Морфологические категории: антропоцентрический и лингвокультурологический аспекты интерпретации

ЮЖНЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

Педагогический институт

В.А. Лазарев

МОРФОЛОГИЧЕСКИЕ КАТЕГОРИИ:
АНТРОПОЦЕНТРИЧЕСКИЙ
И ЛИНГВОКУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКИЙ АСПЕКТЫ 
ИНТЕРПРЕТАЦИИ

Ростов-на-Дону
2009

Лазарев В.А.
Морфологические категории: антропоцентрический и лингвокультурологический аспекты интерпретации. – Ростов н/Д: ИПО ПИ 
ЮФУ, 2009. – 256 с.
ISBN 978-5-8480-0753-4

Монография посвящена антропоцентрическим и лингвокультурологическим 
параметрам грамматических (морфологических) категорий, функционирование 
которых в значительной степени мотивировано социокультурным и историческим 
опытом носителей языка. Проанализированы сущностные характеристики такой мотивированности, изучены вербализованные формы этнического сознания, отражающие национально-культурные особенности в грамматических категориях. До сих 
пор грамматика намного реже, чем лексика, привлекается в этнолингвистических 
исследованиях: даже морфологически выраженные концепты (время, количество) 
чаще всего описываются с опорой на лексику и фразеологию. Ставится и решается 
вопрос о лексикографической кодификации антропоцентрических и культурологических параметров грамматических (морфологических) категорий.
Адресуется лингвистам широкого профиля – специалистам по теоретическому 
языкознанию, грамматике, прагмалингвистике и лингвокультурологии.

УДК 81'36
ББК 81.2-2
 
Л 17

ISBN 978-5-8480-0753-4
УДК 81'36
ББК 81.2-2

© Лазарев В.А., 2009

Рецензенты:
доктор филологических наук, профессор, декан факультета
лингвистики и словесности ПИ ЮФУ Агапова С.Г.,
доктор филологических наук, профессор, заведующая кафедрой теоретической 
и прикладной коммуникативистики РГЭУ «РИНХ» Брусенская Л.А.

Л 17

Печатается по решению кафедры перевода и информатики
Педагогического института Южного федерального университета.
Протокол № 4 от 18 ноября 2009 г.

ВВЕДЕНИЕ

Антропоцентризм в языке и, следовательно, в языковой теории сегодня признается важнейшим научным постулатом. Истоки современного антропоцентрического подхода относятся к 50-м гг. ХХ в., когда в 
работах Э. Бенвениста был вычленен и описан существующий в разных 
языках класс делокутивных глаголов, означаемое (денотат) которых существует именно в тот момент и ровно столько времени, сколько длится 
произносимое сообщение. Поиски сходных семиотических свойств (совпадение по времени означающего и означаемого) в других классах языковых элементов позволили присоединить к анализу личные местоимения первого лица.
В то же время очевидно, что антропоцентризм в лингвистике не есть 
порождение ХХ в.: крупнейшие филологи ХIХ в. настаивали на центральной роли языкознания для всех наук о человеке. Это связано прежде всего с тем, что язык является основным средством описания и познания 
внешнего мира и психики самого человека. Ср.: языкознание «применимо к делам общественной и умственной жизни вообще» [Бодуэн де Куртенэ, 1973: 101].
Можно утверждать также, что антропоцентрический и культурологический подходы к языку и в ХХI в. останутся основополагающими. «… Говоря о возможном будущем науки о языке, мы касаемся и важнейших 
составляющих частей современной культуры и ее вероятных продолжений в следующих за нами поколениях. Если Вселенная в целом осознается и описывается нашим разумом, возникновение которого возможно 
благодаря ее изначальному устройству согласно антропному принципу, 
то само это описание невозможно без естественного языка и его искусственных аналогов» [Иванов, 2004: 14–15].
Грамматика и сегодня нередко видится имманентным образованием, мало связанным с экстралингвистическими условиями, а «почтенный 
возраст устойчивых грамматических представлений, воспроизводимых 
бесконечно из учебника в учебник, укрепляет их авторитетность и исключает допустимость каких бы то ни было сомнений» [Золотова, 2006: 
14–15]. Однако все более настойчиво пробивает себе дорогу осознание 
того, что «семантические и прагматические отношения в языке есть инобытие социальных отношений, а лексико-синтаксические структуры запечатлевают психику человеческих сообществ» [Рахманин, 2001: 14].

