Финикийская культура в Испании

АКАДЕМИЯ НАУК СССР. ОТДЕЛЕНИЕ ИСТОРИИ











                КУЛЬТУРА
                НАРОДОВ ВОСТОКА




Материалы и исследования







Издательство «Наука»

        ИНСТИТУТ ВОСТОКОВЕДЕНИЯ








    Ю.Б.ЦИРКИН





                ФИНИКИЙСКАЯ
                КУЛЬТУРА В ИСПАНИИ










        Главная редакция восточной литературы Москва 1976

      9(М)03
      Ц69










           Редакционная коллегия:

           А. II. Болдырев, И. С. Брагинский, Б. Г. Гафуров, А. Е. Глу-скина, О. К. Дрейер, И. М. Дьяконов, А. II. Кононов, А. Д. Липгман, В. Г. Луконин, Ю. А. Петросян (председатель), Б. Б. Пиотровский, В. М. Солнцев, О. Л. Фишман (отв. секретарь), Е. П. Челышев




          Ответственный редактор

          И. Ш. Шифман



















                Книга представляет собой исследование, посвященное истории и культуре финикийских колоний на Пиренейском полуострове (конец П тысячелетия до н. э.— I в. н. э.) и связям финикийской культуры с культурой Восточного Средиземноморья. На фоне политической истории финикийских центров в Испании рассматривается художественное ремесло и искусство, быт и религиозные представления финикийцев, а также взаимовлияние их и аборигенного населения Испании.




               60103-200
            Ц 013(02)76 ²⁴⁵‘⁷⁶




© Главная редакция восточной литературы
   издательства «Наука», 1976.

            ВВЕДЕНИЕ






   Взаимоотношения Востока и Запада, в том числе и в области культуры, всегда привлекали и привлекают внимание историков, археологов, филологов, историков искусства. Трудно назвать другую европейскую страну, столь тесно связанную с Востоком, как расположенная на крайнем западе континента Испания. Именно об Испании известный советский востоковед И. Ю. Крачковский говорил: «Здесь прошлое дает нам яркий пример шаткости границ между Востоком и Западом, когда речь идет о развитии мировой культуры» [21 а, стр. 470]. Дважды в течение последних трех тысяч лет на Пиренейском полуострове развивалась типично восточная культура, хотя и приобретавшая здесь некоторые своеобразные черты. Сначала это происходило в древности, когда на юге и юго-востоке Испании жили финикийцы, а потом — в средние века, когда полуостров стал ареной развития блестящей арабской цивилизации. Первый случай и привлекает наше внимание.
   В финикийских колониях Испании существовала культура, которая представляла собой ответвление восточнофиникийской. Она оказала большое влияние на развитие культуры европейской, особенно древнеиспанской. Без финикийского вклада невозможно понять ни искусство, ни письменность древней Испании. Культы испанских финикийцев вошли составной частью в религию античного мира. Будучи частью общефиникийской культуры, культура испанских финикийцев была тесно связана с цивилизацией метрополии. В свою очередь, связи с Западом обогатили Восток как материально, так и духовно. Таким образом, эта тема интересна для изучения и своеобразной ветви общефиникийской культуры, и культурных связей Востока и Запада.
   Описания античных авторов, археологические и эпиграфические находки дают возможность представить различные отрасли финикийской культуры в Испании: искусство, письменность, религию, повседневную и хозяйственную жизнь, мореплавание. Особо важны открытия, сделанные археологами на юге Пиренейского полуострова с конца 50-х годов. Эти открытия вновь привлекли внимание исследователей и к проблемам испано-финикийской цивилизации, и к вопросам, связанным с еще во многом таинственным государством на юге Испании — Тар-тессом, существовавшим в первой половине I тысячелетия до н. э. Так, в 1968 г. V симпозиум по предыстории и протоистории 5

