Философия и жизнь

INE

LAUSA№

Av, Mousquhftt 3* '
S3£3 ■

гПБГ.1910 ИЗД .A. L . Ch€ У К О В C '< А Г € г      ₘ

             Памяти моей матери.

ПРЕДИСЛ0В1Е.


      Предлагаемая книга составилась изъ опубликован-ныхъ мною въ 1903—1909 гг статей по философы! права, морали, релиши, словомъ, по той области фило-софскаго знатя, которую можно назвать „философ!ей культуры" въ широкомъ смысле слова. Изъ работъ по теоретической философии включена только статья „Личность и вещь", такъ какъ она имеетъ также, на мой взглядъ, отношение къ философии культуры, указывая на возможность онтологическаго расширения поняшя личности и культурнаго творчества. Совершенно исключены статьи публицистическаго характера, равно какъ статьи полемическая и иныя, не представляющая более длительнаго интереса. Въ особомъ отделе „Философ-скихъ откликовъ" собраны некоторые изъ мелкихъ „кри-тическихъ набросковъ", напечатанныхъ мною въ 1908 —1909 гг. въ газете „Слово" и въ журнале „Критическое Обозр'Ьше". Наброски эти, разумеется, не пре-тендуютъ на сколько нибудь исчерпывающее обсуждение затронутыхъ въ нихъ темъ, а пытаются лишь, въ связи съ оценкой текущихъ литературныхъ явленШ, бегло наметить некоторый основныя идеи моего куль-турно-философскаго м!росозерцашя.
      Статьи перепечатываются безъ существенныхъ изменений, хотя не все, высказанное въ более раннихъ изъ этихъ работъ, я могъ бы поддерживать въ настоящее время. Впрочемъ, въ книгу не вошло ничего, что въ основе противоречило бы моимъ тенерешнимъ взглядами Это относится, прежде всего, и къ первой статье о Ницше. Сколь бы несовершенной она ни представлялась мне теперь въ иныхъ отношешяхъ, основную

      ея мысль, показавшуюся многимъ парадоксальной— именно характеристику учешя Ницше, какъ этическаго идеализма—я продолжаю всецело разделять; эта мысль, какъ мне кажется, нашла себе подтверждеше въ но-выхъ работахъ о Ницше Зиммеля и 1оэля.
         Изъ собранныхъ зд'Ьсь работъ статья „Фр. Ницше и этика любви къ дальнему" была первоначально помещена въ сборнике „Проблемы идеализма" (1903 г.), „Проблема власти"—въ журнале „Вопросы Жизни" (1905 г.), „Къ вопросу о сущности морали"—въ приложены! къ русск. переводу „Дневника падшей" Маргариты Беме (1906 г.), „Философсюя предпосылки деспотизма",,, Личность и вещь" и „Сущность сощолоНи" —въ „Русской Мысли" за 1907, 1908 и 1909 г., и „Этика нигилизма"—въ сборнике „Вехи" (1909 г.). „Философеме отклики", какъ указано, печатались въ „Слове" и „Критическомъ обозреши" въ 1908—1909 годахъ.
                                          С. Франт.
          С.-Петербургъ, январь 1910 г.

            Фр. Ницше и этика „любви къ дальнему".


(1903).


                                      Die Zukunft шм! das Fernste sei dir die Ursache deines Heute...

                               Meine Bruder, zur Nachstenliebe rathe ich euch nicht: ich rathe euch zur Fern
                            stenliebe.
Also sprach Zarathustra.
I.

                               Nah hab’ den Nachsten ich nicht gerne: Fort mit ihm in die Hbh’ und Feme!
                               Wie wiird’ er sonst zu meinem Sterne?

                            Nietzsche, Frohliche Wissenschaft.


         Современная наука о морали приходить къ убеждению, что совокупность переживаемыхъ людьми моральныхъ чувствъ и признаваемыхъ ими моральныхъ принциповь не поддается сведенио па единую верховную акйому, изъ которой set они вытекали бы, какъ выводы изъ логической посылки. Не существуешь никакого едииаго моралынагО' постулата, исходя изъ когораго, можно было бы развить логическую систему нравственности такъ, чтобы она охватывала всгЬ безъ исклю-четя сужденья, подводяпця явленья подъ категории „добра⁻* и „зла“. Нельзя распутать сложнаго и запутаннаго узора

