.И. доктор философских наук, профессор, заведующий кафедрой философии, педагогики и общественноправовых дисциплин, проректор по научной работе МГАДА Агапов В.С. доктор психологических наук, профессор кафедры акмеологии и психологии профессиональной деятельности РАГС Гирусов Э.В. доктор философских наук, профессор кафедры философии, педагогики и общественно-правовых дисциплин МГАДА Зазыкин В.Г. доктор психологических наук, заслуженный деятель науки РФ, профессор кафедры акмеологии и психологии профессиональной деятельности РАГС Кожухов И.Б. доктор физико-математических наук, профессор кафедры высшей, прикладной математики и информационных технологий МГАДА Мамедов Н.М. доктор философских наук, профессор кафедры философии, педагогики и общественно-правовых дисциплин МГАДА Миронов А.В. доктор социологических наук, профессор, главный редактор научно-образовательного журнала «Социально-гуманитарные знания» Ницевич В.Ф. доктор политических наук, профессор, ректор ОрАГС Олейникова О.Н. доктор педагогических наук, Директор Центра изучения проблем профессионального образования (Tempus), профессор кафедры делового администрирования МГАДА Оруджев З.М. доктор философских наук, профессор кафедры философии, педагогики и общественно-правовых дисциплин МГАДА Главный редактор
Н.М. Мамедов Культура как фактор развития1 В последние годы заметно возросло внимание к феномену «культура». С особенностями национальных культур связывают существенные различия в развитии отдельных регионов мира. В связи с этим важно выработать более глубокое понимание роли культуры в историческом процессе, ибо проблемы глобальной конкуренции, как политической, так и экономической, сейчас все чаще формулируются в терминах культуры [1]. Следует учесть, что понятие «культура», вопреки обыденным представ лениям, имеет не только оценочный смысл, но и используется для отображения, охвата более широкого круга явлений и процессов, например, для раскрытия особенностей деятельности человека, образа жизни. Условно говорят об обществе как о культуре, привлекая внимание к существенным аспектам социального развития [2]. «Культура» в данном случае предстает как интегративная метафора, выполняющая эвристическую функцию для понимания специфики того или иного общества. Это во многом определяется тем обстоятельством, что жизнедеятельность людей, функционирование различных сфер общества являются производными от характера социальной организации и системы соответствующих культурных установок [3]. Социальное развитие в таком случае предстает как совокупность эконо мических, политических, духовных процессов, нацеленных в идеале на поддержание социальной гармонии. Сопоставляя понятия «культура» и «цивилизация», важно отметить, что понятие «цивилизация» характеризует социальное бытие культуры. Другими словами, цивилизация — это явно выраженная культура, она является наивысшей культурной целостностью и наивысшей культурной общностью людей [4]. В целом можно сказать, что культура — это совокупность различных способов и результатов адаптации и организации жизнедеятельности людей в определенной среде. Передаваемый из поколения в поколение опыт освоения человеком действительности в различных формах и видах определяет сущность данной культуры. В достижениях культуры словно закодированы способы самосохранения и развития социума. Язык, архетипы, традиции, религия, мораль, материальные и духовные ценности, социальные, политические установки… являются базисными элементами и показателями той или иной культуры. Они во многих отношениях определяют модели деятельности в обществе. 1 Статья подготовлена при поддержке Российского гуманитарного научного фонда (проект 11-0300720а).
