Традиционная и современная технология: философско-методологический анализ

Российская Академия Наук
Институт философии
ТРАДИЦИОННАЯ И СОВРЕМЕННАЯ
ТЕХНОЛОГИЯ
(Философско-методологический анализ)
Москва
1999

ББК 30.6
УДK 62
Т-65
Ответственный редактор
доктор филос. наук В.М.Розин
Рецензенты
доктор филос. наук Б.И.Козлов
доктор филос. наук Е.А.Мамчур
    Т-65
Традиционная и современная технология: (филос.методол. анализ). – М., 1998. – 216 с.
В монографии излагаются результаты исследований,
раскрывающих сущность технологии, ее отличие и взаимосвязь
с техникой, основные факторы, обусловливающие формирование технологии, поиски путей преодоления кризиса техногенной цивилизации, некоторые особенности современной технологии. Авторы показывают, что развитие технологии существенно определяется такими факторами, как особенности культуры
и его семиозиса, социальные институты, картины мира, формы
социализации индивида (образование, профессиональная жизнь
СМИ и т.д.). Представлены примеры изучения отдельных технологий (средневековой, виртуальных реальностей, информационной), а также их обсуждение и формы осознания.
ISBN 5-201-02006-2                              ©  ИФРАН, 1999

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ПОДХОДЫ И МЕТОДЫ ИЗУЧЕНИЯ ТЕХНИКИ И
ТЕХНОЛОГИИ
Введение
Эта книга является продолжением монографии «Философия техники: история и современность» (1997), подготовленной
лабораторией философии техники Института философии РАН.
Мы продолжаем обсуждение феномена и сущности техники,
акцентируя в данном случае внимание на одном из аспектов
техники — технологии1. Думаю, нет нужды в наше время объяснять важность уяснения природы технологии, которая в одном
из распространенных значений рассматривается просто как часть
техники. В другом значении технология понимается как самостоятельная реальность, иногда даже включающая в себя всю
технику. В связи с этим приходится разбираться с терминами.
Сегодня существуют две традиции: одни исследователи отождествляют понятия техники и технологии, другие считают, что
техника и технология — это совершенно разные явления.
Д.П.Грант спрашивает: для чего применять американский неологизм «технология»? И отвечает: «Эта неувязка обнаруживается в названии эссе на данную тему, принадлежащего нашему
величайшему современному мыслителю. Работа Хайдеггера называется «Die Frage nach der Technik». Английский перевод заглавия «The question concerning technology», «Вопрос о технологии». Далее он пишет: «Европейцы говорят, что наше словоупотребление сбивает нас с толку, искажая буквальное значение
слова «технология», которое в своих исходных греческих корнях
означает «систематическое изучение искусства», или «ремёсла»...
Тем не менее хотя европейское словоупотребление сохраняет
лексическую чистоту, оно не вызывает в сознании окружающую
нас реальность с такой же непосредственностью, как наше слово. Уже то, что оно — неологизм, заставляет думать о небыва1     Далее мною использованы несколько переводов, подготовленных Е.Н.Фединой, которой я благодарен за проделанную работу.
3

