Аленький цветочек

С.Т. Аксаков  
 

 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

АЛЕНЬКИЙ 
ЦВЕТОЧЕК 

 

 

Москва 
ИНФРА-М 
2014 

1 

АЛЕНЬКИЙ ЦВЕТОЧЕК 

В некиим царстве, в некиим государстве жил-был богатый купец, именитый человек. 
Много у него было всякого богатства, дорогих товаров заморских, жемчугу, драгоценных камениев, золотой и серебряной казны1 и было у того купца три дочери, все три красавицы писаные, 
а меньшая лучше всех; и любил он дочерей своих больше всего 
своего богатства, жемчугов, драгоценных камениев, золотой и 
серебряной казны — по той причине, что он был вдовец и любить 
ему было некого; любил он старших дочерей, а меньшую дочь 
любил больше, потому что она была собой лучше всех и к нему 
ласковее. 
Вот и собирается тот купец по своим торговым делам за море, 
за тридевять земель, в тридевятое царство, в тридесятое государство, и говорит он своим любезным дочерям: 
— Дочери мои милые, дочери мои хорошие, дочери мои пригожие, еду я по своим купецким делам за тридевять земель, в тридевятое царство, тридесятое государство, и мало ли, много ли 
времени проезжу — не ведаю, и наказываю я вам жить без меня 
честно и смирно, и коли вы будете жить без меня честно и смирно, то привезу вам такие гостинцы, каких вы сами захотите, и 
даю я вам сроку думать на три дня, и тогда вы мне скажете, каких 
гостинцев вам хочется. 
Думали они три дня и три ночи и пришли к своему родителю, 
и стал он их спрашивать, каких гостинцев желают. Старшая дочь 
поклонилась отцу в ноги да и говорит ему первая: 
— Государь ты мой батюшка родимый! Не вози ты мне золотой и серебряной парчи,2 ни мехов черного соболя, ни жемчуга 
бурмицкого,3 а привези ты мне золотой венец из камениев самоцветных, и чтоб был от них такой свет, как от месяца полного, 

                                                 
1 Казна — деньги. 
 
2 Парча — шелковая материя, затканная золотыми или серебряными 
нитями. 
 
3 Жемчуг бурмицкий — жемчуг особенно крупный и круглый. 
 

2 

как от солнца красного, и чтоб было от него светло в темную 
ночь, как среди дня белого. 
Честной купец призадумался и сказал потом: 
— Хорошо, дочь моя милая, хорошая и пригожая, привезу я 
тебе таковой венец; знаю я за морем такого человека, который 
достанет мне таковой венец; а и есть он у одной королевишны 
заморской, а и спрятан он в кладовой каменной, а и стоит та кладовая в каменной горе, глубиной на три сажени, за тремя дверьми 
железными, за тремя замками немецкими. Работа будет немалая: 
да для моей казны супротивного нет. 
Поклонилась ему в ноги дочь середняя и говорит: 
— Государь ты мой батюшка родимый! Не вози ты мне золотой и серебряной парчи, ни черных мехов соболя сибирского, ни 
ожерелья жемчуга бурмицкого, ни золота венца самоцветного, а 
привези ты мне тувалет1 из хрусталю восточного, цельного, беспорочного, чтобы, глядя в него, видела я всю красоту поднебесную и чтоб, смотрясь в него, я не старилась и красота б моя девичья прибавлялася. 
Призадумался честно́й купец и, подумав мало ли, много ли 
времени, говорит ей таковые слова: 
— Хорошо, дочь моя милая, хорошая и пригожая, достану я 
тебе таковой хрустальный тувалет; а и есть он у дочери короля 
персидского, молодой королевишны, красоты несказанной, неописанной и негаданной; и схоронен тот тувалет в терему каменном, высоком, и стоит он на горе каменной, вышина той горы в 
триста сажень, за семью дверьми железными, за семью замками 
немецкими, и ведут к тому терему ступеней три тысячи, и на каждой ступени стоит по воину персидскому и день и ночь с саблею наголо булатною, и ключи от тех дверей железных носит королевишна на поясе. Знаю я за морем такого человека, и достанет 
он мне таковой тувалет. Потяжеле твоя работа сестриной, да для 
моей казны супротивного нет. 
Поклонилась в ноги отцу меньшая дочь и говорит таково слово: 
— Государь ты мой батюшка родимый! Не вози ты мне золотой и серебряной парчи, ни черных соболей сибирских, ни оже
                                                 
1 Тувалет — туалет, зеркало. 
 