Пиренейского полуострова был посвящен Тартессу [347]. В том же году вышла работа X. М. Бласкеса «Тартесс», также посвященная этому государству и частично — финикийской колонизации [84]. Годом раньше опубликован сборник статей «Корни Испании», где среди других исследований были и затрагивающие нашу тему [306]. Надо отметить очень интересный «Справочник пунической археологии» П. Сента, первый том которого появился в 1970 г. [115]. Результаты предыдущих научных изысканий были во многом обобщены в соответствующем томе «Истории Испании» А. Монтенегро Дуке, вышедшем в 1972 г. [261].
      Однако надо сказать, что после исследования А. Гарсиа и Бельидо, опубликованного в 1942 г. [173], еще не было работы, которая ставила бы целью рассмотреть всю историю и культуру испанских финикийцев — от установления первых контактов между Финикией и Испанией до их исчезновения под воздействием романизации. Последующие открытия позволяют уточнить, развить, а в ряде случаев изменить и опровергнуть выводы испанского ученого.
      В советской историографии проблема финикийской колонизации в Испании и истории финикийских колоний разрабатывалась в трудах Д. Д. Петерса [24], А. В. Мишулина [23], И. Ш. Шифмана [33]. Однако эти вопросы рассматривались в чисто историческом, а не историко-культурном аспекте; к тому же все эти исследования были созданы еще до последних археологических открытий. Позже эти проблемы привлекли внимание В. И. Козловской, кандидатская диссертация которой посвящена Тартессу [19]. Она использовала большой материал, добытый испанскими и немецкими археологами в 60-е годы. Но финикийская колонизация ее интересует только в связи с Тар-тессом. Проблемы испано-финикийской культуры второй половины I тысячелетия до н. э. и тем более романизации финикийских городов Испании автора не занимают.
      Мы пытаемся в своей работе рассмотреть и историю, и главным образом историю культуры испанских финикийцев за все время ее существования. Хронологически это период от XII в. до н. э. до I в. н. э.
      Надо учесть, что финикийская колонизация в Испании исходила как непосредственно из Финикии, так и из тирской колонии в Африке — Карфагена. Соответственно и в испано-финикийской культуре надо выделять собственно испано-финикийскую и испано-карфагенскую (или испано-пуническую) струи.
      История финикийских городов в Испании и их культуры распадается на две эпохи: время, когда эти города были либо самостоятельными, либо зависели от метрополии или от едино-6 кровного Карфагена, и время, когда эти города входили в со

став Римской державы. Уже такое разделение диктует структуру предлагаемой работы. В первой главе будет рассмотрена история испанских финикийцев до их подчинения Риму. Следующие четыре главы посвящены отдельным сторонам испа-но-фипикийской культуры: повседневной жизни, религии, искусству, письменности. В шестой главе рассматриваются вопросы финикийской цивилизации в римской Испании, включая и историю ее исчезновения. Наконец, в последней главе речь пойдет о биографиях некоторых уроженцев финикийского Гадеса, сыгравших значительную роль в культурной жизни Рима. Во всех главах (кроме последней) мы попытаемся также проследить, насколько это возможно, влияние финикийцев на местное население Пиренейского полуострова.
     Конечно, автор далек от мысли, что ему удалось разрешить все вопросы, связанные с поднятыми им проблемами. Во многом это объясняется характером источников. Исторические и литературные памятники, созданные самими испанскими финикийцами, не сохранились. Поэтому наши нарративные источники — греко-римские, а их испанские финикийцы интересовали лишь тогда, когда они входили в соприкосновение с Элладой и Римом. Финикийские надписи, найденные в Испании, интересны для истории финикийского письма, но дают мало материала для политической и экономической истории, для исследования других областей культуры. Археологические памятники чрезвычайно важны, и их количество постоянно увеличивается, но сами они по своему характеру многозначны.
     В заключение надо сказать, что археологические изыскания в Испании идут полным ходом и мы не исключаем возможности, что новые открытия могут изменить наше освещение той или иной проблемы.

ГЛАВА I



            ФИНИКИЙСКАЯ КОЛОНИЗАЦИЯ В ИСПАНИИ






       Финикия издавна славилась своими купцами и мореходами. Уже во II тысячелетии до н. э. финикийский флот был весьма развит. Финикийцы проникали в Эгеиду [34, стр. 13— 14; 43, стр. 336—337; 312, стр. 126—138], их «прочные корабли», как назывались, по-видимому, корабли Угарита [312, стр. 132), посещали, вероятно, и более западные районы, судя по случайной находке в море у берегов Сицилии бронзовой фигурки, схожей по стилю с находимыми в Угарите [345, стр. 269].
       Переселения народов, в том числе дорийцев и «народов моря», приведшие к гибели ахейской Греции и Хеттской державы и ослаблению Египта, временный упадок Ассирии — все это способствовало расцвету мелких государств Сирии, Палестины и Финикии [45, стр. 35]. Правда, в это время погиб Уга-рит, а в южной части Финикии филистимляне из Аскалона разрушили Сидон (lust. XVIII, 3, 5), позже восстановленный. Иногда предполагают, что и Тир был разрушен в результате набегов филистимлян, ибо Трог-Юстин говорит об основании этого города сидонянами, бежавшими от аскалонского нападения (там же): поскольку Тир, несомненно, существовал во II, а может быть, и в III тысячелетиях до н. э., то речь могла идти не об основании, а о восстановлении города после нападения «народов моря» [45, стр. 32, 36, 39, 141, стлб. 360; 142, стлб. 1883].
       Рассказ Трога в конечном итоге явно восходит к сидонской традиции, как об этом свидетельствует упоминание о Сидоне как о древнейшем городе Финикии (lust. XVIII, 3, 4). Эта же традиция отразилась в легенде одной из сидонских монет, где город назван «матерью Карфагена, Гиппона, Кития и Тира» [216, стлб. 2217]. Тирское происхождение Карфагена слишком хорошо засвидетельствовано древними авторами, чтобы специально останавливаться на этом. Существование Тира во времена, предшествующие событиям, рассказанным Трогом, также не вызывает сомнений. Итак, перед нами лишь попытка соперничающего города обосновать свои претензии на первенство [33, стр. 8; 222, стр. 16—17] Если переселение части сидо

