Корпоративный контроль: Экспертные проблемы эффективного управления компаниями. Книга вторая: Обеспечение корпоративного контроля

ÌÎÑÊÂÀ 2014

КОРПОРАТИВНЫЙ
КОНТРОЛЬ:

Книга вторая

ОБЕСПЕЧЕНИЕ КОРПОРАТИВНОГО
КОНТРОЛЯ

ЭКСПЕРТНЫЕ ПРОБЛЕМЫ 
ЭФФЕКТИВНОГО УПРАВЛЕНИЯ
ДОЧЕРНИМИ КОМПАНИЯМИ

О.В. Осипенко

УДК 347.7
ББК 67.404
О-73

Осипенко О.В. 
O-73
Корпоративный контроль: Экспертные проблемы эффективного управления дочерними компаниями. Книга вторая: Обеспечение корпоративного контроля. – М.: Статут, 2014. – 686 с.

ISBN 978-5-8354-0961-7 (в пер.)

В книге исследуется инструментарий управленческого и правового обеспечения корпоративного контроля, в том числе идеология, 
цели и принципы поддержания корпоративного контроля. Рассмотрены теоретические и прикладные аспекты применения различных 
технологий обеспечения ранее обретенного инвестором корпоративно-управленческого контроля: институт прямого управления дочерней компанией, моделирование и реализация дополнительной компетенции совета директоров дочерней компании, механизмы эффективного руководства деятельностью представителей головного звена 
холдинга в органах управления дочерних компаний и др. Даны конкретные рекомендации бенефициарам и топ-менеджерам холдингов. 
Книга адресована широкой читательской аудитории: контрольным 
участникам и миноритарным акционерам, членам советов директоров, 
топ-менеджерам, специалистам и корпоративным секретарям российских акционерных компаний, экспертам в области формирования эффективных систем управления дочерними компаниями, студентам, 
аспирантам и преподавателям юридических и экономических вузов, 
учащимся бизнес-школ, научным работникам, наконец, всем, кто интересуется актуальными проблемами акционерного права и корпоративного управления.

УДК 347.7 
ББК 67.404 

ISBN 978-5-8354-0961-7

© О.В. Осипенко, 2013
© Издательство «Статут», редподготовка, оформление, 2013

ВВОДНЫЕ ПОЛОЖЕНИЯ

Вводные положения
Практикой корпоративного управления замечен некий психологический парадокс, связанный с восприятием диалектики, с одной стороны, установления корпоративного контроля, с другой – его воспроизводства – поддержания и укрепления. В кратком изложении он таков. Все, что связано с поглощением компании или группы компаний 
соответствующим инвестором либо их коалицией (установление контроля): поиски объекта поглощения, подготовка проекта, его согласование с заинтересованными лицами (переговоры, отработка рабочей 
схемы, ее алгоритмизация, подписание стартовых документов между 
значимыми миноритариями либо продавцом и покупателем и т.д.), 
обеспечение финансирования, обсуждение и подписание итоговых 
документов, наконец, вхождение в права контрольного участника, – 
объективно и субъективно воспринимается ключевыми фигурантами 
действа (собственно мажоритарием (новым «хозяином бизнеса»), его 
партнерами (при наличии таковых), топ-менеджерами инвестиционной группы, опорными и «инфраструктурными» консультантами и даже нередко рядовыми специалистами) как некое феерическое шоу. 
Шоу, наполненное креативом, ощущением высокого риска, провоцирующим неумеренный выброс адреналина, и колоссальной ответственностью, порожденными всем этим разнообразными, но неизменно запредельными эмоциями, в том числе касающимися подлинного профессионального самоудовлетворения. И напротив, втягивание 
в алгоритм, который мы называем воспроизводством корпоративного 
контроля, – своего рода переход из состояния высокой боеготовности к «мирной жизни» – воспринимается многими (понятно, не всеми, хотя бы потому, что некоторые спецы по поглощениям никогда 
ничем более не занимаются) как навевающая смертную скуку рутина, 
насаждающая сплошь и рядом депрессии и чуть ли не «интуитивное 
понимание» указанными выше уважаемыми людьми того, что «карнавал отгремел, завтра снова к станку» и «лучшее в этой жизни – уже 
в прошлом». 
Это и в самом деле парадокс. Ведь, признаем очевидное, фундаментальных оснований и капитальных поводов для столь резких про

