Власть и мусульмане Среднего Поволжья (вторая половина 1940-х - первая половина 1980-х гг.)

Государственное образовательное учреждение  
высшего профессионального образования  
«Пензенский государственный университет  
архитектуры и строительства» 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Л.А. Королева А.И. Ломовцев  А.А. Королев  
 
 
ВЛАСТЬ И МУСУЛЬМАНЕ СРЕДНЕГО ПОВОЛЖЬЯ 
 (ВТОРАЯ ПОЛОВИНА 1940-х – ПЕРВАЯ  
ПОЛОВИНА 1980-х гг.) 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Пенза  2009 
 
 
 

УДК  94 (470) «19» 
ББК 63.3. – 3 + 86. 38 (235. 54) 
К 68 
 
 
                                   Рецензенты:  доктор исторических наук, 
                                                           профессор С.В. Белоусов; 
                                                           доктор исторических наук, 
                                                           профессор А.С. Касимов  
 
 
 
Королева Л.А.  
К 68 Власть и мусульмане Среднего Поволжья (вторая половина 
1940-х – первая половина 1980- гг.) : монография. / Л.А. Королева, 
А.И. Ломовцев, А.А. Королев. - Пенза: ПГУАС, 2009. - 228 с. 
 
ISBN 978-5-9282-0550-8 
 
 
 
В 
монографии 
на 
основе 
обширного 
круга 
источников 
исследованы и проанализированы практика, специфика, методы 
деятельности религиозных общин в Среднем Поволжье в 1940-1980-х 
гг. 
 
 
 
На титульном листе – рисунок // 

http://www.ulmoney.ru/news/culture/2009/02/13/culture_2656.html 
 
                                                      
 
ISBN 978-5-9282-0550-8 
 
                                                       ©   Пензенский государственный  
                                                             университет архитектуры и         
                                                             строительства, 2009 
                                                       ©   Королева Л.А. Ломовцев А.И.  
                                                             Королев А.А., 2009 
 
 
 

ПРЕДИСЛОВИЕ 
 
Несмотря на явный интерес к исламу в России, к исламскому 
фактору 
в 
ее 
внешней 
и 
внутренней 
политике, 
российское 
мусульманство 
и 
его 
взаимоотношения 
с 
властью 
остаются 
малоисследованным феноменом.  
Для современной России, идущей по пути гармонизации 
межнациональных и межконфессиональных отношений, особенно 
важно 
учитывать 
исторический 
опыт 
государственно-исламских 
отношений, культурного наследия и идейных традиций мусульман 
России и Востока. В настоящее время изучение исламского фактора в 
широком смысле имеет особое значение, поскольку российские 
власти учатся выстраивать отношения с мусульманами внутри 
постсоветского государства, проводят свой курс в отношении 
мусульманского зарубежья. Кроме того, в России изучение ислама 
традиционно имело не только академическое, но и общественнополитическое значение, что определено ее прямым соседством с 
мусульманскими странами.  
Изучению 
вышеобозначенных 
проблем 
посвящена 
данная 
монография, 
которая 
является 
результатом 
многолетних 
исследований авторами.  
Материал монографии структурно состоит из 5 разделов. 
В первом разделе «Татары-мусульмане Среднего Поволжья» 
анализируются основные параметры контингента последователей 
мусульманского культа татарского населения Среднего Поволжья - 
пол, возраст, трудовая занятость и т.д. 
Во втором разделе «Служители исламского культа Среднего 
Поволжья» раскрывается состав (возраст, уровень образования и 
т.д.), 
деятельность 
(организационное 
устройство, 
религиозная 
практика, 
элементы 
модернизации 
культа 
и 
т.д.) 
служителей 
исламского культа Среднего Поволжья. 
В третьем разделе «Государственно-исламские отношения 
региональном уровне» показываются сущность, формы и динамика 
взаимоотношений власти и исламской конфессии в регионе - 
выявляются 
основные 
формы 
политической 
и 
экономической 
регламентации 
религиозной 
практики, 
принципы 
и 
методы 
атеистической деятельности государства. 
В четвертом разделе «Мусульмане Среднего Поволжья и 
зарубежье» исследуются цели, направления, формы международной 
деятельности советских мусульман Среднего Поволжья и факторы 
влияния на нее. 
В 
Заключении 
подведены 
итоги 
исследования 
и 
сформулированы основные выводы.  