3 

релья бурмицкого, ни венца самоцветного, ни тувалета хрустального, а привези ты мне аленький цветочек , которого бы не было 
краше на белом свете. 
Призадумался честной купец крепче прежнего. Мало ли, много ли времени он думал, доподлинно сказать не могу; надумавшись, он целует, ласкает, приголубливает свою меньшую дочь, 
любимую, и говорит таковые слова: 
— Ну, задала ты мне работу потяжеле сестриных: коли знаешь, что искать, то как не сыскать, а как найти то, чего сам не 
знаешь? Аленький цветочек не хитро найти, да как же узнать мне, 
что краше его нет на белом свете? Буду стараться, а на гостинце 
не взыщи. 
И отпустил он дочерей своих, хороших, пригожих, в ихние терема девичьи. Стал он собираться в путь, во дороженьку, в дальние края заморские. Долго ли, много ли он собирался, я не знаю и 
не ведаю: скоро сказка сказывается, не скоро дело делается. Поехал он в путь, во дороженьку. 
 
Вот ездит честной купец по чужим сторонам заморским, по 
королевствам невиданным; продает он свои товары втридорога, 
покупает чужие втридешева, он меняет товар на товар и того 
сходней, со придачею серебра да золота; золотой казной корабли 
нагружает да домой посылает. Отыскал он заветный гостинец для 
своей старшей дочери: венец с камнями самоцветными, а от них 
светло в темную ночь, как бы в белый день. Отыскал заветный 
гостинец и для своей средней дочери: тувалет хрустальный, а в 
нем видна вся красота поднебесная, и, смотрясь в него, девичья 
красота не стареется, а прибавляется. Не может он только найти 
заветного гостинца для меньшой, любимой дочери — аленького 
цветочка, краше которого не было бы на белом свете. 
Находил он во садах царских, королевских и султановых много аленьких цветочков такой красоты, что ни в сказке сказать, ни 
пером написать; да никто ему поруки не дает, что краше того 
цветка нет на белом свете; да и сам он того не думает. Вот едет 
он путем-дорогою со своими слугами верными по пескам сыпучим, по лесам дремучим, и, откуда ни возьмись, налетели на него 
разбойники, бусурманские, турецкие да индейские, и, увидя беду 
неминучую, бросает честной купец свои караваны богатые со 
прислугою своей верною и бежит в темные леса. — Пусть-де ме
4 

ня растерзают звери лютые, чем попасться мне в руки разбойничьи, поганые и доживать свой век в плену во неволе. 
Бродит он по тому лесу дремучему, непроездному, непроходному, и что дальше идет, то дорога лучше становится, словно деревья перед ним расступаются, а часты кусты раздвигаются. 
Смотрит назад. — руки́ не просунуть, смотрит направо — пни да 
колоды, зайцу косому не проскочить, смотрит налево — а и хуже 
того. Дивуется честной купец, думает не придумает, что с ним за 
чудо совершается, а сам все идет да идет: у него под ногами дорога торная. Идет он день от утра до вечера, не слышит он реву 
звериного, ни шипения змеиного, ни крику совиного, ни голоса 
птичьего: ровно около него все повымерло. Вот пришла и темная 
ночь; кругом его хоть глаз выколи, а у него под ногами светлехонько. Вот идет он, почитай, до полуночи, и стал видеть впереди 
будто зарево, и подумал он: — Видно, лес горит, так зачем же 
мне туда идти на верную смерть, неминучую? 
Поворотил он назад — нельзя идти, направо, налево — нельзя 
идти; сунулся вперед — дорога торная. — Дай постою на одном 
месте, — может, зарево пойдет в другую сторону, аль прочь от 
меня, аль потухнет совсем. 
Вот и стал он, дожидается; да не тут-то было: зарево точно к 
нему навстречу идет, и как будто около него светлее становится; 
думал он, думал и порешил идти вперед. Двух смертей не бывать, 
а одной не миновать. Перекрестился купец и пошел вперед. Чем 
дальше идет, тем светлее становится, и стало, почитай, как белый 
день, а не слышно шуму и треску пожарного. Выходит он под конец на поляну широкую и посередь той поляны широкой стоит 
дом не дом чертог не чертог, а дворец королевский или царский 
весь в огне, в серебре и золоте и в каменьях самоцветных, весь 
горит и светит, а огня не видать; ровно солнышко красное, инда1 
тяжело на него глазам смотреть. Все окошки во дворце растворены, и играет в нем музыка согласная, какой никогда он не слыхивал. 
Входит он на широкий двор, в ворота широкие растворенные; 
дорога пошла из белого мрамора, а по сторонам бьют фонтаны 
воды, высокие, большие и малые. Входит он во дворец по лест
                                                 
