Становление денежной системы налогов СССР (РСФСР) (1921-1924)

                Становление денежной системы налогов СССР (РСФСР)
                (1921-1924)




    В.М. Пушкарева, профессор Института экономики и предпринимательства (г. Москва), доктор экономических наук


Задачи налоговой и денежной политики НЭПа как в никакой другой период российской истории могли быть решены эффективно только во взаимной связи и обуслоЕшен-ности.
     С завершением денежной реформы 1922-1924 гг. в СССР была построена налоговая система, которая могла обеспечивать поступление налогов в бюджет в твердой валюте, что придало стабильности бюджетной системе СССР. Советский финансист А.М. Гордин дал итоговую оценку налоговой и денежной реформам: «Именно расчет (оказавшийся совершенно правильным) на оздоровляющее влияние денежной реформы позволил приступитькееосущестнлениюсеше неизбежным бюджетным дефицитом. Реформа Витте, осуществленная в 1896/97 г., была проведена после 8 лет бездефицитного сведения бюджета. В 1924-1925 гг. денежная эмиссия изгнана из бюджета. В 192^/23—казначейсксиюмиссиясостаашю 26,9%, госдахода, 1923/24 — 5,5%.3/)io6bLiooci/iiL\tn3icpyiineuiiiiLxdex:!nLL')ic&aiuiiemaib/co6iod3icema,no и для всего хозяйства Союза (курсив мой. — В. П.)» [5. С. 222].
     Налоговый инструмент (продналог) был первым и единственно правильным, положившим начало становлению финансовой системы, которая сыграла решающую роль в восстановлении народного хозяйства страны и укреплении Советской власти. Новый радикальный декрет НЭПа был издан 21 марта 1921 г. о замене продовольственной разверстки натуральным налогом.
     В соответствии с резолюцией X съезда партии неограниченная продразверстка была заменена твердым налогом, продналогом. Он составил почти половину продразверстки. Партконференция в мае 1921 г. закрепила решения X съезда и определила новые принципы экономической политики как долговременную политику партии. Решительный поворот к НЭПу предотвратил экономическую и политическую катастрофу Советской власти.
     В комментариях Л.Н. Юровского мы находим политико-экономическую оценку введения продналога. «Поворот от военного коммунизма начался после 1921 г. с отказа от хлебной монополии, те. с замены продовольственной разверстки продовольственным налогом. Эта замена означала признание

частной собственности крестьянина на продукты их труда, а вместе с тем их права выносить эти продукты на рынок» [12. С. 178]. Признание частной собственности явилось принципиальным отступлением от ранее принятых документов о всеобщем огосударствлении экономики. Это право частной собственности даже и в ограниченном размере противореш иго духу и букве Конституции РСФСР. Декрет о продналоге открыл зеленый свет для восстановления денежной налоговой системы.
    Чтобы оценить усилия первых лет восстановления налоговой системы, надо представить обстановку, в условиях которой разворачивалась эта работа. «Исследование работы первого периода восстановления финансового хозяйства показывает, до какой степени эта работа, особенно на первых порах, была элементарна и груба. Но необходимо признать, что... строить приходилось... на пустом месте... В 1921 г. не только не существовало налогового аппарата, но едва только намечались и сами народнохозяйственные объекты, которые могли подвергнуться обложению. Народное хозяйство, может быть, на четыре пятых еще в 1922 г. оставалось натуральным. Финансовое хозяйство было натуральным по крайней мере наполовину, потому что в основе его продолжал лежа'го натуральный продовольственный налог» [12. С. 196-197].
    Возрождение денежной налоговой системы началось с грубых (ориентировочных) и примитивных (упрошенных) с точки зрения конструкции построения прямых и косвенных форм налогов. На это были веские причины. «Избрание и в области прямого обложения и в сфере акцизов столь грубых форм обложения не случайно и вызвано всей той обстановкой, в которой тогда находилась экономика и податные возможности населения» [6. С. 98]. П.П. Гензель объяснял упрощенность налогов трудностью их взимания (отсутствие квалифицированного налогового аппарата). «Слабая налаженность податного аппарата и полное отсутствие данных для определения налогоспособности различных категорий налогоплательщиков заставляет обращаться к весьма примитивным способам обложения» [4. С. 34].
    Использование упрошенных форм налогообложения в 1921—1922 гг., с одной стороны, было безальтернативным, а

ФИНАНСЫ № 10,2010 35