Герберт Маркузе и "советский марксизм"

М.С. Колесов

ГЕРБЕРТ МАРКУЗЕ  И «СОВЕТСКИЙ МАРКСИЗМ»

Известный немецко-американский философ Герберт Маркузе (1898-1980) в 1958 

году выпустил в Нью-Йорке книгу под названием «Советский марксизм», которая затем 
неоднократно переиздавалась в разных странах. Книга была написана непосредственно в 
связи с радикальными переменами в Советском Союзе, вызванными смертью И.В. 
Сталина и приходом к власти Н.С. Хрущева. Но впоследствии она дорабатывалась и 
охватила  время «хрущевщины» до ее конца.

Свою задачу Маркузе, считавший себя неомарксистом, видит в том, чтобы 

показать «марксизм» в «его реальном функционировании в советском обществе и его 
исторической перспективе». При этом он исходит из двух «предварительных 
предположений».

Во-первых, «советский марксизм»,  —
в
его ленинском, сталинском и 

постсталинском вариантах, — не совпадает с провозглашенной «Кремлем» идеологией, 
обосновывающей и оправдывающей свою политику как «реальность советского 
общества».

Во-вторых, в истории действуют «объективные течения и тенденции», которые 

составляют  «рациональность исторического процесса».

В связи с этим Маркузе сравнивает Маркса с Гегелем: «…Для Маркса, история не 

есть представление Разума, а именно наоборот: Разум принадлежит будущему 
бесклассовому 
обществу, 
поскольку 
эта 
социальная 
организация 
соответствует 

свободному развитию человеческих потребностей и способностей»* [1, 8-9]. К.Маркса 
объединяло с Гегелем убеждение в существовании исторических законов, отрицающих  
«любого типа телеологию». «В этом смысле, исторический процесс рационален и 
необратим». 

Поэтому Маркузе считает, что  взаимодействие между западным и советским 

развитием есть не «внешний фактор», а принадлежит определенной исторической 
тенденции, историческому «заказу», который управляет также «советским марксизмом», 
как и «реальностью, которую он отражает». «…Сосуществование, возможно, составляет 
наиболее особую черту современной эры; означает встречу двух антагонистических форм 
индустриальной цивилизации, соперничающих между собой не только на международной 
арене, и при этом ни одна из двух не является достаточно сильной, чтобы уничтожить 
другую» [1,14].

При этом вопрос о том, «следует или нет советское руководство марксистским 

принципам», не имеет значения, так как, вовлеченный в формирование фундаментальных 
институтов и целей нового общества, марксизм становится «субъектом исторической 
деятельности, которая преобладает над намерениями руководителей».

«Советский марксизм» принял характер некоей «науки поведения», стал «научным 

бихевиоризмом», так как большая часть его теоретических формулировок имеет 
прагматическую и инструментальную цель. Эти теоретические 

формулировки в свою очередь объясняют  «советские тенденции». Поэтому 

необходимо «устанавливать дистанцию» между публичными высказываниями и реальным 
значением советских марксистских формулировок. К тому же «советское использование» 
марксизма отличает «новая» манера», придающая специфическое значение марксистским 
понятиям, которые трансформируются по мере того, как «советский марксизм» 
претендует быть истинным марксизмом для новой исторической ситуации.   

*Здесь перевод с испанского текста — автора.

В своей книге философ анализируют некоторые важнейшие политические 

постулаты «советского марксизма».  

Прежде всего, он рассматривает «оригинальную концепцию» перехода к 

социализму, выражающую «понятие объективного совпадения между процессом 
цивилизации и революционным действием промышленного пролетариата».

Известно, что К.Маркс и Ф. Энгельс устанавливали противоположность между 

социалистическим государством и прежними государственными формами в «терминах 
реальных субъектов, которые составляют Государство, а не в терминах  специальных 
институтов». Социалистическое государство есть ничто иное как «революционная 
диктатура пролетариата». 

По этому поводу Маркузе замечает, что «марксистская теория и ее политические 

цели были чужды существованию и интересу пролетариата эпохи, по меньшей мере, его 
большинству». Он называет это «незрелостью» пролетариата. «Революция должна была 
быть прямым действием, организованным пролетариатом как классом, или  быть ничем». 

Появление ленинизма как новой формы марксизма было определено двумя 

основными факторами: «1) попытка заставить войти крестьянство в орбиту марксистской 
теории и стратегии, 2) попытка определить новые перспективы капиталистического и 
революционного развития  в эпоху империализма». Здесь мнение Ленина расходилось с 
Марксом, (и Троцким), который под «пролетариатом» имел в виду только «рабочий 
класс». «…Революция «рабочих и крестьян» —
и уже не только «рабочих» —

трансформировалась в ядро советского марксизма, не только благодаря тому, что 
революция победила в России, а также потому, что революционный потенциал 
промышленного рабочего класса уменьшился в развитом капиталистическом мире», пишет Маркузе 
[1,35].

Однако в сравнении с социал-демократической политикой (К. Каутский), которая 

«с достаточной точностью» отразила, экономические и социальные условия большинства 
рабочих в промышленно развитых странах, ленинская «стратегия революционного 
авангарда» (партии) шла намного дальше «чистой переформулировки классического  
марксистского понятия» пролетариата. 

«Создание ленинской партии (или руководства партии) как аутентичного 

представителя пролетариата не могло заполнить пустоту, существующую между новой 
стратегией и старой теоретической концепцией. Ленинская стратегия авангарда 
признавала факт того, что она отрицала в теории: фундаментальное изменение, которое 
произошло в объективных и субъективных условиях революции» [1, 38].

Так 
что 
такое 
«советский 
марксизм», 
его 
основополагающие 
аспекты 

«самоинтерпретации»?

По Маркузе, это, прежде всего, так называемое «ленинское наследие» 

(«ленинский завет»).

«Ленинская теория, также как и сталинская, отрицали, периодически и формально, 

возможность международной интеграции западного мира в длительной перспективе. 
…Советский марксизм отрицал также, с идентичной высокопарностью, сопутствующие 
перемены, которые произошли в структуре рабочего класса западных стран, из-за того, 
что марксистское классическое представление о революционном пролетариате перестало 
быть главной опорой советской теории…» [1, 43].

«Советский марксизм» продолжал использовать «ортодоксальные» марксистские 

концепции, которые очевидно противоречили реальной политической ситуации. Но это не 
значит, что  «советский марксизм» свелся к «чистой пропаганде». Однако отстаивание 
марксистской теории, «каким бы низким ни был ее уровень», сохраняло «напряжение 
между теорией и практикой». Формирование советской марксистской теории происходило 
из ленинской интерпретации марксизма. Маркузе напоминает о том, что Ленин верил в 
марксистский вывод, согласно которому, социалистическая революция будет результатом