1 Инда — даже. 
 

5 

нице, устланной кармазинным1 сукном, со перилами позолоченными; вошел в горницу — нет никого; в другую, в третью — нет 
никого; в пятую, десятую — нет никого; а убранство везде царское, неслыханное и невиданное: золото, серебро, хрустали восточные, кость слоновая и мамонтовая. 
Дивится честной купец такому богатству несказанному, а 
вдвое того, что хозяина нет; не только хозяина, и прислуги нет; а 
музыка играет не смолкаючи; и подумал он в те поры про себя: 
— Все хорошо, да есть нечего — и вырос перед ним стол, убранный-разубранный: в посуде золотой да серебряной яства2 стоят 
сахарные, и вина заморские, и питья медвяные. Сел он за стол без 
сумления,3 напился, наелся досыта, потому что не ел сутки целые; кушанье такое, что и сказать нельзя, — того и гляди, что 
язык проглотишь, а он, по лесам и пескам ходючи, крепко проголодался; встал он из-за стола, а поклониться некому и сказать 
спасибо за хлеб за соль некому. Не успел он встать да оглянуться, 
а стола с кушаньем как не бывало, а музыка играет не умолкаючи. 
Дивуется честной купец такому чуду чудному и такому диву 
дивному, и ходит он по палатам изукрашенным да любуется, а 
сам думает: — Хорошо бы теперь соснуть да всхрапнуть — и видит, стоит перед ним кровать резная, из чистого золота, на ножках хрустальных, с пологом серебряным, с бахромою и кистями 
жемчужными; пуховик на ней как гора лежит, пуху мягкого, лебяжьего. 
Дивится купец такому чуду новому, новому и чудному; ложится он на высокую кровать, задергивает полог серебряный и 
видит, что он тонок и мягок, будто шелковый. Стало в палате 
темно, ровно в сумерки, и музыка играет будто издали, и подумал 
он: — Ах, кабы мне дочерей хоть во сне увидать! — и заснул в ту 
же минуточку. 

                                                 
1 Кармазинное — ярко-красное. 
 
2 Яства — еда, кушанья. 
 
3 Без сумления — без сомнения, без опасения. 
 

