Идеи и люди: историко-философские и социально-политические этюды

Российская Академия Наук Институт философии





Ф.Х.Кессиди

ИДЕИ И ЛЮДИ: ИСТОРИКО-ФИЛОСОФСКИЕ И СОЦИАЛЬНО-ПОЛИТИЧЕСКИЕ ЭТЮДЫ










Москва
2003

УДК 10(09) ББК87 К 36





                В авторской редакции







К 36    Кессиди Ф.Х. Идеи и люди: историко-философские и со
         циально-политические этюды. — М., 2003. — 228 с.

            В настоящий сборник, составленный самим автором, включены статьи по античной философии и истории, написанные в разные годы, и ряд статей, посвященных проблемам современности.

ISBN 5-201-02137-9

© Ф.Х.Кессиди, 2003
© ИФ РАН, 2003

                Об авторе





    Феохарий Харлампиевич Кессиди — доктор философских наук, профессор, член-корреспондент Академии Афин, выдающийся современный философ-гуманист, гражданин мира, родился 13 марта 1920 г. в с.Санта Цальс-кого р-на Грузии, в одном из многоэтнических регионов Кавказа, где и начал свою трудовую деятельность: библиотекарем, учителем, завучем, директором Сантийской средней школы; продолжил учебу на философских факультетах Тбилисского госуниверситета и МГУ им.М.В.Ломоносова. В 1950 г. окончил аспирантуру МГУ и защитил кандидатскую диссертацию по теме «Философия Гераклита Эфесского», а в 1968 г. докторскую диссертацию «Раннегреческая философия и ее отношение к мифу, искусству и религии» в Институте философии АН СССР (ныне РАН).
    Ф.Х.Кессиди многие годы преподавал философию в вузах Москвы. С 1970 по 1992 гг. он работал в Институте философии АН СССР, а с 1992 г. переехал жить в Грецию.

                                                     Д. В.Джохадзе 03.03.03 г.

Предисловие


    В предлагаемом сборнике статей, написанных автором в разные годы, речь идет как об античном мире, так и — независимо от него — о проблемах современности. Может показаться, что автор, будучи антиковедом, совершает некую «дерзость», вторгаясь в область проблем, далеких от античности. Однако грандиозные процессы, происходящие в мире, — глобализация, связанная с образованием единого мирового рынка и возросшим преобладанием Запада на международной арене, информационная революция и демографический взрыв, сопровождающийся перемещением огромных людских масс из многих неблагополучных (если не сказать нищих) стран в немногие благополучные (хотя и не без собственных проблем), межэтническая напряженность и конфликты, не говоря о международном терроризме, и т.д., — побуждают порой «выплыть из тихой заводи» антиковедения и окунуться в омут проблем современности.
    Что же происходит в мире? Куда идет человечество? Действительно ли стихийность (самодвижение событий) берет верх над сознательностью (влиянием людей на ход истории)? Не пора ли признать, что в переживаемый нами период идет напряженная борьба за «выживаемость» и этническую идентичность? Являемся ли мы свидетелями «столкновения цивилизаций»? Не обнаружила ли, наконец, свой мифический характер известная заповедь: «нет ни эллина, ни иудея»? Имеет ли история смысл? Словом, хотим мы того или нет, но человеку, «окопавшемуся», так сказать, в античности или же занятым изучением особенностей хазарского орнамента, от современности не уйти. Перефразируя Юма, можно сказать: будь антиковедом (или изучай законы Хаммурапи), но оставайся гражданином! Да и, вообще говоря, какой смысл в изучении глубокой древности или даже сравнительно недавнего прошлого, если оно не проливает свет на современность? И наоборот, анализ современности оправдан, помимо всего прочего, когда он в состоянии осветить давно прошедшие времена.
    В жизни многих стран Запада имеет место поразительное совмещение ошеломляющих успехов в области науки и техники и удручающие проявления так называемой «массовой культуры», основанные на культе супермена, секса, жестокости и насилия. Масскультура (точнее, антикультура) заменяет разум инстинктами, любовь — сексом, человека — неодикарем. Причем названный кризис современного общества касается, по преимуществу стран, ориентирующихся, казалось бы, на христианские ценности.
    Вызывает тревогу и разительный контраст в экономическом развитии стран, наряду с явным политическим преобладанием одних над другими. При таком положении дел трудно избежать межэтнических, межконфессиональных и т.п. столкновений и конфликтов, а также событий, аналогичных случившимся 11 ноября 2001 г. в Нью-Йорке и Вашингтоне. Все вышеотмечен-ное, не говоря уже о загрязнении среды обитания и обострении экологичес

