От Аксенова до Глуховского. Русский эксперимент. Экстремальный путеводитель по современной русской литературе

ТАТЬЯНА КОЛЯДИЧ

ОТАкеЕНО8А
доrЛУХО8екоrо

Русский зксперимент

Экстремальный путеводитель
по современной русской
литературе

Москва
2010

УДК 94(47)

ББК 66.3(2)

К60

КОЛЯДНЧ Т.М.
К60
От Аксенова до Глуховского. Русский эксперимент. Экстремальный путеводитель по современной русской литературе/ Татьяна Колядич. - М.: Олимп, 2010. - 349 [3] с.

ISBN
978-5-7390-2285-1
(000
«Агентство «КРПА Олимп»)

в настоящей
книге рассмотрены
наиболее приметные,
с точки
зрения
автора, явления
литературного
процесса
начала ХХ! века.
Очевидно, что, пережив «переходный период», литература стала развиваться интереснее, в ней начался откровенный
эксперимент,
прищли новые темы и проблемы. Возникли понятия «глянцевая литература» и «литература для клерков» (О. Робски и С. Минаев).
По жанру это книга статей по отдельным, значимым для автора
вопросам, один из первых шагов на пути обобщения продолжающегося процесса.
Но в формате книги это главы. Поэтому и назовем
наши размышления
книгой статей в габаритах монографии,
где для
удобства материал распределен на отдельные главы.

УДК 94(47)
ББК 66.3(2)

ISBN 978-5-7390-2285-1
(ООО «Агентство «КРПА Олимп»)

© 000 «Агентство «КРПА ОЛUМn», 2010

От автора

в настоящей
книге рассмотрены
наиболее
приметные,
с точки зрения
автора,
явления
литературного
процесса
начала XXI века. Очевидно,
что, пережив «переходный
период», литература стала развиваться
интереснее,
в ней начался откровенный
эксперимент,
пришли
новые темы и
проблемы.
Возникли
понятия
«глянцевая
литература»
и
«литература для клерков» (О. Робски и С. Минаев).
Ясно, что литература стала другой. Она не смогла избежать влияния
технического
прогресса,
напоминая
развернутую в тексте компьютерную
игру или блоговский
дневник. Или правилом
стало представление
книги в модном
концептуальном
месте вместе с музыкальным
альбомом,
видеоклипом,
фильмом.
Но все равно нарратив,
традиция
рассказывания
остаются значимым
приемом.
Но и традиционный
роман никуда не делся, только реалистическое
стало соединяться
с условным,
фантастическим, метафорическим.
Получился
сложный
сплав,
который пытаются
не признать литературой.
Но куда от этого
деваться? В свое время называли
мемуары художественнодокументальным
направлением.
И куда пришли?
Прием
воспоминаний
стал доминантным,
а текст заполнили
многочисленные
разговоры-припоминания
и фиксация
разнообразных
чувств и переживаниЙ.
Теперь
воспоминания
стали формой и приемом,
образовалась
традиция,
которую
и используют.

Татьяна КОЛЯДИЧ.ОТ АКСЕНОВА
ДО ГЛVХОВСКОГО

Не пытаясь объять необъятное,
автор пытается выявить
прежде
всего тенденцию,
те аспекты,
которые
отличают
наше время. Они обозначены в виде прилагаемого проспекта книги. В центре оказывается литературная ситуация после 2002 года, коша стали все чаше говорить о смене парадигмы, начале формирования
новых приемов мировидения.
Среди
авторов
В. Аксенов,
Хольм
Ван Зайчик,
Дм. Липскеров,
И. Ефимов, А. Иванов, Д. Рубина, В. Пелевин, М. Петрова, л. Улицкая, бывшие и нынешние блоговские авторы. Некоторые
имена определятся
в ходе выполнения проекта,
поскольку
продолжается
вхождение
в литературу
молодых
и перспективных
имен.
Но важны не
актуальность и эпатажная манера, а нравственный и стилевой
поиски, на которых мы и предполагаем сосредоточиться.
Предполагается
именно авторский
взгляд, его мнение о
процессе,
который формируется
на глазах читателя. Отсюда и сочетание критического
и аналитического
подходов.
Современный
читатель торопится,
он ищет сюжет, хочет просто промчаться по тексту и забыть о его сушествовании. Но чтение это труд, определенная
работа, которую
нужно
выполнить,
чтобы
сформировать
свое мнение
и
представление
о жизни.
Готовы ли к такому читателю писатели? Часто говорят, что наша литература назидательна
и
нравоучительна.
Да, извечные
вопросы:
«Кто виноват?» и
«Что делать?»
Не случайно формалисты
в двадцатые годы стремились
создать литературу,
основанную
на ином качестве фабулы,
то есть устройстве текста. Новый читатель требовал и иных
форм, отсюда такое развитие жанровых моделей фантастического, приключенческого,
авантюрного
и исторического
романов.
Увлекательно,
динамично
и познавательно,
с оглядкой на будущее.
Почему литература не пошла по этому пути? Ответ прост:
создавал ось коллективное
мышление
и требовался
массо

