Гуманитарные науки. Вестник Финансового университета, 2013, № 3 (11)

Международный редакционный совет

Председатель редсовета — М. А. Эскиндаров, доктор экономических наук, профессор, 
ректор Финансового университета, член-корреспондент Российской академии 
образования
В. А. Астахова, доктор исторических наук, профессор, ректор Народной Украинской 
академии — Гуманитарного университета (Харьков, Украина)
Д. Байчунь, доктор философии, профессор Пекинского педагогического университета, 
директор Культурного центра китайско-российских отношений (Пекин, Китай)
Т. М. Кальво Мартинес, доктор философии, профессор, директор Парижского 
международного института философии (Мадрид, Испания)
В. Макбрайд, доктор философии, профессор, Президент Международной федерации 
философских обществ (США)
И. Мамед-заде, доктор философских наук, профессор, директор Института философии, 
социологии и права НАН Азербайджана (Баку, Азербайджан)
А. Н. Нысанбаев, доктор философских наук, профессор, академик Академии наук 
Казахстана, научный руководитель Института философии Академии наук Казахстана.
С. Н. Сильвестров, доктор экономических наук, профессор, проректор по научному 
и инновационному развитию Финансового университета 
В. С. Степин, доктор философских наук, профессор, академик РАН, академик-секретарь 
секции философии, политологии, социологии, психологии и права РАН.
М. А. Федотова, доктор экономических наук, профессор, проректор по научным 
исследованиям и разработкам Финансового университета
А. В. Шестопалов, доктор философских наук, заведующий кафедрой «Философия» 
Московского государственного института международных отношений (Университета).

ВеСТНИК ФИНАНСоВого уНИВерСИТеТА

Научно-практический журнал

№ 3 (11)
2013

Редакционная коллегия

Главный редактор — С. Н. Сильвестров, доктор экономических наук, профессор, 
Проректор по научному и инновационному развитию Финансового университета.
Заместитель главного редактора — А. Н. Чумаков, доктор философских наук, профессор, 
заведующий кафедрой «Философия» Финансового университета;
А. В. Брега, доктор политических наук, профессор кафедры «Общая политология» 
Финансового университета;
М. В. Вальяно, кандидат философских наук, профессор кафедры «Философия» 
Финансового университета;
е. В. ганина, доцент, заведующая кафедрой «Русский язык» Финансового университета;
е. В. Зорина, доктор философских наук, профессор кафедры «Философия» Финансового 
университета;
е. В. Лаптева, доктор исторических наук, профессор кафедры «Экономическая история 
и история экономических учений» Финансового университета;
В. А. Лапшов, доктор социологических наук, профессор кафедры «Теоретическая 
социология» Финансового университета;
А. Н. Лебедев, доктор психологических наук, профессор, заведующий кафедрой 
«Прикладная психология» Финансового университета;
И. Л. Масленникова, профессор, заместитель заведующего кафедрой «Русский язык» 
Финансового университета;
Т. М. Махаматов, доктор философских наук, профессор, заместитель заведующего 
кафедрой «Философия» Финансового университета;
Т. Н. Николаева, заместитель заведующего кафедрой «Иностранные языки-1» Финансового 
университета;
е. А. орлова, доктор психологических наук, профессор кафедры «Прикладная психология» 
Финансового университета;
о. Н. Петрова, кандидат технических наук, заместитель заведующего кафедрой 
«Иностранные языки-2» Финансового университета;
Я. А. Пляйс, доктор исторических наук, доктор политических наук, профессор, заведующий 
кафедрой «Общая политология» Финансового университета;
г. г. Силласте, доктор философских наук, профессор, заведующая кафедрой 
«Теоретическая социология» Финансового университета;
И. Н. Шапкин, доктор экономических наук, профессор, заведующий кафедрой 
«Экономическая история и история экономических учений» Финансового университета.

учредитель Финансовый университет
Выпускающий редактор Д. З. Музашвили, к. ф. н.
Дизайн, компьютерная верстка С. М. Ветров
Корректор О. Ф. Федосова
Перевод Г. Г. Пушкина
Подписано в печать 31.10.2013. Формат 60 х 84 1/8.
Объем 10 п. л. Тираж — 165 экз. Заказ № 70
Адрес редакции:
125993, Москва, ГСП-3, Ленинградский пр-т, 51, к. 105
Телефон: 8(499)943-94-82; e-mail: gum-nauki@yandex.ru

Издание зарегистрировано в Федеральной службе по надзору 
в сфере связи, информационных технологий и массовых 
коммуникаций.
Свидетельство о регистрации: ПИ №ФС77-47101 от 24 октября 2011 г.

