Общее учение о праве: курс лекций

                ОБЩЕЕ УЧЕН1Е О ПРЛВБ.




            ---


Курсъ лекц!й, прочитанные въ Таврическомъ Университета въ 1918 19 году.













СИМФЕРОПОЛЬ.
1919.

        Предислов! е.

    Предлагаемы? лекщ-и представляютъ собою переработку моей популярней книги „(Введенье въ изученге права¹¹. Нпкс-торыя страниц,ы этой последней перепечатаны здпеъ цплм-ном.ъ, многое вновь написано и переработано.
    Условья, при которыхь печс талисъ ленщи, мало благоприятствовали нормальней научной работп. Я не говорю уже о необычности общей политической конъюнктуры; я хочу сказать объ отсутствии мало-мальски сносныхъ техникескихъ средство, необходимыхъ для научныхъ занятий: подъ руками не было биб лгетеки, и только, съ величайшими трудностями, пользуясь услугами добрыхъ людей, удалось достать кое-накья нужны? книги. Очень помогло пюъ что случайно мнтъ удалось вывестг: изъ Германди нтъкоторыя новинки по философьи права, къ которой, кстати сказать, за послтьднге четыре года пробудился большой интересъ у нгомцевъ.
    Многгя изложенный мысли долгов подробно обоснованы <з?5 моихъ „Очеркахъ по общей теории государства", которые должны были появиться въ Москвгь минувшей осенью въ издан::: JJo-сковскаго Научнаьо Института. Но я. не знаю, какова судьба этой книги, гь не могъ ни разу сослаться на нее.


Симферополь, 25-го декабря (7-го января) 1918-19 года.

ГЛАВА I-я.

    ННУКВ О ПРНВЪ.

§ I. Догматическая юриспруденщя.
    Когда говорить о юриспруденцш, подъ именемъ этой науки обычно разумеютъ ту древнюю отрасль челов'Ьческаго знашя, начало которой было положено еще римскими юристами. Это римское наследство воспринято было, какъ известно, новейшей европейской культурой, на римскомъ праве построившей свою юридическую образованность, подобно тому, какъ эта культура на Платоне и Аристотеле строила свои первыя основы научныхъ и философскихъ знанш. Изъ двухъ, одинаково для своего времени, величественныхъ и одинаково устарелыхъ постро-екъ созидалась средневековая наука—изъ схоластической философш съ одной стороны и юриспруденции съ другой. Великимъ школамъ схоластическихъ философовъ противостояли не менее знаменитый въ свое время школы средневековыхъ юристовъ; съ именами Абеляра, Альберта Великаго, ©омы Аквинскаго и др. конкурировали имена уче-ныхъ докторовъ юриспруденции Ирнер1я, Булгара, Бартоля, Бальда и пр.
    Задачи и пр!емы этой старой науки общеизвестны и не требуютъ продолжительнаго объяснежя; определяются они потребностями правовой жизни и вытекаютъ изъ повседневной юридической практики. Вся* кое применеше действующего права требуетъ понимашя законовъ и умешя толковать ихъ. Каждый законъ есть некоторое более или менее совершенное словесное выражение мысли законодателя. Слова, въ которыхъ воплощенъ законъ, являются внешнимъ техническимъ npie-момъ для изъяснешя этой мысли. Одинъ и тотъ-же законъ, какъ и всякая мысль, можетъ быть выраженъ въ разныхъ словахъ, можетъ иметь множество разлйчныхъ редакщй. Главное въ законе—это мысль, а не словесно-грамматическая форма выражешя: грамматическую форму закона можно сравнить съ рудой, которая содержитъ истинный ме-таллъ; металломъ-же этимъ является внутреншй смысловой составь каждой правовой нормы. Кроме того, любой законъ не является отдельными независимымъ ji не связаннымъ съ другими законами прави-ломъ. Въ законахъ есть своя внутренняя логическая связь и своя особая и более или менее совершенная система. Всякое действующее право есть продуктъ человеческой мысли и человеческой логики, поэтому система законовъ не можетъ не быть системой логической и разумной —системой, которая въ идеале, по крайней мере, должна быть лишена противоречий и 3iHHift. Поэтому уже самая элементарная юридиче

