Стихи и песни из карельского быта


. Г. АгЬев’ь=ТриФОнов'ь.





                ЗШИ и ииж




            Изъ карельскаго быта.




С.-ПЕТЕРБУРГА
• Типографы „РАЗСВгЕТЪ', Гороховая, 17.

Л1томь въ Нареки.


Шумитъ порогъ стремится, Къ устью изъ р^ки.
Изъ мельницы струится Съ брызгомъ клубъ воды.
    Предъ устьемъ островокъ Средь р^чки облегаетъ, С'Ьдой ужъ старичекъ Тамъ сйти наряжаетъ.
Плавно шелестя
Веслами въ вод%
'Вдуть не сл'йша Рыбаки въладь’б.
    Чайка вдоль р'Ьки, За рыбкою сл^дя, Летаетъ до зари Въ воду все глядя.
Вдоль по бережкамъ Травка зелен'Ьетъ, Лучь зорьки по крестамъ На кладбищ^ ал Деть.
    Близь р^чки подъ горой Кузница стоить, Мужичекъ съ бородой Лодочку смолить.
У дороги къ поселку Два гумна стоять.

— 4 —

ВозлЪ р'Ьчки на лугу Коровушекъ доятъ.
    Въ избушк'Ь хороводомъ Молодежь поетъ.
    П&тухъ обводитъ взоромъ, Какъ курочка клюетъ. Лошадки прохлаждаясь Въ мелкомъ озерк^ По хребетъ купаясь Бродятъ въ тростник^.


              Знахарка.

На краюшк’Ь деревушки Стояла ветхая избушка.
Дымъ валилъ черезъ с^ней, Скучный жалкхй скрипъ дверей. Федосья бабка жила въ ней Съ Марьей доченькой своей. Эта бабушка Федосья Слыла знахаркою въ седгЬ Подъ Ивановы день колосья Рвала и прятала въ дуплЪ. Гнала лешаго въ ту ночь Съ цветка папорота прочь. Собирала разны травы, ЦвЪты, корни и кору, Они будто-бъ помогали Въ бЪд’Ь, болЪзни и суду. Она давала ихъ д’Ьвицамъ Для подъема славы, Раздавала и вдовицамъ Чтобъ мужей забывали.

— 5

 И старушечка ФедосьА, Въ селА цАны не знали, Бабы съ мужьями при ссорй, Той Федосьею пугали.
 Дочь ея Марьюша
 Д-Ьвуппсой осталась, Не беретъ Ильюша Знахаркой чтобъ не сталась.


           Дедушкины лапти.

 ДЪдъ Евламшй за лаптями Проводилъ свой долгий в^къ, Вязалъ красиво съ узорками Давалъ на роскоши намекъ. Сидитъ бывало за лаптями, .
 И внуку Грипгё говорить: «Попомнишь дедушку словами, ТебФ коль в'Ьку Богъ продлить. Никто такъ крепко не обвяжетъ Лапоточковъ для внучка. И спасибомъ не вспомянетъ Никто такъ дтЬда старика. Носи-же бережно мой внучекъ, Хватить ихъ до Петрова А тамъ идти въ монастыречекъ ДЬдъ свяжетъ новы для тебя. Теперь въ л А су березки сочны Въ покрывалахъ зеленыхъ, Тото будутъ лапоточки Лучше шкурокъ м^ховыхъ. А сдирати-то бересту
 Д’Ьдъ твой будетъ не попросту,

—

Онъ возьметъ съ собой клинокъ Да заострений черенокъ». «А ты дедушка послушай, Березки той не досади. За берестой пойдешь нашей Такъ меня съ собой возьми. Тамъ брусники зимовалой Соберемъ съ тобою мы, За одно и в^яикъ банной Тамъ захватимъ для зимы?» «Хорошо, возьму съ собою, В’Ьник.ъ можно захватить, Но брусникой подснежною Не могу ужъ угостить!
Она съ Егорья дня спадаетъ, А ноне, день Николы въ четвергу, Заранй д-Ьдъ не об^щаетъ, Что не могу такъ не могу!» «Разв^ ужъ брусника сдала? Я хотйлъ ее набрать!
Плохо знаетъ моя мама, Вчера собралась ихъ сбирать». «Насъ съ тобой не угостила, Потому, что не нашла, Вечеръ КатЬ говорила;— Брусника нова зацвела>.
<Ну хорошо, хоть в'бникъ, лапти Ты мшЬ дф душка устроишь, А корзинку сестра Кат£, На имянины ты подаришь?
.«Подарю корзинку Кат'Ь, А теб& ужъ лапотки, Только вы ребятки знайте, Любите дЬда на предки».

— 7 —

И съ любовью лапоточки Мальчикъ Гришенька топталъ, Въ лАсъ ходилъ на ягод очки ■ И грибы въ нихъ собиралъ. Онъ и въ школА въ нихъ учился На доглядъ луговъ ходилъ, Съ лаптями Гриша разлучился Когда жить въ городъ уходидъ. Предъ уходомъ на последки. Гриша дедушку просилъ: (Слушай, дедушка Евламп1й, Ты мн’Ь лапти сохрани» Евламшй лапти спряталъ, Въ чуланъ пов^сивъ въ потолокъ. И завидя лапти—плачетъ Что внучекъ въ города живетъ,


Въ дорогЬ.