4

ких проблем, ставит старый и вечно новый вопрос о должном и сущем, желаемым и реально возможным, идеалом и действительностью. Изначальное расхождение между должным и сущим, лежащее в «метафизической основе» мировой культуры, особенно динамичной европейской, придает жизни людей трагическую окраску, во всяком случае делает их бытие драматически напряженным.
    Один из примеров такого рода — провал грандиозного коммунистического эксперимента в бывшем СССР. Последний был основан на попытке силового насаждения (путем установления «диктатуры пролетариата») субъективно привлекательного социального проекта по установлению земного рая. Неосуществимый на практике, он привел к крушению грез, надежд, утопий.
    Человек — не ангел, но и не животное. Он не лишен «искры Божией» — идеальных и возвышенных помыслов и стремлений. Человек — существо биосоциальное. И для постижения его истинной природы необходимо преодолеть и поныне существующий разрыв между гуманитарными и естественнонаучными знаниями (в нашем случае — биологическими и особенно нейрофизиологическими).
    В 1981 г. американскому ученому Р.Сперри (Sperry) была присуждена Нобелевская премия за открытие функциональной (полушарной) асимметрии головного мозга, которая во многом объясняет особенности менталитета как отдельного человека, так и целых народов и этносов. Без учета этого открытия любые дискуссии об интеграции, унификации и идентичности культур в период глобализационных процессов лишены смысла.
    Не отрицая определенного влияния сложившихся социально-политических режимов, экономических условий, особенностей традиций, образа жизни и т.п. на судьбы народов, автор придерживается методологической установки, согласно которой участь данного народа или этноса определяется по преимуществу его внутренним миром, а именно: особенностями присущего ему менталитета, интеллектуального и психического склада. С этой точки зрения демократия древних эллинов являлась внешним выражением их внутренней свободы, а парадокс России (см. «Вопросы философии», 2000. № 6), которому посвящена одна из статей сборника, объясняется по преимуществу характером («цивилизационными особенностями») русских, являющихся государственнообразующим народом, проживающим в многоэтнической и многоконфессиональной стране.
    Статьи данного сборника опубликованы в различных периодических изданиях, таких, как: «Вопросы философии», «Философские науки», «Философские исследования», «Философская и социологическая мысль», «Философия и общество» и т.д. Доклад «Изучение философии Демокрита в СССР», прочитанный на Международном конгрессе, посвященном Демок-тиру; опубликован в «ПРАКТ1КА TOY A' AIEONOYI IINEAPIOY ПА TON

5

ДНМОКР1ТО (6 9 0KT(0Ppt0\) 1983). HAN0H-XANTHI 1984 (Греция). Статья «В.Ф.Асмус как историк античной философии» опубликована в книге «Вспоминая В.Ф.Асмуса...» (М., 2001).
     Многие статьи из разд. Ill опубликованы в русскоязычных еженедельных газетах («Омония», «Афины плюс», «Афинский курьер»), выходящих в Афинах. Исключение составляют: статья «3.Я.Белецкий, его феномен» («Философские науки», 1997. № 2) и «Письмо Александру Зиновьеву» (газета «Московские новости» от 29 октября 1989 г.).
     Краткие статьи почти обо всех именах, названных в упомянутом разделе, представлены в 5-томном «Философском и социологическом словаре» (на греч. яз., Афины. Изд-во К.Капопулос, 1994-1995). Учитывая малое знакомство греческой общественности с российской философской и научной мыслью, редколлегия указанного издания предоставила автору этих строк возможность включить в словарь свыше шестидесяти имен российских и советских философов, социологов, ученых Х1Х-ХХ вв.
     По техническим причинам ударение в греческих словах ограничивается острым.
Январь 2003 г.

