Эпистемология и философия науки, 2005, том 4, №2


                “Эпистемология




 философия НАУКИ



   Ежеквартальный журнал 2005, т. IV, №2




Институт философии Российской Академии наук

РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК

ИНСТИТУТ ФИЛОСОФИИ





ЭПИСТЕМОЛОГИЯ & ФИЛОСОФИЯ НАУКИ

Т. IV, № 2





Научно-теоретический журнал по общей методологии науки, теории познания и когнитивным наукам










«канон +» РООИ «Реабилитация» Москва 2005

        Оглавление


Редакционная статья^

©     Наука и иные типы знания:                              
      позиция эпистемолога........................... 5      
      И. Т. Касавин                                          
fill  Акад                                     |             
      Мозг как компьютер,                                    
      культура как программа.......................... 16    
      Ричард Рорти (США)                                     
      Историческое apriori                                   
      как фигура эпистемологического анализа:                
      Хюбнер и Фуко.................................. 36     
      С. М. Гавриленко                                       
 Г*1  I Панельная дискуссия                                1
  и                                                         
      философии науки............................... ан-     
      В. Н. Пору с                                           
      Есть ли у методологии науки                            
      антропологический контекст?..................... 77    
      В. В. Чешев                                            
*■    Прощай, философия!............................. 80     
      Ф.Т. Михайлов                                          
г. .. К эпистемологии сновидений.                            
© у   Европейский опыт..............................104      
      А. В. Львов                                            
1 ’•  | Междисциплинарные исследования      |                
4М                                                           
      А. Ю. Антоновский                                      
      Самоописания.....................................118   
      Никлас Луман                                           
      Case-studies                                           
ж     Представляем рубрику............................. 136  

2

Проблема времени у Исаака Ньютона................................137
   П. П. Гайденко
Систематизация знания в процессе формирования квантовой физики....... 150
   С. Б. Шапошник

Энциклопедия

   Обсуждаем статью «Теория» .................
— В. П. Филатов, М. В. Попович, В. Н. Садовский, А. Л. Никифоров, Э. Гидденс

168

Контекст

Тайна гиперболы
А. А. Белый

181

Симпозиум

196

Г устав Шпет и современная философия гуманитарного знания
   (Заметки участника конференции).
   О. В. Вышегородцева

Архив

О работе X. Ортеги-и-Гассета «Исторический смысл теории Эйнштейна»................212
   Вл. П. Визгин

Исторический смысл теории Эйнштейна
   X. Ортега-и-Гассет

219

Ученый совет

Эпистемологическая тематика
   в диссертационном совете Д.212.267.01 при Томском госуниверситете......
   О. Г. Мазаева

231

\ Новые книги

О книге Е. Н. Князевой и С. П. Курдюмова «Основания синергетики».............................237

Р. Г. Баранцев

3

    О книге А.П. Назаретяна «Цивилизационные кризисы в контексте Универсальной истории»...........240
       Р. Г. Баранцев
    Меняющаяся повседневность как неизменная граница познания и практики...242
       В. Г. Федотова
    Новые книги по эпистемологии на французском языке А. Ю. Антоновский                            253

Наши юбиляры

Наши юбиляры.............................258

        Contents........................................ 260
        Наши авторы..................................... 261
        Памятка для авторов............................. 262
        Подписка........................................ 263


      Публикуемые материалы прошли процедуру рецензирования и экспертного отбора.



           Редколлегия журнала
           И. Т. Касавин (главный редактор), А. Ю. Антоновский (ответственный секретарь), В. И. Аршинов, Д. И. Дубровский, В. Г. Горохов, В. А. Колпаков, Н. И. Кузнецова (Институт истории естествознания и техники РАН), И. К. Лисеев, Л. А. Микешина (Московский педагогический государственный университет), А. Л. Никифоров, А. П. Огурцов, В. Н. Порус (заместитель главного редактора, Государственный университет - Высшая школа экономики), В. Л. Рабинович (Институт культурологии Министерства культуры), В. П. Филатов (Российский государственный гуманитарный университет).