1

моральпаго Mipa, найдя начало одной его 'нити, ибо уэоръ этотъ образованъ изъ н е с к о л ь к и х ъ переплетающихся и взаимно перекрещивающихся нитей *). Задача науки о морали можетъ заключаться только въ томъ, чтобы отделить каждую изъ этихъ нитей оть другихъ и показать, какимъ образомъ оне сплетаются въ живую ткань моральной жизни. Совокупность мюралъныхъ идей и чувствъ можетъ быть сведена, такимъ образомъ, только къ ряду независимыхъ другъ отъ друга основныхъ принциповъ. Каждый изъ посл'Ьдппхъ служить внутренней основой целой массы явлетй морали и даетъ начало особой замкнутой системе морали; по самые эти принципы другъ отъ друга уже не зависятъ и потому не обосиовываютъ одинъ другого. Наоборотъ, каждый изъ нихъ, въ качестве моральной аюсюмы, вступаетъ въ кол-лизпо со всеми остальными и ведетъ съ ними борьбу за абсолютное верховенство въ царстве морали. „Каждая изъ твоихъ добродетелей,—говорить Фр. Ницше своимъ образнымъ язы-комъ,—жаждеть высшаго развитая; она хочетъ всего твоего духа, чтобы онъ сталъ е я глашатаемъ, она хочетъ всей твоей силы въ гневе, ненависти и любви; каждая добродетель ревнуетъ тебя къ другой". Исходомъ этой борьбы можеть быть полное и частичное вытЬонеше однимъ принципомъ всЬхъ другихъ, либо распределенье между ними власти на отдельный компетенцш каждаго изъ нихъ (такъ, напр., нередко въ общественной жизни и въ жизни личной господ-ствують совершенно различные и противоречащее другъ другу нравственные принципы, такъ что то, что считается хорошимъ въ первой, признается дурпымъ во второй, и наоборотъ); возможно даже и отсутств!е всякаго исхода, вечная

             *) Ср. Si mm el, Е in lei tung in die Moralwissen-s с b a f t.

борьба моральных® чувств® въ дуптЬ у человека, своего рода „Biirgerkrieg in Permanenz¹¹. Психологически соотно-шеше сил® отдельных® принципов® и исход® борьбы между ними обусловлен® природными задатками людей, обстоятельствами их® жизни, их® личным® настроешемъ и настроешемъ общества и эпохи; морально исходъ этой борьбы можеть быть только' декретирован® решительным® признанием® одного изъ борющихся принципов® верховной aiicio-мой моральной жизни и столь же решительным® отвержешемъ вскхъ остальных®, но не можеть быть обоснованъ, такъ какъ самим® признашемъ принципа верховной моральной инстанщей отнята возможность искать дальнейших®, высших® основаяпй. Основайем® вмешано моральнаго права; какъ и всякато права, служить не его собственная правомерность, а фактическая сила образующих® и поддерживающих® его чувств®.                                 ■
           Среди происходящих® на этой почве коллизий особенный интерес® изгЬеть столкновеше двухъ нравственных® систем®, основанных® на двухъ могучих® моральных® принципах®, которые Ницше удачно противопоставляет® друг® другу под® именем® „любви къ ближнему¹¹ и „любви къ дальнему¹¹. Вряд® ли нужно опровергать мнЬте, будто „любовь к® дальнему¹¹ есть чувство, впервые изобретенное Ницше,—плод® его болезненной фантазии или, пожалуй, даже его болезненной нравственной организации. На самом® деле „любовь къ дальнему¹¹ есть чувство, столь же знакомое людям® и столь же старое, как® и „любовь к® ближнему¹¹. Это, мы надеемся, достаточно выяснится из® всего дальнейшая). Здесь же иамъ необходимо остановиться на предварительном® выяснение значенья этих® понятой.
           Понятие „любовь къ дальнему¹¹, о котором® у нас® по преимуществу будет® итти речь, не имеет® строго ограничен-иаго объема: оно соотносительно противопоставляемому ему

понятно „любви 'къ ближнему" и до известной степени зависишь отъ значенья, придаваема™ последнему. Для того, чтобы дать возможно более полное представленье о „любви къ дальнему" и ея значенья въ этической системе Ницше, мы воспользуемся следуюпщмъ щйемомъ: мы постараемся проследить ея содержанье, начавъ съ наиболее широка™ мыслимаго его объема и постепенно ограничивая его п, такимъ образомъ, определяя понят!е „любви къ дальнему" все бол'Ье точно.
             Въ наиболее широкомъ своемъ смысле понятье „любви къ дальнему" характеризуется противопоставлетемъ его „.любви къ ближнему", въ особенномъ значенш после дняго понятья, не совпадаьощемъ съ его общераспространеннымъ значеньем, хотя и им^ющемъ съ пимъ много родственнаго и образующемъ, такъ сказать, его корень. Подъ „любовью къ ближнему" въ томъ ея значенья, съ которыми мы нм^емъ сейчасъ дело, понимается совокупность симпатическихъ чувствъ, переживаемыхъ по отношенью къ непосредственно окружающими иасъ, ближайшими къ намъ людямъ („ближ-пимъ") и оонов-анныхъ на элемептариомь инстинкте со-страдашя, на чуткомъ воспроизведена въ своей дупгЬ психической жизни этихъ „ближнихъ"; если чувства эти и переносятся на более обширный круть людей—„ближнихъ" въ широкомъ, метафорическомъ смысле слова-,—то лишь какъ мысленная аналопя ощуьцешй, испытываемыхъ по отношенью къ „ближнимъ" въ тЬсномъ, буквалыьомъ смысле слова. Этика „любви къ ближнему" есть такимъ образомъ моральная система, основанная па инстинкте состраданья*). Понятье „любви къ дальнему" не имеешь столь определенна™ зна.чешя. Подъ пимъ можешь подразумеваться всякая любовь, не совпадающая съ „любовью къ ближнему" въ

            *) Въ этомъ именно смысл'Ь Шоненгауэръ говорить: „АПе Liebe ist Mitleid".