От автора

вый персонаж, такой, как все остальные, без особенностей.
Вот и двинулась литература
по пути фиксации
мифологической действительности,
и отчасти в этом формате и осталась. Конкретный
характер описания
материала обусловил
минимальное
представление
теоретических
обобщений.
Формально
это книга статей по отдельным
значимым
для автора вопросам,
один из первых шагов на пути обобщения продолжающегося
процесса. В книге это главы. Поэтому и назовем наши размышления
книгой статей в габаритах монографии,
где для удобства материал распределен
на отдельные главы.
Техническая
поддержка проекта осуществлена
научными сотрудниками
ИМЛИ
им. А.М. Горького
РАН В.Ф. и
Ф.с.
Капицами.

5

КТО ПОБЕДИТ «УЛИССА»?

Что происходит
в литературе
начала XXI века? Многие
сходятся
во мнении,
что конец
века, рубеж веков это
время перемен,
осмысления
итогов и новый шаг вперед.
Так ли это?
Непростые
явления
девяностых
породили
произведения, в которых резко, жестко, натуралистично
осмысливалось происходившее.
Их даже оценили
как «чернушную
литературу».
Вызывающее
определение.
Хотя эпатаж авторов отчасти оправдан,
ведь в это время шел процесс отторжения от прежних догматов,
устоев, канонов
социалистического реализма,
происходило
возвращение
произведений
с явно выраженными
авангардными
свойствами.
Возникла
и потребность
возвращения
героя с внятными
психологическими чертами.
Расчистили,
восстановили
и задумались.
Пока скрещивались копья,
рассуждали
о «переходном
периоде»,
существовании
или отсутствии парадигмы
постмодернизма,
наличии новых талантов, литературный
ручеек превратился
в
поток и влился в мировую культуру. Взаимовлияния
оказались настолько
обширными,
что в рецензиях
замелькали
имена западных
литературных
деятелей.
Даже показалось
неприличным
обойтись без сравнительных
сопоставлений.
Одновременно
российских
авторов
стали
замечать
и
примечать,
переводить,
приглашать
на престижные
выставки,
награждать
мировыми
премиями.
Причем
иногда

КТО ПОБЕДИТ
«УЛИССД»?

весьма значительными,
основанными
на результатах
продаж их текстов (премии
читательских
симпатий,
книжных
магазинов).
Попробуем
обозначить,
что случилось в начале XXI века, и вывести некоторые закономерности,
понять, самодостаточна ли новая словесность и совершены ли в ней открытия.
Конечно,
задача непростая,
нужно собрать факты и попытаться описать происходящее.
Однако если споры о литературном процессе существуют, значит, он продолжается.
Речь не идет о доминантных
тенденциях
или предпочтениях автора. Представлен просто взгляд читателя, ищущего
качественную
беллетристику.
Те тексты, в которых встречаются реальные конфликты
и завязываются
земные страсти, рассказывается
история
о себе и о времени.
Словом,
сюжет с конкретикой,
динамикой,
элементами
психологии. Хочется уйти от откровенно
развлекательных
текстов,
создаваемых
по канонам
килобайтной
литературы
по
принципу: прочитал и забыл.
Погрузиться
в текст
можно
по-разному,
например,
просто расчистить
мозги после сложного
трудового
дня.
Ведь родилось
же выражение
«трамвайное
чтение».
Но
опять-таки
не все просто. Потрачено время, оно тоже стало
продуктом, его только купили издатели книг. Отсюда и читательские
предпочтения.
Не случайно
возник
мощный
глянцевый
поток, офисная
литература.
Произошло
явное
размежевание
читательских
групп по интересам.
Оказалось, что большинство
интересуют
детективы,
любовные
романы,
фантастика.
Такие доминанты
выделяют сегодня
библиографы
и социологи.
Правда,
и здесь встречаются
свои сложности,
то, что
понятно
и просто, выглядит
иногда примитивно.
Или относится
к развлекательным
жанрам,
не станешь
же всем
говорить, что читаешь только детективы или женские истории. А может быть, это и есть литература. Ведь в серьезной