Введение

4

Итак, грамматические формы и особенности их функционирования в значительной степени мотивированы социокультурным и историческим опытом носителей языка. В данной работе анализируются 
сущностные особенности такой мотивированности, чем и определяется научная актуальность исследования. Актуально само обращение к 
проблемам морфологических категорий, которые проанализированы 
на новых основаниях – в лингвокультурологической и антропоцентрической парадигмах. Морфологию справедливо относят к достаточно исследованным областям, настолько исследованным, что возникает даже 
иллюзия исчерпанности собственно морфологической проблематики. 
Антропоцентрический принцип, который является важнейшим постулатом лингвистики ХХ–ХХI вв., в современном языкознании традиционно распространяется на область лексики; давние традиции имеет антропоцентрический подход к анализу художественного текста, такого его 
элемента, как антропоцентрическая метафора. И гораздо реже антропоцентризм, связанный с рассмотрением языка в диаде «язык и человек», 
распространяется на материал грамматических категорий. Между тем 
«возникновение парадигм и их эволюция суть факты, связанные с общими загадками антропоцентрической ориентации языка, точнее, его 
существования» [Николаева, 2008: 9]. Антропоцентрический подход как 
«научная мегапарадигма», по отношению к которой остальные языковедческие парадигмы выступают в качестве более частных, позволяет 
объяснить многие факты (на первый взгляд – парадоксальные) в функционировании грамматических форм.
Объектом исследования послужили морфологические формы с учетом закрепленных за ними функций (при этом наиболее детально проанализированы именные формы рода и числа в русском и английском 
языках). Для наиболее подробного анализа избраны нешифтерные категории, антропоцентрические параметры которых отнюдь не очевидны.
Предметом исследования являются антропоцентрические и лингвокультурологические аспекты в содержании и функционировании грамматических категорий.
Цель данного исследования заключается в осуществлении комплексного системного анализа антропоцентрических и лингвокультурологических параметров грамматических категорий.
Для достижения поставленной цели необходимо решить следующие задачи:
исследовать соотношение универсального и культурно-специ –
фичного в содержании морфологических категорий;

Введение

5

изучить возможности грамматических форм в вербализации 
 –
важнейших лингвокультурных концептов («время», «количество», «свои/чужие», «мелиоратив/пейоратив»);
рассмотреть антропоцентрические параметры «укрупнения» 
 –
объекта грамматики;
установить особенности грамматической (морфологической) ре –
ализации прагматической категории вежливости;
проанализировать социальную детерминацию грамматической 
 –
формы;
на примере именных категорий рода и числа показать антропо –
морфные источники грамматической семантики и креативные 
возможности грамматической формы;
исследовать дискурсивные параметры морфологических катего –
рий;
описать грамматические значения, реализация которых детер –
минируется таким компонентом, как «сознание наблюдателя»;
проанализировать истоки и перспективы грамматикографии в 
 –
лингвокультурологическом и антропоцентрическом аспектах.
Современный антропоцентрический подход, будучи яркой приметой лингвистики конца ХХ в., в то же время воплощает глубокую традицию 
европейского языкознания. Поэтому методологической базой данного 
исследования стали работы, в которых обосновывается антропоцентрический подход к языку в целом и его категориям в частности (В.М. Алпатов, Ю.Д. Апресян, Э. Бенвенист, Г. Гийом, Я.И. Гин, В. фон Гумбольдт, 
В.З. Демьянков, Ю.Н. Караулов, М.В. Панова, А.А. Потебня, Ю.С. Степанов, 
Р.М. Фрумкина и др.), труды по грамматической семантике А.В. Бондарко, А. Вежбицкой, О. Есперсена, А.Е. Кибрика, Е. Куриловича, Н.А. Луценко, 
М.В. Панова, В.А. Плунгяна, Д.И. Руденко, Т.Г. Хазагерова, П.В. Чеснокова и 
др., а также исследования, посвященные конкретным морфологическим 
категориям: категории числа (работы Д.И. Арбатского, Л.А. Брусен ской, 
В.И. Дегтярева, Г. Корбетта, О.Н. Ляшевской, Л.Д. Чесноковой и др.); категории рода и гендерного конструкта (труды С.Г. Айвазовой, М. Дмитриевой, Д.О. Добровольской, Е.А. Здравомысловой, Г.Н. Кареловой, А.В. Кирилиной, Р. Лакофф, Д.Ч. Малишевской, Л.В. Полубиченко, Н.Л. Пушкаревой, 
О.В. Рябова, А.А. Темкиной, Е.И. Трофимовой, С.А. Ушакина, К. Уэст, М.Е. Федотовой, З. Хоткиной, Д. Хубер, Д. Циммерман, В. Штадлер и др.).
Основополагающими стали известное положение Г. Гийома о том, 
что язык не имеет иной объективности, кроме той, которая устанавливается в самих глубинах субъективного, а также положение А. Вежбиц