                РАЗДЕЛ I ИСТОРИКО-ФИЛОСОФСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ



                Сократ, его поиск идеального в человеческом мире




    Предварительные замечания. Если бы кто-то потребовал от нас определить одним единственным словом ХХ-й век, то вряд ли бы мы ошиблись, указав на слово (термин, понятие) «революция». Оно является ключевым для характеристики находящегося на исходе нашего столетия, полного революций — социальных, политических, экономических, культурных, научных, технических, промышленных, компьютерных. Говорят также о геологических революциях и «революциях цен», революционных скачках, «демографических взрывах» и опасных экологических последствиях, вызванных научно-технической революцией, ит.д. «Революция» означает глубокое изменение, коренной переворот, резкий скачкообразный переход из одного качественного состояния в другое какого-либо явления природы, общества и сознания, духовного мира вообще. Вместе с тем революции испытывала и испытывает также окружающая людей природа.
    Существенные сдвиги, происшедшие во всемирной истории в I тысячелетии (между 800 и 200 гг. до н.э.), особенно в его середине (около 500 лет до н.э.), немецкий философ Ясперс назвал «осевым временем». Последнее ознаменовалось коренным изменением образа жизни и мышления людей, возникновением новых идей и ценностных ориентаций, изменением бытовых и политических норм поведения. Распространение железа («железная революция») и связанное с ним массовое изготовление орудий и оружия усилило социальные коллизии, вызвало демографическое перепроизводство, умножило военные конфликты, придавая им все более ожесточенный характер. В самых различных регионах планеты на исторической арене почти

7

одновременно и независимо друг от друга появились фигуры Заратустры (Заратуштры) в Иране, Будды в Индии, иудейских пророков в Палестине, Конфуция в Китае и Сократа в Греции.
    Идейные сдвиги и духовные прозрения, охватившие преобладающую часть цивилизованного мира, приняли везде, за исключением Греции, характер религиозных или религиозно-философских преобразований. Можно сказать, что Восток дал религиозных реформаторов, пророков и явил миру современные великие религии, а Греция — философов, эпических поэтов и трагиков, историков и ученых. В целом же в результате культурного переворота как на Древнем Востоке, так и в античной Греции, появился, по словам Карла Ясперса, «человек такого типа, какой сохранился и по сей день» (Ясперс К. Смысл и назначение истории. М., 1991. С. 32).
    Главной особенностью обществ, непосредственно предшествовавших «осевой эпохе», явилось тотальное (полное, всеохватывающее) господство традиций: унаследованных религиозно-мифологических представлений, общественных установлений, обычаев, обрядов и т.д. Человек этой эпохи почти всецело находился во власти коллектива и его традиций, был чужд самостоятельного мышления и какого-либо критического отношения к сложившимся нормам жизни и представлениям о мире.
    Однако ничего вечного и раз навсегда данного в истории нет. Наступает кризис традиций, происходит ломка старого образа жизни и мышления, смена норм поведения. Из коллектива и рутины начинает выделяться отдельный человек, формироваться личность с ее собственными взглядами, интересами и стремлениями.
    Надо полагать, что наиболее общая причина как социальных кризисов, так и прогресса, т.е. исторических потерь и приобретений, изначально заложена в человеческой природе. Человек всегда недоволен своей жизнью и стремится к лучшей доле. (Самодовольство — разновидность комплекса неполноценности, самообман, восполнение в воображении и с помощью воображения того, что не существует.) Более непосредственными обстоятельствами, вызвавшими социальный и культурный переворот, в частности в Древней Греции, можно назвать следующие: рост материальных и духовных потребностей, технические и технологические новшества, интенсивные торговые и культурные контакты с другими народами, знакомство с их традициями, обычаями и нравами. Это порождало представление об относительном (условном) характере решительно всех образов жизни людей, их нравственных и религиозных представлений, государственных устройств и правовых норм. На исторической арене греческих