       ¹ Аналогичные предания существовали и в Тире (Strabo XVI, 2, 22), 8 и, возможно, в Библе (Филон Библский у Eus. praep. ev. I, 10, 19).

пян в Тир и имело место после нападения филистимлян, то это могло привести лишь к усилению Тира, но никак не к включению города в Сидонскую державу, как это считает В. Ф. Олбрайт [45, стр. 36]. Деятельность филистимлян и чекеров, обосновавшихся в Палестине, также не могла существенно препятствовать активности тирийцев.
   Филистимляне, вероятно, поставили своей целью захватить Палестину, в частности торговые пути вдоль Иордана, но нет никаких данных об их морской активности [357, стр. 491]. Пиратство чекеров едва ли могло прервать морские пути, используемые тирскими кораблями. Правда, рассказ египетского посла Ун-Амуна как будто позволяет думать о могуществе чекеров па море, ибо библский правитель не принял против них никаких мер, когда они препятствовали отплытию посланца фараона [21, 2, 62—74]. Однако, по нашему мнению, прав И. Ш. Шифман, считающий что этот отказ говорит скорее о нежелании, чем о невозможности принять меры [33, стр. 20]. Пиратство было свойственно древнему миру: о пиратах говорит Гомер, с ними боролись Помпей и Цезарь. Занимались этим промыслом и сами финикийцы (Thue. I, 8). Пираты, разумеется, мешали, но никогда не были неодолимым препятствием для морской торговли и колонизации.
   Временное усиление Ассирии, связанное с деятельностью Тиглат-Паласара I в конце XII в. до н. э., привело к ассирийскому походу на запад. Победная надпись ассирийского владыки говорит о подати, полученной от Библа, Сидона и Арвада, но умалчивает о Тире. И это не случайно [142, стлб. 1884]: Тир, вероятно, избежал участи своих северных соседей. Надо также сказать, что в XII в. до н. э. уменьшилась зависимость островного Тира от материка в поставке пресной воды, так как на самом острове появился источник питьевой воды [45, стр. 34].
   Таким образом, нет никаких препятствий для того, чтобы отнести возвышение Тира к XII веку до н. э., веку, когда, по сведениям античных авторов, началась финикийская колонизация в Испании, а метрополией испанских финикийцев был именно Тир. Тирские моряки, купцы и колонисты проникли далеко на запад, до самого выхода из Средиземного моря в Атлантический океан, т. е. до современного Гибралтарского пролива, и очень скоро выбрались также и в океан, создавая свои поселения как на испанском, так и на африканском берегу.
   Южная Испания у более древних античных авторов именуется Тартессидой. Здесь существовала Тартессийская держава и находился город Тартесс. В Библии мы не раз встречаемся со страной Таршиш и с таршишскими кораблями. Еще в XIX в. 9