Мнение редакции и членов редколлегии может не совпадать 
с точкой зрения авторов публикаций.

Рукописи представляются в редакцию в электронном виде 
(по электронной почте или на диске). При этом необходимо 
указать: ФИО, место работы, занимаемую должность, ученую 
степень, ученое звание, адрес, контактные телефоны, e-mail. 
Название  статьи, сведения об авторе, краткая аннотация 
(600–800 зн.) и ключевые слова (5–10 сл.)  должны быть 
представлены на русском и, желательно, на английском языках. 
Список литературы должен содержать библиографические данные 
обо всех публикациях, упоминаемых в статье, и не содержать 
указаний на работы, на которые в тексте нет ссылок. Список 
использованной литературы (без повторений) оформляется 
в конце текста под названием «Литература». В тексте сноски 
обозначаются постранично.
Объем статьи — до 1 п. л. 

Редакция оставляет за собой стилистическое редактирование, 
а при необходимости и сокращение  материала, публикуемого 
в журнале.

СоДерЖАНИе

ФИЛоСоФИЯ
К. А. Зуев, е. А.Кротков // Мировоззрение, философия, наука: 
проблема их соотношения и взаимодействия . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 4
е. И. Замараева // Концепция государства и государственного управления 
в евразийском учении . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .11

ПоЛИТоЛогИЯ
С. г. Кара-Мурза // Среднесрочная стратегия развития России: условия успеха . . . . . . . . . .17
В. А. Кулинченко, А. В. Кулинченко // Обновление элиты — важная задача 
российского общества . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .29

СоЦИоЛогИЯ
Т. И. Заславская // «Я с детства знала, что самое интересное и достойное занятие — 
это наука» . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .36

ИСТорИЯ
С. Э. Цветков // Великий печальник за Отечество — Патриарх Гермоген. . . . . . . . . . . . . . . . . .58
е. А. Агеева // Московская периодическая печать в 1917-1918 годы: проблема 
взаимодействия с новой властью . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .70
е. А. Козлова // Теоретическое наследие экономиста М. И. Туган-Барановского . . . . . . . . . .83

ПСИХоЛогИЯ
Ж. В. Коробанова, Ю. е. Мужичкова // Представления о личностных особенностях 
российских бизнесменов . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .87

ЛИНгВоДИДАКТИКА

е. А. Федорова, е. Н. Нестерова // Инновационное общество и активные процессы 
в русскоязычной коммуникации . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .94

ПроБЛеМЫ оБрАЗоВАНИЯ
Н. А. Прохорова // Использование интерактивных технологий в итоговом контроле 
при изучении иностранных языков . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .99

ПуБЛИКАЦИИ ЗАруБеЖНЫХ АВТороВ
Чжао Янь // Советская и китайская модели социализма: анализ 
на основе исследований китайских ученых . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .103

ХроНогрАФ
Б. А. Мясоедов // Издательское дело в моей жизни. Профессия — издатель . . . . . . . . . . . . .113

НАуЧНАЯ ЖИЗНЬ
М. М. Скибицкий // К 80-летию реформ Ф. Д. Рузвельта. Многогранный гений . . . . . . . . . . .121
А. Н. Чумаков, Д. А. Киселев //Философия в глобальном мире 
(к итогам XXIII Всемирного философского конгресса) . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .123
е. И. Замараева // Проблема национальной идентичности в условиях глобализации . . . .127

У 

человечества никогда не иссякнет потребность в мировоззрении — постижении принципиально неопределяемых 
однозначно предельных оснований существования окружающего нас Мира и непреходящего 
смысла нашей скоротечной жизни в нем. Хотя 
это утверждение и не претендует на то, чтобы 
считать его определением понятия «мировоззрение», оно указывает на некоторые важные 
его аспекты. Обычно мировоззрение связывают с «картиной Мира в целом», или «обобщенным образом всего существующего», «системой 
взглядов на Мир» etc. По поводу этих выражений можно с уверенностью сказать только 
одно: они не могут служить примером определенности в отношении их смысла и предметного 
значения. К примеру, предполагается, что Мир 
вмещает в себя все, что существует, включая 
и то, о чем человечеству еще ничего неизвестно 
(напомним утверждение Л. Витгенштейна о том, 
что мир есть синоним всего, что имеет место).
Правомерен вопрос: как можно создать 
картину, обобщенный образ или самое общее 