Введение

6

кой о том, что «грамматика составляет концентрированную семантику: 
она воплощает систему значений, рассматриваемых в данном конкретном языке как особенно важные, действительно сущностно необходимые при интерпретации и концептуализации действительности и человеческой жизни в этой действительности» [Вежбицкая, 1999: 44].
Материал исследования составляют в основном данные русского и английского языков, но также привлекаются факты других языков, 
извлеченные из трудов по типологии и сравнительно-историческому языкознанию. Есть вполне обоснованное мнение, что для описания 
грамматических категорий имени и глагола нет нужды в использовании разнообразного иллюстративного материала (ср., например, глагол 
τύπτω ‘бить’, неизменно присутствующий во всех грамматиках, начиная от 
греческих папирусов и кончая современными учебниками, написанными в разных странах, или русское слово «стол» (по устному замечанию 
В.Н. Топорова, в словарную статью на это слово следует добавить значение ‘грамматический пример’ (см.: [Степанова, 2005: 155])). В то же время ясно, что многие случаи использования грамматических форм нельзя 
подвести под жесткие правила. Именно в этих случаях оправданно обращение к эмпирическим фактам, которые черпались из текстов (художественных и газетно-публицистических) на русском и английском языках 
(«Аргументы и факты», «Комсомольская правда», “The Sunday Times”, “The 
Observer” и др.; см. список источников). Всего для анализа было привлечено около 4 тысяч контекстов, извлеченных методом репрезентативной 
выборки. Как известно, количество примеров еще в античных грамматиках ставилось в прямую зависимость от уровня теоретического осмысления языковых фактов и от того, насколько они поддаются (или не поддаются) строгой формализации. Мы исходим из того, что теоретические 
положения разного уровня обобщения должны опираться на разноплановый лингвистический материал, который служит для доказательства 
или для иллюстрации, а также позволяет наблюдать соотношение и взаимодействие случайного и закономерного в грамматическом кодировании значимого элемента.
В соответствии со свойствами изучаемого объекта нами используется традиционный индуктивно-дедуктивный метод. В основе исследования не только дескрипция, но и объяснение, поскольку антропоцентрический принцип анализа морфологических категорий позволяет 
установить мотивированность оформления грамматических значений в 
естественном языке. В исследовании использованы также контекстуальный анализ и метод прагматической интерпретации.