лой новизне того, что оно обозначает... Что будет продолжаться
развертывание наук, переходящих в покорение человеческой и
внечеловеческой природы, — существо всего этого процесса
можно назвать технологией, — в целом поддается предсказанию.
Что в частности раскроется при таком развертывании, предсказать нельзя... «Технология» — не столько машины и инструменты, сколько то представление о мире, которое руководит нашим
восприятием всего существующего». И чуть выше: «В каждый
переживаемый нами момент бодрствования или сна мы теперь
по справедливости можем называться носителями технологической цивилизации и в возрастающей мере будем повсюду жить
внутри сжимающегося кольца ее власти» [14, с. 4, 5, 7].
Другими словами, речь идет не о терминах, а о понятиях и
даже разных реальностях. Анализ показывает, что необходимо
различать три основные феномена: технику, технологию в узком
понимании и технологию в широком понимании. Узкое понимание
технологии приводится, например, в «Политехническом словаре» и БЭС: это совокупность (система) правил, приемов, методов получения, обработки или переработки сырья, материалов,
промежуточных продуктов, изделий, применяемых в промышленности. Одно из широких пониманий технологии мы встречаем, например, в работах Нормана Вига. Технология, пишет
он, как «новая дисциплина, базирующаяся на философии техники, возникла только в последние десятилетия. Ее базовой
предпосылкой является то, что технология стала играть центральную роль для нашего существования и образа жизни, и поэтому должна исследоваться как фундаментальная человеческая
характеристика». И двумя страницами дальше. «Когда мы размышляем о технологии, важно отдавать себе отчет в различных
употреблениях соответствующего слова. «Технология» может
относиться к любой из следующих вещей: (а) тело (совокупность) технического знания, правил и понятий; (б) практика
инженерии и других технологических профессий, включая определенные профессиональные позиции, нормы и предпосылки, касающиеся применения технического знания; (с) физические средства, инструменты или артефакты, проистекающие из
этой практики; (д) организация и интеграция технического персонала и процессов в крупномасштабные системы и институты
(индустриальные, военные, медицинские, коммуникационные,
транспортные и т.д.); (е) «технологические условия», или характер и качество социальной жизни как результат накопления технологической деятельности» [9, с. 8, 10].
4

Легко заметить, что в широкое понимание технологии Норман Виг включает и понятие техники. С точки зрения широкого
понимания технологии даже природа и искусство, как это подчеркивает Ж.Эллюль в своей известной работе «Другая революция»,
становятся элементами техники и технологии. «По сути дела, —
пишет Эллюль, — среда, мало-помалу создающаяся вокруг нас,
есть прежде всего вселенная Машины. Техника сама становится
средой в самом полном смысле этого слова... Современное искусство по-настоящему укоренено в этой новой среде, которая,
со своей стороны, вполне реальна и требовательна... теперешнее
искусство — отражение технической реальности, но, подобно зеркалу, отбрасывающему назад всякий попавший в него образ, оно
ее не знает и не исследует» [45, с. 29-30].
Относительно технологии в настоящее время обсуждаются
несколько проблем. Одну из главных проблем мы фактически
уже сформулировали: это проблема осмысления природы технологии. С точки зрения Нормана Вига, большинство дебатов о
природе технологии концентрируются вокруг трех концепций —
«инструменталистской», «социально-детерминистической» и
концепции «автономной технологии». Инструментализм, показывает Н.Виг, предполагает, что технология есть просто средство достижения целей; всякое технологическое новшество спроектировано таким образом, чтобы решить определенную проблему или служить специфической человеческой цели. Далее
могут возникнуть лишь следующие вопросы: является ли первоначальная цель социально приемлемой, может ли проект быть
технически выполнимым, используется ли изобретение для намеченных целей [9, с. 12]. Сразу отметим, что несмотря на широкое распространение этой точки зрения, особенно среди техников и инженеров, она в настоящее время встречает все более
серьезную критику.
Многие из тех, кто исследует технологию, отмечает Н.Виг,
и прежде всего историки и социологи, отстаивают позицию,
которая может быть названа социально-детерминистическим, или
контекстуальным, подходом. Этот взгляд предполагает, что технология не является нейтральным инструментом для решения
проблем, но она есть выражение социальных, политических и
культурных ценностей. В технологии воплощаются не только
технические суждения, но более широкие социальные ценности
и интересы тех, кто ее проектирует и использует [9, с. 14]. Например, Дж. П.Грант пишет следующее: «Образ технологии как
5