Корпоративный контроль. Книга вторая

4

фессиональных контрастов, для такого рода психологической трансформации нет. Да простится банальность: поглощениями сыт не будешь (исключим спекулятивную мотивацию: рано или поздно объект 
поглощения найдет своего стратегического инвестора). Понимание 
этого тривиального факта не может не окрылять. Настройка экономико-управленческой системы – работа не менее творческая, нежели ее изначальное конструирование, формирование, «раскрутка» и последующее отчуждение. Однако ничего не поделаешь – значительно 
более кропотливая и, в общем, многотрудная. Что, полагаем, и порождает уныние в рядах недавних бравых «поглотителей».
Индивидуальная мотивация дорогого, конечно, стоит, но не надо 
быть профессиональным психологом, чтобы понять: на разного рода 
«пороговые скачки» в профессиональной практике лучше настраиваться заранее. Труд кузнеца или хлебопашца в исполнении вчерашнего героя крестовых походов не отличается, конечно, очарованием 
калейдоскопической смены впечатлений и высоким накалом страстей. 
Вместе с тем он, как уже отмечалось, несет могучий творческий ресурс, связанный, в частности, со следующими моментами, наиболее 
актуальными в первую очередь для «исполнительского звена» – топменеджеров, специалистов и консультантов:
1) широкой поливариантностью моделирования систем управления поглощенным бизнесом (иными словами, если апробированных 
практикой схем поглощения много, то версий эффективного управления «дочками» очень много);
2) эффектом ожидания возврата инвестированных в проект поглощения средств, работающим в среде не только инвесторов проекта, 
но и их ближайших помощников – топ-менеджеров и специалистов, 
грамотное мотивирование которых подразумевает выплату значительных бонусов по итогам первых периодов капитализации объектов поглощения – деятельности соответствующих компаний (иными 
словами, «дежурное» и при этом не слишком разумное стимулирование инвесторами команды «поглотителей» заключается в том, что 
свои премиальные они получают «сразу и полностью» за достижение 
собственно результата установления корпоративного контроля, что, 
вполне очевидно, весьма близоруко и равносильно поддержке лозунга «после нас – хоть потоп»); 
3) высокой мерой междисциплинарности процесса формирования результативных и экономичных механизмов управления корпорациями (иными словами, если команда «поглотителей» – это заведомо «ограниченный воинский контингент» узких профессионалов – 
финансистов, аудиторов, юристов, отраслевых менеджеров и т.д., 

Вводные положения

5

то специалисты по «КорпУпру» – это люди, которые, если не являются таковыми изначально, просто обречены в процессе собственной 
профессиональной эволюции стать «универсальными солдатами» – 
финансистами, аудиторами, юристами, отраслевыми менеджерами, 
а также разработчиками стратегии роста, экспертами бизнес-планирования и психологами одновременно);
4) внушительными перспективами продвижения по служебно-корпоративной лестнице (опыт свидетельствует, что после удачного завершения проекта поглощения и некоторое время по итогам первых 
шагов реструктуризации управления в холдинге возникает масса весьма привлекательных вакансий – мест подвергнутых «зачистке» особо 
некомпетентных или нелояльных новому «хозяину» руководителей, 
а также мест ведущих менеджеров и специалистов вновь создаваемых 
в ходе реформирования поглощенной бизнес-структуры управляющих и дочерних компаний, которые бенефициары, руководствуясь 
надежным правилом «коней на переправе не меняют», предпочитают предоставлять проверенным кадрам из команды «поглотителей»).
Резонно признать также, что переход от упомянутого выше «высокого адреналинового накала» собственно периода поглощения, чреватый (при всей своей креативности и яркости) подрывом физической, 
психической и морально-психологической стабильности участников данного действа, к методичной настройке систем корпоративного управления многими специалистами из команды «поглотителей» 
воспринимается отнюдь не как «конец жизни», а, напротив, как ее 
начало, коль скоро под профессиональной жизнью понимается спокойный, планомерный и предсказуемый процесс творческой самореализации. 
Признавая, таким образом, известную логичность утверждения 
древних «каждому – свое», как нам видно, обретающего такого рода 
экзотические интерпретации в современном бизнесе, ни в коей мере 
не отказываемся от ключевой аксиомы: поддерживать корпоративный 
контроль многократно сложнее, нежели его обретать. 
Еще один аспект сравнения этих понятий и явлений. Действительно, результативная система поддержания корпоративного контроля 
в гораздо большей мере основана на трезвом учете реальной диалектики формальных и неформальных «правил игры» в отечественном корпоративном управлении. Каким бы крамольным это ни показалось при 
первичной постановке вопроса, в прикладном плане восприятие и реализация этой диалектики не сводятся к «дежурной» градации типа «это 
плохо – будем искоренять, это хорошо – будем насаждать». В этой 
связи решимся на небольшую иллюстрацию данного суждения, вы