ская практика требуетъ толкования или интерпретащи законовъ. Изъ этой интерпретащи родится то, что обычно называють догмой права или догматической юриспруденщей *).
     Задачи догматической юриспруденщи не им-Ьютъ глубокихъ ка-чественныхъ отличш отъ юридической практики толковашя законовъ, какъ она ведется въ судахъ и правительственныхъ учреждешяхъ. Характерною особенностью, такъ называемаго, научнаго толковашя права является сравнительная несвязанность буквой закона—несвязанность, которой въ значительной степени лишенъ судья,—и съ вм-ЬстЬ тЬмъ ■гЬ широюя задачи обобщешя, которыя для практическаго юриста являются только побочными, а для научнаго изучешя главными и определяющими. Во всемъ остальномъ академическая юриспруден-щя глубоко родственна работе практическаго юриста приближаясь къ последней и по своимъ целямъ и по своимъ методамъ и по своему общему духу. И для нея главнымъ и существеннымъ является выяс-неше внутренняго смысла законовъ, отыскание въ нихъ логической связи, установлеше системы—следовательно—въ широкомъ смысле-этого слова свободная, систематическая интерпретащя права.
     Подобная наука по своей методологической природе принадле-житъ къ разряду наукъ, удачно называемыхъ описательными науками, изучающими индивидуальные и исторические факты. Каждый действующей законъ, каждая положительная система права являются въ сущности говоря единичными, не повторяющимися историческими фактами,


     *) Юристы различаюсь следуюпце виды толкования законовъ: 1) Гра.н.ианшшское и логическое; ijepeoe имеетъ въ виду самый грамматически способъ выражения законовъ, познанге особенности языка, его исторЫ; второе состоитъ въ установлены смысла закона на основами общихъ правилъ логики. 2) Систематическое и историческое: въ первомъ обрашаютъ внимаше на соотношен!е одновременно существующихъ юридическихъ нормъ; во второмъ—на отношение нормъ, сл’Ьдующихъ другъ за другомъ во времени, другими словами, на объяснен!е смысла нормы путемъ сравнения ея съ соответствующими нормами, действовавшими ранее и ныне отмененными. 3) Распространительное и ограничительное: первое имеетъ место тогда, когда буква закона уже, чемъ мысль законодателя (законъ говорить „подсудимый", разумея здесь и мужчину и женщину); второе тогда, хогда, на-оборотъ, буква закона идетъ далее мысли законодателя. 4) Доктринальное или то, которое совершается путемъ свободнаго наследованы, и легальное, совершающееся путемъ юридическихъ кормъ (путемъ закона, т. н., аутентическое толковаше, и путемъ обычая— толкование узуальное). 5) Различаюсь еще особый видъ аналогического толкованЫ, которое имеетъ место тогда, когда'законъ вообще молчитъ о данномъ случае. Напримеръ, законодатель ничего не говорить о заключены договора или объ оскорблении по телефону; въ такомъ случае приходится поступать по аналогги, подыскивая сходный казусы и раз-суждая, что подобно имъ должны быть решены отношен1я, возникиЯя по телефонному разговору. Когда аналогическое толкованЫ сообразуется съ отдельными нормами права мы имеемъ аналоггю закона; когда она сообразуется съ общимъ духомъ законодательства, мы имеемъ аналоггю права. Накоиецъ, въ качестве подготовительной стад!и къ толкова-вю законовъ, существуесь еще критика источниковъ права, т. е. определение подлинности нормъ и ихъ существования. „Изъ правилъ, созданныхъ для критики и интерпретащи закона, образовалась целая наука",—говорись Пухта,—„юридичесюя гер.неневтика—наука безплодная, поверхностная, сухая". Ср. Курсъ римскаго гражданскаго права, т. I, 1874, стр. 48..