видение того, о чем нам известна лишь малая 
толика, и даже составить систему взглядов 
о нем? Можно, разумеется, зная, что какая-то 
звезда подобна нашему Солнцу, предположить, 
что и у нее имеются планеты. Но такой вывод 
по аналогии имеет своей основой какие-то точно установленные факты из конечной предметной области, в то время как в отношении «всего, 
что существует» точно установленных фактов 
нет и быть не может. Под целостностью мира 
имеют также в виду некое единство его частей 
(компонентов, элементов, уровней). Чтобы выявить это единство, необходимо иметь какое-то 
знание о частях. Знание же о частях предполагает известными некоторые из свойств целого.
Но именно такое знание о Мире как целом 
и является в высшей степени проблематичным. Нередко за «границами» Мира или в нем 
самом усматривают еще некую внеэмпирическую высшую реальность, которая является 
первопричиной (Творцом, Движителем, Душой) всего, что существует. Возникает вопрос: на основании чего мы можем заключить, 

ФИЛОСОФИЯ

Мировоззрение, философия, наука:
проблема их соотношения 
и взаимодействия

К. А. Зуев, Е. А. Кротков*

Аннотация. В статье рассмотрены некоторые аспекты соотношения науки, религии 
и философии, проблема места философии в структуре мировоззрения. Авторы 
подчеркивают значение философии как метода критического исследования и анализа 
оснований мировоззрения, а также значение мировоззренческой толерантности в качестве 
необходимого условия выживания и дальнейшего развития современной цивилизации.

Ключевые слова: мировоззрение; наука; познание; религия; толерантность; философия.

* Зуев Константин Александрович — доктор философских наук, профессор кафедры «Философия» Финансового 
университета. E-mail: konstanzuev@yandex.ru
Кротков Евгений Алексеевич — доктор философских наук, профессор Белгородского государственного национального 
исследовательского университета. E-mail: krotkov_ea@mail.ru

что названная реальность существует, если 
она, per definiendum, недоступна для восприятия органами чувств человека, не может 
быть обнаружена никакими инструментами 
и приборами?
О Мире размышляют и астрофизики, используя вместо термина «Мир» слово «Вселенная». Многое из того, что науке известно 
о доступной нам части Вселенной, вполне заслуживает доверия, опирается на огромный 
массив наблюдений и их теоретической интерпретации на основе надежно установленных 
законов физики и иных наук. Вместе с тем остается ряд вопросов, на которые астрофизики 
и космологи намерены ответить с помощью 
различных теоретических конструкций, к примеру, тех или иных версий так называемой 
стандартной космологической модели. Некоторые из этих версий утверждают фактически 
спонтанное появление Вселенной из ничего. 
Это можно понимать и так, что фундаментальные физические законы и значения мировых 
констант существовали до возникновения Вселенной. «Иными словами, законы, похоже, не 
являются описанием Вселенной, а обладают 
неким платоновским существованием, помимо самой Вселенной. Мы пока не знаем, как это 
понимать»,— таково заключение А. Виленкина, 
директора Института космологии в Университете Тафтса (Бостон).1 Выходит, что и астрофизики в поисках ответа на вопрос о предельных 
основаниях Мира вынуждены переходить на 
язык метафизики, в рамках которого даже фундаментальное для научного познания понятие 
«время» не является обязательным. Не менее 
сложные проблемы возникают и при описании фундаментальной структуры микромира. 
Напомним лишь о корпускулярно-волновом 
дуализме, интерпретация которого в рамках 
квантовой физики и сегодня не является чемто тривиальным или имеющим только исторический интерес. Словом, человеческий разум не 
в состоянии помыслить Мир ни в его актуальной бесконечности, ни как нечто ограниченное 