8

полисов появились софисты, проповедовавшие эту идею, — платные учителя красноречия и философии, точнее, разнообразных областей знания, особенно диалектики — искусства доказывать и опровергать какой-либо тезис.
    Софисты. Первоначально слово «софист» было почетным и применялось в отношении лиц, отличившихся своими способностями и талантом в какой-либо области деятельности (государственной, военной, интеллектуальной, художественном творчестве и вообще в высоком уровне мастерства). Но с конца V века это слово приобрело одиозный смысл и стало означать «лжемудреца», «шарлатана», «фокусника», «способного», по словам Платона, делать «слабый довод сильным, а сильный довод — слабым» (проще говоря, выдавать «черное» за «белое», и наоборот). Поводом для этих прозвищ послужило именно провозглашение условного характера человеческих установлений (правовых и нравственных норм, представлений о добре и зле, справедливом и несправедливом и т.д.). Этот тезис приводил к выводу, согласно которому никакой объективной истины нет: «истин» столько, сколько голов. То же можно сказать относительно справедливости, нравственности и т.д.
    Однако на зыбкой почве относительности (условности) человеческих установлений нельзя что-либо строить, созидать в общественной жизни. Поиск твердой основы, как и следовало ожидать, привел к противопоставлению человеческих законов («установлений») законам природы. Последние, в отличие от изменчивых человеческих «установлений», постоянны и неизменны; они не знают искусственных ограничений и поэтому подлинно истинны и вечны.
    По законам естества, «природы», говорил софист Калликл (первосоздатель идеи сверхчеловека, супермена), сильный господствует над слабым, а человеческие «установления» — изобретения слабых против сильных; ограничения и запреты, сковывающие одаренных и смелых, подчиняют последних интересам посредственного большинства. Софист Фразимах (Тразимах), исходя, как и Калликл, из противоположности «природы» и «установлений», приходил к диаметрально иному выводу, а именно: человеческие законы — это установления, полезные немногим сильным в их господстве над слабым большинством; пользуясь простодушием последних, сильные манипулируют их сознанием, осуществляют свою власть над ними. При всей противоположности позиций Калликла и Фразимаха их объединяет ориентация на «природу», т.е. трактовку нравственных и правовых норм как «искусственных» (надуманных, условных, навязанных). В этой связи профессор А.П.Назаретян замечает: «Обе версии

9

имморализма легко «узнаваемы», поскольку сохранили притягательность и спустя тысячелетия. В терминах нового времени первую из них можно условно назвать «садо-ницшеанской»: маркиз Ф. де Сад, Ф.Ницше и их многочисленные эпигоны требовали презреть все человеческие законы, противоречащие естественным законам... Вторую логично назвать «робеспьеровско-ленинской»: большевики, творчески усвоив опыт якобинцев, объявили лживые буржуазные мораль и право орудиями классового угнетения...» (Назаретян А.П. Совесть в пространстве культурно-исторического бытия // Общественные науки и современность. М., 1994. № 5. С. 154).
    Деятельность софистов (исключая, впрочем, тех, которые делали крайние выводы из противопоставления «природы» и «установлений») нельзя расценивать как сугубо негативную, отрицательную и разлагающую. Достаточно сказать, что они, подвергнув решительной критике традиционные и в значительной степени изжившие себя религиозно-мифологические представления, правовые и нравственные нормы, противоречивые оценки добра и зла, справедливого и несправедливого и т.д., открыли простор для проявления человеческой индивидуальности, формирования личности, обретения человеком свободы выбора, а также ответственности за сделанный выбор. Отсюда и знаменитый тезис софиста Протагора о том, что человек есть мера всех вещей. Однако, если в мире нет абсолютов (Абсолюта) и лишь человек является мерой (критерием) всего, т.е. если для каждого истинным (нравственным, справедливым, законным и т.д.) является то, что ему представляется таковым, то отсюда с неизбежностью следует, что каждому, говоря словами Ф.М.Достоевского, «все позволено». В самом деле, если представления о добре и зле, справедливости и несправедливости, совести и бессовестности и т.д. условны, это значит, что между ними нет никакой разницы. Более того, можно сказать, что нет ни того, ни другого, ни правых, ни виноватых. Прав тот, кто победил. Победителей не судят. Право есть сила, а сила — право. Отсюда вывод о разрушительном, дезорганизующем и разлагающем характере распространения релятивистских идей софистов, о подрыве ими прежде всего нравственных устоев как отдельной личности, так и общества в целом. Общество и его «культура», в которых все позволено, обречены на вымирание.
    Наиболее активным идейным противником софистов выступил Сократ. Он стал на путь поиска объективного источника (абсолюта) нравственных и правовых норм, религиозных, мифологических, эстетических и других человеческих представлений. На этом пути он пришел к выводу, что в человеке есть «даймонион» (совесть, боже

10