           Международный редакционно-издательский совет
           В. С. Степин (председатель), П. П. Гайденко, И. Т. Касавин (заместитель председателя), В. А. Лекторский, И. Ю. Шпуров, X. Ленк (Германия), X. Позер (Германия), Е. Рада Гария (Испания), Т. Рокмор (США), Г. Фол-лмер (Германия), С. Фуллер (Великобритания), Р. Харре (Великобритания), К. Хюбнер (Германия), Д. С. Чернавский.

           Региональный редакционный совет
           В. А, Бажанов (Ульяновск), А. Г. Егоров (Смоленск), Е. В. Золотухина (Ростов-на-Дону), М. И. Микешин (Санкт-Петербург), М. Ю. Опенков (Архангельск), Л. С. Сычева (Новосибирск), И. В. Черникова (Томск), М. В. Шугуров (Саратов), С. П. Щавелев (Курск), Ю. М. Сердюков (Хаба


© 2005 Институт философии РАН. Все права защищены.

ЭПИСТЕМОЛОГИЯ & ФИЛОСОФИЯ НАУКИ, Т. IV, № 2


    позиция эпистемолога


И. Т. КАСАВИН


1.  Исторические ретроспективы

Вопрос о соотношении науки и иных типов знания и сознания во все эпохи имел под собой фундаментальные культурные сдвиги и контроверзы. Он принадлежит к классическим философским проблемам, форма постановки и обсуждения которых исторически изменялась в зависимости от отношений между философией и мифом, наукой и философией, наукой и религией, наукой и идеологией. Для российской философии во второй половине 1980-х годов серьезный анализ этой проблемы стал свидетельством пересмотра одной из догм, которую диалектический материализм разделял с другими просвещенческими и сциентистскими философскими течениями. Положение о незыблемом авторитете науки как высшего типа знания, который снимает, или отменяет¹ все его другие типы и позволяет оценивать их с позиции всезнающего и объективного судии, было чревато весьма жесткими

    ¹ Немецкое «aufheben», обычно переводимое в философских текс-; как «снятие», в первоначальном значении идентично русскому «от-зять».

И. Т. КАСАВИН

[редакционная стать •

эпистемологическими ограничениями. Во-первых, метод философского анализа знания и познания должен был быть максимально приближен к научному, сведен к процедурам и концепциям тех наук, которые уже выделились из философии, а именно, к логике и психологии. Во-вторых, эмпирическим базисом философской эпистемологии призваны были служить «данные наук»: аргументация философских положений требовала подтверждения или опровержения со стороны фактов и теорий, относящихся к частным естественнонаучным или социально-гуманитарным дисциплинам. В-третьих, в качестве предмета эпистемологического анализа была призвана выступать наука и только наука: теория познания, по существу, редуцировалась к философии науки. Эти три тезиса, среди прочего, во многом характерны для так называемой классической эпистемологии вообще, представителями которой могут быть в той или иной мере признаны и Иммануил Кант, и Фридрих Энгельс, и Карл Поппер.
   Сегодня многим кажется, что классическая эпистемология развенчана и большей частью отброшена, и потому возможно простое принятие одной из ее альтернатив. Однако такого рода убеждение основано лишь на впечатлении от кризиса марксистско-ленинской философии. Ведь современная эпистемология на Западе в значительной мере сохраняет классические черты - это своего рода «мейнстрим», которого придерживается, к примеру, большинство философов аналитического направления². Кроме того, всякий ответственный эпистемолог обязан сначала критически проанализировать возможные альтернативы классической эпистемологии и убедиться в том, что они обеспечивают интеллектуальный прогресс. А для этого, в свою очередь, требуется определенный возврат назад, ретроспективный взгляд для более тщательного анализа предпосылок и следствий, достоинств и недостатков классической эпистемологии. Что двигало ее сторонниками, которых самый строгий ум не сможет обвинить в некомпетентности или интеллектуальной косности? Безусловно ли ущербен идеал научной эпистемологии?
   Сделаем еще один шаг в прошлое, когда идеал наукообразной философии еще не сформировался, в эпоху позднего Возрождения, времена Фрэнсиса Бэкона и Рене Декарта - признанных предтеч нововременной науки и философии. Борьба со схоластической ученостью, наследием средневекового университета - один из значимых лейтмотивов их учений. Авторитеты Платона и Аристотеля следует

