Интеллектуальные основы финно-угорских исследований в эпоху позитивизма

ВЕСТНИК УДМУРТСКОГО УНИВЕРСИТЕТА 

2009. Вып. 2 
 
ИСТОРИЯ И ФИЛОЛОГИЯ 

 
УДК 39(470.51)+94(470.51) 
 
А.Е. Загребин 
 
ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНЫЕ ОСНОВЫ ФИННО-УГОРСКИХ 
ИССЛЕДОВАНИЙ В ЭПОХУ ПОЗИТИВИЗМА∗  
 
Рассматривается проблема становления финно-угорских исследований в системе научного концепта «эпохи – идеи – герои». 
 
Ключевые слова: финно-угроведение, историография, позитивизм. 
 
Вторая половина  XIX в. и в особенности рубеж веков оказались для 
многих стран «временем расставания с прошлым» как в психологическом, так 
и в экономическом смыслах. В кругах европейских интеллектуалов все чаще 
высказывались опасения по поводу исчезновения прежнего быта и звучали 
предложения по скорейшей фиксации исчезающих элементов народной культуры. Финно-угорская тематика была также включена в общий процесс научного оценивания, поисков чистых форм и архаики. 
Открытое в предыдущий (романтический) исследовательский период население заповедных территорий, где еще были живы сказительские традиции, 
языческая религия и общинный уклад, вдохновляло новую генерацию финноугроведов на изучение уходящей натуры1. Вместе с тем рациональные практики приобретали все большее значение в методических подходах ученых, ориентированных на получение строгих верифицируемых результатов2. Отказ от 
слабо подкрепленных фактами умозрительных гипотез в пользу познания эмпирического материала, с дальнейшим выходом на глубокие обобщения на основе естественнонаучных аналитических практик, до некоторой степени роднил новое позитивистское мировоззрение с просвещенческими идеалами  
XVIII в.3 В этом контексте актуализировались этнографические исследования, 
в которых анализируется движение человечества по пути цивилизации. 
Привлекательным было еще то, что перед учеными открывалась возможность спроецировать функционирующие в современных реликтовых обществах политические, экономические, религиозные и иные системы на историческое прошлое «цивилизованных» народов. Не случайно ныне хорошо известные труды Э.Б. Тайлора, Дж. Лёббока, Г. Спенсера, И.Я. Бахофена, Л.Г. Моргана, Дж.Ф. Мак-Леннана, А. Бастиана и других классиков эволюционистской 
этнографии издавались, переводились и комментировались во многих странах4. 
Повышенный интерес учащейся молодежи к проблемам этнографии привел в 
те годы к легитимации этнических исследований, этнография получила статус 
университетской дисциплины5. Обнаружившиеся реконструктивные возмож                                                
∗ Статья написана в продолжение предыдущих публикаций автора, посвященные интеллектуальным основам финно-угорских исследований в эпохи Просвещения и романтизма. См.: Вестн. Удм. ун-та. Сер. История. 2005. № 7. С. 39-54; 2006. № 7.  
С. 148-160.  

PDF created with pdfFactory Pro trial version www.pdffactory.com

 
Интеллектуальные основы финно-угорских… 
59

ИСТОРИЯ И ФИЛОЛОГИЯ 
 
2009. Вып. 2 

 

 

ности этнографии в свою очередь требовали постоянного притока достоверной 
информации, в связи с чем полевая работа становилась обязательной частью 
научной деятельности6. Свойственный эволюционистской этнографии прагматизм, тем не менее, содержал и некоторые иррациональные моменты, указывавшие на ее связь с предыдущей эпохой, романтизировавшей в общественном 
сознании сферу этнического7. Добытые и обработанные учеными факты и артефакты нередко становились национальными символами, работающими на 
укрепление национальной идентичности8.   
Основная трудность, возникшая перед финно-угроведами с появлением 
позитивистской методологии, заключалась в том, как совместить или, лучше 
сказать, примирить ожидаемую пастораль с формализованными задачами исследования. Универсальным решением возникшей проблемы многим казалась набиравшая в те годы популярность эволюционная теория9. Так, учитывая известную неоднородность хозяйственно-экономического развития и социального устройства финно-угорских народов, можно было попытаться воссоздать основные этапы культурной истории финнов и венгров, изучая современный быт родственных им народов России. Новая мотивация значительно увеличила число людей, готовых заняться полевой этнографией, прежде всего, в тех странах, где наличествовала прямая заинтересованность в 
финно-угорских исследованиях. 
Финно-угроведение в России, после ухода из жизни А.И. Шёгрена, на 
некоторое время осталось без надежного куратора. Однако, когда в 1859 г. в 
Санкт-Петербургской академии наук была организована кафедра по языкам и 
этнографии финских племен, возглавленная Ф.И. Видеманом (1805–1887), 
появились надежды на продолжение начатого10. Академик Видеман, будучи 
лингвистом, весьма плодотворно потрудился в области финно-угорского языкознания, несколько меньше внимания уделяя этнографии. В этом отношении 
выделяются его публикации, посвященные кревинам, ливам и эстонцам, наблюдать образ жизни которых Видеману доводилось лично11. После Ф.И. Видемана академическая составляющая отечественного финно-угроведения уступила место новым институтам: научным обществам, университетам, учительским и духовным семинариям, чей демократический состав заинтересованных лиц и внутренняя свобода в организации исследований обеспечивали 
бóльшие возможности для сбора и осмысления этнокультурной информации.  
Важную роль в перемещении вектора российского финно-угроведения в 
глубь страны сыграла инициативная позиция профессуры Императорского 
Казанского университета, заинтересованной в поддержании статуса своего 
вуза как интеллектуального «окна на Восток»12. Поддержку казанцам оказал 
их недавний коллега – В.В. Радлов, за разъяснениями к которому по вопросам 
«финнологии» обратился министр народного просвещения И.М. Делянов. 
Академик Радлов порекомендовал в качестве кандидата на должность преподавателя «финских наречий» в Казанском университете М.П. Веске (1843–
1890). Получив филологическое (общее и финно-угорское) образование в 
Дерпте, Лейпциге, Гельсингфорсе и Будапеште, доктор Веске был активным 
участником фольклорно-этнографических экспедиций к различным группам 

PDF created with pdfFactory Pro trial version www.pdffactory.com