Вестник Московской государственной академии делового администрирования. № 3 (9) 4 Человек и культура Культура изначально связана с человеком и порождена им. Нет ни об щества, ни человека без культуры и вне культуры. Главная ее задача, историческое предназначение — защита людей от грозных сил природы, обеспечение их существования и развития. Магия, религия, философия, наука, техника, то есть и духовные, и материальные составляющие культуры, непосредственно или опосредованно выполняли (выполняют) именно эту функцию. В культуре представлена важнейшая способность человека и всего «че ловеческого рода» к саморазвитию, делающая возможным сам факт человеческой истории [5]. Мыслители Нового времени видели в ней главное средство исправления природных пороков человека и предотвращения социальных катаклизмов. Примечательны в этом плане работы Ж.-Ж. Руссо и И. Канта. Если Руссо исходил из исторического, не испорченного цивилизацией «естественного человека» для определения должных нравственных устоев общества, то Кант брал за основу реального человека, пытался нравственно оправдать, обосновать его будущее. Согласно Канту, то, что проигрывает человечество в ходе культурного развития в качестве «физического рода», оно выигрывает в качестве «нравственного рода». Философское открытие Канта в данном случае заключается в том, что он видит в культурном развитии необходимое условие морального совершенствования человеческого рода, которое позволит в итоге достигнуть «вечного мира» между народами. Таким образом, культура, подняв человека над «животностью» его соб ственной естественной природы, призвана, в итоге, морально образовать его. Кант словно оправдывает слова Данте: «Не для того вы были созданы, чтобы жить подобно животным, А для того, чтобы следовать по пути познания и добродетели». Однако он особенно не обольщался скорым достижением предначертан ной им великой цели, подчеркивая, что «для нас самих весьма важны даже слабые признаки его приближения» [6]. Эта настороженность Канта нашла объяснение в ХХ веке — и не только в том, что агрессивность людей за два столетия не уменьшилась, мировые и региональные войны унесли жизни сотни миллионов людей, не видно конца насилию, военным конфликтам, но и в том, что получила определенное теоретическое подтверждение (благодаря развитию генетики и психоанализа) консервативная, инерционная природа человека, его сознания (подсознания). Как писал Карл Ясперс, сама человеческая природа, этос человека, доброта и мудрость не подвержены развитию. Прогресс происходит в знаниях, в технике, в создании предпосылок новых человеческих возможностей, но не в субстанции человека [7]. Надо отметить, что эту мысль в крайней форме высказал еще Ф. Ниц ше: «Человек как вид не прогрессирует. Правда, достигаются более высокие типы, но они не сохраняются. Уровень вида не подымается… Весь животный и растительный мир не развивается от низшего к высшему» [8].
Культура как фактор развития Многие мыслители прошлого пытались понять природу человека, скры тое от непосредственного наблюдения содержание его души, врожденные и приобретенные качества. Их волновали вопросы: добр человек от природы или зол; на что направлена деятельность человека — на созидание или на разрушение? «Что за химера человек? — удивлялся Б. Паскаль [9]. — Какая невидаль, какое чудовище, какой хаос, какое поле противоречий, какое чудо!.. Кто распутает этот клубок?». Дилемма «добр человек от природы или зол» ставила мыслителей перед проблемой соотношения разума и страстей, рассудка и чувств, осознанных желаний и неясных влечений. Согласно Платону, в душе каждого человека незримо дремлет дикое, звероподобное начало, которое под влиянием сытости и хмеля, отбросив всякий стыд и разум, стремится к удовлетворению своих вожделений. Даже в тех, кто на первый взгляд кажется разумным, умеренным и добродетельным, таится «какой-то страшный, беззаконный и дикий вид желаний… это-то и обнаруживается в сновидениях…» [10]. Трудно, пожалуй, найти такого мыслителя, который бы отрицал возмож ность проявления в человеке безудержных страстей. В трактате «Страсти души» Р. Декарт не только