Введение

7

Новизна исследования определяется тем, что его проблематика соотносится с новейшими лингвистическими тенденциями, направленными 
на когнитивные1, прагматические, культурологические и антропоцентрические аспекты изучения языковых фактов. Изучены вербализованные 
формы этнического сознания, отражающие национально-культурные 
особенности в грамматических категориях. Учтена роль говорящего 
как активной языковой личности в выборе той или иной интерпретации обозначаемой ситуации с помощью грамматических форм. В отличие от глагольных категорий и эгоцентрических единиц, «именные категории реже рассматриваются в работе по структуре дискурса» [Плунгян, 
2008: 29], поэтому анализ дискурсивной природы значений именных категорий рода и числа представляется достаточно новым и своевременным. Впервые с опорой на антропоцентрический принцип исследованы 
закономерности организации морфологического уровня (уровня морфологических категорий); исследованы концепты, представление которых опирается в том числе и на граммемы морфологической категории. 
Обоснована необходимость значительного расширения грамматической зоны общего толкового словаря (в целях более адекватного описания языковой системы, а также в целях автоматического анализа текста) 
и разработаны общие принципы грамматикографии.
Теоретическая значимость исследования связана с тем, что в нем 
рассматриваются проблемы, находящиеся в центре интересов современной теоретической лингвистики, предложена исследовательская модель анализа морфологических категорий с позиций антропоцентризма 
и лингвокультурологии, разработан понятийный аппарат антропоцентрического исследования морфологических категорий. В новом аспекте 
проанализирован феномен «человеческого фактора» в языке: обоснована антропоцентричность грамматических (морфологических) категорий, 
функционирование которых традиционно считалось мотивированным 
исключительно или по преимуществу референтной соотнесенностью. 
Исследование антропоцентрических и лингвокультурологических параметров грамматических категорий отвечает возросшему интересу к проблемам междисциплинарного пересечения гуманитарных наук.
Практическая ценность исследования состоит в возможности использования его материалов при подготовке учебных пособий, курсов 

1 Ср. замечание в одной из последних диссертаций, посвященной грамматической категории: «С точки зрения когнитивной лингвистики вопрос о грамматической категории вообще не 
поднимался в языкознании» [Потапова, 2009: 3].

Введение

8

по (кросс-культурной) прагматике и описательных грамматик нового поколения. Дело в том, что и сегодня имплицитно, а чаще эксплицитно в 
описательных грамматиках реализуются те подходы, которые были разработаны в рамках структуралистской парадигмы [Плунгян, 1998б: 326]1. 
Выводы и результаты исследования помогут скорректировать имеющиеся дескриптивные грамматические описания.
Результаты предлагаемого исследования находят применение в вузовских курсах введения в языкознание, общего языкознания, теоретической грамматики, лингвокультурологии, межкультурной коммуникации, лингвистического анализа текста, теории перевода, а также в 
спецкурсах по грамматической семантике, социолингвистике и грамматикографии и грамматической стилистике. Материалы исследования 
могут быть полезны в лингводидактическом аспекте, в частности – в решении проблем расхождения грамматических категорий в различных 
языковых культурах.

1 
 Ср. также замечание Е.С. Кубряковой и О.В. Александровой о том, что в русле структурносистемных представлений строятся многие учебные и академические грамматики, разного рода 
руководства, что канонический тип описания грамматик и реализуемая в нем модель описания 
выдержала испытание временем, однако это модель не идеальная, в ней многого не хватает [Кубрякова, 1999: 190–191].

