Щит Олега на воротах Константинополя

 
ВЕСТНИК УДМУРТСКОГО УНИВЕРСИТЕТА 
119

ИСТОРИЯ И ФИЛОЛОГИЯ 
 
2009. Вып. 2 

 
УДК 94(47).022 
 
Г.И. Магнер 
 
ЩИТ ОЛЕГА НА ВОРОТАХ КОНСТАНТИНОПОЛЯ 
 
На основе лингвистического анализа доказывается, что в знак победы над греками, 
состоявшей в заключении выгодного для Руси мирного договора, Олегом был вывешен на воротах Царьграда не боевой доспех, а щит-доска с текстом этого договора. 
 
Ключевые слова: Олег, поход, Константинополь (Царьград), городские ворота, щит – 
боевой доспех, мирный договор, щит – доска с текстом договора. 
 
I 
 
В «Повести временных лет» под 907 годом, в рассказе о походе Олега 
на Царьград, содержится известное сообщение о том, что Олегом был вывешен на воротах Царьграда его боевой щит в знак победы над византийцами: 
«И повhси щит свой въ вратех показуа побhду, и поиде от Царяграда»1.  
Это сообщение вызывает серьезные сомнения с этнографической точки 
зрения. В русских летописях много раз говорилось об осаде и взятии городов, 
и нигде мы не встречаем упоминаний о существовании обычая оставлять щиты победителей на городских воротах. 
Попытки найти какие-либо данные, подтверждающие достоверность 
летописного известия, нельзя признать удачными. 
Еще А.-Л. Шлецер утверждал, что «есть много примеров таких вешаний щитов и т.п.». Но большинство приведенных им примеров (исторические 
факты, связанные с именами болгарского хана Крума, польского короля Болеслава, литовского великого князя Ольгерда) относятся к другому обычаю, 
когда в ворота города вонзали копье. Только в одном случае речь идет о щите. В 882 г. норманны, возглавляемые ютландскими королями Готфридом и 
Зигфридом, во время перемирия с франками вывесили над воротами своей 
крепости Асцелоги щит в знак безопасности, таким путем заманили к себе 
франкских воинов, а затем, сорвав щит, захватили их в плен2. Но крепость 
здесь не вражеская, а своя, щит – символ мира, а не победы над врагом, а сомнительная победа была достигнута норманнами посредством обмана, после 
того как щит был снят. 
Д.С. Лихачев ищет подтверждений сообщению летописца во фразеологии русского языка: «Вывешивание щитов победителей на главных воротах 
занятого ими города было, по-видимому, в древней Руси знаком победы, при 
этом связанным с каким-то ритуалом. Замечательно, что представление о щите как о символе победы отразилось и в древнерусском языке в выражении 
“взять на щит” – “захватить”, “взять приступом”, всегда употребляемом 
только в отношении к городу»3. 

PDF created with pdfFactory Pro trial version www.pdffactory.com

Г.И. Магнер 
 
2009. Вып. 2 
 
ИСТОРИЯ И ФИЛОЛОГИЯ 

 
На самом деле выражение взять на щит не имело значения «взять приступом» и употреблялось не только в отношении к городу. Возможно,  
Д.С. Лихачев опирался в данном случае на «Материалы» Г.Е. Кочина, согласно которым взяти (град) на щит  означало «взять город стремительной 
атакой»4. Но это утверждение ошибочно. Если исходить из толкования Г.Е. 
Кочина, то сходное выражение дать на щит  пришлось бы объяснить как 
«сдать город атакующим». В действительности на щитъ дати, въдати, възяти означало «в добычу отдать, взять»5, «сделать военною добычею»6. Различие между оборотами взять … и дать на щит заключалось в том, что первый употреблялся по отношению к воинам, бравшим добычу, а второй – 
только к военачальникам, отдававшим город на разграбление. Сравните по 
тексту Лаврентьевской летописи под 1067 г.: «Си же братья (т.е. князья, военачальники Изяслав, Святослав и Всеволод Ярославичи. – Авт.) взяша Мhнескъ, и исhкоша мужh,  а жены и дhти вдаша на щиты»7 (воинам). В той же 
летописи, в продолжении «Повести временных лет» под 1127 г. указано: 
«Изяславци… дашася, рекше Вячеславу: "призови ны Бога, яко нас не даси на 
щитъ"»8. Как разъясняет С.М.Соловьев, жители Изяславля «объявили Вячеславу, что сдадутся, если он поклянется не давать их на щит (на разграбление) воинам»9. 
Когда же воины, захватившие город, и их военачальники рассматривались в совокупности, употреблялось выражение взять на щит. Например, в 
Новгородской первой летописи под 1214 г.: «Князь Мьстислав с новгородци… възяша Рhчицh на щитъ и иные городh мнозh черниговьскыя»10. 
Характерно, что оба фразеологических оборота относились не только к 
людям, но и к «товару» (скоту). В Лаврентьевской летописи под 1177 г. читаем: «И села пожже боярьская, а жены и дhти и товаръ да поганым на щитъ»11. 
Там же под следующим годом: «Мужи повязаша, а жены и дhти на щитъ и 
товаръ взяша, а городъ пожгоша весь»12 . 
Как видим, выражения дать… и взять на щит употреблялись по отношению к городу как населенному пункту, подвергаемому разграблению, а 
не как крепости, которую берут приступом. Более того, по замечанию  
С.М. Соловьева, «нет права думать, чтобы там, где упоминается взятие на 
щит, непременно прежде было взятие приступом»13. Действительно, взять на 
щит можно было не только укрепленный город, но и всю завоеванную землю. 
Новгородская первая летопись под 1278 г. сообщает: «Князь Дмитрии с новгородци и со всею Низовьскою землею казни Корhлу и взя землю их на 
щитъ»14.  
Ясно, что выражение, применяемое ко взятым в плен мирным жителям 
занятого города, к скоту или в целом к завоеванной земле, к боевому  щиту, 
якобы вывешенному на городских воротах, отношения не имеет.  
На чем основано утверждение   Д.С. Лихачева о связи щита как знака 
победы с каким-то ритуалом, непонятно. 
И Константинополь не был Олегом взят, хотя поход его окончился победой, выразившейся в заключении мира с греками на выгодных для Руси условиях: «Олегъ же, мало отступивъ от града, нача миръ творити со царьма грец
PDF created with pdfFactory Pro trial version www.pdffactory.com