попытался дать классификацию страстей, но и писал о борьбе, происходящей между «низшей» частью души, названной им «чувствующей», и «высшей» ее частью — «разумной» [11]. По убеждению Декарта, человек приобретает абсолютную власть над страстями посредством своей воли. Однако немало мыслителей, считавших, что страсти человека не поддаются разумному контролю: разум бессилен в своем стремлении сдержать натиск страстей; единственное, на что он способен, — это осознать свое бессилие перед ними. Против абсолютизации власти разума над страстями выступал, например, Б. Спиноза, утверждавший, что эта власть не безусловна. Еще более категоричную позицию по данному вопросу занимал Д. Юм, который заявлял, что разум есть и должен быть лишь рабом аффектов и не может претендовать на что-либо иное, кроме служения и послушания им. В этом отношении интересна философия А. Шопенгауэра. Он из извест ной кантовской схемы человеческих способностей взял за основу не познание, а желание, расширенное до мировой воли. И если у Г.В.Ф. Гегеля воля занимает ничтожное место в самореализации разума, то у Шопенгауэра она становится внутренним содержанием мира и жизни в целом. «Воля как таковая свободна», а «человек — это совершеннейшее явление воли» [12]. Зигмунд Фрейд, обращаясь к осмыслению внутрипсихических про цессов и взаимоотношений подсознательных (бессознательных) влечений и сознания человека, натолкнулся на ряд вопросов этического плана. Он полагал, что все проявления человеческой активности (действия, мысли, чувства, стремления) подчиняются определенным законам и детерминированы мощными инстинктивными силами, половым и агрессивным инстинктами. Апелляция Фрейда к «темной» стороне человеческой души послужила для многих комментаторов его учения основанием полагать, что человек есть изначально злое существо.
Вестник Московской государственной академии делового администрирования. № 3 (9) 6 Однако, несмотря на утверждения Фрейда о природной склонности че ловека к агрессии, основатель психоанализа не разделял воззрений тех, кто считал, что человеческое существо является исключительно злым [13]. Его этические взгляды, скорее, противостояли крайним философским позициям, приверженцы которых односторонне трактовали человека или как исключительно доброе, или как всецело злое существо. Он придерживался мнения об изначальном единстве в человеке добра и зла. Этот дискуссионный вопрос был по-новому и неожиданно освещен в фундаментальных работах К.-Г. Юнга и представителей его школы об архетипах, коллективном подсознательном: «Человеческий разум обладает собственной историей, а психика сохраняет много следов от предыдущих стадий своего развития. Подсознательное воссоздает нашу первозданную природу, ее инстинкты и особый образ мышления. Нам кажется, что окружающий нас мир мы очистили от всего иррационального. Но очищен ли на самом деле от дикости наш внутренний мир?.. Современный человек на самом деле — это курьезная смесь характерных черт, приобретенных на разных стадиях многовекового процесса умственного развития… Скептицизм и научные знания бок о бок соседствуют здесь с прадедовскими предрассудками, устаревшими стереотипами мыслей и чувств, глухим невежеством и ошибочными мнениями…» [14]. Наши знания о подсознательном показывают, что «это — природный феномен… оно содержит все стороны человеческой натуры: свет и тьму, прекрасное и безобразное, добро и зло, мудрость и глупость» [14]. Содержимое подсознания оказывает формирующее воздействие на пси хику. «Коллективное подсознательное» — это часть психики, сохраняющая и передающая общее для людей психологическое наследие. Архетипы настолько далеки от современного человека, что он не способен самостоятельно их понять или усвоить. «Они возникают, потому что подсознательная часть разума современного человека сохраняет способность создания символов, некогда находившую выражение в верованиях и ритуалах первобытных людей… Мы зависим в большей степени, чем думаем, от посланий, которые получаем с помощью таких символов, оказывающих воздействие и на наши убеждения, и на поведение» [15]. Важно отметить, что катаклизмы современного