Монография 
предназначена 
для 
научных 
работников, 
преподавателей, студентов и для всех, интересующихся проблемами 
истории России. 
Авторы выражают искреннюю благодарность рецензентам - 
доктору исторических наук, профессору С.В. Белоусову и доктору 
исторических наук, профессору А.С. Касимову. 
 
Исследование выполнено при финансовой поддержке РГНФ 
в рамках научно-исследовательского проекта РГНФ («Власть и 
мусульмане Среднего Поволжья (вторая половина 1940-х – 
первая половина 1980-х гг.)»), проект № 08-01-28103а/В. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

 
 
ВВЕДЕНИЕ 
 
В современном мире стратегическая и военно-политическая 
роль исламского фактора неуклонно возрастает, поскольку исламский 
мир с существенными запасами минерального сырья, прежде всего, 
газа и нефти, является влиятельной геополитической силой: более 
чем в 50 странах Европы, Азии и Африки мусульмане составляют 
большую часть населения, в 120 других государствах многочисленные 
мусульманские 
общины 
оказывают 
влияние 
на 
социальноэкономическую, культурную и другие сферы внутренней политики. В 
последнее время фиксируются весьма значительные миграционные 
потоки мусульман в Европу и Северную Америку. Тем не менее, 
мусульманство - далеко не однородное сообщество, в нем отсутствует 
единство, 
вследствие 
чего 
происходит 
нарастание 
тенденций 
поляризации и радикализации.    
Численность мусульман в мире постоянно увеличивается, тогда 
как население промышленно развитых стран сокращается. В России 
на конец ХХ – начало XXI вв. количество мусульман составляло около 
20 млн чел., и по прогнозам демографов эта цифра будет расти, даже 
без учета мусульман-мигрантов. Происходит увеличение удельного 
веса мусульманского населения в составе РФ при сокращении доли 
православного 
славяно-угорского 
населения. 
Причем, 
при 
возрастании доли народов Кавказа, по-прежнему самая крупная нация 
из мусульманских народов в России – татары (свыше 5 млн чел.)1. В 
отличие от западно-европейских стран с солидным мусульманским 
меньшинством 
российские 
мусульмане 
являются 
автохтонным 
населением, ислам появился на территории современной России 
раньше православия, что актуализирует при всех прочих моментах 
вопрос о необходимости учета данного фактора во внутренней 
политике российских властей. 
Мусульманское население России проживает, главным образом, 
в трех регионах – в Поволжье - Приуралье, на Северном Кавказе, в 
Москве и Московской области. Основное количество мусульман 
сосредоточено в Волго-Уральском регионе, мусульман-татар – в 
Среднем Поволжье.  
Административные единицы Среднего Поволжья - Татария, 
Самарская (Куйбышевская), Пензенская и Ульяновская области - 
имеют 
сходные 
социально-экономические 
условия 
развития, 
исторически сложившиеся тесные экономические и культурные связи 

                                                           
1 
 Малашенко А.В. Ислам и политика в современной России // Мусульмане 
изменяющейся России. М.: Институт Российской истории РАН, 2002. С. 7-8. 

и, что особенно важно для исследования, почти идентичный 
национальный и конфессиональный состав. Именно в Среднем 
Поволжье, прежде всего, в Республике Татарстан, расселена большая 
часть татар – российского народа, исповедующего ислам. 
Татары 
Среднего 
Поволжья, 
за 
исключением 
небольшой 
этнической группы кряшен, являются мусульманами-суннитами. В 
отличие от мусульман Кавказа, Средней Азии и Казахстана, 
мусульмане Среднего Поволжья характеризовались длительным 
сосуществованием с православными, главным образом, русскими, 
серьезной европеизацией быта и отдыха, включенностью некоторых 
элементов русской культуры, в том числе языка, в собственную 
культуру. Территория Среднего Поволжья, где проживало исконно 
мусульманское население, была присоединена к России раньше 
других мусульманских государств. 
Многонациональное 
и 
поликонфессиональное 
Среднее 
Поволжье являлось типичным региональным образованием России. 
Основные 
тенденции 
в 
деятельности 
конфессиональных 
объединений, в целом, мусульманских, в частности, складывания и 
развития отношений государства и религиозных формирований в 
масштабах всей страны достаточно четко прослеживались на примере 
многонационального Среднего Поволжья, имея при этом  свою 
специфику.  
Еще одним аргументом в пользу выбора данного региона 
является то, что, по точному замечанию Р.М. Мухаметшина, Среднее 
Поволжье, «даже в условиях отсутствия мусульманских государств, 
постепенно 
стало 
центром 
реализации 
универсальных 
и 
интегративных способностей ислама»2; здесь «ислам в течение 
многих веков способствовал формированию принципов мирного 
сосуществования между представителями различных конфессий, стал 
теоретической основой формирования такого явления в общественнополитической жизни, как джадидизм, не препятствовал проникновению 
в 
татарское 
общество 
общедемократических 
ценностей. 
Это 
свидетельствует 
об 
универсальности 
ислама 
как 
этноконфессионального фактора, который в различных ситуациях 
может проявить себя по-разному»3. 
Проблема 
деятельности 
мусульманских 
религиозных 
организаций и их взаимодействия с властью во второй половине 1940х – первой половине 1980-х гг. в СССР в целом, и в частности, в 
Среднем Поволжье, исследована пока явно недостаточно. Опираясь 