6 

Просыпается купец, а солнце уже взошло выше дерева стоячего. Проснулся купец, а вдруг опомниться не может: всю ночь видел он во сне дочерей своих любезных, хороших и пригожих, и 
видел он дочерей своих старших: старшую и середнюю, что они 
веселым-веселехоньки, а печальна одна дочь меньшая, любимая; 
что у старшей и середней дочери есть женихи богатые и что сбираются они выйти замуж, не дождавшись его благословения отцовского; меньшая же дочь любимая, красавица писаная, о женихах и слышать не хочет, покуда не воротится ее родимый батюшка. И стало у него на душе и радостно и не радостно. 
Встал он со кровати высокой, платье ему все приготовлено, и 
фонтан воды бьет в чашу хрустальную; он одевается, умывается 
и уж новому, чуду не дивуется: чай и кофей на столе стоят, и при 
них закуска сахарная. Помолившись богу, он накушался, и стал 
он опять по палатам ходить, чтоб опять на них полюбоватися при 
свете солнышка красного. Все показалось ему лучше вчерашнего. 
Вот видит он в окна растворенные, что кругом дворца разведены 
сады диковинные, плодовитые и цветы цветут красоты неописанной. Захотелось ему по тем садам прогулятися. 
Сходит он по другой лестнице из мрамора зеленого, из малахита медного, с перилами позолоченными, сходит прямо в зелены 
сады. Гуляет он и любуется: на деревьях висят плоды спелые, 
румяные, сами в рот так и просятся, инда, глядя на них, слюнки 
текут; цветы цветут распрекрасные, Махровые, пахучие, всякими 
красками расписанные; птицы летают невиданные: словно по 
бархату зеленому и пунцовому золотом и серебром выложенные, 
песни поют райские; фонтаны воды бьют высокие, инда глядеть 
на их вышину — голова запрокидывается; и бегут и шумят ключи 
родниковые по колодам хрустальным. 
Ходит честной купец, дивуется; на все такие диковинки глаза 
у него разбежалися, и не знает он, на что смотреть и кого слушать. Ходил он так много ли, мало ли времени — неведомо: скоро сказка сказывается, не скоро дело делается. И вдруг видит он, 
на пригорочке зеленом цветет цветок цвету алого, красоты невиданной и неслыханной, что ни в сказке сказать, ни пером написать. У честного купца дух занимается; подходит он ко тому 
цветку; запах от цветка по всему саду ровно струя бежит; затряслись и руки и ноги у купца, и возговорил он голосом радостным: 
— Вот аленький цветочек, какого нет краше ни белом свете, о 
каком просила меня дочь меньшая, любимая. 

7 

И, проговорив таковы слова, он подошел и сорвал аленький 
цветочек. В ту же минуту, безо всяких туч, блеснула молния и 
ударил гром, инда земля зашаталася под ногами, — и вырос, как 
будто из земли, перед купцом зверь не зверь, человек не человек, 
а так какое-то чудище, страшное и мохнатое, и заревел он голосом диким: 
— Что ты сделал? Как ты посмел сорвать в моем саду мой заповедный, любимый цветок? Я хранил его паче зеницы ока1 моего и всякий день утешался, на него глядючи, а ты лишил меня 
всей утехи в моей жизни. Я хозяин дворца и сада, я принял тебя, 
как дорогого гостя и званого, накормил, напоил и спать уложил, а 
ты эдак-то заплатил за мое добро? Знай же свою участь горькую: 
умереть тебе за свою вину смертью безвременною!.. 
 
И несчетное число голосов диких со всех сторон завопило: 
— Умереть тебе смертью безвременною! 
У честного купца от страха зуб на зуб не приходил, он оглянулся кругом и видит, что со всех сторон, из-под каждого дерева 
и кустика, из воды, из земли лезет к нему сила нечистая и несметная, все страшилища безобразные. Он упал на колени перед 
набольшим хозяином, чудищем мохнатым, и возговорил голосом 
жалобным: 
— Ох ты той еси, господин честной, зверь лесной, чудо морское: как взвеличать тебя — не знаю, не ведаю! Не погуби ты 
души моей христианской за мою продерзость безвинную, не прикажи меня рубить и казнить, прикажи слово вымолвить. А есть у 
меня три дочери, три дочери красавицы, хорошие и пригожие; 
обещал я им по гостинцу привезть: старшей дочери — самоцветный венец, средней дочери — тувалет хрустальный, а меньшой 
дочери — аленький цветочек, какого бы не было краше на белом 
свете. Старшим дочерям гостинцы я сыскал, а меньшой дочери 
гостинца отыскать не мог; увидел я такой гостинец у тебя в саду 
— аленький цветочек, какого краше нет на белом свете, и подумал я, что такому хозяину, богатому-богатому, славному и могучему, не будет жалко цветочка аленького, о каком просила моя 

                                                 
1 Хранить паче зеницы ока — беречь, хранить что-либо больше, чем 
глаза. 
 