Корпоративный контроль. Книга вторая

6

двинув на первый план проблему ключевых правил – своего рода аксиом неформальной институционализации.
1. Аксиома неизменности объема «институционального контента»
Социальная миссия институтов (т.е. в широком смысле правил) 
заключается в обслуживании общественных отношений (в том числе 
управленческих в бизнесе) – создании для них более или менее приемлемой регулятивной среды обитания (функционирования). Мера 
«приемлемости», естественно, определяется общими (универсальными, внеформационными), а также специфическими (формационными) экономическими закономерностями развития и этическими императивами данного общества. Поэтому объем (массив) институтов, 
по крайней мере институтов опорных, всегда предопределен (задан) 
существом и структурой общественных отношений. Или объективных 
отношений в корпорации. Это своего рода константа. 
Хорошо известно, что общество (и все его подсистемы, включая 
управление компаниями), как и природа, «не терпит пустоты». Пространство, не занятое формальными (легальными) правилами, неизбежно занимают «теневые». Нередко провозглашаемый по разным 
поводам тезис про «регулятивный вакуум» лишен оснований. Его (вакуума) просто не может быть: или одно – освещаемое формальными 
установлениями, или другое – находящееся в «тени». Не следует забывать, что так называемое отсутствие правил (временное отсутствие 
правил, легальных или «теневых», и в самом деле имеет место) – тоже 
правило. Иногда довольно эффективное. 
Отмеченное касается и всего объема институтов, актуальных для 
корпуправления, и конкретных (так называемых отраслевых подсистем, включая сферу корпоративного нормотворчества и «организовывания»), и совсем уж частных «правил игры» в данной области. 
Из этого (обобщая применительно к общественному устройству 
в целом) следует, что означенный объем институтов стран, находящихся примерно на одной стадии общественного развития, также 
примерно одинаков. Однако мера «затененности» чрезвычайно разная, что объясняется великим множеством факторов – историей, генофондом, политическими векторами, макроэкономическими моментами, общими традициями ведущего этноса и т.д.
2. Аксиома подвижности признаков «теневой» институционализации
Категориальные границы, отделяющие формальные и неформальные институты, весьма подвижны. Так называемый общепринятый критерий формального института – факт закрепления его неким 
властным (как правило, но не всегда) письменным источником – сам 
по себе эластичен. 

Вводные положения

7

В конечном счете все зависит от ракурса, в свою очередь задаваемого и долгосрочными (историческими) трендами, и конъюнктурными («тактическими») мотивами. Так, коль скоро мы пытаемся иллюстрировать первые, на ум приходит хорошо известный исторический 
факт, когда долгие годы (в сущности, столетия) некая весьма уважаемая ныне религия была классическим неформальным институтом, 
а став формальным, «превратила» в неформальный («сектантский») 
альтернативные верования, до упомянутой интронизации бывшие 
(тысячелетиями) как раз формальными, «прикрытыми» властными 
установлениями. При этом имели место внушительные отрезки времени, которые уместно считать сугубо переходными, когда так называемая формальная публичная власть металась в поисках приоритетов 
в этой области либо лояльно относилась к духовному «двоевластию».
Имея в виду сферу корпоративного управления, своего рода тактическим обстоятельством является, к примеру, отношение судебной 
власти к не закрепленным правовыми актами правилам и частным алгоритмам корпоративного управления. Скажем, в 2002–2003 гг. никому и в голову не могло прийти ссылаться на российский Кодекс 
корпоративного поведения (далее – ККП) при изложении правовой 
позиции по корпоративному спору в арбитражном суде. Прошло совсем немного времени, и что же? В тех случаях, когда спорные правоотношения не регламентируются соответствующими прямыми нормами права, начинают применяться косвенные правовые регуляторы, 
к примеру, закрепленные ГК РФ принципы справедливости, добросовестности и разумности. Да, это формальные институты. Однако они, 
согласимся, не имеют безоговорочно четкой критериальной окраски, 
что и оправдало ныне, по-видимому, применение судами норм, правовыми не являющихся. В текущем десятилетии несколько неожиданно обрел права «арбитражного гражданства» неформальный институт 
(уточним: неформальный – в смысле канонических формальных установлений АПК РФ) – акт сугубо рекомендательный, а именно упомянутый отечественный ККП. Его теперь смело применяют не только «региональные арбитражи», но и Президиум ВАС РФ.
Как представляется, стремительно набирающее обороты отечественное «прецедентное право» вообще является весьма удачным источником примеров трансформации неформальных институтов (в частности, так называемых оценочных) в институты формальные. И в этой 
гипотезе, как нам кажется, нет ничего негативного и обидного для сторонников актуальности этого институционального тренда. Ведь он, 
как бы к нему ни относились «классики» – его заклятые оппоненты, 
предопределен объективно. 