    ² По свидетельству X. Патнэма, многие из них являются сторонниками корреспондентной теории истины и подобных положений классической эпистемологии. См.: Патнэм X. Разум, истина и история. М., 2002.

6

НАУКА И ИНЫЕ ТИПЫ ЗНАНИЯ:
ПОЗИЦИЯ ЭПИСТЕМОЛОГА

отбросить во имя нового метода философского исследования³, полагают они. Этот метод призван избавить познание от предрассудков и догм, вернуть его на дорогу здравого смысла, повернуть его лицом к природе. Предназначение данного метода в том, чтобы способствовать формированию новой науки, которая в силу своего отсутствия еще не может служить идеалом философского дискурса и потому никак не сковывает мысль. Ситуация, когда старые идеалы и нормы мышления должны быть отброшены, а новые еще не сформировались, обусловила уникальную свободу мышления, которую П. Фейе-рабенд применительно к Галилею характеризует как «эпистемологический анархизм».
   Таким образом, ученые Возрождения, если перефразировать классика, не были людьми научно ограниченными. Наука в те времена представляла собой не некий принадлежащий к истеблишменту социальный институт, в котором можно сделать карьеру, но рискованное индивидуальное предприятие, движимое лишь тягой к знанию. Вплоть до середины XIX в. - окончательного торжества идей Просвещения, когда наука стала легальной и влиятельной альтернативой религии, научность оставалась прогрессивным социальным идеалом. Однако с тех пор его прогрессивность стала постепенно сходить на нет, ибо способность идеала звать к иному, лучшему будущему предполагает его временную удаленность и практическую нереализованность. Реализация идеала всегда дискредитирует его. Как только наука становится социальным институтом со своими собственными интересами, бюрократией, финансированием, борьбой за власть и влиянием на политику, как только обнаруживается возможность использования достижений науки во вред обществу, начинается кризис идеи научности.
   Примечательно в этой связи творчество Жюля Верна - основоположника научной фантастики. В его романах будущее предстает в образе осуществленных научных открытий. Именно они знаменуют собой неизбежное движение человечества вперед, в основе которого, таким образом, лежит деятельность разума - в предельном варианте - творчество гения. Намек на содержащуюся здесь проблему обнаруживается при сопоставлении героев «Таинственного острова», Сайреса Смита и Капитана Немо - квалифицированного, компетентного инженера и научного гения, далеко опередившего свое время. Сайрес

    ³ Справедливости ради заметим, что «философия» в сознании той эпохи понималась как «естествознание» в отличие от теоло;ии (богопо-знания) и юриспруденции (знания социальных установлений). Это было выражено в структуре университетского образования, в котором философский и медицинский факультеты отличались несущественно.

(редакционная стать£

И. Т. КАСАВИН

        Смит - образец социализированного ученого, живущего в гармонии с >₅ * окружающим обществом и работающего на его процветание. Вся его 11 научно-инженерная деятельность предстает прозрачной иллюстраци-ей к учебникам физики и химии рубежа XVIII—XIX вв. Капитан Немо -■[    (ив еще большей мере его более агрессивные, фанатичные и безумЙ      ные коллеги из других романов писателя), напротив, являет собой
        страдающего и отринутого обществом чудака, хранителя тайны. Его открытия - откровения новой эпохи, пути их (и их инженерной реализации) непостижимы для обычного ума. Эти два героя Верна - персонажи знаменитого противостояния таланта и гения - воплощают две ипостаси науки и тем самым исподволь ставят под вопрос ее единство и совершенство.