арсенала внешних орудий, находящихся в распоряжении своего
создателя, человека, — главная лазейка, через которую мы, североамериканцы, уходим от понимания сути происходящего.
«Технология» — не столько машины и инструменты, сколько то
представление о мире, которое руководит нашим восприятием
всего существующего. Язык здесь запинается , ведь мы, современные люди, так долго высмеивали слова «судьба», «рок», и
странно сказать, что технология — наша «судьба» [14, с. 7].
Критикуя далее на примере компьютерной техники мнение
о том, что «техника не диктует способов своего применения»,
Грант продолжает: «Выскажем одну очевидную истину: при любых мыслимых политико-экономических обстоятельствах компьютеры могут существовать только в обществах, где есть большие корпоративные институты. Способы применения компьютеров ограничены названным условием. В этом смысле они —
не нейтральные орудия, но такие, которые исключают некоторые формы сообществ и поощряют другие их формы... Достаточно понимать однако, что способы, какими применялись и
будут применяться компьютеры, не могут быть отделены от современных представлений о справедливости, а эти последние
выросли из той же самой идеи рационального разума, которая
привела к созданию компьютеров» [14, с. 11-13]. Эта мысль
Дж.Гранта об обусловленности технологии со стороны социальных институтов, а также ценностей представляется весьма
интересной и плодотворной, мы к ней еще вернемся.
Наконец, технологический детерминизм, или концепция
автономной технологии, рассматривает технологию как самоуправляющуюся силу. Это значит, что технология развивается в
соответствии со своей логикой и больше формирует человеческое развитие, чем служит человеческим целям [9, с. 15]. «Доступность хорошего технологического решения, — пишет Алвин
М.Веинберг, — часто помогает сосредоточиться на той проблеме, решением которой служит новая технология. Вряд ли мы
столь сильно сосредоточились на проблеме нехватки энергии,
как мы делаем это сейчас, если бы у нас не было достойного
решения этой проблемы — ядерной энергии, способной покончить с этой нехваткой» [8].
Надо сказать, что концепция «автономной технологии» является сегодня достаточно популярной. И, думаю, вот почему:
по сути, она основывается на естественнонаучном подходе, обе6

щающем выявление законов технологического функционирования или эволюции. В свою очередь, возможность выявить законы технологии, как думают сторонники этой точки зрения, является условием эффективного (опять же понимаемого в инженерной идеологии) воздействия на саму технологию. Даже
признавая наличие внешних социальных факторов, влияющих
на технологию, сторонники этого подхода приписывают технологической эволюции имманентные законы.
«Технологические системы, — пишут три автора (М.Щадов,
Ю.Чернегов, Н.Чернегов), — развиваются не только под влиянием потребностей людей, накопления знаний о природе, но и
в силу внутренних законов технологической эволюции. Попытки установления этих законов предпринимались неоднократно.
В настоящее время наиболее завершенным решением по выявлению закона технологической эволюции являются результаты,
полученные проф. В.С.Мучниковым, которые в рамках закономерного перехода от ручного к комплексно автоматизированному производству показали необходимость стадии и характерные
приемы преобразования технологий в направлении создания
малооперационных безотходных, поточных производств, поддающихся комплексной автоматизации... Зная законы трансформации технологий, можно более уверенно формировать стратегию повышения уровня технологического развития народного
хозяйства» [44, с. 98, 113].
В этой же работе приводятся и другие законы, которым подчиняются трансформация и эволюция технологий: «закон расширения множества потребностей — функций», «закон стадийного развития технических объектов», «закон прогрессивной конструктивной эволюции технических объектов», «закон возрастания
разнообразия технических объектов», «закон М.Корача» — «формирование и трансформация технологий» [44, с. 90-94].
Нетрудно заметить, что большинство этих законов предполагают определенное, прежде всего «инструментальное» (то есть
в рамках первой концепции), понимание технологии, а также
вполне определенное институциональное обоснование современной технологии. Чего стоит, например, первый закон — расширения множества потребностей (в другом варианте — «закон
возвышения потребностей общества», которые, как отмечает
Б.Г.Кузнецов, «удовлетворяются за счет развития производственного базиса» [44, с. 96]). Возражая против подобных институциональных закономерностей, Р.С.Морисон в статье «Иллюзии»
7