Корпоративный контроль. Книга вторая

8

Так, по убеждению автора, в некоторых последних информационных письмах Президиума ВАС РФ озвучены позиции, которые, мягко 
говоря, не подкрепляются ранее имевшей место арбитражной практикой. Хорошо это или плохо? Полагаем, пока нет однозначного ответа – будущее покажет.
3. Аксиома связи природы и рациональных начал институтов
По меньшей мере эмпирический взгляд на интересующий блок общественных отношений приводит к несколько неожиданному на первый взгляд суждению о том, что не всякий «теневой» институт является плохим (как принято считать при «декларативно-назидательном» 
формате рассуждений). Хотя ничего крамольного в этом предположении, в общем-то, нет: ведь многие согласятся, полагаем, с тем, что 
значительный объем формальных институтов, даже в хрестоматийно 
«цивилизованных» странах, мягко говоря, не совершенен. Утверждать 
обратное – значит ставить под сомнение высокую целесообразность 
постоянного совершенствования законодательства.
Суть данной аксиомы (применительно к «формационному взгляду» 
на данную тему) такова. В юрисдикциях с совершенной (рациональной и эффективной) системой «правил игры» неформальные институты имеют преимущественно непозитивную тональность (признаем, весьма обобщенная оценка, но она обоснованна при сравнениях 
с соблюдением принципа относимости) вплоть до явно преступной. 
Напротив, в странах со слабыми легальными институтами подсистема неформальных опорных правил имеет весьма представительный 
сегмент позитива. Если угодно, «теневые» алгоритмы поведения в таких обстоятельствах «пытаются» компенсировать несбалансированность и алогичность слабых легальных институтов, причем как частных, так и представительных их подсистем. Неформальные институты представляют собой искаженную «тень» институтов формальных. 
Из этого следует, в частности, что обилие и частота (интенсивность) появления новых и трансформации некритичных (в плане социальной опасности) и при этом востребованных практикой «теневых» 
установлений и ориентиров в той или иной области социального регулирования, в том числе и в сфере корпоративного управления, могут 
служить косвенным показателем невысокого уровня качества и эффективности подсистемы формальных институтов.
Из этого следует также, что сам по себе сегмент «теневых» институтов нуждается во внимательном мониторинге и детальном исследовании 
уважаемыми представителями не только правоохранительных и контрольно-надзорных органов, – вполне очевидно и ожидаемо, что оценка 
данными структурами неформальных институтов априори негативна, – 

Вводные положения

9

но и как минимум органов законодательных. Здесь много поучительных 
вещей. В конце концов прокладывать мощеные дорожки можно, реализуя две философии. Согласно первой «официальные» дороги не могут 
не быть прямыми, а их пересечения – прямоугольными. Согласно второй нужно дать время «стихийному процессу движения людей по газону» и тем самым определить оптимальные траектории будущих дорог, 
такую самостийную тропку в дальнейшем и следует мостить.
4. Аксиома угроз критической массы неформальных институтов
Властным, в том числе законодательным, структурам весьма резонно не допускать гипертрофии сегмента «теневых» институтов. Просьба не воспринимать это как наукообразный эквивалент вульгарного 
лозунга про пресловутую недопустимость отрицания законопослушания. Все гораздо сложнее. На том же эмпирическом уровне просматривается некий порог, за которым возникает реальный риск запуска 
и спонтанного развития разрушительных общественных процессов, 
время от времени порождающих в лучшем случае преимущественно 
эволюционно преодолеваемые политические кризисы, в худшем – 
пресловутые революционные ситуации, которые, как учит опыт, мудрые и циничные группы господ и товарищей обычно вполне результативно для себя реализуют.
Почему так опасна не сама по себе «затененность», а именно упомянутая «критическая масса»?
Во-первых, потому, что парадоксальным образом «теневые» институты существенно ближе к первичным началам человеческого бытия, рефлекторному восприятию действительности, включая основополагающие мотивы и доктринальные основы нормотворчества
1, 