                                                           
2 
 Мухаметшин Р.М. Ислам в общественно-политической жизни Татарстана в конце 
ХХ века. Казань: Иман, 2000. С. 3. 
3 
 Мухаметшин Р.М. Татары и ислам в ХХ веке (Ислам в общественной и 
политической жизни татар и Татарстана). Казань: Фэн, 2003. С. 5.  

на проблемно-хронологический характер историографии по данному 
вопросу, следует определить следующие моменты. 
В отечественной историографии по данной теме условно можно 
выделить следующие периоды: первый - конец 1950-х - конец 1980-х 
гг.; второй - конец 1980-х - начало 2000-х гг.

Теоретической базой литературы первого периода выступает 
тезис о наступлении в СССР новой стадии развития, конкретно, 
восстановления народного хозяйства в послевоенные годы и 
развернутого 
строительства 
коммунистического 
общества, 
суть 
заключалась в переходе от социализма к коммунизму, т.е. создания 
материально-технической базы коммунизма и утверждение принципов 
коммунизма во всех сферах советской жизни. Затем в качестве 
идейной базы исследований данного периода была взята концепция 
развитого социализма, основное содержание которой состояло в 
бескризисном развитии советского общества. Развитие советского 
общества 
в 
период 
Н.С. 
Хрущева 
представлялось 
довольно 
схематично, 
основное 
внимание 
сосредотачивалось, 
главным 
образом, на времени «оттепели», которая трактовалась как частичная 
либерализация политического режима, и ХХ съезд КПСС определялся 
ее высочайшей и ключевой точкой. 
Характерными особенностями историографии первого периода 
являлось то, что она описывала только положительные достижения, 
негативные 
моменты 
игнорировались, 
или 
определялись 
как 
«случайные» 
и 
«временные», 
как 
следствие 
закономерных 
и 
объективных сложностей советских «пионеров». В результате, 
социалистическая 
действительность 
представлялась 
несколько 
неправдоподобно, и молодые историки не имели возможности 
ознакомиться с необходимым материалом и приобрести основные 
навыки методологического исследования отрицательных процессов в 
практике советского государства и коммунистической практики партии. 
Тем не менее, нельзя считать историографию 1950-1980-х гг. только 
необъективной, как и всю последующую – строго научной. 
Историография по теме исследования представлена работами, 
авторы которых исследуют различные аспекты взаимоотношений 
социалистических 
властей 
и 
мусульманских 
религиозных 
объединений в СССР во второй половине 1940-х – первой половине 
1980-х гг., анализируют эволюцию форм и методов государственноконфессиональной политики, в целом, и ислама, в частности.  
Исследования первого периода имеют общую идейную базу, 
ключевым 
положением 
которой 
является 
тот 
момент, 
что 
в 
социалистической 
реальности 
конфессиональный 
фактор 
безоговорочно определялся как негативный, тормозящий или даже 
противоречивший общественному развитию. Важнейшей целью и 

непременным условием строительства коммунистического общества 
объявлялось формирование нового человека, что органически было 
связано 
с 
преодолением 
религиозных 
пережитков. 
Публично 
заявлялось, 
что 
с 
уничтожением 
 