мира, социально экономические, экологические и иные кризисы предстают в несколько ином свете, если рассматривать их в контексте представлений о природе человека. Если природа человека консервативна, меняется в шкале тысячелетий, то можно предположить, что человек — не абсолютный продукт истории, а история — во многом творение человека. И смысл, назначение истории, скорее, в «очищении» архаичной природы человека, избавлении его от «животного инстинкта», благодаря которому он приспосабливался к внешнему миру [16]. Любая перемена должна с чего-то начинаться, и начинается она с от дельного индивида. Как считал Ницше, гений первым чувствует необходимость перемен и пытается претворять их в жизнь. Но сколько времени нужно гению, чтобы его поняли? «Величайшие события и мысли — а величайшие мысли суть величайшие события — постигаются позже всего: поколения
Культура как фактор развития современников таких событий не переживают их — жизнь их протекает в стороне. Здесь происходит то же, что и в царстве звезд. Свет самых далеких звезд позже всего доходит до людей, а пока он еще не дошел, человек отрицает, что там есть звезды» [17]. Новая идея, открытая гением, как это ни удивительно, бесследно не ис чезает, она некоторое время сохраняется в периферии общественного сознания. Но когда она становится понятной массам — овладевает ими, обретает синергидную, преобразующую силу. Так было с идеями Сократа, Дж. Бруно, Г. Галилея, Н. Коперника, Т. Мора, Т. Кампанеллы, К. Маркса и многих других корифеев философии и науки. Говоря о развитии духовных качеств человека, можно в основном согла ситься с Дж. Фрэзером, утверждавшим, что поступательное движение человеческой мысли шло от магии через религию к науке. В магии при преодолении трудностей и опасностей человек полагался исключительно на собственные силы. Он верил в некий неизменный природный порядок, на который может полагаться и которым может манипулировать в своих целях. Осознав свою ошибку, человек понял, что порядок природных явлений, из признания которых он исходил, а также его способность осуществлять контроль над этими явлениями были лишь плодами его воображения. «Он перестает полагаться на свои умственные способности и смиренно отдает себя во власть великих невидимых существ… Так в умах людей наиболее проницательных магия вытесняется религией, которая видит в последовательности природных явлений результат воли, страстей или произвола духовных сущностей, сходных с человеком, но значительно превосходящих его могуществом… Однако всякий сколько-нибудь значительный шаг на пути познания до сих пор способствовал расширению наших представлений об упорядоченности мира и ограничивал соответственно сферу кажущегося беспорядка. Это дает нам основание полагать, что и там, где, казалось бы, продолжают господствовать произвол и случайность, на более высоком этапе познания место кажущегося хаоса займет космос… Короче говоря, на место религиозной концепции природы пришла научная» [18]. Однако современная наука с ее открытиями микро- и мегамира, с непред ставимыми пространственно-временными измерениями, непредсказуемыми, хаотическими событиями вновь вернула человека на грань неизведанного, неопределенного. Его знания оказались песчинкой перед бесконечностью бытия. В этих условиях человек, с одной стороны, осознает, что ему придется в себе самом найти смысл своего существования, понять тайну своего существа, с другой — он вновь ищет Бога, в котором надеется встретить опору и поддержку [19]. Итак, каждая культура — это целостный, духовно-материальный фено мен, воплощенный в родовой общности людей, определенном этносе. Конечность человеческого опыта, проявляющаяся в его историчности, разрешается в ее культуре, традициях. Следует согласиться с позицией культурных антропологов о том, что культуры бывают не лучшими и худшими, а разными. Что не исключает наличия общих черт, инвариантов в различных культурах, которые определяют возможность взаимодействия, диалога культур, их оценки с гуманистических и экологических позиций. Это служит основанием культурно-исторической эволюции различных народов и человечества в целом.