8 

меньшая дочь, любимая. Каюсь я в своей вине перед твоим величеством. Ты прости мне, неразумному и глупому, отпусти меня к 
моим дочерям родимым и подари мне цветочек аленький для гостинца моей меньшой, любимой дочери. Заплачу я тебе казны золотой, что потребуешь. 
Раздался по лесу хохот, словно гром загремел, и возговорит 
купцу зверь лесной, чудо морское: 
— Не надо мне твоей золотой казны: мне своей девать некуда. 
Нет тебе от меня никакой милости, и разорвут тебя мои слуги 
верные на куски, на части мелкие. Есть одно для тебя спасенье. Я 
отпущу тебя домой невредимого, награжу казной несчетною, подарю цветочек аленький, коли дашь ты мне слово честное купецкое и запись своей руки, что пришлешь заместо себя одну из дочерей своих, хороших, пригожих; я обиды ей никакой не сделаю, 
а и будет она жить у меня в чести и приволье, как сам ты жил во 
дворце моем. Стало скучно мне жить одному, и хочу я залучить 
себе товарища. 
Так и пал купец на сыру землю, горючими слезами обливается; а и взглянет он на зверя лесного, на чудо морское, а и вспомнит он своих дочерей, хороших, пригожих, а и пуще того завопит 
истошным голосом: больно страшен был лесной зверь, чудо морское. Много времени честной купец убивается и слезами обливается, и возговорит он голосом жалобным: 
— Господин честной, зверь лесной, чудо морское! А и как мне 
быть, коли дочери мои, хорошие и пригожие, по своей воле не захотят ехать к тебе? Не связать же мне им руки и ноги да насильно 
прислать? Да и каким путем до тебя доехать? Я ехал к тебе ровно 
два года, а по каким местам, по каким путям, я не ведаю. 
Возговорит купцу зверь лесной, чудо морское: 
— Не хочу я невольницы: пусть приедет твоя дочь сюда по 
любви к тебе, своей волею и хотением; а коли дочери твои не поедут по своей воле и хотению, то сам приезжай, и велю я казнить 
тебя смертью лютою. А как приехать ко мне — не твоя беда; дам 
я тебе перстень с руки моей: кто наденет его на правый мизинец, 
тот очутится там, где пожелает, во единое ока мгновение. Сроку 
тебе даю дома пробыть три дня и три ночи. 
Думал, думал купец думу крепкую и придумал так: — Лучше 
мне с дочерьми повидатися, дать им свое родительское благословение, и коли они избавить меня от смерти не захотят, то приготовиться к смерти по долгу христианскому и воротиться к лесно
9 

му зверю, чуду морскому. Фальши у него на уме не было, а потому он рассказал, что у него было на мыслях. Зверь лесной, чудо 
морское, и без того их знал; видя его правду, он и записи с него 
заручной1 не взял, а снял с своей руки золотой перстень и подал 
его честному купцу. 
 
И только честной купец успел надеть его на правый мизинец, 
как очутился он в воротах своего широкого двора; в ту пору в те 
же ворота въезжали его караваны богатые с прислугою верною, и 
привезли они казны и товаров втрое противу прежнего. Поднялся 
в доме шум и гвалт, повскакали дочери из-за пялец своих, а вышивали они серебром и золотом ширинки2 шелковые; почали3 
они отца целовать, миловать и разными ласковыми именами называть, и две старшие сестры лебезят пуще меньшей сестры. Видят они, что отец как-то нерадостен и что есть у него на сердце 
печаль потаенная. Стали старшие дочери его допрашивать, не потерял ли он своего богатства великого; меньшая же дочь о богатстве не думает, и говорит она своему родителю: 
— Мне богатства твои ненадобны; богатство дело наживное, а 
открой ты мне свое горе сердешное. 
И возговорит тогда честной купец своим дочерям родимым, 
хорошим и пригожим: 
— Не потерял я своего богатства великого, а нажил казны 
втрое-вчетверо; а есть у меня другая печаль, и скажу вам об ней 
завтрашний день, а сегодня будем веселитися. 
Приказал он принести сундуки дорожные, железом окованные; доставал он старшей дочери золотой венец, золота аравийского, на огне не горит, в воде не ржавеет, со камнями самоцветными; достает гостинец середней дочери, тувалет хрусталю восточного; достает гостинец меньшой дочери, золотой кувшин с 
цветочком аленьким. Старшие дочери от радости рехнулися, 
унесли свои гостинцы в терема высокие и там на просторе ими 

                                                 
1 Запись заручная — расписка. 
 
2 Ширинка — здесь: широкое полотенце. 
 
3 Почали — начали. 
 

10