в 
советском 
государстве 
эксплуатации начался полный кризис религии, который, в конечном 
итоге, привел к ее искоренению в обществе. На XXVI съезде КПСС 
прозвучало, 
что 
СССР 
стал 
страной 
массового 
атеизма. 
Провозглашалось, что «марксистско-ленинское учение позволило не 
только определить судьбы религии, в том числе и ислама, но и пути 
преодоления религиозной идеологии в процессе формирования 
научно-материалистического 
мировоззрения 
у 
людей»4. 
Утверждалось, что в социалистическом государстве ликвидированы 
главные социально-экономические корни религии и развенчана 
мировоззренческая основа религии – идеализм5. А.В. Малашенко 
верно подчеркивает, что «после 1917 года исламоведение, как и все 
прочие отрасли гуманитарных наук, попало под идеологический 
контроль коммунистической партии. Изучение ислама оказалось 
неразрывно связано с его постоянной, идеологизированной критикой. 
Доминирующим подходом стал подход классово-атеистический»6. 
Тем не менее, в годы Великой Отечественной войны и в 
послевоенный период государственно-конфессиональные отношения 
претерпели 
некоторые 
изменения, 
руководство 
от 
абсолютно 
агрессивной и отрицающей политики эволюционировало в сторону 
относительно 
«мирного 
сосуществования». 
Религия, 
в 
первую 
очередь, православная, расценивалась как составляющая сталинской 
внутренней политики; конфессии стали активно использовать как 
средство 
реализации 
определенных 
целей 
в 
укреплении 
внешнеполитического авторитета СССР, расширении международных 
связей и т.п. В данный период в советской «религиозной» 
историографии наступает своего рода затишье. Исследования, 
опубликованные во время «ударного» антирелигиозного десятилетия 
1930-х гг., в условиях относительно либерального отношения с 
конфессиями в СССР отходят на второй план7.  

                                                           
4 
 Мавлютов Р.Р. Ислам. М.: Политиздат, 1969.  С.142. 
5 
 Струмилин С.Г. Проблемы социализма и коммунизма в СССР. М.: Наука, 1965; 
Бычатин В.Е. Постановка проблем атеизма в трех программах Коммунистической партии. Киев: 
Политиздат Украины, 1966 и т.д. 
6 
 Ислам в СНГ. М.: Институт востоковедения РАН, 1998, С. 6-7. 
7 
 Аршаруни А., Габидуллин Х. Очерки панисламизма и пантюркизма в России. М.: 
Безбожник, 1931; Кандидов Б.П. Голод 1921 года и церковь. М.-Л.: Московский рабочий, 1932; 
Коган Ю., Мегружан Ф. О «небесных спасителях». М.: ОГИЗ, 1938; Олещук Ф.Н. Борьба церкви 
против народа. М.: Воениздат, 1939; Олещук Ф. Н. 10 лет Союза воинствующих безбожников 
СССР. М.: ГАИЗ, 1936; Уханов А.С. Социалистическое наступление и религия. Казань, 1932; 
Элиашевич И.Я. Строительство социализма и отмирание религии в СССР. М. - Л.: Московский 
рабочий, 1931 и т.д. 

«Ровные 
отношения 
между 
церковью 
и 
государством 
сохранялись 
вплоть 
до 
смерти 
Сталина. 
Власть 
продолжала 
использовать (хотя и с меньшей эффективностью) налаженный 
инструмент в своей внешнеполитической деятельности. Перемены … 
произошли только во второй половине 50-х годов, когда новое 
руководство сменило ориентиры прежней политики. Диалог с 
церковью оказался не нужным, его вновь сменил жесткий курс на 
гонения 
и 
притеснения»8. 
Снисходительно-попустительское 
отношение к религии расценивалось как «сталинское наследие». Но 
основным мотивом возврата к политике воинствующего отрицания 
являлось «строительство коммунистического общества» в СССР, что 
в 
принципе 
было 
совместимо 
с 
существованием 
пережитка 
капитализма - религиозного сознания. На ХХII съезде КПСС прозвучал 
программный призыв выработать «продуманную и стройную систему 
научно-атеистического воспитания, которая охватывала бы все слои и 
группы населения, предотвращала распространение религиозных 
воззрений, особенно среди детей и подростков»9. В начале 1960-х гг. 
Н.С. Хрущев обещал показать советским людям «последнего попа». В 
связи с этим, исследование «религиозных» аспектов в исторической 
науке вновь стало актуальным. Причем, если труды 1920-1930-х гг. 
имели явную пропагандистскую направленность, в работах активно 
использовались декларативные заявления, то в 1950-1960-х гг. 
пропаганда атеизма и «развенчивание» религиозного мировоззрения 
и обрядности пытались осуществлять с научных позиций.  
С середины 1960-х гг. начинает возрождаться классическое 
историко-культурное направление в рамках традиций российского 
классического исламоведения (О.Ф. Акимушкин, П.А. Грязневич, С.М. 
Прозоров, А.Б. Халидов и т.д.), что было напрямую обусловлено 
формированием 
самостоятельных 
мусульманских 
государств 
в 
Африке и Азии к этому времени и стремлением советского 
руководства 
найти 
идейную 
платформу 
для 
взаимовыгодного 
взаимодействия. 
С 
подачи 
властей 
с 
середины 
1960-х 
гг. 
активизируются 
исламоведческие 
исследования 
специалистов 
Института 
востоковедения 
именно 
в 
направлении 
истории 
мусульманского Востока по выявлению специфики воздействия 
исламского культа на политическую, экономическую и духовную 
сферы восточных сообществ. Кроме того, «импровизации» Н.С. 
Хрущева несколько ослабили международный престиж страны 
Советов на мировой арене, в том числе и в исламском мировом 