в пространстве и времени, не попадая при этом 
в сети противоречивых спекулятивных построений. В истории философской мысли об этом 
весьма убедительно свидетельствуют кантовские антиномии.
Мировоззрение естественным образом увязывается с положением человека в Мире. Что за 
сущность обозначает термин «человек»? Каково 
ее происхождение? Как она связана с Миром? 
Существует три основные версии ответов на эти 
вопросы. Философский материализм полагает, 
что человек является продуктом саморазвития 
материи. Для идеалистической философии определяющим является представление о человеке как продукте некоего всеобщего нематериального начала — духа, разума. В религиозных 
монотеистических учениях человек предстает 
вершиной творения мира, призванной расти 
к Богу-творцу. Ни одна из обозначенных мировоззренческих позиций не имеет абсолютно 
убедительных логических и содержательных 
преимуществ перед другими. Дело в том, что на 
построение / принятие того или иного мировоззрения существенным образом влияют внерациональные факторы личности. Эти факторы 
могут быть различными у оптимистов и пессимистов, меланхоликов и холериков, интровертов и экстравертов, интеллектуалов и прагматиков, пожилых и молодых, в чем и следует 
усматривать одну из причин впечатляющего 
многообразия мировоззрений. В. Дильтей отмечал, что мировоззрения «не возникают в результате одной лишь воли познания», и считал 
«великие жизненные настроения», к которым 
он относил оптимизм и пессимизм, «подпочвой 
развивающихся на их основе мировоззрений»2. 
Обращение личности к религиозному мировоззрению при посредстве бессознательных факторов ее психики диагностировалось З. Фрейдом.3  

Р. Карнап связывал мировоззрение, которое он 
приравнивал к мифу, с потребностью выражения «чувства жизни». Но при этом подчеркивал, 
что искусство является адекватным, а метафизика (философия), напротив, неадекватным 

ФИЛОСОФИЯ

1 Виленкин А. Одна Вселенная или множество? // Galspace [Электронный ресурс] URL: http://galspace.spb.ru/indvop.file/49.html 
(дата обращения 28. 08. 2013).

2 Дильтей В. Типы мировоззрения и обнаружение их в метафизических системах / Культурология. XX век: Антология. М.: 
Юрист, 1995. С. 225, 220.

3 См.: Фрейд З. Будущее одной иллюзии / Сумерки богов. М.: Политиздат, 1989.

Гуманитарные науки № 3 (11) / 2013

средством для выражения чувства жизни4. Известный культуролог и историк западной культуры Р. Тарнас полагает, что в мировоззренческом выборе, помимо усилий интеллектуального 
характера, участвуют «воля, воображение, вера, 
надежда и страсть»5. «Тревога», «забота», «тошнота», истолковываемые как конститутивные 
психоэмоциональные состояния человеческой 
души, сыграли определенную роль в рождении 
мировоззренческих построений экзистенциальных философов (Ж-П. Сартра, А. Камю и др.).
И. И. Лапшин, видный деятель русской «университетской» духовной культуры первой половины XX в., ставил весьма примечательный 
для нашего рассмотрения вопрос: «Почему 
метафизика Шопенгауэра приняла форму монистического волюнтаризма? То есть почему 
Шопенгауэр признал именно волю сокровенной 
сущностью вещей и почему всякая множественность индивидуальностей (множественность вещей и сознаний) представляется ему 
лишь видимым отображением единой мировой 
воли?». Ответ он получает из сопоставления 
экзистенциального опыта Шопенгауэра с его 
метафизическим принципом: «Дисгармония 
в волевой деятельности, мучительный разлад 
между жаждой жизни и в то же время полной 
неудовлетворенностью ее содержанием — вот 
что было источником личной трагедии Шопенгауэра; этой трагедии он придал характер мировой трагедии».6

Научная истина и мировоззрение

Теперь обсудим вопрос об истине применительно к мировоззрению. «Истина мировоззрения» 
и «научная истина» — существенно различающиеся концепты. Содержание научных теорий, законы и гипотезы, объяснение фактов, 
прогнозы, как правило, максимально независимы от чувств и настроений исследователей, 
достаточно уверенно контролируются логикой 