напримеръ римское право, право англшскаго парламента, русские гражданств законы и т. д. Догматическая юриспруденщя имеете целью изучить эти факты, уяснить ихъ особенности, сходства и различ!я. Главная задача лежите здесь конечно въ описанш и классификащи. Задача юриста-догматика подобна задаче анатома или задачамъ ботаника, ставящаго передъ собою конкретную цель изучешя флоры данной страны. Различ1е заключается только въ томъ, что передъ взо-ромъ юриста стоятъ не физичесюе предметы, не мускулы и кости, не цветы и деревья, а отвлеченный положешя,—законы и нормы. Описа-Hie этихъ послфднихъ заключается въ описанш ихъ смысла. Пожалуй и право имеете свой скелетъ, но скелетъ этотъ есть умственная связь отдЪльныхъ правовыхъ положенш. Въ результате научнаго описашя правовыхъ нормъ получается цельная система данного права. Разрозненный историческш матер!алъ становится логически продуманнымъ ц-Ьлымъ, въ которомъ связи установлены, противоречия вскрыты, об-Щ1е принципы найдены и изъ нихъ отвлечейы частныя ихъ применения.
     Всякое подобное описательное и классификащонное изследоваше не лишено, конечно, некотораго обобщающаго матер!ала; однако обобщения здесь имеютъ свою границу и по целямъ своимъ пр!урочены къ познашю конкретныхъ историческихъ фактовъ. Обобщешя догматической юриспруденцш не суть те погашающая всяшя различ!я обобщения, къ которымъ стремятся науки абстрактный; это суть, скорее, то что мы называемъ типами, то есть обобщешями, при помощи кото-рыхъ мы лучше всего понимаемъ индивидуальные факты. Таковы напримеръ грамматичесюя правила какого нибудь определеннаго исто-рическаго языка, которыя также суть обобщения, но обобщешя относительный, Тодныя только для даннаго явлешя. Кто хочетъ изучить англшскш языкъ, тотъ долженъ иметь дело съ этими конкретными правилами англШской грамматики, а не съ теми общими законами языка, которые устанавливаете наука общаго языкознашя или отделы психологш, изучающее явлеше человеческой речи вообще. Подобнымъ образомъ и догматическая юриспруденщя имеетъ свои общде принципы, но они суть принципы определенной области права, напр. права римскаго, русскаго, гражданскаго, публичнаго, а не принципы права вообще. Эти последшя конечно существуете, но ихъ не можетъ установить та описательная и преследующая цели классификащи наука, которую мы называемъ догматической юриспруденцией.
     Воте эта-то наука, догматическая юриспруденщя, ведущая свое начало, какъ мы говорили отъ глубокой древности и покрытая цылью вековъ, возникли прежде всего при разработке римскаго гражданским права. Институте собственности, различнагр рода договоры, установления семейнаго и наследственнаго права были первымъ подтвергнутымъ описашю и системастизащи матер!аломъ. Только въ новое время, приблизительно начиная съ конца XVII века, догматическому изучешю стали подвергаться друпе области права—право государственное, адми

нистративное, уголовное и т. д. Но, строго говоря, лишь XIX веку удалось выполнить эту задачу въ широкомъ и посл'Ьдовательномъ виде, создавъ догматическую юриспруденцию различныхъ областей права,—и въ особенности же догму права публичнаго. Когда прим-Ьнеше формально-юридической методы получило такое широкое развит1е, тогда упрочилось издавна существовавшееся мн'Ьше, согласно которому догма права считалась по преимуществу юридической дисциплиной, призванной решать все вопросы, передъ юристомъ возникаюпце. Юридическая догматика стала такимъ образомъ н-Ькоторымъ унийерсаль-нымъ познавательнымъ методомъ, превратилась въ своеобразную философа положительнаго права. Слово „юристъ“ стало равнозночнымъ съ словомъ „юристъ-догматикъ", юридическая догматика покрыла собою все друпе запросы юристовъ. Когда такъ думали въ доброе старое время,, въ глубокомъ средневековье, это объяснялось низкимъ уровнемъ средневековой науки. Въ наше же время такой взглядъ про-истекаетъ изъ своеобразнаго ослЪплешя успехами одного изъ отде-ловъ юридической науки. Успехи эти, какъ бы они не были значительны, не должны затемнять ту истину, что юридическая догматика, -будучи важной и достойной областью знан!я, преследуетъ очень ограниченный цели и не можетъ решить всехъ вопросовъ юриспруденщи. Чтобы убедиться въ этомъ, нужно понять, где лежатъ и въ чемъ заключаются границы такъ называемаго догматическаго изучешя права?
     Надо признать, что нападки на догматическую юриспруденщю и критика ея методовъ ведутъ начало также изъ глубокой древности. Въ эпоху расцвета римскаго права Цицеронъ, какъ известно, называлъ юриспруденщю знашемъ жидкимъ,—пр!ютомъ буквоедства. Мартинъ Лютеръ считалъ юридическую науку грязнымъ ремесломъ которое имеетъ въ виду одну цель, -разбогатеть*)- Одинъ изъ известныхъ юристовъ XVIII века, родоначальникъ исторической школы, Гуго, упрекалъ юриспруденщю въ излишней приверженности къ авторитетамъ, въ консерватизме, въ отсутствии безкорыстныхъ научныхъ стремленш и въ человеконенавистничестве**) Гёте, какъ известно, вложилъ следующая слова въ уста Мефистофеля:
          ^Сказать вамъ правду, милый другъ, Я юридическихъ наукъ И самъ вполне не одобряю.
          Изъ края въ край, изъ рода въ родъ
          Законъ наследственный идетъ — Болезнь народа родовая; А результатъ,—увы и ахъ! , Лобро переменяетъ время Во зло\ благодпянъс—въ бремя. О горе внукамъ! О правахъ, Присущихъ съ детства человеку И речи не было отъ веку.