                                                           
8 
 Данилов А.А., Пыжиков А.В. Рождение сверхдержавы: СССР в первые 
послевоенные годы. М.: РОССПЭН, 2001. С. 190. 
9 
 Материалы ХХII съезда Коммунистической партии Советского Союза.  М.: 
Политиздат, 1961. С. 111-112. 

сообществе, надо было предпринимать срочные меры к исправлению 
ситуации и в плане исламоведения. Советские специалисты не 
участвовали ни в одном из 15 международных совещаний философов, 
теологов, социологов, проходивших в течение 1964-1968 гг. в Египте, 
Марокко, Пакистане, Турции и т.д.10  
 Советские востоковеды, ориентированные на исследование 
«зарубежного» 
ислама, 
начинают 
разрабатывать 
серьезные 
теоретические вопросы - взаимодействия и взаимовлияния ислама и 
национализма, политики, культуры, тенденции возрожденческих 
процессов, религиозного традиционализма и фундаментализма (Б.С. 
Ерасов, А.И. Ионова, З.И. Левин, В.В. Наумкин, Л.Р. Полонский, А.В. 
Сагадеев, М.Т. Степанянц и т.д.). Одним из первых в отечественной 
науке М.А. Батунский по-новому проанализировал роль ислама, 
мусульманской культуры в российской истории, изучил принципы 
методологических подходов в западном исламоведении и т.п.11 В 
контексте 
исследования 
«зарубежного» 
ислама 
специалисты 
затрагивали отдельные аспекты советского мусульманства. Во второй 
половине 1960-х гг. на базе Института научного атеизма в СССР были 
проведены Всесоюзные конференции «Современные национальные 
движения и религия» (1966 г.), «Модернизация ислама и актуальные 
вопросы теории научного атеизма» (1968 г.), на которых говорилось о 
реальном уровне развития советского исламоведения: «У нас нет 
исламоведения как науки, есть партийный подход»12.  
Провозглашение победы развитого социализма в СССР и 
включение в Конституцию 1977 г. ст. 52 о свободе совести, по замыслу 
советских властей, должно было доказать, в первую очередь, мировой 
общественности, 
демократический 
и 
справедливый 
характер 
политической 
системы 
социалистического 
государства. 
Причем, 
свобода совести трактовалась, как «органическая неотъемлемая 
составная 
часть 
советской 
социалистической 
демократии… 
Марксистско-ленинское 
понимание 
свободы 
совести 
в 
корне 
отличалось от буржуазного»13.  Тем не менее, прежнее положение о 
невозможности сосуществования коммунистической и религиозной 
мировоззренческих систем проходило красной нитью в трудах того 
времени. Однако следует подчеркнуть, что в данный период 
относительно ровных государственно-конфессиональных отношений 
уровень научности исследований по религиозной проблеме, в целом, 
исламской, в частности, существенно возрос. В 1970-1980-е гг. 

                                                           
10 
 РГАСПИ Ф. 606. Оп. 4. Д. 84. Л.128. 
11 
 Батунский М.А. О некоторых тенденциях в современном западном исламоведении 
// Религия и общественная мысль народов Востока. М.: Изд-во восточной литературы, 1971. С. 
207-240. 
12 
 РГАСПИ Ф. 606. Оп. 4. Д. 84. Л. 113. 
13 
 Атеистический словарь.  М.: Политиздат, 1984. С. 396.