указаиномъ ея смыслй. Мы можемъ охарактеризовать ее, какъ чувство, испытываемое по отношен!» ко всему „дальнему", ко всему, что отдалено отъ насъ либо пространственно, либо временно, либо, наконецъ, морально-психологически и потому действуете не непосредственно, не при помощи аффекта сострадаапя, а черезъ посредство болйе отвлеченныхъ мораль-ныхъ импульсовъ. Въ этомъ широкомъ зпаченш „любви къ дальнему" въ нее будете включена какъ любовь къ болйе ^тдаленнымъ блатамъ и интересами тбхъ же „ближнихъ", такъ и любовь къ „дальнимъ" для насъ людямъ—нашими согражданами, нашимъ потомкамъ, человечеству; наконецъ, сюда подойдете п любовь ко всему отвлеченному—любовь къ истип'Ь, къ добру, къ справедливости,—словомъ, любовь ко всему, что зовется „идеаломъ", пли, какъ выражается Ницше, „любовь къ вещамъ и призракамъ". Вей эти виды „любви къ дальнему" имйютъ общимъ то, что они не основаны на непосредственномъ инстинктЬ сострадания или по крайней мйрй не исчерпываются имъ, и этимъ всякая „любовь къ дальнему" рйзко отделена отъ „любви къ ближнему". Правда, у Ницше, какъ увидимъ ниже, любовь къ дальнему имйете свое болйе узкое и болйе опредйлеппое значение; но до известной степени формальный характер!, этого чувства, въ его интересующей насъ аптитезй къ чувству любви къ ближнему, пезависимъ отъ содержания самаго объекта чувства, отъ значетия, которое придается понятно „далъпяго", и потому наша характеристика обоихъ чувства, достаточна для предварительнаго анализа ихъ взаимныхъ отлошенШ.
             Соответственно широтй понятая „любви къ дальнему" антитеза между этимъ чувствомъ и чувствомъ „любви къ ближнему" можете принимать самыя- разнообразный формы. Зародышъ ея можно наблюдать въ оттйнкахъ материнской любви. Любовь къ ребенку, стремящаяся удовлетворить

всЬмъ его желашямъ и избавить его отъ всякихъ страдашй, можеть, въ качеств^ „любви къ ближнему", быть противопоставлена материнской „любви къ дальнему"—любви, направленной на обезпечеше отдаленныхъ блатъ для ребенка, хотя бы цЬпою обилъныхъ его' страдашй и лишешй въ аа-стоящемъ. Та же антитеза бол'Ье рйзко обнаруживается въ отношеши къ больному во стороны сестры милосердья и врача (примерь, приводимый самимъ Ницше): мягкая, сострадательная любовь первой, стремящаяся къ облегченно моментальныхъ страдашй больного и къ его душевному успо-коенно, есть типичный образецъ „любви къ ближнему", тогда какъ 'направленная на обезпечеше будущего блага больного твердая любовь врача, который рада отдаленныхъ интересовъ больного должевъ побороть въ себФ чувство состраданья и подвергать своего пащента жестокимъ мукамъ, даеть намъ типъ „любви къ дальнему". Еще болФе pt-зюо та же антитеза проявляется въ т4хъ обильныхъ, большихъ л малыхъ, про-шлыхъ и настоящихъ трагедьяхъ, который разыгрываются на почв'Ь коллизш между общественными¹ интересами и личными привязанностями: борьба между „любовью къ ближнему"— чувствомъ сострадашя и непосредственной близости къ окру-жающимъ близкимъ людямъ—и „любовью къ дальнему"—къ любимому д4.ту, къ парии, родинЬ, человечеству—исчерпы-ваетъ содержанье всЬхъ этихъ трагедШ. Но и въ пред^лахъ сферы общественныхъ интересовъ повторяется въ самыхъ разнообразныхъ формахъ все та же антитеза: всЬмъ известна, напр., противоположность между двумя типами патриотизма, изъ которыхъ одинъ есть любовь, такъ сказать, къ отечеству ,„ближнему", другой—любовь къ отечеству будущему', „дальнему"; еще Чаадаевъ указывали, на эту антитезу, противопоставляя „патрйтизмъ самоФда" „патрготизму англичанина". Накопець, на высшей ступени развитая ■вравствен1иыхъ чувствъ возможно столкновеше между общественными интересами