и экспериментом (во всяком случае, именно на 
это нацелена наука), поэтому рано или поздно 
специалисты приходят к относительному единству в их признании. Мировоззрения тоже могут 
быть насыщены сведениями из различных областей науки, но для них характерно стремление 
подвести все многообразие явлений под единое, 
нередуцируемое к чему-либо другому и вечно 
пребывающее основание (как бы его ни истолковывали — Абсолют, Материя, Дух и т. п.), 
а затем «вывести» из него и таким образом объяснить, или «оправдать», пребывание человека 
в мире. Это означает, что любое мировоззрение 
коррелирует с решением проблемы смысла человеческой жизни, и, значит, с ценностной ориентацией личности. Выдающийся современный 
американский философ Р. Рорти неслучайно 
считает мировоззрение «искупительной истиной». Искупительная истина удовлетворяет 
человеческую потребность увязать события, 
людей, идеи в некий единый контекст, который 
каким-то образом оказался бы естественным, 
и даже единственно возможным, а также единственно значимым для определения смысла человеческой жизни, потому что только в данном 
контексте человеческое существование будет 
представлено в истинном свете7.
Вышесказанное подводит нас к вопросу 
о статусе «смысложизненной» проблематики 
в философии. Л. Витгенштейн, исходя из соображений антиметафизического характера, настаивал в «Логико-философском трактате» на 
бессмысленности «большинства предложений 
и вопросов, высказанных по поводу философских проблем»8. Что касается непосредственно 
проблемы смысла жизни, то его мнение таково: «Решение проблемы жизни состоит в исчезновении этой проблемы. (Не это ли причина того, что люди, которым после долгих 
сомнений стал ясным смысл жизни, все же не 
могут сказать, в чем этот смысл состоит)»9. Однако смысложизненная проблематика, вопреки 

4 См.: Карнап Р. Преодоление метафизики логическим анализом языка // Вестник Московского университета. Серия 7. 
Философия. № 6. 1993.

5 Тарнас Р. История западного мышления. М.: КРОН-ПРЕСС, 1995. С. 345.

6 Лапшин И. Шопенгауэр / Энциклопедический словарь. Издание Ф. А. Брокгауза и И. А. Ефрона. СПб., 1903. Т. ХХХIХА. С. 79.

7 См.: Рорти Р. От религии через философию к литературе: путь западных интеллектуалов // Вопросы философии. 2003, №3.

8 Витгенштейн Л. Логико-философский трактат. М.: АСТ, 2010. П. 4.003

9 Там же. П. 6.521.

строжайшим запретам антиметафизиков, никогда не утрачивала и, надо полагать, не утратит своей актуальности. На уровне сознания 
личности она фокусируется в вопросе «Зачем 
я живу?». Этот вопрос, справедливо полагал 
русский религиозный философ С. Франк, волнует и мучает в глубине души каждого (хотя, 
конечно, значение этого вопроса для конкретного человека во многом зависит от его образования, жизненного опыта, темперамента, 
формы и степени религиозности, типа деятельности и т. д.).
Хотя человек может на время, и даже на 
очень долгое время, совсем забыть о нем, погрузиться с головой или в будничные интересы, в заботы о материальной стороне жизни, 
в творческую самореализацию или социальную 
активность, но совсем и навсегда отмахнуться 
от этого вопроса не может и духовно неразвитый человек. Поэтому о том, что представляется столь важным для каждого человека, лучше 
все же говорить, чем молчать, даже если не удается говорить столь же ясно и доказательно, как 
это делает во многих случаях наука.
С. Франк (как и другие религиозные мыслители) считал, что вопрос о смысле жизни 
категорически неразрешим вне контекста религиозного мировоззрения и конкретного 
постулата о вечной жизни души. Но разве это 
единственно возможное решение? В безрелигиозном мировоззрении решение проблемы 
смысла жизни совсем не обязательно должно 
быть пессимистичным и нигилистичным. Например, таким: человек — при желании и наличии воли — может обрести смысл своей жизни 
в том, что он дает людям (своим созидательном 
трудом, творчеством), что он берет от мира 
(радость общения в кругу семьи и с друзьями, 
с природой и искусством); наконец, в личном 
примере мужества и человеческого достоинства, с которыми он переносит тяготы бытия 
и удары судьбы. Для многих людей такая мировоззренческая установка не обязательно 
предполагает надежду на вечную жизнь (которая для верующего неотрывна от исправного молитвенного служения), хотя и их жизнь 