[редакционная стать •;

      2.   Кризис науки?

         Что же это за ипостаси науки, которые задолго до философов были обнаружены писателем-фантастом? Первая - «нормальная наука» - не задумывается о принципиально новых теориях, представляет собой решение частных задач, связана с техническими приложениями, безразлична к судьбе своего применения. Вторая - «наука переднего края» - смело опровергает устоявшиеся мнения, направлена на глобальные открытия, предназначенные изменить мир, обеспокоена возможностью их неконтролируемого использования. Классическая эпистемология причудливо объединяла в себе идеал научной объективности и субъективного стремления к новому знанию, опровергающему старые стандарты рациональности; социальную индифферентность науки и ее связь с общественным прогрессом. Это было возможно потому, что сама наука еще не распалась на «нормальную» и «революционную»: наука как таковая мыслилась в качестве постоянной интеллектуальной революции, противостоящей косной метафизике и догматической теологии. Этот просвещенческий образ науки, отчасти сохраненный К. Поппером, был развенчан Т. Куном, обнаружившим в науке как социальном институте две разнонаправленные тенденции. И как только наука перестала мыслиться как монолит, ориентированный исключительно стремлением к истине, это привело к тому, что нередко называют кризисом науки в современной культуре, и тем самым к пересмотру классического представления о познании вообще.
     Представление о кризисе науки имеет, таким образом, гносеологическую основу и состоит в смешении различных аспектов рассмотрения науки и приписывании одному из аспектов функции другого. Критике подвергается, во-первых, основанная на науке техника и ее



8

НАУКА И ИНЫЕ ТИПЫ ЗНАНИЯ:
ПОЗИЦИЯ ЭПИСТЕМОЛОГА

использование; во-вторых, идеология догматического сциентизма; в-третьих, институциональные структуры науки. Однако экологические проблемы возникли, как известно, не в современную эпоху, догматизма также во все времена было достаточно, а социальные институты и в иных областях, как правило, вызывали недовольство. И хотя наука, действительно, связана едва ли не со всеми сторонами современной жизни, на нее нельзя возлагать основную ответственность за социальные проблемы - тот, кто занимает такого рода антисциентистскую позицию, не замечает, что рассуждает, как завзятый сциентист. На деле же понятие «кризис современной науки» выявляет лишь одно -понимание того тривиального факта, что наука не может заменить собой всю культуру и иные социальные структуры, хотя и оказывает на них существенное влияние. Культурная функция науки весьма локальна, она реализует себя лишь в небольшом числе развитых стран, где как раз и возникает - на фоне остальных фундаментальных ценностей - здоровое стремление обратить критерии научности против самой науки, а также скорректировать место научной рациональности в системе культуры для сохранения общей гармонии.


      3.  Существуют ли критерии ДЕМАРКАЦИИ?

         В эпистемологическом плане такая коррекция предполагает, что наука должна быть соотнесена с другими типами знания и сознания и в известной степени отделена от них. Однако ответ на вопросы «что есть научное знание?» или «что есть вненаучное знание?» вытекает из ответа на вопрос «что есть знание вообще?» Классические неопозитивистские подходы к демаркации науки и ненауки основывались, к примеру, на понимании знания как содержания правильно построенных осмысленных высказываний, допускающих истинностную оценку. К. Поппер расширяет сферу знания до научных проблем, поэтических мыслей и предметов искусства⁴. В нашем журнале мы попытались сопоставить несколько энциклопедических статей под названием «Знание»⁵, чтобы приблизиться к пониманию современных изменений, происходящих в обсуждении этой фундаментальной темы. Если кратко излагать сложившееся положение дел, то спектр возможных позиций может быть расположен между двумя полюсами - двумя файними подходами к знанию. Первый из них предполагает сужение


           ⁴ См.: Поппер К. Логика и рост научного знания. М., 1983. С. 440.