Вестник Московской государственной академии делового администрирования. № 3 (9) 8 Важнейшим индикатором развития той или иной культуры, вслед за К. Марксом, можно считать характер отношения людей друг к другу и к природе. Для понимания иной культуры необходимо рассмотреть весь набор духовных ценностей: язык, обычаи, традиции, религию и т. д. Осознание своих культурных ценностей, выраженных в художественных образах, артефактах и других творениях, возможно лишь на предельной границе с иными культурами. Полноценно это решается посредством диалога культур, в результате которого происходит взаимопроникающий и взаимодополняющий полилог, позволяющий увидеть образ своей культуры в зеркале иной ментальности. Следует учесть, что традиции представляют собой код культуры и способ самоидентификации этноса. Они связаны не только с языком — хранителем традиций, но и со временем [20]. Связь прошлого, настоящего и будущего осуществляется в традициях культуры. Настоящее возможно благодаря прошлому, проявляющемуся активно или пассивно в языке, этических нормах, способах мышления, технологиях, в созданном человеком искусственном мире в целом. И то, как человек понимает и истолковывает свое прошлое, во многом определяет и его представление о будущем и о том, что он будет делать ради будущего. Культура и неопределенность Исторический процесс детерминируется достижениями прошлого, ко торые обусловлены системой воспитания и образования, обеспечивая преемственность в культуре. Однако рано или поздно человек сталкивается с принципиально иными ситуациями, когда опыт прошлого оказывается недостаточным, чтобы выйти из складывающихся кризисных ситуаций. Именно в таких случаях у него усиливается творческое начало — он творит, чтобы выжить. Человек в минуты творческого порыва, как считал Ницше, может пре небречь прошлым опытом, историей. «Представим себе человека, которого бросает во все стороны и влечет какая-нибудь сильная страсть к женщине или к великой идее: как изменяется для него его мир!» Все его действия подвергаются переоценке или теряют прежнее значение. «Человек забывает все остальное, чтобы достигнуть одного,.. он знает только одно право — право того, что в данную минуту должно совершиться» [20]. Способность человека избирательно аккумулировать все ценное из про шлого, необходимое для будущего, наряду с его способностью созидать принципиально новое, скорее всего, останется непостижимым феноменом для философии и науки. Вместе с тем, именно эти замечательные способности выделили человека из животного мира и определили возможность становления человеческого общества. Но человек не может однозначно предвидеть результат, последствия своего творчества. Он живет во многих отношениях в неопределенном, хаотическом мире. И попытки изобрести, создать свой путь организации хаоса не могут быть однозначно успешными.
Культура как фактор развития Так, Н.А. Бердяев считал, что культура есть неудача творчества, невоз можность достижения «творческого преображения бытия» [21]. Человек в творческом порыве, по его мнению, не достигает поставленных целей, он лишь приближается к ним. В этой связи интересны уроки экологического кризиса. В свое время Ж.-Б. Ламарк удивлялся тому, что человек словно пришел в этот мир, чтобы разрушать устои своего существования. И надвигающийся экологический кризис вызвал критический анализ всей предшествующей культуры. Такой взгляд, однако, справедлив лишь отчасти. Человек, как сказано в Библии, на самом деле не ведает, что творит. Другими словами, он зачастую непреднамеренно разрушал и разрушает устои своего существования… В этом и заключается разгадка «парадокса Ламарка». Культура, как метко заметил в свое время Маркс, если развивается сти хийно, а не направляется сознательно, то оставляет после себя пустыню. И с этим связано предположение о необходимости управления развитием культуры, реализации той или иной культурной политики. При этом, к сожалению, не учитываются непредвидимые последствия культурного развития. На самом деле, деятельность человека обычно развертывается в условиях, когда не совсем ясна глубокая взаимосвязь событий в обществе и явлений природы. Характер реакции большинства этих факторов на те или иные воздействия становится известным лишь через определенное время. Вот почему фундаментальное значение для гармонизации будущего состояния общества, как на глобальном, так и на региональном, локальном, уровнях, приобретает всестороннее моделирование и прогнозирование возможных последствий преобразующей деятельности человека. Культура и социально-экономическое развитие Предпосылкой социального развития