Философия власти: М.С. Горбачев и "новое мышление"

М.С. Колесов

ФИЛОСОФИЯ ВЛАСТИ: М.С. ГОРБАЧЕВ И «НОВОЕ МЫШЛЕНИЕ»

…Надо знать, что нет дела, коего 

устройство было     бы труднее, ведение 
опаснее, а успех сомнительнее, нежели 
замена старых порядков новыми. Кто бы       
ни выступал с подобными намерениями, 
его ожидает враждебность тех, кому 
выгодны старые порядки, и холодность 
тех, кому выгодны новые.

Николо Макиавелли

«Больше социализма»! «Дальше, дальше…!». «Вернуться к ленинским принципам 

социализма»! Подобными лозунгами пестрила советская печать в период «перестройки» в 
80-е годы прошлого века.

Например,  академик Г. Смирнов на провокационный вопрос научного 

обозревателя «Литературной газеты» (от 8 января 1889 г.), О. Мороза:  «не устарел ли 
марксизм»? — убеждённо заявил: «…Ленин давно проделал работу по уточнению 
марксистских взглядов и оставил нам в наследие целую систему представлений об 
экономических методах руководства хозяйством. Если бы Сталин не отверг этих 
рекомендаций Ленина, мы были бы в иной ситуации». «Мы столько наделали ошибок, 
допустили столько отступлений от представлений Маркса, Ленина! …В силу ряда причин 
мы уклонились от важнейших принципов марксистско-ленинского учения о социализме». 

Однако О. Мороз выразил сомнение в том, что, «учитывая… фактическое 

отсутствие экономических предпосылок, …неотвратимой необходимости  в социализме  
все же не существовало». «Этот строй был спроектирован, придуман, из великолепных, 
благих побуждений, …но все-таки придуман. …По сути, это попытка осуществить 
утопию. …Вся наша отечественная история последних десятилетий — один сплошной 
затянувшийся эксперимент. …Не  пора ли пересмотреть  взгляд на марксизм  как на 
государственную идеологию? Пора перестать воспринимать недостоверные «научные» 
идеи  как «руководство к действию».

Академик. Смирнов был непоколебим: «…Марксизм исторически играл,  играет и, 

видимо, в дальнейшем  будет играть очень большую роль, ибо лучше пока не создано». 
[1].

Вероятно, в этом был убежден и последний Генеральный секретарь ЦК КПСС М.С. 

Горбачев.

Как инициатор «перестройки», он по любому поводу клялся в верности 

«ленинизму». Однако при этом обращает на себя внимание одна странность: в своих 
многословных выступлениях Горбачёв почти никогда, за редким исключением 
съездовских речей, не цитировал и не ссылался на конкретные ленинские работы, 
(впрочем, как и на работы К. Маркса), предпочитая вольное изложение его идей. Трудно 
заподозрить выпускника юридического факультета МГУ в незнании работ классиков 
«марксизма-ленинизма». Вероятно, он считал себя вправе выступать в роли их 
интерпретатора, пытаясь использовать их прагматически, для решения «насущных» 
политических задач. 

В связи с этим оказывается интересным сопоставление с общеизвестными 

принципами «ленинизма» некоторых идей «нового мышления», как «философии внешней 
политики», провозглашенной «прорабом перестройки» в его известном трактате 

«Перестройка и новое мышление для нашей страны и всего мира», написанном 
специально по просьбе «американских издателей». В своё время, как-то не была замечена 
очевидная схоластичность этой книги. Вне  внимания  остались многие неленинские
посылки автора.

«Политические эвфемизмы, маскирующие истинный смысл явлений, создаются с 

помощью терминов,—- заметил современный политолог С. Кара-Мурза. — …Замена слов 
и понятий политическими эвфемизмами как целая технология приводит к тяжелой 
болезни общества, которую еще Фукидид назвал коррупция языка». [2; 287].

Прежде всего, Горбачёв пытается обосновать «революционный характер» 

перестройки. 

Советский Союз, как «государство молодое, не имеющее аналогов ни в истории, 

ни в современном мире», и вместе с тем — «одна из самых могущественных держав 
мира», которая почему-то  вдруг «начала терять темпы движения». В условиях «научнотехнической революции», открывшей «новые перспективы экономического и социального 
прогресса», в начале 80-х годов страна фактически приблизилась к «экономической 
стагнации». [3;12].

Приведенные в книге экономические иллюстрации «анализа» были хорошо 

знакомы советским людям: «гонка вала», особенно в тяжелой промышленности, как 
«сверхзадача», как «самоцель». «…Мы тратили, да пока еще и продолжаем тратить, 
значительно больше сырья, энергии, иных ресурсов на единицу продукции, чем другие 
развитые страны. Богатство нашей страны природными и трудовыми ресурсами 
избаловало, грубо говоря, развратило нас». Автор книги пишет и о «последствиях»: 
«Негативные процессы серьезно затронули социальную сферу. …Появилась своеобразная 
«глухота» к социальным вопросам». В связи с этим Генсека партии беспокоит то, что 
«как-то тихо, вроде бы незаметно начали подтачиваться идейные и нравственные 
ценности». «Мир повседневных реальностей и мир показного благополучия все больше 
расходились друг с другом».

И самое главное:
«Произошло ослабление партийного руководства, была упущена инициатива в 

некоторых важных общественных процессах». «Уже у всех на виду были застой в 
руководстве, нарушение естественного процесса его смены. На каком-то этапе это 
привело к ослаблению работоспособности Политбюро и Секретариата ЦК партии, да и в 
целом Центрального Комитета КПСС, партийного и государственного аппарата. …В 
некоторых руководящих звеньях появилось пренебрежительное отношение к законам, 
мирились 
с 
многочисленными 
фактами 
очковтирательства 
и 
взяточничества, 

угодничества и славословия». [3;17].

«Мы только думали, что управляем, а на самом деле складывалась ситуация, о 

которой предупреждал еще Ленин: машина едет не туда, как думают те, кто сидит у руля». 
[3;18].

Здесь 
Горбачев 
затрагивает 
«священную 
корову» 
Советской 
власти 
—

партократию, которая  со времен «разоблачения культа личности» находилась вне 
критики. Партийный анклав был до сих пор  неподсуден. Поставить под сомнение 
компетентность партийного руководства страны —
это покушение на «основы» 

советского социализма.

Далее Михаил Сергеевич делает весьма странное заявление: 
«Люди, 
обладавшие 
практическим 
опытом, 
чувством 
справедливости, 

большевистской 
принципиальностью, 
…с 
беспокойством 
отмечали 
симптомы 

нравственной 
деградации, 
эрозии 
революционных 
социалистических 
ценностей. 

…Нарастало недоумение и возмущение тем, что попираются великие
ценности, 

рожденные Октябрем и героической борьбой за социализм». [3;19].

Странно, о каких «людях» здесь идет речь? Почему они не «возмущались» раньше? 

Откуда они сейчас взялись? Может быть,—- из той же  партноменклатуры, из того же ЦК