           ⁵ См.: Эпистемология и философия науки. 2004. Т. I. № 1 (рубрика Энциклопедия»),

; 9

[редакционная стать

И. Т. КАСАВИН

редакционная стать *

понятия знания до такого состояния, что оно покрывает незначительный фрагмент из совокупной области сознания и фактически контрастирует со всем содержанием последнего. Такова позиция классической эпистемологии, а также отчасти современной аналитической и трансценденталистской философии. В этом случае даже в сфере самой науки оказывается весьма незначительный массив знания, а большая часть сознания вненаучна и потому к знанию и познанию имеет мало отношения. Согласно второму подходу необходимо расширение понятия знания до такой степени, чтобы оно совпало с понятием жизни. Так считают, в частности, сторонники биоэпистемологии. Нежелание представителей последнего направления входить в конкретное обсуждение структуры познавательной деятельности приводит к тому, что противопоставление научного и вненаучного знания вообще утрачивает смысл. Можно с удовлетворением отметить, что значительная часть современных эпистемологов находится за пределами этих крайних позиций. Они, с одной стороны, пытаются вовлечь в сферу своего анализа формы и типы знания, не укладывающиеся в узкие критерии научности, и, с другой стороны, критически относятся к эффектным, но поверхностным уподоблениям познания естественному отбору, адаптации к среде, афферентному синтезу или компьютерной обработке данных.
    Представляя в первом номере нашего журнала за 2004 г. рубрику «Контекст», мы уже упоминали об исследованиях вненаучного знания, которые велись в Институте философии РАН, начиная со второй половины 1980-х гг. Сегодня ситуация в российской философии существенно изменилась. Более не существует идеологических запретов на анализ самых разных типов знания и сознания, и это порой приводит к чрезмерному и некритическому увлечению оккультизмом и эзотеризмом как в теоретическом, так и в практическом плане. Поэтому вновь актуальным оказывается вопрос о критериях различения научного и вненаучного знания; это один из тех вопросов, которые нельзя оставлять без ответа.
    Существуют ли такие критерии вообще? Да, они могут быть сформулированы, но их, как и всякие критерии, характеризует принцип дополнительности: строгая формулировка несовместима с точным применением.
    Во-первых, в самом общем виде различение науки и ненауки дает - post factum - история. Именно она указывает свое место гениям, с одной стороны, и лженаучным шарлатанам, ретроградам и фантазерам от науки - с другой. Поэтому история науки необходима ученым для приобщения к нормам научного сообщества, для выработки «пра