Проезжая перекрестку Ванька Горевъ прекрестился, За горою гдб-то близко Звонъ вечершй доносился.— —«Ба! Скоро значить Заостровье^! Тутъ могу и отдохнуть!!
А не лучше-ли въ Верховье? И прижалъ по крепче кнутъ.— У харчевника Максима Хорошо кормить коня. Поговорить съ нимъ очень мило Онъ проступай старина».
Дернулъ возжи, взвизгнули кнутъ И рысцой понесся.

— 8 —

  —«Въ Верховье «Бурка» отдохнуть, А теперь помчится».
  Блещетъ лунный лучъ надъ Свирью Ужъ Заостровск1е поля, Тздетъ Ванька крупной рысью Въ поселочекъ Верховья.
  Чрезъ минуту конь хранить, У воротъ тесовыхъ На крыльцА Иванъ стучитъ «Пустите-ка на отдыхъ».
  —Замелькала въ сАняхъ свечка, Звякнули ворота.
  Иванъ увидАлъ старичка Максимушку Забота,
  —«Ну въАзжай скор Ай крещеный, Чай, на улицА морозъ.
  А ворота отворены, Старика захватить дрожь». —< Сейчасъ— сейчасъ Заботка! Дай полозья лишь забрать.
  —Впередъ немного «Бурка», Ну, ужъ можно запирать!» Пыхтитъ пузатый самоваръ, Чай Маша- разливаетъ. Иванъ усатый что гусаръ, Про Питеръ имъ болтаетъ: —«Сколько лАтъ не проживалъ, Во матушкА столица, Такихъ чудесинъ не видалъ Какъ въ самолетА прокатиться; Несется бестья что духъ, Даже жутко видАть, Заоретъ, словно пАтухъ, Иль допотонный извергъ.

— 9 —

Вотъ историю какую Разскажу теб^ Заботка: О Рождества въ народный домъ Съ портнихою Ириной Покатили мы вдвоемъ Съ этой автобилой.
И чтожъ «Забота» думали ты? Въ участка очутился, Шохверъ въ щелки разбилси, Ирину въ лазаретъ лечиться, Отъ фонарнаго столба, Чуть въ Неву не скокнулъ, А шохверъ видно что болванъ, —На городового грохнулъ.
Вижу д^ло, что бАда; Говорю: слезай Ирина. Она въ ответь ни не, ни да, У ней свернулась спина.
Такъ вотъ чудесъ въ столиц^ Какихъ я навидался, Ирина и теперь въ больниц^ А шохверъ живъ, знамо не остался. Потомъ въ участий протоколъ.
Ужъ тамъ я извинился, Они въ отвътъ мнА—хо-хо-хо. Говорятъ: «Славно прокатился». Да и вина то не моя, Они какъ разсудили, Шохвера спросить нельзя, А Ирина чуть жива, Потомъ меня и отпустили».
—„Вртъ это чудо—да!
—Сказали Максимъ, тряхнувъ брадою— А дорогали эта чепуха?

—

Что давитъ такъ народу?"
—„Дорога или дешевка, А тысячу десять, говорятъ, Стоить эта людодавка.
А господа, катятъ себА катятъ'¹. Да, ужъ эти господа,
Имъ жисть ужъ надоела, Или ума на три гроша, Коль въ людодавкА Аздятъ см Ало... Да и всего повернулось, Жизть пошла ко верху дномъ. Лавошникъ навив нонесь, Съ Питера привезъ, какой-то гармофонъ. И теперь въ его то домА, Поетъ, свиститъ, скрипитъ.
Словно камень въ мукамольнА, Шестерней вертитъ...
Я ходилъ, смотрАлъ ту штуку, Тожъ оретъ, смАется говорить, Дажъ заглянуть-то побоялся въ трубку, Тамъ будто человАкъ живой сидитъ. Ну, и времечки настали, Про тавде диковины
Мы прежже въ сказкахъ не слыхали, А вотъ нате, въ яво увидимъ нынА...
Ужъ очень милостивъ-то Богъ, Я-бъ такъ этихъ шатуновъ,— Кто первый сдАлалъ самолетъ. Да кто придумалъ гармофоновъ, Кажется, въ исподнюю-бъ запекъ. Тамъ пусть-бы нечистей давили Да вертели-бъ шестерней Пускай-бы ихъ тамъ и мутили

— 11 
А не народы, крещеный и чесной“. —Такое, заключен!© и взгляды, Им^лъ Максимы Заботка.
Мужика наукой не донять, Изобретете, ему—суть сумасводка.

Возвращен!© принятыми

— Машенька—Маща, тебя-ли я вижу? Никакъ уже вся ты въ слезахъ?
Ужели Мамаша дала тя въ обиду, Аль узнала, что я ужъ солдаты? Ее плачь, дорогая, высуши главки, Не лей по напрасну младую слезу; ВАдь служба то нон А, всего-то три пасхи, Да три рождества безъ тебя проведу, — Ай, Гришенька—Гриша, уже ты вернулся?
А я думала, не раньше какъ завтра, А соколикъ ужъ здАсь, такъ скорей же целуйся, Да о npieuA огласки ты самъ мнА по* правь-ка!
Ирина сказала, что будешъ на флотА, Такъ по картамъ она говоритъ, А дАдъ Ерем'Ьй говоритъ, что въ пА* ■xofA, Гвард!йскомъ ты будешь, ты ростомъ великъ, — Не знаетъ Ирина, ни дАдъ ЕремАй, Да и самъ я не знаю куда-то ушлютъ, На службицу принять, одно разумей, А мнА-жъ безъ разбору, гдА хошъ отнесу.