1 Похоже, по этому поводу до сих пор не находят общего языка даже мэтры отечественного права. Полагаем, показательна в этом аспекте недавняя полемика (краткая, 
но яркая) Председателя ВАС РФ А.А. Иванова и профессора Е.А. Суханова на Международной научно-практической конференции «Гражданское право России: итоги года», 
24–25 января 2013 г. Приведем некоторые ее фрагменты в изложении сайта Федеральной нотариальной палаты (http://www.notariat.ru/news/discussions/4709/).
«Антон Иванов продолжил тему, предположил, что ГК будет приниматься долго, 
и высказал мнение, что судам нужно как можно скорее научиться толковать те новые 
нормы, которые появились в гражданском законодательстве. Причем, по мнению Иванова, судьям надо больше заниматься «экономическим обоснованием тех или иных правовых 
конструкций», то есть принимать такие решения, чтобы участники гражданского оборота не могли отказаться от добровольных обязательств (залогов и поручительств), чтобы 
происходило распределение бремени доказывания в корпоративных отношениях, чтобы как можно реже возникала необходимость признавать сделки недействительными.
Поясняя последний тезис, Антон Иванов сказал, что в 90-х годах «это было не так 
уж плохо» (слишком уж часто тогда подписывались договоры, противоречащие закону), 
но сейчас в подавляющем большинстве случаев суды не должны «идти на поводу у адвокатов», предлагающих признать недействительными сделки либо по формальным осно

Корпоративный контроль. Книга вторая

10

нежели велимудрые конструкции, освященные правом или иными 
государственными («окологосударственными») подсистемами. Первые сплошь и рядом непосредственно апеллируют к здравому смыслу, 
идеям справедливости и добропорядочности, а также понятны всем 
на бытовом уровне (естественный диалог индивидуума «с собой», 
родные, близкие, трудовой коллектив, объединение «по интересам», 
не исключая духовных), а равно к логике первичности «домохозяйства» (а это не просто русский эквивалент термина «экономика», это 
его первичный, истинный смысл, который «возвышенные» интерпретации исказили). Формальные институты, как правило, весьма запутаны, адресуют друг к другу, поэтому на означенном уровне первичного 
социума воспринимаются абстрактно и отчужденно. Чего не скажешь, 
повторим, о неформальных институтах, которые нередко ассоциируются в народе со слоганом «нехорошо, но правильно». В ситуации перехода «количества в качество» (критическая масса сформировалась, 
реакция спонтанного деления началась) у «масс» могут возникнуть 
резонные сомнения в разумности государственных конструкций в целом, в частности органов, организаций, значимых персоналий и т.д., 
коль скоро на бытовом уровне закономерно начинает работать ассоциация неформальных институтов, у которых массовые альтернативы в виде «теневых правил игры», с неформальными же организациями. 
Во-вторых, в силу указанных выше обстоятельств неформальные 
лидеры – глашатаи «теневых» институтов – могут составить серьезную конкуренцию формальным лидерам. Как известно, если нет веры 

ваниям, либо из-за мелких нарушений, допущенных к тому же той стороной, которая 
и обратилась затем в суд. Назвав такие случаи «злоупотреблением правом», глава ВАС 
пообещал, что практика вскоре изменится и что судьи будут пытаться сохранить договор, если это возможно, чтобы сохранить стабильность гражданского оборота. «И это 
не будет некая компанейщина», – заверил А. Иванов».
«Профессор Евгений Суханов был довольно резок. С одной стороны, он вступил 
в полемику с Антоном Ивановым, который фактически заявил о приоритете экономики над правом. Но именно право, которое «есть искусство добра и справедливости», 
защищает граждан, тогда как наша экономика, в которой нередко доминируют «серые 
схемы», работает порой против большинства россиян. С другой стороны, по мнению 
известного цивилиста, благодаря внесенным в него изменениям наше гражданское законодательство приблизилось к классическим континентальным (европейским) подходам. Но все чаще нам предлагают американские модели, которые совершенно не подходят нашему правопорядку. «Нельзя заимствовать американский опыт, вырывая из него 
отдельные куски», – подчеркнул Евгений Алексеевич. К тому же предлагаемые «глупости», по словам докладчика, делают наш ГК противоречивым, ослабляют ответственность юридических лиц и подвергают опасности гражданина, являющегося наиболее 
слабым субъектом гражданского оборота. «Пока некоторым таким «глупостям» удается противостоять, но что будет дальше, никто не знает», – резюмировал Е. Суханов» 
(здесь и далее в цитатах курсив и полужирный курсив мои. – О.О.).