10

НАУКА И ИНЫЕ ТИПЫ ЗНАНИЯ:
ПОЗИЦИЯ ЭПИСТЕМОЛОГА

вил научной честности», в терминологии И. Лакатоса. Однако история науки дана нам лишь в контексте определенной интерпретации, и если эта интерпретация не предполагает ценности науки как таковой, то она и не продемонстрирует отличия науки от других типов мышления и деятельности⁶.
   Во-вторых, наука не только может отличаться от ненауки в синхронном аспекте, но она исторически дистанцируется от последней в процессе своего развития. Общеисторический процесс выделения науки из некоторой вненаучной целостности может быть разложен на ряд составляющих. Наука вырабатывает специфические методы исследования и правила научного этоса, развивается в рамках парадиг-мальных научных программ, принимает особые институциональные формы (лаборатории, институты, университеты, академии), формирует научные сообщества. Разным наукам присущи данные признаки в разной степени, но их системное наличие позволяет при необходимости проводить четкое разграничение между наукой и ненаукой. Несмотря на все свои попытки, лженаука не в состоянии до неразличимости замаскироваться под науку, от которой ее можно отличить по совокупности указанных критериев.
   В-третьих, подобное сравнение предполагает, среди прочего, разбиение всей совокупности лженаук и наук на пары или группы: астрология - и астрономия (или медицина? или психология? или гелиобиология?); алхимия - и химия (или фармакология? или плавильная технология?); френология - и анатомия мозга (или нейрофизиология? или антропология?); физиогномика - и антропология (или медицина? или психоанализ?) и т. д. При этом необходимо учитывать этап развития конкретной науки (наука переднего края, парадигмальная наука, постпарадигмальная наука и т. п.), поскольку в определенные периоды зарождающаяся наука весьма уступает тому, что скоро перестанет считаться наукой. Спор Галилея с теологами-аристотеликами - классический тому пример. И напротив, победа Колумба в споре с членами комиссии Талаверы - столь же классический пример торжества лженауки над подлинной наукой, ибо аргументы в пользу невозможности Колумбова предприятия (доплыть на каравелле из Испании до Индии через Атлантику за месяц) сохраняют силу и сегодня.

   ⁶ Заметим на полях, что ценность науки есть ее особое, привилегированное положение в культуре, которое она занимает благодаря ассимиляции иными культурными формами, а также ее рефлексивному оправданию, которое в состоянии представить только философия. Кризис идеи научности в немалой мере обязан поэтому пренебрежению философией, стремлению заменить ее иными и, как правило, далекими от рационализма «когнитивными практиками».

редакционная стать •

11

И. Т. КАСАВИН

           Итак, абстрактное сравнение некоторой лженауки с наукой вообще некорректно и не позволяет использовать никакие критерии. Вообще, 1‘; вопрос о данных критериях - часть оборонительной стратегии науки IД против лженауки, отличающейся негативной социокультурной ролью и jf ‘ при этом претендующей на научный статус и соответствующее соци-<’ альное влияние и поддержку. Во всех других случаях этот вопрос утрачивает смысл, поскольку наука существует в единстве с другими элементами культуры в процессе взаимопроникновения и взаимного обогащения. Однако и здесь не составляет труда отличить знание в ¹ : рамках искусства, морали, повседневного опыта, религии и мифа, если они не претендуют на статус науки, от научного знания. Лишь последнее подвержено постоянному обновлению, нет ничего более зыбкого, чем научная истина, готовая к дополнению и пересмотру. Всякое другое знание значительно более консервативно и порой даже незыблемо: Христос, Платон, Софокл, Рафаэль, Моцарт предлагают нам практически неустаревающие способы видения мира.
'         В-четвертых, говоря о науке в целом, не следует забывать, что
       наряду с теоретической и экспериментальной наукой существует система преподавания науки, популяризация науки и ее использование (как практическое, так и теоретическое) для вненаучных целей. М Школьная рутина, социологические опросы, статьи политологов, пси-i]| хоаналитическая практика не могут быть однозначно квалифицированы как наука или как ненаука. Это все феномены, в которых определенные научные теории объединяются со специфической практикой, практическим искусством и определенными социальными целями и интересами. Их целью может быть подтверждение (опровержение) или популяризация некоторых теорий, объяснение (прогнозирование) или описание явлений, но также и лечение, пропаганда или «промывание мозгов» - вещи, внутренне не связанные с наукой. Приверженность общенаучному этосу идеалов и норм является самым простым критерием принадлежности к научному сообществу в целом. Он применим к естествоиспытателю, математику, но также и к психотерапевту, практикующему социологу или политологу и вообще ко всякому гуманитарию (историку, антропологу, лингвисту, философу), который не ограничивается теоретизированием, но пытается практически применить результаты своей науки. Однако экспертиза некоторого типа или формы знания на «процент научности» представляет собой отнюдь не простое дело, ибо должна иметь в виду специфику конкретной ситуации, в которой интерпретируются правила общенаучного этоса.

редакционная стать *

12