     *) Стр. L. Kuhlenbeck, Die Rechtswissenschaft in ihren Beziehungen zu andern Wissenschaften 1905, p. 8.

     **) Hugo, Lehrbuch der Juristischen Encyclopadie, 181 p

Упреки эти повторялъ и XIX вЪкъ, ихъ повторяетъ и наше время. Не такъ еще давно появилась весьма нашумевшая книга Альфре-ди Боци, въ которой онъ упрекаетъ догматическую юриспруденции въ приверженности къ схоластическимъ методомъ и предлагаетъ построить юридическую науку совсЬмъ на новыхъ началахъ*). И действительно, консерватизмъ догматической юриспруденщи—поразителенъ. Со времени римлянъ методы всЬхъ другихъ наукъ пережили стад!ю интен-сивнаго развит!я, догматическая-же юриспруденщя въ своихъ методо-логическихъ пр!емахъ остановилась на одномъ месте. Даже револю-щонная роль эпохи возрождешя и реформами не была для юристовъ слишкомъ значительной: эта эпоха приблизила юристовъ къ непосредственному познашю источниковъ римскаго права, утраченныхъ и по-забытыхъ въ течеше среднихъ вековъ, но не совершила никакого переворота въ самихъ методахъ юриспруденции, по прежнему сводящихся къ логическому анализу, этому старому средству схоластиковъ. Чтобы не преувеличить этихъ упрековъ въ консерватизме, нужно помнить что этотъ последнш обусловливается самимъ предметомъ изследовашя юриста-догматика и самими поставленными догмой права задачами. Задача юриста догматика, по правильному замечанию Канта, заключается не въ томъ, чтобы разсуждатъ о самомъ законодательстве, но въ томъ, чтобы исполнять действуюпця предписания права. Поэтому для догмы права каждая ныне действующая правовая норма должна казаться наилучшей. Безспорно, такое предположеше очень условно, однако оно совершенно необходимо для нуждъ юридической практики. Мы говорили уже, что догматическая юриспруденщя выросла изъ деятельности судьи и администратора, на чемъ же другихь можемъ руководствоваться эта деятельность, какъ не действующимъ закономъ? Было бы крайне опасно заменить этотъ законъ личнымъ „усмотрен1емъ“, судейской совестью и субъективнымъ по*нимашемъ. справедливости. „Справедливость шельмецкая вещь"—какъ говорилъ одинъ етарый англшскш писатель. - „Для закона у насъ есть мерило. Справедливость же измеряется совестью того, кто является канцлеромъ, и, какъ эта последняя бываетъ шире и уже, такъ и справедливость. Это все равно, какъ если бы образцомъ для меры, которую мы называемъ фу-томъ, мы приняли канцлерскую ногу. Какая бы это была неопределенная мера! У одного канцлера нога длинная, у другого—короткая, у третьяго -ни то ни се. То же самое и съ совестью канцлера¹***). По этому юристъ-практикъ долженъ держаться закона, и ему подражать должна также та область юриспруденщи, которая задачей своей ставитъ познаше и истолковаше положительнаго права. Догма права создается въ помощь юридической практике, она является, въ сущности говоря, чисто практической дисциплиной, не столько наукой, сколько видомъ техники. „Что нужно знать, чтобы по закону судить лю
     *) Alt red В о z i, Die Weltanschauung der jurisprudenz, Hannover, 1911.
      •*     ) Приведено у I. А. Покровскаго. Основный проблемы гражданскаго права, 1918. стр. 81. 1

