Философия "перманентной революции": Троцкий и Ленин

М.С. Колесов

ФИЛОСОФИЯ «ПЕРМАНЕНТНОЙ РЕВОЛЮЦИИ»:   ТРОЦКИЙ И ЛЕНИН

Я 
не 
меряю 
исторического 

процесса 
метром 
личной 
судьбы. 

Наоборот, свою личную судьбу я не 
только 
объективно 
оцениваю, 
но 
и 

субъективно переживаю в неразрывной 
связи с ходом общественного развития. 

Л.Д. Троцкий

Принято считать, что теория так называемой «социалистической революции» 

принадлежит В.И. Ленину. Между' тем, у Ленина нет ни одной теоретической работы на 
эту тему. Его знаменитая работа «Государство и Революция», представляющая, по сути, 
«реферат» работ Маркса о государстве, не содержит какой-либо определенной концепции 
революции. Ленин был публицистом-прагматиком, но не был политологом-теоретиком.  
Он был ортодоксальным марксистом и воспринимал марксизм как руководство к 
действию. 
Полемические 
расхождения 
Ленина 
с 
его 
оппонентами 
касались 

исключительно 
вопросов 
схоластического 
толкования 
марксистского 
учения 
о 

перерастании буржуазно-демократической революции в «социалистическую»'.

Современный английский историк «большевистской революции» Эдвард Карр 

отмечает, что в «Манифесте Российской социал-демократической рабочей партии», 
написанном Петром Струве в марте 1898 г., к I съезду РСДРП, была «ясно выражена 
мысль о необходимости двух этапов революции — буржуазно-демократического и 
пролетарско-социалистического, — заложенная в «Коммунистическом манифесте» 50 
годами ранее» [1, с. 24].

Программа 
«Коммунистического 
манифеста» 
К. 
Маркса 
и 
Ф. 
Энгельса 

предусматривала два этапа революции. Сначала буржуазная революция уничтожит 
остатки феодального строя и политического абсолютизма и установит буржуазную 
демократию и буржуазный капитализм с промышленным пролетариатом. Затем 
организованный пролетариат перейдет к конечному этапу революции ниспровержения 
капитализма и установления социализма.

Маркс 
предполагал, 
что 
германская 
буржуазная 
революция 
явится 

«непосредственным прологом» пролетарской революции. Но после поражения революции 
в Германии 1848 г., он в «Обращение к Союзу коммунистов» писал: «В то время как 
демократические мелкие буржуа хотят возможно быстрее закончить революцию... наши 
интересы и наши задачи заключаются в том, чтобы сделать революцию непрерывной до 
тех пор, пока все более или менее имущие классы не будут устранены от господства, пока 
пролетариат не завоюет государственной власти, пока ассоциация пролетариев не только в 
одной стране, но и во всех господствующих странах мира не разовьются настолько, что 
конкуренция между пролетариями в этих странах прекратится и что, по крайней мере, 
решающие производительные силы будут сконцентрированы в руках пролетариев. ...Их 
боевой лозунг должен гласить: «Непрерывная революция» [1, с. 31].

Эта концепция К.Маркса получила название «теории перманентной революции» и 

впоследствии в России была связана с именем Льва Давидовича Троцкого-Бронштейна 
(1879 - 1940).

Лев Троцкий в своей автобиографии «Моя жизнь» писал, что он заинтересовался 

марксизмом, так как тот представлял ему «законченную систему». Но он долго 
«сопротивлялся историческому материализму, держась за теорию множественности 
исторических факторов». Анализируя «экономическую систему» К. Маркса, он пришел к 

выводу: «социализм есть общественный строй, основанный на эксплуатации рабочих 
профессиональной интеллигенцией». 

После бегства из ссылки Троцкий в 1902 г. выехал заграницу для встречи с 

Лениным.

В Лондоне Троцкий познакомился также с Плехановым, Засулич, Мартовым. В 

своих воспоминаниях он подробно характеризует взаимоотношения между лидерами 
русского марксизма заграницей, «Ленин стремился в текущей организационнополитической работе к максимальной независимости от стариков и, прежде всего, от 
Плеханова, с которым у него уже были острые конфликты по разным поводам, в 
особенности при выработке проекта программы партии» [2, с. 154].

Троцкий, описывая ставший знаменитым Съезд партии в Брюсселе, (затем в 

Лондоне), отмечал, что «раскол разразился неожиданно для всех участников съезда». 
Троцкий не поддержал Ленина и остался с Мартовым, Засулич, Аксельродом и 
следующим образом сформулировал свою позицию: «Революционный централизм есть 
жестокий, повелительный и требовательный принцип. В отношении к отдельным людям и 
к целым группам вчерашних единомышленников он принимает нередко форму 
безжалости. Недаром в словаре
Ленина столь часты слова: непримиримый и 

беспощадный. Только высшая революционная целеустремленность, свободная от всего 
низменно- личного, может оправдать такого рода личную беспощадность».

«Мой разрыв с Лениным произошел, таким образом, как бы на «моральной» и даже 

на личной почве. Но это была лишь видимость» [2, с. 163-164].

По этому поводу Э. Карр писал, имея в виду Ленина: «И все же его идеи могли 

быть утопическими до наивности, как, например, его размышления об отмирании 
государства или о замене бюрократии самоуправлением граждан. Сочетанием 
глубочайшей простоты мысли и характера с фанатизмом в отстаивании своего мнения и 
безжалостностью в действиях он напоминал Робеспьера. Твердой убежденности Ленина 
придавало 
особую 
силу 
полное 
отсутствие 
личных
притязаний. 
...Он 
был 

революционером-практиком; а, что бы ни говорилось о теории, практика революции не 
допускала жалости и исключения из правила» [1, с. 39].

Впервые в Программу партии был включен вопрос о «диктатуре пролетариата», 

которая определялась как «завоевание пролетариатом... политической власти». И первым 
шагом на пути осуществления задач социальной революции провозглашалось 
«низвержение самодержавия и созыв Учредительного собрания, свободно избранного 
всем народом».

После съезда позиция Ленина была подвергнута резкой критике в социал
демократической печати, в том числе и в «Искре». В статье, озаглавленной «Централизм 
или бонапартизм?», Ленину предъявлялось обвинение в том, что он «смешивает 
диктатуру пролетариата с диктатурой над пролетариатом», и в пропаганде 
«бонапартизма, если не абсолютной монархии старой, дореволюционной «манеры». Его 
мысли 
об 
отношении 
профессиональных 
революционеров 
к 
массам 
якобы 

соответствовали взглядам Бакунина, а не Маркса. Вера Засулич писала, что у Ленина 
такое же представление о партии, как у Людовика XIV о государстве.

В памфлете Троцкого «Наши политические задачи», (который был посвящен 

«дорогому учителю Павлу Борисовичу Аксельроду»), ленинские методы были подвергнуты 
критике как «плоская карикатура трагической нетерпимости якобинизма». Автор 
памфлета предсказывал такую ситуацию, при которой «партийная организация 
«замещает» собою Партию, ЦК замещает партийную организацию, и, наконец, «диктатор» 
замещает собою ЦК. Последняя глава была озаглавлена «Диктатура над пролетариатом». 
Через некоторое время Плеханов писал в «Дневнике социал-демократа», что, если бы 
большевистская концепция восторжествовала, она свелась к следующему: «В конце 
концов, в ней все вертится вокруг одного человека, который ex Providential majomm
соединяет в себе все власти» [1, с. 47-48].