преисполнена достоинства и благородства, сознания выполненного долга и т. д.
Кант в своей «Критике чистого разума» пришел к выводу, что любые попытки рационально обосновать метафизическую «истину» приводят к логическим тупикам (противоречиям) 
и теоретическим парадоксам10. Однако в своем 
учении о нравственности («Критика практического разума») Кант признает необходимость 
веры человека в существование Бога как духовной опоры личности в ее усилиях следовать 
своему нравственному долгу, и «эту веру ничто 
не может поколебать»11. В этой амбивалентности Кант отразил фундаментальный факт европейской культуры: истина и вера, наука и религия могут взаимодополнять друг друга как 
единство противоположностей, составляющее 
своеобразную пружину, двигательную силу саморазвития европейской культуры.
Неслучайным следует считать тот факт, что 
многие выдающиеся ученые сочетали в своем 
мировоззрении представление о Боге как мудром и благом устроителе Вселенной с убежденностью в неограниченных возможностях строго научного метода получать истинное знание 
о природе (Б. Паскаль, И. Ньютон, М. В. Ломоносов, К. Линней, М. Фарадей, Л. Пастер, 
М. Планк и др.).
Мировоззрений много, но важно понять, что 
среди них нет и не может быть «единственно 
верного». При этом проблема не в том, что одна 
мировоззренческая позиция доказывается неправильно, а другая — правильно (или наоборот), но в том, что у полемизирующих сторон 
не существует единого поля аргументации: те 
положения, которые в качестве аргументов являются несомненно истинными для одних, не 
признаются в качестве таковых другими, и любая дискуссия оказывается неконструктивной. 
Поэтому человек волен идти по жизни с понятной ему и родственной его душевной организации «искупительной истиной» (если он вообще 
нуждается в ней), и никто не должен понуждать 
его ни с помощью прозелитизма или системы 
воспитания/образования к принятию какого 
бы то ни было «аутентичного» мировоззрения. 

ФИЛОСОФИЯ

10 См.: Кант И. Критика чистого разума. М.: Наука, 2008.

11 См.: Кант И. Критика практического разума. М.: Наука, 2007.

Гуманитарные науки № 3 (11) / 2013

И это — нормально: кто-то надеется получить 
«искупление» верой в единого Бога (Христа, Аллаха, Яхве); для других представление о подобном существе (как и о его способности творить 
чудеса, а также о его стремлении поощрять 
и наказывать людей за их поступки, за веру 
в него или отсутствие таковой) несовместимо 
как с результатами, так и проблемами, методами, языком, вообще всем духом современной 
науки, технологическим прогрессом, в которых 
не нашлось места ни Богу (во всяком случае, 
такому его пониманию, которое присуще любой из известных религий), ни чудесам; третьи 
тяготеют к многокрасочному миру языческого 
многобожия и т. д. Все же притязания на наличие интерперсонального, «пригодного» для всех 
мировоззрения (научного, философского либо 
религиозного) являются плодом либо невежества, либо лукавства: в доступной человеку части Мироздания и в нем самом нет ничего такого, что с необходимостью побуждало бы его ум 
и сердце занять именно эту, а не какую-то иную 
мировоззренческую позицию.

религиозность и поиски духовности

В России противостояние тех, кто «горой стоит» за церковную веру, и тех, кто с тем же энтузиазмом ее отвергает, не завершилось фактом 
поражения политических сил, насаждавших 
безверие не только с помощью идеологического террора, но и физического насилия: с уходом в небытие государственного «воинствующего» материализма и атеизма нарождается 
феномен «воинствующей» церковной веры. 
Сегодня достаточно распространенной стала 
мысль о том, что обращение народа в эту веру 
необходимо для спасения России от нравственного нигилизма и вестернизации, а тот 
гражданин, который скептически относится 
к ней, непатриотичен, бездуховен и потенциально опасен для общества.
Само понятие «духовность» при этом безоговорочно отождествляется с церковной религиозностью, а нравственное просвещение 
и воспитание молодежи считается возможным 
осуществлять лишь в рамках приобщения к религиозным ценностям и церковной догматике. 
Об этом свидетельствуют стремление встроить 

религиозную идеологию в школьное образование (под предлогом ознакомления молодых 
людей с основами религиозной культуры), передача церкви хранящихся в музеях произведений искусства и символов религиозного содержания, регулярное присутствие церковных 
иерархов на каналах СМИ в роли блюстителей 
общественной нравственности, и т. п. Конечно, 
нынешнюю ситуацию можно понять как восстановление исторической справедливости после многих лет гонений со стороны официального государственного атеизма, которые церковь 
испытала в советский период. Не следует недооценивать и ту огромную роль, которую церковь сыграла в развитии культуры (особенно 
европейской): многие гениальные произведения 
литературы, музыки, живописи не только были 
вдохновлены религиозными сюжетами, персонажами, чувствами, но их невозможно в полной 
мере понять, абстрагируясь от этой основы. Все 
это справедливо. И все же в современном мире, 
опирающемся на быстро растущие научные знания, создаваемые на их основе высокие технологии, при условии жизни в светском государстве вряд ли правомерно делать столь сильный 
акцент на значении религиозных ценностей (забывая при этом, что значительная часть населения или продолжает оставаться безразличной 
к религиозной проблематике или формируется 
на нерелигиозной и даже антирелигиозной мировоззренческой основе). Забывается при этом 
и то, что противостояние религиозному мировоззрению является столь же древним и часто 
не менее плодотворным для развития мировой 
культуры, чем сама религия.
При сегодняшнем уровне развития науки 
по меньшей мере странным можно считать отношение к священным текстам любых религий 
как источнику серьезных знаний о природе 
и самом человеке. Это часто оборачивается реанимацией самых примитивных и архаичных 
представлений об окружающем мире, способствует росту недоверия и скепсиса по отношению к сложному и кропотливому труду 
ученых (которые сами никогда не претендуют 
на обладание окончательной истиной), снижению авторитета науки в общественном сознании и, в том числе (что особенно опасно), 
в молодежной среде.