ГЛАВА 1.  АНТРОПОЦЕНТРИЧЕСКАЯ ПАРАДИГМА 
ИЗУЧЕНИЯ ЯЗЫКА И ГРАММАТИЧЕСКАЯ 
СИСТЕМА

1.1. Лингвокультурология и антропоцентрическая лингвистика

В науке о языке разграничиваются три ведущие парадигмы: сравнительно-историческая, системно-структурная и антропоцентрическая, 
в соответствии с которой интерес переключается с объектов познания 
на субъекты, т.е. анализируется человек в языке и язык в человеке. Антропоцентризм – важнейшее допущение о природе и организации языка, 
которое помогает понять, с какими функциональными, биологическими, 
психологическими и социальными ограничениями должна столкнуться 
коммуникативная система как в своем происхождении, так и в своем реальном использовании.
В философии антропоцентризм в мировоззренческом плане как сугубо европейский гуманистический ракурс восприятия и осмысления 
мира, выступающий необходимым атрибутом и сущностным признаком культуры, противопоставлен теоцентризму. Акцентированный Декартом, антропоцентризм утвердил культ разума. В естественных науках 
утвердился антропоцентрический принцип, выдвигающий на первый 
план человека-наблюдателя. Так, в современной физике исходят из того, 
что знания об объектах физического мира «всегда опосредованы взаимодействием наблюдателя с прибором» и что «только таким путем люди 
могут получать знания об объектах микромира» [Кубрякова, 1995: 144–
238]. Антрополог и этнограф Б. Малиновский стремился показать весь 
диапазон значений слов чужого языка в связи с культурой носителей этого языка, с учетом всех лингвистических и экстралингвистических факторов реализации живой речи, речевого поведения человека [Зарайский, 
2000: 229–231].
«Концепция антропоцентризма, восходящая к трудам И.А. Бодуэна 
де Куртенэ, В.В. Виноградова, Л.В. Щербы, М.М. Бахтина и др., рассматривает язык как коммуникативную деятельность, в которой субъект речи 
выступает в качестве организующего центра этой деятельности» [Малычева, 2006: 146]. Ср. также: «В современной науке… укрепляется тенден

Глава 1. Антропоцентрическая парадигма изучения языка и грамматическая система

10

ция рассматривать язык как своеобразный конструкт человеческой личности» [Малащенко, 2006: 142].
В рамках антропоцентрической лингвистики выделяются различные направления, имеющие собственные приоритеты.
Первое направление исследует язык как зеркало человека (как человек отражается в языке), языковую картину мира.
Второе направление – коммуникативная лингвистика, проявляющая 
интерес к человеку в его соотнесенности с коммуникацией.
Третье направление исследует роль языка в познавательных процессах и когнитивной организации человека. Когнитивная наука ставит и решает задачу постижения подлинных приро«дных свойств языка, его единиц и категорий. «Когнитивизм делает заявку на метод серийного, если 
угодно, “промышленного” решения задач о человеческой мысли» [Демьянков, 1994б: 17]. Как пишет Е.С. Кубрякова, от когнитивного анализа 
в отечественной и зарубежной лингвистике ожидаются ответы на характеризуемые как общелингвистические вопросы о том, каковы структуры 
ментального представления языкового знания и как конкретно используется такое знание [Кубрякова, 1994: 7–8]1.
Четвертое направление – внутрисубъектная лингвистика, или теория носителя языка, – акцентирует внимание на том, как язык существует в человеке.
Истоки современных лингвистических парадигм обнаруживаются в 
тех построениях, которые, на первый взгляд, далеки от идей антропоцентризма и субъективности в языке. Авторы грамматики Пор-Рояля А. Арно 
и К. Лансло писали в завершении десятой главы: «При описании живого 
языка нужно постоянно иметь в виду следующее: выражения, одобренные всеобщим употреблением и никем не оспариваемые, надлежит расценивать как хорошие, хотя бы они и противоречили правилам и аналогиям языка. Вместе с тем не следует ссылаться на такие исключения, 
чтобы ставить под сомнение правила и расшатывать аналогию или чтобы 

1 Проблема когнитивного характера морфологии была впервые поставлена в работе 
Н.А. Слюсаревой (1986). Роль морфологии видится автору прежде всего в выражении разного 
рода абстрактных категорий и в распределении слов по различным разрядам. Морфология когнитивна, поскольку она помогает переходить от более «наивного» отражения действительности 
в сторону более обобщенного и более опосредованного ее отражения [Слюсарева, 1986: 18–19]. 
Когнитивный характер морфологии, по утверждению Е.С. Кубряковой, заключается не только в 
том, что она связана с познавательными процессами и служит отражением и передачей их результатов, но также в том, что большинство морфологических средств и морфологических операций служит созданию классов противопоставленных слов, причем противопоставленных концептуально [Кубрякова, 2000: 25].