Рейхстаг 1570 года в Шпейере: новая попытка в имперской реформы и европейская политика

 
ВЕСТНИК УДМУРТСКОГО УНИВЕРСИТЕТА 
45

ИСТОРИЯ И ФИЛОЛОГИЯ 
 
2009. Вып. 2 

 
УДК 94(430).03.05 
 
Ю.Е. Ивонин 
 
РЕЙХСТАГ 1570 ГОДА В ШПЕЙЕРЕ: НОВАЯ ПОПЫТКА  
ИМПЕРСКОЙ РЕФОРМЫ И ЕВРОПЕЙСКАЯ ПОЛИТИКА* 
  
Рассматривается работа Шпейерского рейхстага 1570 г. в связи  с возобновившимися 
попытками проведения имперских реформ и европейской политикой в обстановке 
обострения турецкой угрозы и религиозно-политических противоречий в начале эпохи Конфессионализации. 
 
Ключевые слова: Священная Римская империя, рейхстаг, чины, реформа, Конфессионализация.   
 
Шпейерский рейхстаг 1570 г. не привлек особого внимания специалистов, занимающихся историей Старой империи и ее рейхстагов XVI в. Он не 
был столь эпохальным, как Вормский 1495 г. или Аугсбургские 1530 и 1555 гг. 
рейхстаги, но сыграл определенную роль в проведении новой имперской реформы, в попытке укрепления имперского мира для отражения турецкой угрозы в обстановке начавшихся религиозных войн во Франции и антииспанского 
восстания в Нидерландах, более известного у нас как Нидерландская революция. Он проходил в начале эпохи Конфессионализации, под которой в современной зарубежной историографии подразумевается взаимовлияние общества, 
государства и конфессии при определяющей роли последней. Происходила 
дальнейшая кристаллизация функций и полномочий рейхстага и других сословных совещаний. Главными проблемами становились не только буксовавшая имперская реформа, но и конфессиональные вопросы, все больше обострявшиеся после недолгого религиозного мира при императорах Фердинанде I 
(1558-1564) и Максимилиане II (1564-1576), что свидетельствовало об углублении Конфессионализации не только на германском и имперском, но и на европейском уровне. Имперские сословные совещания окончательно утвердились в качестве центра управления, заменив собой, по сути, имперскую исполнительную власть, а Реформация и религиозный раскол еще больше усилили 
их значение. Рейхстаги стали и для католиков, и для протестантов главной 
площадкой проведения дискуссий. В то же время обе эти партии объединяли 
приверженность сословным и религиозным свободам и дистанцирование от 
императорской власти, которое, тем не менее, сочеталось с идеей целостности 
Империи1.  
Аугсбургский религиозный мир 1555 г., с одной стороны, стал примером религиозной терпимости, с другой – основой взаимосвязи территориа                                                
* Статья написана при финансовой поддержке стипендий Института европейской 
истории права Общества Макса Планка (г.Франкфурт-на-Майне, Германия, апрельмай 2003 г., октябрь 2007 г.). 
 

PDF created with pdfFactory Pro trial version www.pdffactory.com

Ю.Е. Ивонин 

2009. Вып. 2 
 
ИСТОРИЯ И ФИЛОЛОГИЯ 

 

 

лизма и конфессиональности, открывшей дорогу для культурного федерализма, но не закрывшей ее для конфессионального фундаментализма. С этого 
времени можно в какой-то мере говорить о конце универсализма на европейском уровне, но для самой Империи он не закончился. Даже Вестфальский 
мир 1648 г. не решал окончательно проблемы формирования политических 
союзов как на внутреннем, так и на европейском уровне2. Формирование трех 
основных конфессий – тридентско-католической, лютеранской и реформистко-кальвинистской и, кроме того, англиканской, обусловило их тесные отношения с государственными властями, устанавливавшими религию для своих 
подданных и сделавшими эти церкви игроками на международной арене. В 
результате почти на столетие в европейской политике утвердился католический и протестантский интернационализм, который, однако, не был абсолютным. Внутри своих стран властители делали церковные организации важным 
средством государственного строительства и подчинения подданных3. В такой обстановке и происходили рейхстаги 60-х – 70-х гг. XVI в., мы же рассмотрим именно рейхстаг 1570 г. в Шпейере. 
Однако прежде необходимо вкратце охарактеризовать обстановку в 
Империи после Аугсбургского мира 1555 г. и до шпейерского рейхстага. На 
рубеже 50-х – 60-х гг. ситуация в Вене обострялась из-за лютеранских симпатий Максимилиана, старшего сына императора Фердинанда I, тем более что и 
римская курия, и испанский король Филипп II настаивали на католической 
преемственности династии Габсбургов. На Максимилиана было оказано давление со стороны отца, опасавшегося, что кандидатура сына вызовет противодействие католических духовных и светских князей на будущих выборах 
императора. Сам Фердинанд надеялся склонить протестантские чины к сотрудничеству в духе Тридентской реформы (т.е. тридентского католицизма, 
впрочем, неприемлемого для протестантов из-за сохранения многих положений ортодоксального католицизма). Компромиссное решение заключалось в 
том, что, сохраняя симпатии к лютеранству, Максимилиан начал исповедовать реформированный католицизм в духе Аугсбургского религиозного мира. 
Максимилиан II (1564-1576) стал впоследствии настоящим адептом религиозного мира и продолжил линию отца. Его компромиссная политика сохраняла религиозный мир в Империи и вполне соответствовала позиции Баварии, Саксонии и Вюртемберга. Но уже его сын Рудольф II (1576-1612) начал 
колебаться между депрессивным лютеранским квиетизмом и агрессивным 
католицизмом, что создавало множество религиозно-политических проблем4.  
В Империи укреплялось положение курфюрстов, позволявшее им оказывать большее влияние на императора. Этому способствовало и появление 
нового органа – совета курфюрстов, узаконенного на заседании имперского 
депутационного совещания 1564 г. Такое влияние было весьма существенным до середины XVII в. Коллегия курфюрстов при традиционной иерархической структуре управления оставалась стабильной и воплощала консервативное конституционное устройство Старой империи. Она во многом блокировала создание административной или абсолютной монархии на имперском 
уровне5. Вместе с тем расширялись возможности для укрепления территори
PDF created with pdfFactory Pro trial version www.pdffactory.com