7

Татьяна КОЛЯДИЧ.ОТ АКСЕНОВА
ДО ГЛVХОВСКОГО

литературе
иногда днем с огнем не сыщешь
отношения,
только
авторские
квинтэссенции.
Или другой фактор
модности.
Раскрутят автора, и вроде бы нужно его прочитать, иначе ты как бы недочеловек,
не понимаешь,
о чем
говорят окружающие.
Все же в первую очередь читатель хочет услышать историю, причем
изложенную
внятным
языком.
Его языком,
тем, на котором он разговаривает,
без всяких дискурсов
и
нарративов.
Кроме того, он хочет найти в тексте самого
себя, свои проблемы,
иначе говоря, собственный
или похожий случай, пусть и изложенный
в формате
«Анны Карениной». Следовательно,
перед современным
автором встает непростая
задача: отыскать
свою тему, внятно ее изложить, не забыв про узнаваемый
сюжет и характеры.
Тогда
читатель сам придет к нему, его не нужно будет искать.
Окажутся
ли востребованными
иные тексты?
Рассчитанные на вдумчивое прочтение,
требующие распутывания
писательских
придумок ... Ответ не так прост. Тривиальнее
ответить
«да», без гениев,
умных и неординарных
людей
общество впадет в стагнацию.
Но происходит мощная компьютеризация,
глобализация
и прагматизация
мира.
За
указанными
явлениями
следуют вешизм,
отсутствие
свободного времени и утрата навыка чтения.
Но побыть с книгой это и отдых, и та же работа. Существует же специальная
профессия
«филолог», предполагающая изучение текста в том же формате,
что и букашек
под микроскопом.
Какие критерии и оценки даются?
Сама критика сегодня неоднозначно
оценивает литературный процесс. Разрушение привычных определений деревенская,
военная,
городская,
историческая,
лагерная
буквально
ввергает
в коллапс.
Пробуют
дефиниции
типа постмодернизма,
магического
реализма,
натурализма.
Ощущая недостаточность
критериев,
начинают
говорить о
реалистическом
произведении
с разными
придатками.
Как
будто речь идет о продукте с всевозможными
добавками.

КТО ПОБЕДИТ
«УЛИССД»?

Не менее размытым
оказывается
и понятие
«современная литература». Если спросить читателя, критика, литературоведа, то получим самые противоречивые
ответы. Одни
отнесут современный
период к послевоенным
десятилетиям, другие скажут,
что он происходит
на наших
глазах.
Ясно, что волнует непрочитанность,
неумение
отследить
новинку.
Объединяет
эти высказывания
и другое свойство,
ощущение перемен. В первом случае их связывают с оттепелью,
поворотом литературы
от догматической
к динамической,
наполненной
разнообразными
событиями
и характерами.
Во втором речь идет о тех новинках,
которые
хочется
прочитать, поэтому сошлются на тексты, о которых слышали (читали) в средствах массовой
информации
или в специальных изданиях.
Во всяком случае, ясно, что нужны новые критерии определения
понятия
«современный».
Временной
признак
остается доминирующим,
ибо принцип дробления
культурных периодов
по социально-эстетическим
критериям
существовал достаточно
долго, определяясь
догматами
тоталитарного искусства. Сознание меняется медленно, и отход
от черно-белого
мышления
практически
только начинается. Поэтому и выделяем «современный
этап» по опорным
историческим
и общественным
датам.
Впрочем, и отдельные
факты говорят о правомерности
нашего выбора. Меняются функции литературы.
Из дидактической
и назидательной
она становится
рассказывающей, повествующей
о конкретных
проблемах и откровенно
развлекающей
читателя.
Если раньше фиксировалась
непосредственная
реакция
автора на советскую действительность
с ее несомненными
достижениями,
то начиная
с середины
80-х наблюдается
максимальное
приближение
к той жизни, которая интересна читателю:
успехи соседа в бизнесе,
выход замуж дур
9

1О
Татьяна Коляднч. ОТ АКСЕНОВА
ДО ГЛVХОВСКОГО

нушки за светского льва, получение богатства от неизвестного родственника,
проживавшего
в Америке. Достаточно
вспомнить быстрый и однозначный
успех Д. Донцовой
или
распространение
многочисленных
женских романов в формате глянцевых историй. Развивались
и такие образования,
как триллер,
трэш, ужастики,
ретродетектив.
Активизировались многочисленные
разновидности
фантастики.
В первую очередь перемены
коснулись
проблематики
и
типа героя. Возможность
говорить о табуированных
философских,
религиозных
и политических
проблемах, запретных и маргинальных
темах: армейской
дедовщине,
лагерной зоне, репрессиях
нищенстве,
наркомании,
абортах, педофилии
-
привела к появлению
новых персонажеЙ.
Вместо явно положительного,
передового строителя социализма
появился
иной
герой,
лишенный
какой-либо
«заданности»
и даже явно сниженный.
Сегодня никого не
удивляет и кажется само собой разумеющимся
выведение в
центр повествования
простого обывателя, ничем не примечательной
личности.
Но в свое время
критика
писала
о
«маргинальном
герое», то есть отщепенцах,
отбросах обшества, проникших
в литературу и нарушивших
ее девственность.
Тогда же авторы стали фиксировать
конкретную
повседневную реальность, причем не только в ее положительных,
но и отрицательных проявлениях,
так что критики заговорили о резко негативном настрое отдельных текстов, их якобы
излишней
натуралистичности.
Обыденная проза показалась
даже отчасти наивной и несложной
или, по контрасту эпатажной,
слишком
резкой,
нелицеприятной.
Ее появление
однозначно
отразило
изменения
мышления,
зарождение
иного сознания,
потребовавших
не только смены тем, героев, но и поиск новых приемов языковых средств.
На самом же деле на смену конкретному
и правдивому
изображению
действительности
в определенных
истори
••