— 10 —

дей? - вотъ ея основной вопросъ. Меняются права и законодательства, но вопросъ этотъ остается, и остаются вместе съ нимъ пр1емы, при г.омощи которыхъ вопросъ этотъ решается. ‘ Приемы эти суть логиче-скш анализъ нормъ, ихъ классификащя и систематизация. Къ пр!емамъ этимъ прибегали древке юристы, прибегаемъ теперь мы, будутъ прибегать наши потомки, пока будетъ существовать право, какъ совокупность юридическихъ нормъ.
     Но повторяемъ, пр!емы эти очень условны и относительны. Въ высшей степени ошибочно думать, что ими безусловно исчерпывается позновательный интересъ юриста. Уже сама догма права ставитъ передъ нами вопросы, которые не могутъ быть решены средствами простого логическаго анализа законовъ. Действующее право каждаго народа никогда не представляетъ собою замкнутой въ самой себе и вполне завершенной системы, въ которой нФтъ никакихъ противореча и имеется ответъ на все возможные вопросы жизни и практики. Бы-ваютъ случаи, когда законъ молчитъ о данномъ казусе или когда онъ говорить неясно и противоречиво. Положительное право—далеко отъ идеала, въ немъ встречаются иногда настояния прорехи, подлинный siHHifl, которыя невозможно заполнить путемъ догматическаго изучешя. Самое большее, что можетъ сделать здесь догматика—это вскрыть данныя противореч!я. Разрешить же ихъ можно только путемъ сво-боднаго правового творчества, которое уже не можетъ чувствовать себя связаннымъ съ существующимъ праводаъ. Передъ потребностью такого творчества стоитъ иногда уже судья, и мнопя законодательства прямо приписываютъ судье право свободнаго восполнешя законовъ въ исключительныхъ случаяхъ ихъ неясности и молчашя *). Популярное на Западе течете такъ называемаго свободнаго права настаи-ваетъ на томъ, чтобы судье была присвоена въ широкой степени такая способность правотворчества, пользуясь которой онъ выходилъ бы уже изъ власти формальнаго закона и чувствовалъ себя съ нимъ несвязан-нымъ. Но MHorie отрицательно относятся къ свободной правотворческой деятельности судьи, считая, что это есть дело законодательства. Однако и законодательство есть юридическая деятельность,—юристъ-же законодатель не можетъ руководствоваться въ своей деятельности исключительно действующимъ правомъ. По содержашю своему законодательная деятельность всегда является выходомъ изъ существую-щаго права, создашемъ чего-то новаго, въ существующемъ не содержащегося. Въ деятельности законодательства и правотворчества юристъ призванъ не только къ исполнешю существующихъ законовъ, но и къ разсуждешю о томъ, что такое право вообще, что такое истинное, справедливое право, долженствующее вступить въ жизнь и заменить право старое, отжившее. Законодатель, стало быть, долженъ знать не только то, что соответствуетъ установленнымъ закономъ, но и то, что соответствуете справедливости. Это есть новая научная задача,—за

     *) Ср. объ этомъ вышецитированное сочинение I. А. Покуовскаго, стр. 64 и сл-Ьд.

дача политики права. Задача эта ставится въ самой догматической юриспруденщи, но не можетъ быть решена средствами этой последней.
     Далее, чтобы проникнуть въ смысле законовъ, для этого часто необходимо бываетъ понять цель, которая руководила ааконодате-лемъ, уяснить историчесюя условия, въ которыхъ законъ выросъ, изучить сощальныя причины его возникновения. Въ этомъ пункте научная задача догматической юриспруденщи непосредственно соприкасается съ задачами историка и сощолога. Безъ историческихъ и сощологи-ческихъ знаний юридическая наука превращается въ сухую и безплод-ную д!алектеку, каковой въ значительной степени была средневековая юриспруденщя. Такъ передъ юридической наукой возникаётъ новыя задажя, разрешаемый въ новой ветви юридическихъ знашй,—es испю-рш и соцйзлогш права.
     И, наконецъ, ограниченность догматической юриспруденщи обнаруживается въ ея неспособности формулировать обпце принципы права. Когда въ XIX веке догматическое изучеше права получило широкое распространеше, догматическая юриспруденщя разбилась на целый рядъ отдельныхъ и въ значительной степени самостоятельныхъ дисци-плинъ, несвязанныхъ никакой общей идеей и не объединенныхъ общей системой. „Каждая юридическая дисциплина"—какъ метко говоритъ одинъ изъ новейшихъ изследователей —„имела свою общую" часть и свои „обнця" основныя поняпя. „Общая часть" гражданскаго права давала свои логичесюя определена, призванныя удовлетворять мест-нымъ нуждамъ этого последняго,—какъ-то определешя права вообще, правового субъекта и объекта, субъективнаго и объективнаго права, юридическаго действ!я, причиной связи, преступлешя, проступка и т. д. „Общая часть" уголовнаго права въ свою очередь давала свои опре-нелешя основныхъ юридическихъ явленш, трактуя снова о субъекте и объекте права, юридическомъ действш, преступлены, причинной связи и т. д. „Общая часть" государственнаго права присоединяла сюда свои юридичесюя поняпя о праве, правовомъ сужденЫ, право-вомъ субъекте, правомерности и т. д. И это различ!е местныхъ нуждъ каждой отдельной дисциплины порождало изобилующую" противоре-ч!ями множественность логическихъ определены. Такъ гражданское право. определяло юридическую личность, какъ субъектъ имуществен-ныхъ правъ. Напротивъ того, согласно представлешямъ государственнаго права, юридическая личность государства есть субъектъ первоначал ьнаго господства. Гражданское право усматривало въ преступлены нарушение отдельныхъ правъ, напротивъ того, уголовное право видело въ немъ нарушеюе самого правопорядка. Целая бездна понятЫ, целый хаосъ определены,—и безъ всякой надежды отыскать выходъ изъ этого лабиринта противоречЫ “...*)
      Изображенное состояше въ значительной степени характерно и для современнаго положешя догматической юриспруденщи, обнце прин