   В. Гезениус установил тождество греческого Тартесса и библейского Таршиша [196, стр. 1315]. Однако эта точка зрения в современной науке часто отвергается, и поэтому на этой проблеме надо остановиться.
      Прежде всего надо отметить несостоятельность предположения о том, что Таршиш находился вблизи Финикии, в частности, его идентификации с киликийским Тарсом ². Этот город семиты (в том числе финикийцы и аккадцы) именовали trz, а в аккадских надписях он называется Tarzi [33, стр. 17]. Обратим внимание на библейский рассказ о злоключениях Ионы: бог Яхве призвал его пророчествовать в Ниневии о гибели этого города, а испуганный Иона бежал в Яффу и сел на корабль отправлявшийся в Таршиш (Ion. I, 3). Время действия этого рассказа могло быть отнесено к VIII в. до п. э., когда жил пророк с этим именем, по написана эта книга должна быть после VI в. до н. э. [125, стр. 968; 144, стр. 444— 445]. В этой книге Библии Яхве выступает не как племенное или национальное божество, а как бог всех людей и зверей [324, стр. 131]. Следовательно, бежать можно было не к соседям, а только на край света, каким могла представляться палестинскому автору Испания, но никак не Киликия. Интересна надпись ассирийского царя Ассархаддона, утверждающего, что «цари середины моря от la-da-na-na, страны la-man до страны Tar-si-si преклонились» к его ногам [128, стр. 36, 46]. Нельзя не согласиться с комментирующим этот текст Э. Дор-мом, что речь здесь идет о двух противоположных сторонах Средиземного моря: Кипре и Южной Испании [там же]. Тождество Tar-si-si и TarsTs несомненно.
      Необходимо иметь в виду, что гибель Тартесса в начале V в. до н. э. (о чем пойдет речь ниже) и исчезновение его, таким образом, из политической географии древнего мира второй половины I тысячелетия до н. э. привели к непониманию этого названия некоторыми более поздними восточными авторами и переводчиками Библии. Отсюда и указание библейской II Книги хроник (II Par. 20, 36—37) о постройке царем Иосафатом на Красном море кораблей для плавания в Таршиш. Отсюда же и неоднократные попытки заменить ставшее уже незнакомым слово Таршиш более привычным Карфаген или Африка или даже просто «море», как несколько раз появляется в Септуа-гинте, Таргуме или латинском переводе, или же Таре [196, стр. 1315].
      В то время как термин Таршиш перестал быть понятным на Востоке, он продолжал употребляться западными финикийцами.

       ² Такое отождествление встречается в древности у Иосифа Флавия 10 (Ant. IX, 10, 2), а ныне у П. Бош-Химпера [92, стр. 167].

Так, слово Tapaiqtov использовано в греческом переводе П римско-карфагенского договора (Pol. Ill, 24, 2, 4), причем в этом тексте видна неразрывная связь этого названия с испанским городом Мастия. Рассказывая о мерах, принятых Ганнибалом перед походом в Италию, Полибий (III, 33, 9) называет среди испанцев, переведенных в Африку, Aepaitac.
   Иногда высказывается мнение, что «Таршиш» не собственное имя, а нарицательное обозначение. Так, В. Ф. Олбрайт видит в этом слове форму «тактиль» глагола rasas («ломать») и переводит как «рудник» или «плавильня», полагая, что так обозначалась всякая территория с обильными залежами руд [42, стр. 21—22; ср. 319, стр. 33—34]. Позже американский семитолог стал все более склоняться к тому, что финикийцы подразумевали под Таршишем Сардинию [43, стр. 361, прим. 103]. Предполагают также, что такое название вообще прилагается к отдаленной западной стране без точной локализации, но обладающей значительными богатствами, подобно Эльдорадо у испанцев XVI в. [115, стр. 276; 157, стр. 419; 200, стр. 311, 316—317, 320—321]. Однако эти точки зрения нам представляются слишком искусственными.
   Самое раннее упоминание о Таршише содержится, возможно, в финикийской надписи (CIS I, 144), найденной на месте древней Норы в Сардинии и датируемой IX в. до н. э. [281, стр. 147; 126, стр. 326]. Первую строку этой надписи btrss многие исследователи (но не все) интерпретируют как «в Таршиш» или «из Таршиша» [33, стр. 53; 284, стр. 459]. У Павсания (X, 17, 5) сохранилась традиция, приписывающая основание Норы иберам, которыми руководил Норак, сын Эри-фии, дочери Гериона, и Гермеса. Герион же у греков обычно связывается с Тартессом; это делает уже Стесихор (Strabo III, 2, 1). Стесихор и остров Эрифию связывает с Тартессом [322, стр. 41]. Эта же легенда рассказана Солином (IV, 1), который прямо говорит, что Норак прибыл в Сардинию «из самого Тар-тесса в Испании». Таким образом, приняв, что в первой строке сардинской надписи упоминается Таршиш, связь этой территории с Южной Испанией стаповится несомненной, а идентификация этого места с Сардинией невозможной [284, стр. 460]. Учитывая изложенное выше, надо признать, что отождествление Таршиша и Тартесса нам кажется доказанным.
   В Южной Испании во второй половине I тысячелетия до н. э. и в первые века нашей эры жили племена турдетанов и турду-лов (Strabo III, 1, 6; Ptol. II, 4, 4; 9, 10), населявшие именно те районы, которые ранее составляли ядро Тартессийской державы и были населены тартессиями, т. е. долину Бетиса, в устье которого, по словам Страбона (III, 2, И) и Павсания (VI, 19, 4), и был расположен город Тартесс. Сама река тоже 11