спрашивает: «Почему, например, все время нужно увеличивать
потребление энергии на душу населения? Будем ли мы счастливее, здоровее или ближе к какому-то идеалу, чем шведы, получающие вдвое меньше энергии, или бушмены, едва ли использующие какую-либо значительную энергию» [23]. Заканчивает
свою статью Морисон весьма характерным замечанием. «Оказывается, — пишет он, — оценка технологии гораздо тяжелее,
чем мы думали. Недостаточно судить о данной технологии с
позиций того, насколько эффективно она реализует поставленную ею цель и как ей удается избежать нежелательных побочных эффектов и внешних потерь. Нужно принимать во внимание саму систему ценностей или «видения мира», внутри которой должна функционировать эта технология» [23]. Согласимся,
что все перечисленные законы технологии установлены именно
в рамках «технологической картины мира» или, как сегодня говорят, «технологического дискурса», а следовательно, вероятно,
способствуют тем тенденциям, которые как раз и подвергаются
острой критике.
От законов эволюции или трансформации технологии, вероятно, нужно отличать другие законы, устанавливаемые в контексте концепции «техноценоза». «По мнению Г.К.Кулагина и
З.А.Эльтековой, техноценозы как сообщества технологий и техники складываются, формируются в техносфере эволюционно,
по мере сопряжения технологий между собой и обрастания элементами, расширяющими сферу их применения. Сложившийся
техноценоз обладает свойствами устойчивости. Это означает, что,
во-первых, в рамках техноценоза воспроизводится условие его
существования, во-вторых, угнетаются и отвергаются новшества,
подрывающие его существование, в-третьих, принимаются только
те новшества, которые укрепляют жизнеспособность данного
ценоза в нынешнем виде, без изменений» [44, с. 119].
К концепции автономной технологии можно отнести и достаточно интересную концепцию известного французского философа техники Ж.Эллюля. В ее основу положен системный
подход. Понятие системы Эллюль определяет следующим образом. «Система есть совокупность элементов, взаимосвязанных
друг с другом таким образом, что всякая эволюция одного из
них влечет эволюцию всей совокупности, а всякое изменение
совокупности сказывается на каждом элементе» [29, с. 97]. Технологическая система, по Эллюлю, характеризуется: автономией (ее признаком служит, например, переориентация техничес8

ких программ с инструментальных функций на собственное развитие), единством (это есть «система непрерывных связей», где
любое изменение сказывается на остальных элементах и связях), универсальностью (распространение техники на все стороны жизни), тотализацией (проявляющейся, например, в формировании замкнутого технического мира и подавлении всякого
сопротивления технизации), автоматизмом (понимаемом Эллюлем как решение всех проблем исключительно техническими средствами, а также как выбор между двумя техническими решениями более эффективного), наконец, самовозрастанием технической мощи и эффективности. «Я, — пишет Эллюль, — понимаю
под самовозрастанием тот факт, что все происходит так, как если
бы техническая система росла под воздействием внутренней силы,
неотъемлемой и без решающего воздействия человека» [29, с. 98].
Из этого определения видно, что Эллюль рассуждает именно в
рамках концепции автономной технологии.
Чтобы выработать отношение к данным концепциям техники и сформулировать собственную, рассмотрим сначала основные, сложившиеся в наше время подходы и методы изучения
техники и технологии.

Глава первая
Методология исследования технической реальности
§ 1. Методы изучения, предложенные М.Хайдеггером и М.Фуко
Конечно, я не отношу этих философов к одному направлению философской мысли. Тем не менее, некоторые моменты их
исследования сложных феноменов (типа техники или сексуальности) близки. Так оба философа ориентированы на методологическую установку, которую можно определить так: правильная мысль — это мысль всегда новая. Размышляя о сложных
современных феноменах, и Хайдеггер, и Фуко имеют в виду не
явления, которые сложились и существуют и которые подвергаются критике, а «возможные» (возможная техника, возможная
сексуальность), то есть явления, которые нас будут устраивать в
ближайшей или более отдаленной перспективе. Поскольку существующее положение дел в отношении изучаемых феноменов
Хайдеггер и Фуко оценивают негативно, а также поскольку это
положение дел, как они считают, зависит от форм сознавания
(мышления) данных феноменов, оба философа ставят своей задачей, с одной стороны, блокировать существующие формы сознавания этих сложных явлений (сложившиеся формы их мышления), с другой стороны, наметить особенности нового понимания этих феноменов (то есть задать сущность возможной
техники или сексуальности).
Действительно, анализируя технику, Хайдеггер прежде всего показывает, что и инструментальное понимание техники (как
средства деятельности), и трактовка техники как нейтрального
феномена закрывают нам возможность понять сущность техники, причем, говоря о сущности техники, Хайдеггер имеет в виду
не только возможность объяснить современную ему технику, но
сознательно воздействовать на нее (например, освободиться от
10