      *) G. A. Wielkowski, Die Neukantianer in der Rechtsphiiosophie, 1914, p. 13.

ципы которой лишены систематической связи и истиннаго единства Отдельный дисциплины спорятъ другь съ другомъ, отрицаютъ другъ друга и уничтожаютъ. Цивилистъ съ точки зрЪшя созданнаго имъ по-нят1я права склоненъ отрицать право международное; международники и государственники создаютъ такое опред^леше права, которое совершенно не подходитъ для цивилиста. Такое положеше делъ съ необходимостью ставить передъ юристомъ новыя задачи, который мо-гутъ быть разрешены въ особомъ, обобщающемъ роды знашя,—въ общей nieopiu или въ философы права. Кто хочетъ измерить прогрессъ, испытанный юридической наукой, начиная съ древнихъ временъ и до нашихъ дней, тотъ долженъ обратить свой взоръ не на догму права, поражающую. своимъ консерватизмомъ, а на вышеназванные отделы юридическихъ знания,—на истор!ю и сощолопю права, на правовую политику, на философго и общую Teopiro права. Древность только предчувствовала возможность этихъ наукъ. Гордый своимъ правомъ Римъ почти ничего не сд±лалъ для ихъ обоснования. Рождеше этихъ наукъ совершилось въ эпоху европейской курльтуры,—причемъ самой молодой изъ нихъ является истор!я и соцюлопя права, а более старыми правовая политика и философа права.

§ 2. TeopiH естественнаго права и проблема правовой политики.
     Политика права имеетъ съ догматической юриспруденцией то общее, что она также пресл-Ьдуетъ практически цели и является, следовательно, не столько наукой, сколько искусствомъ или родомъ научно-построенной техники. Если догматическую юриспруденщю называюсь иногда наукой нормативной, то темъ более назваше это подходитъ къ политике права. Разница только въ томъ, что догматическая юриспруденщя имеетъ дело съ изучешемъ .нормъ действующего права, поли-тика-же—съ нормами права желательнаго, справеиливаго, идеальнаго. Вопросъ о правовомъ и сощальномъ идеале издавна занималъ внима-Hie политиковъ и философовъ. Въ исторш политической мысли вопросъ этотъ связанъ съ проблемой такъ называемаго естественного права. Уже греческая философ!я противопоставляла то, что установлено закономъ (чорли) тому что имеетъ значеже и ценность по самой природе (?osei) и изъ этого противопоставления искусственныхъ человеческихъ установлена природной справедливости выросла идея естественнаго права. Римскому судье действующимъ римскимъ правомъ предписано было обращаться въ некоторыхъ случаяхъ къ тому, о чемъ учитъ естественная справедливость,—къ Ьопиш et aeguum по самой природе. И соответственно этому римская юриспруденция учила о существовали jus naturale quod natura omnia animalia docuit. Хриспанская культура придала этой идее релипозное толковаше: идея естественнаго права истолкована -была какъ вечный, божественный законъ, установленный божественной мудростью—divina guaedam providentia. Законъ этотъ, какъ высшая справедливость, какъ право Божьяго Града, противопоставлялся темъ из-.вращеннымъ началамъ, который лежали въ оснозанш историческихъ уч-