Следует, наверное, напомнить и о том, что 
интерпретируют подобного рода явления как 
неизбежное столкновение божественных и сатанинских сил, а такая интерпретация потенциально опасна тем, что на ее основе можно 
без особого труда оправдать фанатизм, и каждая из конфессий, следуя завету ее основателя, 
провозглашает свою веру единственно верной, 
а принадлежность к иной вере едва ли не большим грехом, чем просто безверие. Религии, 
особенно монотеистические, по своей сути непримиримы к иным религиям и вообще к иным 
мировоззрениям. Они претендуют на то, что 
именно в них и через них человеку открывается Божественная Истина. Если Бог истин, если 
истинны Его имя, облик, атрибуты, священная 
история, святые, то это должна быть истина 
для всех людей,— отмечает Н. С. Розов12. А ведь 
И. Кант предупреждал нас: : «<…> религиозные 
распри, которые столь часто потрясают мир и 
заливают его кровью, никогда не представляли 
собой ничего другого, кроме разногласий изза церковной веры»13.  Идеологи религиозных 
организаций нередко проповедают жестокость 
(которая всегда присутствовала во всех религиях наряду с милосердием и состраданием). 
Впрочем, и другие формы мировоззрения, 
«обращенные» в идеологию, с неменьшим «успехом» использовались для антигуманных целей (метафизика воли к власти — в идеологии 
третьего Рейха; социальная метафизика классовой борьбы — в идеологии большевизма 
etc.) В этом смысле теизм и атеизм, равно как 
идеализм и материализм (в их идеологизированном формате), с присущей им интенцией 
«победить», «искоренить», «вытеснить», не вписываются в модель консонансного социального бытия. Поэтому желательной является такая 
ситуация в обществе, когда над политическим, 
юридическим и социально-экономическим 
дискурсами не довлела бы мировоззренческая 
идеология, а мировоззренческий выбор личности не находился бы под прессом государства и церкви.

Проблема толерантности

 Особенно важной проблемой для современного мира, на наш взгляд, представляется укрепление традиции толерантности в мировоззренческой сфере. Европа выстрадала эту традицию 
на собственном историческом опыте кровопролитных религиозных войн. В других регионах 
мира, религиозных конфессиях есть свои истоки и опыт толерантности (например, в буддизме). Однако толерантность не является пока доминирующей тенденцией в современном мире. 
Ее антиподом является мировоззренческая 
нетерпимость, т.е. не просто критическое либо 
скептическое, но именно агрессивное отношение к людям с иным мировоззрением на основе 
убеждения в том, что только мое (наше) мировоззрение правильно и допустимо. Примеры 
проявления этой нетерпимости (на этнической, религиозной, социальной основе) хорошо 
известны в том числе из истории последнего 
столетия. Безальтернативный способ коммуникации между субъектами несовместимых мировоззрений нам представляется таким, когда 
ее участники оказываются способными к соблюдению мировоззренческого нейтралитета: 
«Слышать друг друга, и при этом обойтись «без 
драк на меже» <…> можно лишь при обоюдном 
допущении, что может быть, я прав, или, может 
быть, ты прав, или никто из нас, или, неизвестным для нас способом, мы оба правы вместе»14.
Часто упускают из виду, что толерантность 
может иметь место лишь при наличии единства в сфере базовых ценностей консонансного 
социального бытия. Ныне человечество уже 
познало горечь мировоззренческой нетерпимости, расового, национального, социальноклассового эгоизма. Оно поставлено перед 
необходимостью решения острейших экологических проблем, предотвращения либо преодоления последствий катастроф природного 
характера, вплотную приблизилось к прозрению (философскому осмыслению) координат единого аксиологического пространства 

ФИЛОСОФИЯ

12 См.: Розов Н. С. Ценности в проблемном мире: философские основания и социальные приложения конструктивной 
аксиологии. Новосибирск: Изд-во Новосибирского ун-та. 1998.