считается трансформация челове ческих потребностей. На этой основе Маркс создал логически безупречную концепцию развития человеческой истории. По мере удовлетворения одних потребностей у человека, как известно, возникают другие. Это позволяет утверждать, что в общем потребности безграничны. Объяснить этот психологический феномен трудно. В современной литературе существует целый ряд определений человеческих потребностей, описаний их структуры. Например, потребность — это внутреннее состояние психологического или функционального ощущения недостаточности чего-либо. Соответственно различают материальные и духовные, доминирующие и второстепенные, индивидуальные и коллективные потребности и т. д. Проявляются ли одинаково эти универсальные человеческие потребности в разные эпохи, в разных регионах мира и разных культурах? Факты однозначно свидетельствуют, что нет. И абстрагироваться от этого нет смысла, поскольку данный вопрос становится чрезвычайно актуальным в наше время. Интересно отметить, что Маркс прекрасно знал и понимал связь харак тера потребностей с особенностями той или иной культуры. Об этом свидетельствует обстоятельный сопоставительный анализ западной и восточной культур, данный в его главном труде — «Капитале». В восточных культурах потребности человека заглушены различными религиозными установками;
Вестник Московской государственной академии делового администрирования. № 3 (9) 10 ему предписывается довольствоваться всегда тем, что уже есть, и вести аскетический образ жизни. Другими словами, здесь не происходит заметного развития потребностей. В данном случае можно говорить лишь об их воспроизводстве, что дало возможность Марксу ввести понятие «азиатского способа производства» и обосновать его неизменный характер. Стагнация производства, однако, ведет к стагнации развития человека и общества. Поэтому он принимает за основу своей теории западную модель потребностей, которая после появления протестантизма стала больше соответствовать природе человека. Развитие человеческих потребностей в западной культуре оказалось практически не «придавленным» идеологическими, религиозными установками. Это позволило Марксу сформулировать «закон возрастания потребностей», согласно которому «удовлетворенная потребность вызывает чувство удовлетворения и новую потребность», что, по его мнению, содействует раскрытию сущностных сил человека, духовно и материально обогащает его. Разумеется, это абсолютизированная западная модель развития человеческих потребностей, принятая в качестве аксиоматической предпосылки масштабной экономической и исторической теории. Распространена точка зрения, рассматривающая экономику как само стоятельную сферу, управляемую своими особыми законами и отделенную от остальной жизни социума. Однако едва ли существует такая область экономики, в которой можно было бы обойтись без социального взаимодействия. Экономическая деятельность всегда опирается на привычки людей, ценности и нравственные устои — на все то, что требует старательного взращивания на основе культурных традиций. «Насколько человеческой личности присущ эгоизм, настолько ей присуща и потребность быть частью того или иного общественного целого. В отсутствие норм и правил, связывающих человека с себе подобными, он испытывает острое беспокойство — состояние, названное Эмилем Дюркгеймом anomie…» [1]. Экономическое развитие — это многоплановый процесс, охватывающий экономический рост, структурные сдвиги в экономике, совершенствование условий и качества жизни населения. Существуют общие закономерности и параметры, характеризующие экономическое развитие. При этом нельзя не видеть многообразия форм и отличительных черт организации и функционирования экономик различных стран. Представляет интерес вопрос, в какой мере и каким образом культура, ее ценности оказывают влияние на особенности развития экономики. Известны два диаметрально противоположных подхода к рассмотрению этого вопроса [22]. Теория культурного релятивизма, ● согласно которой все люди в мире одинаковы и пользуются соответствующими социально-экономическими возможностями и стимулами. Отсюда делается категорический вывод о том, что культурной теории развития вообще не существует [23]. Теория культурного детерминизма, ● когда социально-экономическое развитие однозначно связывают с культурными факторами. Эту позицию четко выразил Дэвид Лэндес: «Если мы и можем извлечь какой-то урок из истории экономического развития, то он звучит так: практически все здесь зависит от культуры» (цит. по [24]). Соответственно выделяют культуры, «способствующие» прогрессу, и культуры, «сопротивляющиеся» ему.