13 Кант И. Трактаты и письма. М.: Наука, 1980. С. 178.

14 Панич А. О пользе и вреде скептицизма для философии //Fornit [Электронный ресурс] http://www.scorcher.ru/art/theory/
scepticism/scepticism2.php (дата обращения 28. 08. 2013).

Гуманитарные науки № 3 (11) / 2013

международного сообщества, принципов его 
глобальной жизненной идентичности, «кодекса человечности». Номинально они представлены в международно-правовых документах 
и актах, а также в национальных конституциях демократических стран. Разумеется, это 
единство не есть априорное, раз и навсегда 
предзаданное условие всепланетного человеческого бытия. 
Это, скорее, задача, которую каждое новое 
поколение обречено переосмысливать и решать заново, сознавая при этом, что осуществление этого единства всегда является временным и исторически обусловленным. И так 
ли уж важно (в практическом плане), в чем 
усматривать его основание — в антропологическом единстве человечества, в адаптационных закономерностях эволюции социального 
бытия, в априорной теоретической интуиции, 
или в Слове, которое было у Бога? Важно признать другое: добровольное и осознанное (по 

Канту — основанное на понимании и самообязывании) следование кодексу человечности составляет одно из важнейших условий 
выживания планетарной цивилизации. Разработка и обоснование возможных сценариев 
развития в эпоху глобализации, прогнозирование ценностного универсума человеческой 
цивилизации – таково одно из важнейших 
предназначений современной гуманистической философии и основание ее существования в качестве важнейшего компонента 
культуры. Такая философия невозможна без 
опоры на принципы современного рационализма (включающего, безусловно, понимание 
значимости все более совершенных наблюдательных и экспериментальных средств), 
без осмысления постоянно расширяющегося 
объема научных знаний о мире и человеке, без 
всестороннего критического анализа противоречивого (и нередко трагического) тысячелетнего опыта.

Литература

1. Виленкин А. Одна Вселенная или множество? // Galspace [Электронный ресурс] URL: 
http://galspace.spb.ru/indvop.file/49.html (дата обращения 28. 08. 2013).
2. Витгенштейн Л. Логико-философский трактат.— М.: АСТ, 2010.— 177 с.
3. Дильтей В. Типы мировоззрения и обнаружение их в метафизических системах / Культурология. XX век: Антология.— М.: Юрист, 1995.— 703 с.
4. Кант И. Критика практического разума.— М.: Наука, 2007.— 528 с.
5. Кант И. Критика чистого разума.— М.: Наука, 2008.— 662 с.
6. Кант И. Трактаты и письма.— М.: Наука, 1980. С. 178.— 712 с.
7. Карнап Р. Преодоление метафизики логическим анализом языка // Вестник Московского 
университета.— Серия 7.— Философия.— 1993.— № 6.
8. Лапшин И. Шопенгауэр // Энциклопедический словарь. Изд. Ф. А. Брокгауза и И. А. Ефрона.— СПб., 1903. Т. ХХХIХА.— С. 79.
9. Панич А. О пользе и вреде скептицизма для философии //Fornit [Электронный ресурс] 
http://www.scorcher.ru/art/theory/scepticism/scepticism2.php (дата обращения 28. 08. 2013).
10. Розов Н. С. Ценности в проблемном мире: философские основания и социальные приложения 
конструктивной аксиологии.— Новосибирск: Изд-во Новосибирского ун-та. 1998.— 292 с.
11. Рорти Р. От религии через философию к литературе: путь западных интеллектуалов // 
Вопросы философии.— 2003.— № 3.
12. Тарнас Р. История западного мышления.— М.: КРОН-ПРЕСС, 1995.— 448 с
13. Фрейд З. Будущее одной иллюзии // Сумерки богов.— М.: Политиздат, 1989.— С. 94–143.
14. Чукин С. Г. Ю. Хабермас versus А. Макинтайр: к вопросу об основаниях современного 
философствования / Размышления о философии на перекрестке второго и третьего тысячелетий: Сборник к 75-летию профессора М. Я. Корнеева. Серия «Мыслители». Вып. 
11.— СПб., 2002.